– Вы идите, Вера Николаевна, а я еще посижу, подготовлю приказы, раз уж Альбине Исмаиловне обещала, – ответила Аня.
Когда ее «напарница» покинула кабинет, Аня вставила в компьютер дискету, любезно оставленную кадровиком, и принялась печатать приказы и представления. Через полчаса она взяла в руки последнюю папку, это было личное дело Константина. Листая страницы, Аня уверяла себя, что ничего предосудительного в ее любопытстве нет. Константин Владимирович Зверев, тридцать семь лет, бывший командир группы, затем отряда специального назначения разведывательного полка, командир батальона… Оставив на потом изучение карьерных ступеней майора Зверева, она вернулась к первой странице. Даже с бездушной фотографии его взгляд гипнотизировал ее и манил. Аня тяжело перевела дыхание и продолжила. Не женат, детей нет, прошел обе чеченские войны, Грузино-Абхазский конфликт, Дагестан, участвовал во многих контроперациях в России и за ее пределами. Это был сумасшедший послужной список: награды, благодарности, отличия! Действительно Настоящий солдат, истинный герой своей Отчизны! «Герой… и бабник!» – с чувством подумала она и закрыла папку. «Завтра подготовлю документы, ничего с ним не случится». Это была ее маленькая месть.
Конец недели прошел в активной передаче дел Альбиной Исмаиловной. Эта не собиралась пускать все на самотек, и уж точно никому бы этого не позволила. Надавав подробнейших инструкций, вплоть до того на каких местах должны лежать папки, она с облегчением отметила про себя, что в ответственности Ани можно не сомневаться, и со спокойным сердцем отбыла восвояси.
Шла вторая неделя службы в части Николая Павловича, и все чаще Аня возвращалась к мысли, что больше разговор с мамой откладывать нельзя. Собравшись с духом в один из выходных дней, она направилась в город в ближайший парк, если несколько аллеек и потрепанную беседку можно было так назвать, подальше от общежития и части, чтобы никто не смог ее отвлечь. Зайдя в магазин, она запаслась бутылочкой с водой, так как разговор предстоял тяжелый и долгий. Аня часто так поступала, когда нужно было принять важное решение и собраться с мыслями. Как говорится, нигде не чувствуешь себя так одиноко, как в толпе людей. Набирая номер, она уже набросала себе приблизительный ход разговора, но все пошло наперекосяк. После двадцати минут слез, уговоров, обвинений и обоюдных признаний в любви, разговор был закончен. Произошло то, чего Аня опасалась больше всего: мама не одобрила ее решение и категорически отказывалась принять его. С тяжелым сердцем и обливаясь слезами, девушка повесила трубку и печально выдохнула. Стояла прекрасная погода, в парке, граничившим с отделением почты, буйно распускалась зелень. Прямо за ним вырисовывались цепи Кавказских гор, а чуть поодаль в синеве небес предательски чернела туча, но Аня ее не заметила. Погруженная в свои грустные мысли, она брела по тропинке парка. Вдруг где-то сзади она услышала свист и слова, произнесенные с акцентом: «Эй, красавица, в нашем городе нельзя грустить. Давай мы тебя развеселим!» В мгновение ока ее догнала группа парней кавказской национальности. Они широко улыбались и перекидывались шутками на своем языке. Неожиданно совсем близко сверкнула молния и прозвучал раскатистый гром. Оглядевшись в поисках убежища, Аня с ужасом обнаружила, что парк опустел. Очевидно, что местные жители лучше ее ориентируются в особенностях кавказской погоды. Начал моросить дождь и девушка решила направиться к выходу из парка, вспомнив про отделение почты неподалеку. Развернувшись на каблуках, она поняла, что путь к выходу ей перекрыт все той же группой парней. Это ее разозлило окончательно и, быстро достав из сумочки газовый баллончик, она в ярости крикнула: «Ну, кто первый повеселиться?» Ее громкий крик и последовавший за ним смех чеченцев долетел до молодого офицера, спасающегося от грозы в парковой беседке. Парень быстрыми шагами направился к Ане. Встав между ней и чеченцами, он с вызовом посмотрел на последних.
– Ба, какая встреча! – вдруг вскричал он. – Знакомые все лица. Ребята, не вы вчера на рынке паре мешков овощей ноги приделали?
Среди парней произошло движение, похожее на рокировку, и они подались вперед, обступая офицера. Вдруг со стороны парковой ограды послышался свист и быстрый топот ног. Бросив несколько слов сквозь зубы офицеру на чеченской языке и сопроводив это плевком на землю, они дали деру. У ворот парка показался патруль из сотрудников МВД.
Аня стояла, дрожа всем телом, не столько от промочившего ее насквозь дождя, сколько от злости и обиды. Ее спаситель быстро обернулся: – С вами все в порядке? Вы вся дрожите. Испугались?
– Нет! – не попадая зуб на зуб, ответила Аня.
– Ну, хватит мокнуть. Бежим скорее. За мной! – скомандовал он.
Они пробежали пару кварталов и очутились около небольшого кафе. Офицер открыл дверь и пригласил Аню войти. Кафе оказалось уютным, с деревянной мебелью и шкурами животных на скамьях.
– Так. Нам нужно согреться и как можно быстрее, а то День пограничника пройдет без вас, – весело сказал парень и, обращаясь к подошедшему мужчине, как Аня позже узнала хозяину кафе, добавил: – Здравия желаю, Магомед! Нам два бокала твоего сказочного вина и пару порций шашлыка!
Наконец Аня практически полностью пришла в себя и обрела дар речи.
– Почему вы решили, что я буду отмечать День пограничника?
– Потому что вся наша часть будет его отмечать. Вы разве не заметили, что мы в одной части служим? Меня, кстати, Слава зовут, – широко улыбаясь, изрек он.
– Аня! – кивнула она в ответ на его улыбку. – Так как же вы оказались в парке? – спросила девушка.
– А я тоже заходил в магазин и видел вас там, а потом решил по парку прогуляться, – сконфуженно добавил он. – И как видно успел вовремя. Хотя по-моему вы бы и без меня справились. Что вы им предложили: развлекаться по одному? – засмеялся он. – Смело! Смело и дерзко, но знаете, здесь одной лучше никуда не ходить. Это опасно, тем более для девушки с вашим цветом кожи. Сразу вычислят, что вы не местная. Так что, в следующий раз, когда соберетесь прогуляться, зовите меня, – также бодро закончил он.
Они весело пообедали и отправились в часть. После дождя в воздухе витала прохлада. Вячеслав снял свой китель и заботливо одел на Анины плечи. Они медленно брели по городу, болтая и громко смеясь. Вкусно пообедав и оказавшись в компании приятного молодого человека, Аня почти полностью успокоилась и вернула себе хорошее настроение, пока не оказалась у ворот части. У шлагбаума, активно обсуждая размещение украшений и пограничной символики, в компании нескольких офицеров стоял Николай Павлович. Увидев Аню в мужском кителе и с веткой сирени в руках, Быстров нахмурился.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – громко гаркнул Слава.
– Добрый день! – Аня стушевалась, проследив за его взглядом.
– Прогуляться решили? – отеческим тоном, но со стальными нотками в голосе, спросил Палыч.
– Да вот, спас из рук врага, товарищ полковник! – победоносно заявил Слава.
Если бы сейчас в руках Ани оказалось что-то тяжелое, она бы долго била им Славу, а потом вскрыла бы его голову, чтобы достать оттуда то, что он называл мозгами. «Ну, все! Это конец! И нас похоронят вместе в братской могиле под сиренью!» – подумала она, резко снимая с себя китель и передавая его Славе.
– Это как? – голос Быстрова стал ледяным.
– Да вот, вступила в неравный бой с чеченцами. Одна против троих с газовым баллончиком в руках. Они стали приставать к ней в парке, а я оказался рядом. Пришлось разогнать, товарищ полковник, – снова приложив руку к козырьку, докладывал он.
– Молодец, парень. Хвалю! – сказал Палыч, пожимая ему руку, но глядя в это время на Аню. – Можешь быть свободен!
– Есть! – и Слава бодро удалился.
Ане тоже захотелось убежать, но взгляд Палыча приковал ее к земле. Этого взгляда она боялась больше, чем троих чеченцев, вооруженных до зубов.
– Жди меня здесь. Мы с тобой позже поговорим! – произнес он и направился к офицерам.
Через несколько минут все разошлись, а Палыч вернулся к Ане.
– Пойдем-ка пройдемся! – предложил он.
– Николай Павлович, я… – начала было Аня.
– Пойдем! – резко повторил он и широкими шагами направился к воротам. Девушка поплелась за ним.
Несколько минут они шли рядом в полном молчании, удаляясь от ворот части, Николай Палыч заговорил первым.
– Вот что, Нюта, нужно признать, я был не прав! Напрасно я пошел у тебя на поводу и устроил этот перевод. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты – молодая привлекательная женщина и тебе не место здесь. Я не смогу всегда быть рядом и уберечь тебя в нужный момент. Но если с тобой что-то случится, я себе потом всю жизнь этого не прощу. Ты должна вернуться домой! – твердо закончил он.
– Да, вы правы! – сдавленным голосом произнесла Аня. – Вы все как всегда правы! Вот и мама так считает. Ничего хорошего из этого не получится, потому что у меня в жизни вообще ничего не получается. Не потому ли, что все кроме меня одной знают, где мне жить, как поступать? А кто-нибудь хоть раз спросил, чего хочу я? Это жизнь! Моя жизнь! Никто не может знать, что с нами будет завтра, но это не значит, что нельзя жить. Почему вы все решили, что там в безопасности мне будет лучше, чем здесь? Потому что здесь опасно? А там я одна, понимаете одна! – закричала она, швырнув под ноги ветку сирени, и залилась слезами, потом глубоко вздохнула, вскинула голову и добавила: – Завтра я напишу заявление, товарищ полковник! Вы правы, это Моя жизнь и только я несу за нее ответственность, – и тихо, но с вызовом добавила: – раз больше никто не хочет ее брать на себя!
Она круто развернулась на каблуках и пошла прочь.
С противоположной стороны улицы к Николаю Павловичу подошел Константин.
– Сильная речь! – поднимая ветку сирени, произнес он.
– Ты все слышал? – спросил Палыч.
– Прошу прощения, командир, но тут невозможно было не услышать. Она так орала!
– Ну и что ты скажешь? – снова спросил тот.
– А что я должен сказать? – удивился Костя, глядя вместе с Палычем вслед удаляющейся Ане.
– Ну, а кто у нас спец по женским сердцам? – усмехнулся Быстров.
– А что случилось то?
Николай Павлович вкратце рассказал о дневных похождениях Анны.
– Да, тот еще характер! Смелая девчонка. С такой в разведку идти не страшно, – улыбнулся Константин. – А если честно, – продолжил он, – такого у меня точно не было. Желаю успехов, товарищ полковник! – посочувствовал Костя, вручая ему ветку сирени.
Весь воскресный день Аня провела в квартире, упаковывая вещи.
В понедельник утром, придя на работу раньше всех, она уверенной рукой написала заявление и понесла Ольге Викторовне. Положив его на стол, Аня сказала просто и спокойно: – Передадите начальнику на подпись? – и направилась к выходу.
– Ну, уж такие документы вы сами носите! – вспыхнула Ольга Викторовна. – Начальник и так сегодня мрачнее тучи. Так что давай сама! – сказала она, возвращая документ Ане.
Делать было нечего, придется идти самой. Пока он не подпишет заявление, ей будет трудно объяснить свое отсутствие на совещание. Удрученная такими мыслями, но твердой рукой, она постучала в дверь.
– Войдите! – услышала она знакомый голос.
Войдя в кабинет, Аня удивилась перемене, произошедшей в лице Палыча: он осунулся и побледнел. С минуту оба, молча, смотрели друг на друга.
– Давай! – строго сказал он, протягивая руку по направлению заявления в руках Ани.
Она подошла и, молча, передала ему листок.
– Вот что, товарищ помощник командира по правовой работе! Служба в Вооруженных силах – это серьезно и на вас лежит огромная ответственность. А разбрасываться кадрами я не собираюсь, так что ваше заявление отправляется по назначению, – эти слова он сопроводил тем, что разорвал бумагу и выбросил в корзину. – А вашу личную жизнь вы будете строить в свободное от работы время. Вам все ясно? – мягко спросил он.
– Да, товарищ полковник! Разрешите задать вопрос? – также смягчаясь, ответила Аня. – Давно вы полюбили сирень? – спросила она, указывая на небольшой букетик, стоящий в вазе на полке.
– С тех самых пор как одна молодая дама бросила его мне под ноги, как перчатку на дуэли! – хитро улыбаясь, ответил он. Затем, поняв, что перемирие заключено, продолжал: – Прости меня, старого дурака! Ты была не права, уколов меня в самое сердце. Я – твой крестный отец, и я несу за тебя ответственность перед Богом, а теперь и перед людьми, когда Лёни не стало. Но впредь обещаю не вмешиваться в твою личную жизнь. Только и ты обещай мне, что больше не будешь вести себя так неосмотрительно, и носа не будешь высовывать с территории части одна. Если тебе что-то понадобиться в городе, ты дашь знать мне или обратишься к Константину. Тогда я за тебя буду спокоен.
Аня клятвенно пообещала ему больше не попадать в такого рода ситуации, а заодно и рассказала всю предысторию со звонком маме.
– Ну, что же! – подумав немного, сказал Палыч. – Беру огонь на себя. Я позвоню ей сегодня, постараюсь успокоить, но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.
Аня понимала, что теперь он сделает все, что в его силах, но на положительный результат особо не надеялась. В этот раз совещание закончилось достаточно быстро, так как в преддверии надвигающегося праздника, в кабинете у Палыча собирались чаще. А поскольку в этом году День пограничника приходился на субботу, то бурно обсуждалась и неофициальная часть мероприятия.
После обеда Николай Павлович вызвал ее к себе.
– Ну что, готова? Звоню Александре Ильиничне! – он постукивал пальцами по телефону, лежащему на столе.
– Хуже уже не будет! Вещи я все равно вчера еще собрала, – со вздохом произнесла Аня.
– Ну, заканчивай паниковать! Если уж решила, то иди до конца. Меня вон как отчитала!
Аня зарделась, вспоминая свою «пламенную» речь, и оперлась головой о кулак. Палыч набрал номер.
– Сашенька, привет тебе! Рад тебя слышать! Как у тебя дела? Как самочувствие?
И на несколько минут Николай Палыч превратился в слух и терпеливое созерцание своего рабочего стола. Периодически он прерывал молчание фразами: – Да, я в курсе! Да, она здесь передо мной сидит!
Аня еще ниже опустила голову и закрыла уши ладонями. Прошло еще какое-то время и Николай Палыч взял слово.
– Да, Саша я тебя понимаю, у самого двое детей. Хотя у меня парни, и мне, наверное, проще. Ты вырастила умную, рассудительную дочь, а Анна выбрала свою профессию, и, как я теперь понял, по уму и по душе. У нее здесь отличные перспективы. И не нужно паниковать: это не война. У нас мирное время, женщин, кстати, в части очень много, а твоя дочь уже завела себе хороших друзей. Давай не будем портить ей карьеру, да и в личную жизнь вмешиваться не стоит. Может еще мужа себе здесь найдет, а мы с тобой на свадьбе погуляем. Ребята у меня тоже хорошие, проверенные. Так что, поводов для паники нет. И потом, она всегда под моим присмотром, уж я с нее глаз не спущу! – строго добавил Палыч, подмигивая в конец поникшей Ане. Разговор продолжался еще несколько минут, во время которых Александра Ильинична очевидно сменила гнев на милость, и принялась благодарить Николая Павловича, попутно интересуясь новостями его жизни.
– Ну, вот так как-то! – объявил Палыч, кладя телефон на стол.
– Значит, остаюсь? – с восхищением и благодарностью глядя на него, спросила Аня.
– Да куда ж ты теперь денешься? – ответил он, весело погрозив ей пальцем.
Глава IV
Через пару дней по дороге на обед Аня встретила Славу. Он явно поджидал ее, хотя утверждал обратное.
– Привет, как ты себя чувствуешь?
– Да, собственно, так же как и выгляжу! А что тебя смутило? – почему-то Ане захотелось поиздеваться над ним. Она припомнила ему недавнюю выходку с Быстровым и решила отомстить. А Слава действительно смутился, от боевого настроя не осталось и следа.
– Ты прекрасно выглядишь! Просто хотел узнать как ты себя чувствуешь после приключений прошлых выходных! – сконфуженно произнес он.