Ислу лихорадочно вел запись для отчета и понимал, что у него с каждым днем появляется все больше вопросов, ни на один из которых он пока не нашел ответа. Он решил, что надо увеличить экспериментальную часть. Наблюдений маловато.
Ислу продолжил свои хождения по городу, пока не измучился настолько, что больше не мог передвигать эти жутко неудобные складные палки под названием «ноги». Он очнулся от забега на освещенной солнцем площади, где стояли ряды картин и фотографий вдоль ровных пешеходных дорожек, геометрически стройно украшенных зелеными жителями планеты – деревьями и кустами. Ислу захотелось пить, он достал из рюкзака свой любимый термос (единственное изобретение, которое он оценил как высшее достижение местных инженеров) и, присев на скамейку, стал неторопливо пить чай с молоком (тоже, кстати, удивительное изобретение местных биоинженеров, удачно совместивших продукт растительного происхождения с двумя типами жидкости – прозрачной водой и белым молоком).
Неподалеку расположилось кафе, где сидело много живности за столиками. Ислу хотел было отвернуться, но в поле его зрения упрямо вторглась небольшая кучка говорунов, которая сразу привлекла его внимание. Видимо, это была семья. Все – и родители и дети – были несказанно упитанными, так что не только головы их имели шарообразную форму, но и все тела были похожи на дубликат головы, только в гораздо большем объеме. Они беспрестанно жевали. Ислу даже засмеялся и сразу добавил заметку в отчет. Он не мог оторвать глаз от того, как они ели: не просто с завидным аппетитом, а даже с каким-то жаром и неутомимым рвением.
Они ели и обсуждали то, что они ели, то и дело заглядывая друг другу в тарелки. Вот самый большой решил пойти за добавкой. Как они все оживились!
– А что ты хочешь?
– Что будешь брать?
– А возьми послаще.
– Может, дадут несколько начинок на пробу? А потом уже выберешь и возьмешь как следует.
Когда же он вернулся, разговоры смолкли на несколько мгновений. Бог знает, что творилось в головах этих существ, но безмолвие лучше любого крика говорило о том, о чем вопили их страждущие окуляры.
Что же такого интересного было в его тарелке? Это были обыкновенные блинчики, которые по желанию клиента превратились в увесистую стопку, окруженную палитрой начинок – там были и сливки, накрученные воздушной башней, и разлитые реки шоколада, берущие истоки у карамельной вершины и ниспадающие к банановым берегам… Было и много того, что просто невозможно перечислять, будучи в здравом уме.
– Хорошо, хоть кормят тут неплохо.
– Да, до этого было хуже.
– А в прошлый раз ездили – так вообще кошмар.
– Куда-нибудь пойдем сегодня?
– Зачем?
– Так надо прогуляться, город посмотреть. Все-таки история, памятники.
– Опять статуи? Или собор? Все одно и то же.
– Честно говоря, смотреть здесь нечего.
– Да и в столице было нечего смотреть.
– А помнишь были в этой… Туда еще лететь долго. Через океан, потом через горы.
– Да, да. Там еще жарко было.
– А как страна называлась?
– Как-то на «п», кажется.
– Не могу вспомнить. Но там тоже нечего было смотреть.
– Так сейчас не пойдем что ли?
– Да сходить-то можно, только вот пешком топать неохота.
– Такси возьмем.
– Тут, наверно, дорого.
– Не знаю. Может, и нет.
– А ви-фи в номере хорошо ловит?
– У меня хорошо.
– А давай на твоем планшете проверим, что тут есть из туристического набора?
– И то верно. А еду прямо в номер закажем.
– Ну, кто же изучает достопримечательности в номере?
– Согласен. Ну их совсем! Давай просто закажем еду и через ви-фи кино посмотрим – и идти никуда не надо, и удовольствие гарантировано.
Ислу не выдержал. Ему захотелось исчезнуть с этой планеты. Но все исследователи обязаны пользоваться теми средствами передвижения, которые применяет местное население. Поэтому Ислу немедленно направился в аэропорт. Чувство полета в металлическом ящике с крыльями вызывало необычные ощущения, и ему захотелось еще раз испытать их. Ближайший рейс надо было ждать полчаса. Деваться некуда – Ислу увидел череду магазинов и ресторанов. Ходить и рассматривать витрины было жутким занятием, которое Ислу так и не сумел освоить. Рестораны были переполнены, почти все столики были заняты. Вдруг Ислу наткнулся на вывеску «Лучшие технические новинки Вселенной». Они знают о Вселенной? Они могут судить о Вселенной? С нетерпением он зашел внутрь большого ярко освещенного зала, переполненного изделиями из пластика, металла и стекла. Его взору предстали красочные экраны, которыми были увешаны стены. Ислу подошел и стал разглядывать. На видео показалась гора с белоснежной вершиной, над которой неспешно парил кто-то с двумя крыльями и белой головой. Внизу у самого подножия пронеслись несколько загадочных тварей с ветками на головах и скрылись в лесной чаще.
Ислу услышал рядом с собой разговор о невероятных достижениях современного видеопроизводства, об инженерах, которые добились редчайшего цветового разнообразия и фокусировки изображения непосредственно в глаз смотрящего. Несколько огромных экранов при этом фокусировали этот несчастный глаз то на шоколадном торте крупным планом, то на порезанных красных перцах, сок из которых брызгал настолько реалистично, что хотелось отойти подальше, то вдруг из небытия на зрителя выплывало желе с прыгающей вишенкой. Ислу наблюдал бесконечный набор съестного в богатейшей палитре нового экрана. Ему показали не только каждое пятнышко, но каждую молекулу того, что можно употребить в пищу. Неужели это цель, ради которой лучшие инженеры и умы планеты изобретали редчайшее цветовое разнообразие? Ни понять, ни тем более объяснить этого Ислу был не в силах.
Грустный, он направился к выходу. В огромном зале ожидания Ислу нашел одинокое прибежище в углу под огромным цветком и разместился на полу под листьями. Он закрыл глаза и стал думать, что сейчас у него на планете… Тут неприятно громко объявили его рейс, и мысль о доме оборвалась.
На борту Ислу предложили почитать журнал о том, куда можно отправиться с помощью самолета. На удивление страницы содержали описание блюд, рецептов и даже мнения гурманов о том, как хорошо они поели там-то и там-то. К рекламе одежды и аксессуаров Ислу уже привык. Он заметил, что говоруны вообще интересно относятся в разного рода тряпочкам, в которые заворачивают свою оболочку. Причем, плотность укутывания не всегда зависит от климатических условий. Не влияют на это ни расположение относительно сторон света, ни магнитное поле планеты. Словом, Ислу пока не смог ответить на вопрос, почему говоруны так озабочены одеванием и раздеванием.
Продолжая изучать журнал, он все больше раздражался, потому что, пролистав уже более половины страниц, он встретил информацию только о мясе, супах, сумочках, украшениях и особенных палочках из теста, которые подают в очень дорогом ресторане на одном из затерянных островов в океане. При этом не было указано ни где расположен этот остров, ни насколько дружественное там население (на планете известны случаи взаимного поедания себе подобных). То ли автор статьи думал, что все читатели знают об этом острове, то ли они все действительно о нем знали. Хотя опыт, который Ислу приобрел на Седьмой планете, утверждал совсем обратное, ибо лишь немногие обнаруживали хорошие познания в географии. Ислу вдруг задумался. Неужели все перемещения имеют одну и ту же цель – напичкать шарообразный предмет едой? В это время сообщили о прибытии, и пассажиры медленной вереницей стали вылезать из летающего ящика в открытое наземное пространство.
Новое место было прекрасно. Невероятное количество местных жителей встречали всех приезжих приятными ароматами и яркими красками цветов и листьев. Воздух был настолько густой и насыщенный, что Ислу без труда внедрился в растительное сообщество и в первые же мгновения составил новую главу отчета о высоком развитии коммуникативных способностей местного населения посредством запахов и цветопередачи. Ислу настроил все рецепторы на максимум, чтобы сохранить это общение не только для отчета, но и в своей личной копилке приятных встреч с инопланетянами. Вот где Магистру было бы с кем поговорить об эстетике Вселенной. Да и не только Магистру. Даже Кенота со всем его биологическим скептицизмом впечатлился бы изобилием красок и ароматов.
Обследуя окрестности, Ислу неожиданно вышел к просторному сине-голубому полю. Что это? Так много цветов? Почему они блестят? Он подошел ближе – поле стало прозрачным и показало песочные краски. Ислу наступил на краешек, но провалился и намок. Потрясающе! Он обнаружил огромную жидкость! Она практически прозрачная, двигается по собственной воле и очень мягкая на ощупь. Ощущение влаги на ступнях было приятным и освежающим. Ислу стал ходить по краю поля, прыгать по нему, шлепать и производить брызги. Через некоторое время на берегу собрались в небольшом количестве говоруны и четвероногие представители планеты и стали с любопытством наблюдать за ним. Ислу пока еще не знал, что синее поле – это море, в котором можно купаться, но обычно перед этим действием хотя бы частично снимают тряпочный покров, то есть одежду и обувь. Заметив наблюдение, исследователь быстрым шагом удалился с берега в тенистую улицу, скрытую в виноградных зарослях. Его шаги сопровождались странным хлюпающим звуком. Ислу обернулся и обнаружил мокрые следы. Он резко увеличил температуру ног, чтобы высушить ботинки, и второпях прожег подошвы. Ремонтировать на месте было неудобно, поэтому, еще раз оглянувшись назад и удостоверившись, что за ним никто не идет, он направился искать мыслительный сгусток среди этого растительного благоденствия.
Улица вывела на каменную площадь с фонтаном, окруженным высокими домами. Ислу опять приятно впечатлился эстетикой нового места, хотя ему не понравилась высокая концентрация мусора и еды. Население без устали сновало между этими двумя ипостасями – процесс, смысл которого Ислу пытался постичь вот уже несколько месяцев.
В поиске новых данных Ислу напряг окуляры и заметил очередь перед высокой дверью красивого дома. Надпись «музей» была неясна, ибо вселенский переводчик профессора Гаустера молчал на все запросы. Ислу проник внутрь. Там его ожидало нечто совершенно бесподобное. Такого он не встречал даже у самых умудренных цивилизаций, которых он повидал на своем исследовательском веку немало. Ислу даже забыл, что вертеть головой нельзя на триста шестьдесят градусов. К счастью, в массовом скоплении говорунов мало кто обратил на это внимание. Только изумленный взгляд и раскрытый рот маленького мальчика, который с высоты папиных плеч увидел невероятные маневры головы странного пушистого дяди, вернул Ислу в состояние профессионального исследовательского покоя.
Глядя на расписные стены и потолки, Ислу был в искреннем восхищении – ему понравилась идея статичного изображения. Это совершенно не было похоже ни на быстрый магнитный экран, ни на масштабные многомерные композиции, популярные у него дома, ни на мысленные фонтаны, к которым, говорят, неравнодушен сам Магистр. Изображения на стенах были абсолютно недвижимы, кроме того, они отличались от электронных красок, даже от тех, что массово использовались на этой планете. Ислу не мог оторвать окуляров от увиденного и крутился во все стороны. Он забыл, что ведет запись для отчета и что потом придется долго редактировать снятый фильм от повторений и смазанных кадров. Вокруг то и дело слышались слова «роспись», «холст», «композиция». Настроив слуховые рожки, Ислу уловил разговоры о красках, светотени и прочих околохудожественных понятиях.
После осмотра стен, потолков, скульптур, картин, арок и прочего содержимого дома-музея Ислу атаковал ближайший сувенирный магазин, где накупил бумаги и цветных палочек. Затем он проследовал в кафе, где, приземлившись на первый попавшийся столик, вдруг начал рисовать все подряд. Он даже попытался изобразить Магистра, но почему-то получилось совсем непохоже. Корявенький рисунок скорее напоминал маленького узрюка горгонского4, какие часто встречались на станциях, обслуживающих корабли и тарелки дальних рейсов. Это было как-то очень неудобно, и начинающий художник вновь и вновь переделывал свой шедевр.
Когда пальцы его онемели от непривычной нагрузки и окуляры покрылись чем-то мутным, Ислу решил сделать перерыв. Он заказал что-то из напитков и с удовольствием подбирался к мысли, что наконец-то нашел место, где сосредоточены высокие умы Седьмой планеты и несомненно обретаются существа, достойные общения с его цивилизацией.
Рядом сидели несколько говорунов за двумя маленькими столиками, вокруг валялись рюкзаки, что выдавало в них заправских туристов. Ислу вспомнил эту фразу из журнала в самолете. Да, да, там так и было написано – «заправские». Надо бы уточнить значение слова. Что-то в нем неясно. После музея Ислу был как-то особенно расположен к жителям Седьмой планеты. Ему казалось, что страдания его кончились и сейчас он станет свидетелем непревзойденных диалогов о философии, науках и вселенском бытии.
Кафе было переполнено и очень шумело. За двумя столиками говорили все подряд, перебивая, дополняя друг друга и активно жестикулируя. Ислу пришлось настраивать многоканальное слушание.
– Какой прекрасный музей! Столько интересного. Кому что понравилось?
– Вот уходились-то.
– У меня ноги дрожат.
– Мне, например, очень понравилась картина… Этого… Забыла.
– Неважно. Тут уже никто ничего не помнит.
– Да, много всего в этом дворце собрали. Даже слишком, пожалуй.
– И народу столько.
– Летом всегда так.
– Хорошо, что билеты заранее купили. Только посмотрите, какая там очередь в кассу.
– Да, ты молодец.
– А почему нет официанта?
– Так здесь тоже очередь.
– Очень пить хочется. Махни ему еще раз.
– Уже махнул. Без толку.
– Ладно. Зато выставки посмотрели. Мне очень понравилось.
– Картин много – это верно. Только мне бы сейчас чего-нибудь холодненького.
– Может, в отель пойдем?
– Далеко.
– Пойдем к нам. У нас близко и толпы совсем нет.
– Сил уже нет идти. Подождем.
– Да, сегодня мы программу перевыполнили.
– Ладно уж. Пару часов походили.
– Больше я бы не выдержал. Картины да мебель, мебель да картины.
– Это же величайший музей мира!
– Ну, хорошо! Еще роспись по всем углам и вазы, вазы, вазы…
– Все бы тебе смеяться.
– А как вы тут обустроились? Уже отдохнули или пока не почувствовали?
– Отлично отдыхаем. Только вот вчера объелись.
– Да, сначала искали какое-нибудь хорошее местечко: то занято – ждите, то закрыто на обед. Представляете, ресторан закрыт на обед?
– Потрясающе!
– Потом наконец сели, заказали, ждали час, наверное. Куча народу, шум, гам, все сидят за огромными столами по лавкам и жуют, грызут, пьют, опять жуют…
– Кошмарное зрелище.
– Не то слово!
– Наконец принесли. Мы уж весь хлеб с сухарями приели, а тут приносят. Боже мой! Сколько же они едят! Какие у них порции! Это невозможно не только съесть, но даже смотреть невыносимо.
– Тогда мы решили, что переходим на йогурт и фрукты.
– Но было воскресенье, а магазины по выходным закрыты.
– Местный колорит…
– Ой, и не говори! При этом что ни разговор – все о еде.
– По-моему, они только об этом и говорят.
– Наверное, это отличительная черта местного населения.
– Дааа…
Наступило небольшое молчание. Все начали пить разноцветные жидкости, которые принесли в трех огромных графинах, потом захрустели печеньем и зашуршали фантиками конфет.
– Кстати, куда мы завтра пойдем обедать? Надо бы заранее…
– Не уподобляйся! Мы уже, как они, во время еды говорим о еде.
– Но надо же спланировать! Иначе либо опять объедимся, либо не знаю, что будет.
– Пожалуй, правда. Ох-ох-ох, опять задача на выживание.
– Судя по вашему рассказу, выжить в лесу с палаткой, костром и консервами гораздо проще.
– Не то слово! Там ты точно знаешь, сколько у тебя банок и где они лежат.
– А мы собрались съездить развеяться в соседний городок. Там куча достопримечательностей. Посмотрим на исторический центр. Музеи, выставки всякие. Может, на концерт сходим.
– Идея отличная, только не уверен в результате.