– Если тебе интересно, то вот следы твоей сестры. А вот и следы Одо, – Агхторет неторопливо указал дланью на вмятины, больше похожие на неаккуратные ямы, а затем и на едва приметные отметины.
– Пожалуй, об Одо мне не доводилось слышать, Ваше высочайшее всевластие, – всё же позволил себе признаться Хранитель летописей.
Перебрав в своей памяти миллионы вероятностей, кому именно могло принадлежать столь простое имя, он так и не пришёл к выводу об истинной природе существа, некогда посетившего Ледяной Замок.
– Его следы столь сильно разрушили пространство, что восстановить первозданный замысел смогла только метель. И всё же их отголосок так и не исчез, – советник вскользь посмотрел на своего собеседника, прежде чем добавил. – Шаги ангелов, демонов или же людей одинаково оставляют отпечатки на снегу.
– Тогда я польщён правом на аудиенцию ещё больше, чем прежде. Художник позволил мне внести мазки в его картину.
Смех Агхторета громом посреди ясного неба разрезал пространство, пока не стих. Так же внезапно, как и возник. И последующие свои слова демон произнёс высокомерно пренебрежительно:
– А что, если любой узор является лишь нарушением замысла творца?
Будь на месте Ал’Берита кто-либо иной, то ответ, скорее всего, стал другим. Например, его нынешняя первый заместитель свела бы речь к тому, что для сохранения девственного пространства пребывать на нём достойны лишь микроорганизмы, не оставляющие видимых следов. Ну, или те, кто уже научился летать, не касаясь снежных равнин. От кого-нибудь другого, может, прозвучало бы более глубокое мнение о невозможности чистого полотна в живом мире.
Однако собеседником Агхторета был именно Ал’Берит, и он сказал:
– Вы говорили, что здесь уже происходила метель, Ваше высочайшее всевластие. Так что в основе задумки явно рисунок. Вопрос в том, какой именно окажется удовлетворяющим.
Советник ничего не ответил. Он сделал ещё с дюжину шагов и остановился. Миг назад вокруг них был только снег, и вдруг они оказались перед новой дверью. Ал’Берит мрачно уставился на её зеркальную поверхность, отображающую вовсе не его облик, а затем уверенно положил руку на дверное кольцо.
– Я всё знаю и про тебя, и про твои амбиции, – неожиданно произнёс Агхторет сухим голосом да, чтобы задержать виконта от его последующего шага, положил ему на плечо свою ладонь, тяжёлую и холодную, как валун на дне океана. – Скажи, достигнув желаний, не захочется ли тебе всерьёз пересмотреть свои мечтания?
– Если прежние цели казались мне прекрасными, то я буду рад тому, что они у меня были. В некоторые игры стоит сыграть, даже если заранее знаешь, что выигрыш исключён. Интерес приносит сама игра.
– Те, кто безукоризненно использует факты, логику и руководствуется исключительно здравым смыслом, зачастую вызывают у меня желание сказать, что они действительно могли бы достигнуть высот. Но истина в том, что у них нет шансов. Чтобы узнать своё слабое место необходимо не бояться нарушать ход событий.
Великий герцог закончил свою речь, не озвучивая самое важное – путь к вершине продолжали только те, кто умело использовал полученное знание. Агхторет просто‑напросто убрал свою ладонь с плеча наместника Аджитанта, позволяя ему пройти за дверь или же прочертить иную тропу на снежной равнине.
И Ал’Берит без тени колебаний сделал последний шаг, оставляя на белой поверхности заключительный след памяти о себе.
***
Комната находилась на верхних этажах замка Аджитанта и была достаточно просто обставлена. Излишеств в интерьере для неё и не требовалось. Скорее наоборот, помещение украшало отсутствие декоративных элементов, так как именно здесь предпочитали играть и вести судьбоносные беседы герцог Дзэпар и его ближайший сподвижник Ал’Берит. Однако на этот раз в их компанию добавилась ещё одна особа, а именно баронесса Ахрисса. Демонесса сидела на диванчике и наблюдала за перестановкой фигур на доске, почти не вмешиваясь в ход разговора. Она прекрасно понимала, что не следует сосредотачивать внимание на себе. В её обществе игрокам предстояло чувствовать себя непринуждённо.
– Самая занимательная игра та, в которой одновременно отдавая предпочтение разным сторонам, остаёшься в выигрыше только ты, – заметил Ал’Берит, после того как оказалась закончена последняя партия.
– Скорее, речь идёт об игре профессиональной. Увлекательность подобного со временем стирается привычкой.
– Иногда и так, – не стал спорить он с Дзэпаром.
Они ещё некоторое время беседовали, но продолжительным разговор не стал. Дела герцога требовали его присутствия в Столице. И без наместника города Аджитанта.
– А вы? – обратился Ал’Берит к несколько скучающей Ахриссе. – Не желаете ли вы выпить в моём обществе чашку чая?
– Чая? – удивилась она.
– Не так давно я пришёл к выводу, что очень редко приглашаю своих коллег на чай.
– О, Ал’Берит, – рассмеялась Ахрисса. – Пожалуй, если бы я хоть чуточку чаще получала подобные приглашения, то отказала бы тебе. Но это не так, и потому мне нельзя ответить иначе как согласием.
– Превосходно.
Наместник Аджитанта широко улыбнулся, а затем выжидательно посмотрел на своего сеньора. Глаза Дзэпара тут же сверкнули огоньком интереса, но задерживаться в Аджитанте ради его удовлетворения он уже не мог, а потому попрощался и переместился в Ледяной Замок.
– Скажи, ты ведь ради этого всё и задумал? Хотел заставить его проявить интерес к тому, чего нет? – тут же полюбопытствовала Ахрисса, фривольно откидываясь на спинку дивана.
– Не вполне. Мне бы хотелось, чтобы он посчитал именно так.
Баронесса задумчиво наклонила голову набок, но в следующее мгновение на столике перед ней возник поднос с чайными принадлежностями и Ал’Берит сел возле неё, а потому демонесса предпочла принять более элегантную позу.
– Итак, выходит, ты решил раскрыть мне какой-либо секрет?
– Да, – разливая напиток по чашкам, согласился виконт и подал своей собеседнице одну из них. Она заинтересованно понюхала напиток и улыбнулась:
– Откуда ты узнал, какой чай мне нравится?
– Чай – это то, в чём стоит разбираться, ведь приглашение на него зачастую только повод для приятной беседы.
– И получения желаемого?
– Именно так, – рассмеялся Ал’Берит, а затем с хитринкой посмотрел на раскусившую его Ахриссу. – Скажи, планы твоей семьи касательно Дзэпара всё те же?
– Он так и не дал понять, что не согласен с ними.
– Разумеется, ему предложен очень выгодный союз.
– Но, видимо, чего-то в этом предложении не достаёт, раз он отнюдь не спешит его заключать, – в привычном для себя лёгком тоне ответила Ахрисса, хотя по её лицу было видно, что тема не приносит ей никакого удовольствия. Поэтому она, сделав глоток чая, поинтересовалась в открытую. – Ты знаешь нечто, что способно нарушить эти намерения?
– Нарушить? Нет, – ответил Ал’Берит и, ненадолго замолчав, прояснил с осторожностью. – Я бы сказал, сделать возможными. Тебе ведь, как никому иному известно, сколь глубока привязанность Дзэпара к его секретарю.
– Да, теперь ты заинтересовал меня.
Действительно, взгляд баронессы стал необычайно деловым и серьёзным. Она даже отставила недопитый чай и выжидающе посмотрела на собеседника. Ал’Берит, наслаждаясь её нетерпением, напротив сделал неторопливый глоток горячего напитка.
– Мои должности, дорогая, – наконец начал он, – предполагают отличную осведомлённость по очень многим обстоятельствам, и это даёт мне уйму преимуществ. Например, вряд ли бы я мог столь долго сохранять жизнь человеку, если бы не это.
– Несомненно. Но твои возможности не безграничны.
– Да. Недавние претензии Рая яркое тому подтверждение. Из-за того, что Дзэпар предпочёл остаться в стороне, мне стало требоваться большее влияние твоего рода на существующее положение дел.
– Имя моей матери по-прежнему открывает очень многие наглухо закрытые двери, но… – она многозначительно замолчала, и Ал’Берит, сделав новый глоток чая, озвучил то, что мог предложить в обмен на бесценную услугу:
– Леккео находится при Дзэпаре дольше, чем довелось прожить многим Высшим демонам. Общеизвестное обстоятельство. Он занимает свой пост столько, что вопрос правомерности этого факта, давно утратил свою остроту. Но… отнюдь не утратил своего значения.
Ахрисса не сводила свой цепкий взгляд со ставшего хищным лица собеседника. Пожалуй, столь серьёзной её редко кто видел. Даже голос баронессы, на время лишившийся привычных игривых ноток, стал казаться чужим:
– Без дозволения он, как рефаим, не смог бы вступить в должность. Ты хочешь сказать, что оно подделка? Потому что иных преград я не вижу.
– О, нет. Документы Леккео в полном порядке – широко улыбнулся наместник Аджитанта, прежде чем добавил. – Если не проявлять некую въедливость, конечно. Например, если уделить немного больше внимания, то становится понятно, что дозволение было получено им вскоре после завершения зачистки. Правда, что я? Законы не запрещают получать их и сейчас. Он имел право подать прошение, подал его и получил положительный ответ. Своевременно.
– Ал’Берит, ответь мне прямо. Что ты хочешь сказать? – нетерпеливо спросила не разобравшая намёк Ахрисса.
– Вот видишь, дорогая, как сложно уловить нюанс, когда некоторые события для тебя всего лишь история, а не памятное прошлое? – усмехнулся виконт. – Суть в том, что зачистка предполагала полное уничтожение рефаимов. Как рождённых, так и не рождённых. И потому все исключения оказались внесены в списки. Дозволения им выдавались массово. Одной датой.
– Леккео избежал зачистки, – наконец-то поняла Ахрисса. – Но как он скрылся?
– Точно не на Земле. В последний день там была создана такая сканирующая сеть, что я до сих пор восхищаюсь её плетением.
– Так значит, он затаился в Аду?
Ал’Берит утвердительно кивнул головой и сказал:
– Я бы с удовольствием предоставил копию дозволения Леккео и всех сопутствующих документов, включая списки, чтобы ты могла поразмыслить над ними обстоятельнее. Думаю, это было бы тебе интересно, дорогая?
– Несомненно, – Ахрисса снова взяла чашку в руки. – Но, как мне понятно, вопрос ещё и в том, когда ты согласишься предоставить мне подобное. По самостоятельному запросу я ведь не получу эту информацию?
– И по запросу через иных лиц тоже. Ты же должна понимать, что данные о перемещении Леккео Паутина сохранила, и всё-таки не просто так этот сигнал до сих пор носит статус ошибки, – намекнул на препятствие Ал’Берит, а затем с сухой деловитостью обозначил условие. – Ты получишь всю документацию, и получишь не тайком, а официально. Но только по истечении полудюжины лет.
– Это похоже на сделку, – усмехнулась Ахрисса.
– Неужели? – демонстративно удивился Ал’Берит. – Мой ближайший сподвижник считает, что его влияние на мою личную жизнь, причём в русле отличным от моих намерений, весьма этичное деяние. Так вот. Я всего лишь хочу устроить его судьбу наилучшим образом тоже.
Баронесса не выдержала и расхохоталась. Но затем она всё-таки посерьёзнела и заметила:
– Странно, что ты назвал столь короткий срок.
– Ничуть. Я прекрасно понимаю, что интересы Ада твоя семья ставит превыше интересов рода. Взросление этого рефаима для них недопустимо.
– Но для тебя, судя по всему, да?
По новой наполняя чашки ароматным напитком, Ал’Берит мягко улыбнулся и сказал:
– Позволь мне оставить ответ на твой вопрос при себе. Ты же любишь эмоции, а достоверность лишит тебя уймы впечатлений.
– Ты знаешь, как доставить мне удовольствие, – промурлыкала комплимент Ахрисса и не стала настаивать. Она поднесла чашку к губам и, сделав глоток, призналась. – Мне понравилось пить чай в твоём обществе.
– Да, как сказали бы люди, надо чаще встречаться.
***
Лея сидела на разложенном диване в своей комнате и листала книгу, хотя текст её вовсе не занимал. Она просто не знала, чем ещё заняться. Леночка после скандального разрыва с Витом достаточно пришла в себя чтобы пойти на очередное свидание и вряд ли бы вернулась скоро. Бытовых дел вроде никаких не было, да и съёмная квартира не вызывала у неё яркого желания к наведению уюта. Дремать ещё не хотелось. По телевизору шли только нудные новостные репортажи и шоу, скорее способствующие деградации, нежели развлечению. Смотреть новостную ленту в соцсетях, сотканную из счастливых фотографий, означало не беречь свои нервы. Даже кот никак не реагировал на её попытки поиграть с ним. Мурчик спокойно лежал на подоконнике и, притворяясь глухим, созерцал мир.
– Нет. Скучно.
Она резко захлопнула книгу и, повинуясь спонтанному решению, накинула вязаную кофту да поспешно вышла из квартиры. Середина июня выдалась несколько ветреной, прохладной, но светлой. Белые ночи были в самом разгаре. Кто-то из туристов ими громко восхищался, однако Лея восторженных эмоций этих людей не разделяла. Ей светлое небо по ночам ужасно мешало спать. В своём жилье она всегда завешивала окна плотными шторами. В съёмной комнате проёмы прикрывала лишь тонкая органза.
«Какое всё чужое», – промелькнула в голове печальная мысль.
Ноги же брели сами не зная куда. Лея не настолько хорошо изучила свой район, чтобы прекрасно в нём разбираться. Шаловливый ветер трепал подол лёгкого хлопкового сарафанчика. Иногда дуновения становились чуть сильнее, и тогда ткань плотно прилегала к животу. Это ей не нравилось, ведь наряд хорошо выделял значительно увеличившуюся грудь. Молодая женщина с удовольствием осознавала, что мужчины стали намного чаще смотреть на неё. Но вот когда воздушные складки так неудачно прилегали к телу, становилось видно, что она в интересном положении, и эффект притягательности сходил на нет.
Город казался ещё более шумным нежели днём, только некая деловая суета заменилась нерасторопной оживлённостью. Приезжие, горделиво посматривая друг на друга, с предвкушением изучали вывески на ночные экскурсии. Местные, а в особенности молодёжь, неторопливо блуждали по улочкам и беззаботно смеялись. Подсветка зданий в этой части города была, правда, плохо видна, но зато нагоняла фантастичные тени. Всё сущее с каждой минутой утрачивало свою реальность. И в этом фантазийном, совсем ином мире Лея остро чувствовала своё собственное одиночество. Но почему-то не тяготилась им. Конечно, намного приятнее было бы гулять так же, как и многие другие – держа любимого за руку или прижимаясь щекой к его крепкому плечу. Но она могла ходить, дышать, видеть, слышать. Она воспринимала окружающее, впитывала его. А оно беззаботно отдавало себя и дарило. И где-то возле этого ощущения и притаилось счастье.
Внезапно, а потому резко срывая с неё пелену чудесного наваждения, зазвонил телефон.
Молодая женщина недовольно остановилась и закопалась в сумочке. Конечно же, мобильное устройство оказалось где-то на самом дне. Как же иначе?
– Толик? – искренне удивилась столь позднему звонку коллеги Лея.
– Да. Извини, ты не занята?
Она недоверчиво убрала телефон от уха и всмотрелась в экран. Нет. Имя высветилось верно. Голос тоже соответствовал.
– А ты ещё на работе, что ли?
Вопрос был произнесён с опаской. Помогать разгильдяю с очередной элементарной задачей, не сделанной своевременно только из-за лени, в столь поздний час никакого желания у молодой женщины не было. Она была не настолько альтруистична, чтобы не задаться мыслью – вдруг именно сейчас ей даже разговаривать некогда, так как ожидает своего свершения некое важнейшее из всех существующих дел?
– Не, в баре сижу. Приезжай, а?
Только после этой фразы Лея уловила, что коллега пьян и чем‑то расстроен. И так как они были пусть и долго, но малознакомы, да и сам Толик славился обилием коротких любовных похождений, то она уже почти пришла к решению вежливо отказаться и никуда не ехать, как вдруг до её ушей донёсся обрывок разговора проходящих мимо мужчин.
– Вот так.
– Так он же такой общительный был! Друзей много.
– Ага, а как надо было, так никого рядом не оказалось. Вот парень и не выдержал. Повесился.