Все еще не веря в свое спасение, Елена упала на колени, ее колотило. Едва дыша, она подняла голову. Волчица стояла возле костра и смотрела на нее.
– Спасибо тебе, – заикаясь, смогла выговорить Елена, стуча зубами. Волчица молча развернулась и скрылась в черных кустах.
Ноги не слушались Елену, она подползла на карачках к спящему герцогу и испугано прижалась к нему.
– Пускай быстрее наступит рассвет! О, Небеса, пускай быстрее наступит рассвет! – молила она, не переставая. Ее била дрожь. Она боялась смотреть по сторонам, страшась того, как бы из обступившей их тьмы снова не показались горящие волчьи глаза.
Но какой бы длинной не казалась ночь уставшим путникам, рассвет обязательно наступит. И Елена, так мучительно ожидавшая восхода солнца, даже не заметила его прихода, так как мирно спала на груди Кольбейна. Солнечный луч упал на лицо герцога, он невольно зажмурился и медленно приоткрыл глаза: голубое небо среди макушек деревьев и щебетание птиц – вот что предстало его взору и слуху. Кольбейн глубоко вздохнул и тут же снова закрыл глаза. Он был еще слишком слаб.
– Что со мной? – прошептал он едва слышно. – Где я?
Сознание его мутилось, он хотел было поднять руку, но резкая боль пронзила все его тело.
– А! – вскрикнул Кольбейн, морщась от боли.
Этот крик разбудил Елену. Она поднялась, потирая сонные глаза, взглянула на герцога и застыла в изумлении.
– Ваша светлость, вы пришли в себя?! Вы очнулись! Очнулись! – и, смеясь сквозь слезы, Елена крепко обняла Кольбейна.
Но, видимо, не рассчитала силы, так как герцог тут же застонал от боли.
– Простите меня, ваша светлость! – испугалась Елена, осматривая бинты, не проступила ли где снова кровь.
– Что это? Елена? Как это возможно? – прошептал изумленный герцог. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
– Я, видимо, умер и попал к праведным предкам?
Кольбейн попробовал улыбнуться, но лишь судорожно сглотнул.
– Прошу вас, не говорите ничего, – успокаивала Елена, разволнованного герцога, – вам надо поправляться и беречь силы, ваша светлость.
Она взяла флягу с водой и поднесла к губам Кольбейна, он стал с жадностью пить прохладную влагу.
– Где я? Что произошло? Скажи мне! – требовал он.
– Вы упали в реку, все начали ваши поиски, но не могли найти. Тогда я решила сама попробовать отыскать вас… – Елена запнулась. Наверное, не стоит рассказывать и так разволнованному герцогу, через что ей пришлось пройти в лесу?
Кольбейн внимательно посмотрел на девушку.
– Зачем ты это сделала? – прошептал он.
Елена удивилась.
– Что сделала, ваша светлость?
– Зачем вновь и вновь спасаешь меня? И это после того, что я тебе сказал тем вечером под дубом? Разве ты не должна ненавидеть меня? И даже, возможно, желать моей смерти? Ведь я отверг тебя.
Елена помедлила с ответом.
– Я действительно обижена на вас, ваша светлость, – смотря ему в глаза, проговорила наконец она, – но, дать вам погибнуть, я просто не могу.
Что-то изменилось вокруг. То самое непреодолимое притяжение, что Елена почувствовала между ними с самой первой минуты их встречи, ощущалось сейчас как никогда. Он смотрел на нее, она смотрела на него, и, казалось, время остановилось, и весь мир замер.
– Я пойду соберу еще веток для костра, – сказала Елена, вставая. Она чувствовала, что еще немного и не сможет сдержать своих чувств, что переполняли ее.
– Смуглый, – обратилась она к коню, трепля его гриву, – охраняй его светлость, хорошо?
Осенний день, казалось, только недавно начавшийся, уже шел к концу. Елена долго бродила по лесу, собирала сухие ветки для костра, затем снова отправилась к реке и попробовала наловить рыбы, но в этот раз удача не была на ее стороне. Тщетно она пыталась поймать быстрого и юркого окуня. Все было безрезультатно. И так, вся уставшая и замерзшая, ни с чем, вернулась назад. Вечер неумолимо опускался на лес, окутывая все густым плотным туманом.
– Нам еще повезло, что сегодня не было дождя, – пробормотала Елена, раздувая огонь и поеживаясь от холода.
Она взглянула в сторону, где, прислонившись к дереву, мирно спал Кольбейн.
– Даже не поел.
Она подошла к нему и опустилась на колени. Лицо герцога немного осунулось, появилась щетина, но лоб был спокойный, значит его не мучил кошмар. Елена подняла глаза от лица к волосам, и снова увидела среди густой черной шевелюры серебряные нити седых волос, особенно много их проступало около висков. Елена робко поднесла руку к лицу Кольбейна и тихонечко погладила правый висок, словно жалея. Вздрогнув, она хотела уже убрать свою руку, но тут совершенно неожиданно Кольбейн открыл глаза, резко схватил ее пальцы и прижал к своей голове.
– Я думала, вы спите, ваша светлость, – испугано пролепетала Елена.
Она хотела было вырвать руку, но герцог не отдавал ее.
– Я все ждал, когда же ты подойдешь ко мне, – сказал он, и знакомая веселая улыбка озарила его лицо, – когда же моя пташка закончит хлопотать и подлетит поближе, чтобы я мог ее поймать.
От этих слов Елену кинуло в жар, а руки предательски затряслись. Кольбейн держал ее за запястье, и наверняка ощущал, как учащенно забился ее пульс, словно у испуганной птицы.
– Вы напугали меня, ваша светлость, – прошептала Елена, опуская глаза и пробуя снова забрать руку, но безрезультатно, – я подумала, что у вас снова жар.
– Серьезно? – весело удивился герцог. – А больше было похоже, что ты любуешься мной. Не хорошо обманывать, Елена.
Щеки Елены пылали, в ушах стучало. Кольбейн крепко прижимал ее дрожащую руку к своей голове, не давая возможности вырваться. Девушка невольно отметила про себя то, как быстро силы вернулись к нему.
– Прошу вас, ваша светлость, отпустите мою руку, – взмолилась она.
– Ты имеешь странную, пугающую власть надо мной, Елена, чего бы ты не попросила у меня, как бы все мое нутро не сопротивлялось твоей просьбе, я не могу не выполнить ее. Я словно под какими-то чарами.
Он поднес ее руку к своим губам, поцеловал и тут же отпустил, дав совершенно смятенной девушке возможность отойти на безопасное расстояние.
– Вам нужно скорее поправляться и возвращаться домой. О вас все очень переживают, – попыталась перевести разговор в другое русло Елена.
Она взяла кусок рыбы, завернутой в лист, и поднесла герцогу.
– Вот, поешьте, пожалуйста.
Кольбейн удивился.
– Что это? – спросил он, с недоверием разглядывая сверток.
– Это запеченная рыба, – ответила бодро Елена, разворачивая лист, – я поймала и запекла в углях. Получилось неплохо. Хотела вчера вам дать, но вы были еще без сознания.
Кольбейн взял в руки рыбу, аккуратно положил небольшой кусок в рот и, как показалось Елене, усмехнулся про себя.
– Что? – спросила она, волнуясь. – Невкусно?
Кольбейн взглянул на нее.
– Нет, как раз, наоборот, очень вкусно, – ответил он, кладя еще кусок в рот, – ты не перестаешь удивлять меня, Елена, твои навыки выживания в лесу просто поразительны. Не каждый мужчина смог бы так, как смогла ты – маленькая, испуганная девочка.
– Мне просто повезло, вот и все.
Она села напротив Кольбейна, обхватив руками колени, и стала, наблюдать за тем, как он ест. Тьма снова обступила их со всех сторон, оставляя лишь небольшой, тускло освещенный костром, островок. Но сегодня на этом крошечном островке жизни посреди темного, пугающего леса было необыкновенно тепло и спокойно, все страхи и ужасы предыдущих дней исчезли, испарились в воздухе. С каждой секундой, как жизненные силы возвращались герцогу, Елена знала, что ей уже нечего бояться. Эта мысль разлилась по всему ее уставшему, измученному телу тихим теплом, нагоняя сон.
– Елена? – шепотом позвал Кольбейн.
Но она не отвечала. Закрыв глаза и опустив тяжелую голову на колени, Елена спала. Поняв это, Кольбейн невольно улыбнулся, осторожно пристав, он дотянулся до нее, и прислонил к себе.
– Да, так совсем не удобно спать, думаю, нужно придумать что-нибудь получше.
Герцог осторожно положил спящую Елену на листву и лег рядом, подложив ей под голову свою руку и укрываясь плащом.
– Так определенно лучше, – проговорил он, довольно улыбаясь и смотря на мирно спящую Елену.
Где-то высоко прокричал филин, от ветра поскрипывали ветки деревьев, холодный туман подкрадывался все ближе.
– Сколько же тебе пришлось пережить в этом страшном лесу за время, что я не мог защитить тебя? – с нежностью проговорил Кольбейн. – Моя храбрая девочка.
Он осторожно поцеловал девушку в лоб и прижал к своей груди.
Еще никогда за последние три года жизни, что она помнила, Елена не спала так спокойно, так крепко, словно вернувшись домой, словно нет больше во всем мире никакой опасности, никаких страхов. В своих снах она не спасалась от смертельной опасности, не умирала от холода и стужи, вместо этого снилось ей голубое безоблачное небо, ослепительное летнее солнце и легкий теплый ветер, ласкающий ее лицо, под ногами – мокрая от дождя трава, в руках – белоснежные ромашки.
Улыбнувшись, Елена открыла глаза, на удивление она чувствовала себя совершенно выспавшейся и здоровой, как никогда. Но тут, осмотревшись вокруг и не найдя герцога, она в панике вскочила на ноги. «Куда он мог подеваться?!»
– Спокойно, спокойно, я здесь, – послышался бодрый голос Кольбейна.
Повернувшись, Елена увидела, как герцог пытается надеть на себя свой черный, весь изорванный камзол.
– Не поможете ли мне, сударыня? – спросил он иронично, сумев продеть руку лишь в один рукав.
Елена поспешила к нему и помогла справиться с одеждой.
– Часть рубашки, к сожалению, пришлось пустить на бинты, – объяснила она, помогая застегнуть камзол на оставшиеся пуговицы, – но большая часть была пропитана кровью. Это же герцог Лейв сделал с вами? Вы должны рассказать об этом! Он должен понести наказание!
Кольбейн нахмурился, сосредоточенно, застегивая пуговицы на рукавах.
– Нам пора ехать, Елена, – отрезал он.
Подойдя к Смуглому, Кольбейн вскочил в седло и протянул девушке руку.
– Давайте же! Или вы намерены еще оставаться в этом лесу?
– Ваше светлость, вам нельзя ехать верхом! – возразила Елена, с ужасом рассматривая перебинтованные плечи и руки Кольбейна. – Ваши раны очень серьезные и могут снова начать кровоточить!
– Сейчас осень, ночи холодные, оставаться еще дольше в лесу весьма небезопасно по многим причинам.
Кольбейн был полон решимости ехать, так что Елене не оставалось ничего другого, как взять его руку и сесть в седло перед ним. Он тут же схватил поводья и пришпорил Смуглого.
– Вперед!
Взвившись на дыбы, конь понесся вперед. Ветер развивал волосы Елены, спиной она прижималась к груди Кольбейна, а его руки, державшие поводья, словно обнимали ее.
«Еще немного и все вернется на свои места, – грустно думала она, смотря на дорогу и лес вокруг, – что ж хотя бы этот путь назад, я побуду с ним еще немного».
Елена закрыла глаза, подставляя лицо ветру.
– Да уж далеко меня унесло, – мрачно заметил Кольбейн по дороге, – неудивительно, что никто не мог найти меня, кроме тебя. У кого еще нашлось бы столько упорства и желания помочь мне?
Видно было, что тяжелые думы обуревали его.
– Не правда, – возразила Елена, пытаясь его разубедить, – ваш отец был просто в отчаянии, бросился вас искать, снарядил поисковые отряды, а герцогиня слегла от горя. Просто мне больше всех повезло.
– Ну конечно, все были в отчаянии и плакали обо мне, однако ночью в лес поехала меня искать лишь ты одна, – с горькой усмешкой заметил он.
Елена замолчала, и смотрела вперед перед собой. Как ей заставить его поверить в то, что он не безразличен для очень многих?
Ну вот показались знакомые места, еще немного и во всей красе перед ними предстал дворец. Кольбейн направил Смуглого сразу к парадному входу, возле которого, было видно издалека, стояла толпа людей. Елена заволновалась. Ей очень не хотелось, чтобы ее увидели вот так – на одном седле рядом с герцогом.
– Ваша светлость, – обратилась она к Кольбейну, – мне лучше сойти здесь.
Он удивленно вскинул брови.
– Зачем это?
– Думаю, это не очень хорошо, если нас так увидят, вместе.
– Что за глупости? – резко ответил Кольбейн и еще теснее свел руки вокруг девушки. – Вы спасли мою жизнь, жизнь племянника императора. Или, по-вашему, это шутки?
Елена ничего не ответила. Они подъехали к парадным воротам, Кольбейн спрыгнул с седла и тут же ухватился за бок, Елена хотела броситься к нему и помочь, но он жестом остановил ее. Возле входа стоял понурый герцог Доран и что-то объяснял плачущей герцогине Родгене. Первым заметил Кольбейна отец и остолбенел от шока.
– Сынок! – вырвалось из его груди.
И герцог Доран, не помня себя, бросился к Кольбейну и крепко обнял его. Герцогиня, заметив сына, пошатнулась, словно готовая упасть в обморок, но сдержалась. Елена была поражена, увидев сколько страданий выражало ее красивое лицо, обычно высокомерное и надменное. Она кинулась к вернувшемуся живым сыну и упала ему на грудь, громко рыдая. Кольбейн же стоял, опустив голову, бледный и растерянный.
– Похоже он совсем не ожидал, что его так тепло встретят, – проговорила с улыбкой Елена.
– Скорее! Скорее! – приказал герцог Доран слугам, стоящим рядом. – Сообщите его величеству, он так обрадуется, узнав, что любимый племянник жив и вернулся домой.
– Но ты весь грязный, в каких-то лохмотьях, – проговорила сквозь слезы Родгена, рассматривая сына, и, увидев проступившую на бинтах кровь, в ужасе воскликнула – Скорее! Скорее в дом! Немедленно приготовить ванну и чистые бинты для его светлости! Вызвать лекарей, немедленно!
Герцогиня хотела увести Кольбейна. Но он освободился из родительских объятий и проговорил:
– Отец, матушка, вы должны знать, я смог вернуться живым лишь благодаря одному человеку, что спас меня, – он повернулся и указал на стоящую неподалеку Елену. Его мать с отцом переглянулись.
– Спасибо тебе, дочка, – обратился к Елене герцог, подходя к ней и беря за руку, – ты спасла нашего дорогого сына, ты спасла всех нас от горя и отчаяния.
На его глазах навернулись слезы. Елена тепло улыбнулась ему в ответ.
– Дорогой, дорогой, – торопливо зашептала Родгена мужу, – зачем ты ее называешь дочкой? Это же прислуга? – и герцогиня бросила несколько растерянный взгляд на Елену. Ей было весьма непривычно ощущать себя в неоплатном долгу перед человеком последнего сорта, а именно таким Родгена считала всю прислугу.
– Просто заплати ей и все, – нервно проговорила она на ухо герцогу, дергая за рукав.
– Конечно, такой подвиг заслуживает награды, – ответил тот, и, посмотрев на Елену, спросил, – чего ты хочешь, дитя мое? Проси все, что угодно.
Елена сначала растерялась от столь ласкового обращения герцога Дорана и хотела уже отказаться от вознаграждения. Разве она бросилась на помощь Кольбейну ради награды? Нет. Просто пока он жив, жива она. Вот и все.
Герцог Доран внимательно смотрел на девушку и ждал ответа.
– Ну что же? Ты не можешь определиться с наградой?
– Ваша светлость, мне не нужно награды. Я помогала вашему сыну не ради нее. Но, если вам не сложно, не могли бы вы помочь мне в одном деле?
Она запнулась, подбирая слова. Затем посмотрела на стоящего чуть поодаль Кольбейна. Было видно, что он ждал ответа Елены с неменьшим нетерпением, чем его отец.
«Что же делать? – думала в смятении Елена. – Но это все равно должно было случиться».
– Ну так что же? – спросил герцог Доран.
Елена отвела взгляд от Кольбейна и произнесла на одном дыхании:
– Не могли бы вы подписать две вольные, деньги на которые я оставляла недавно старшей экономке?
– Две вольные?! – воскликнула пораженная герцогиня Родгена. Герцог Доран тоже выглядел очень удивленным. Кольбейна Елена видела лишь боковым зрением, но ей показалось, что при ее словах, он дернулся, словно желая подойти к ней.
– Да, две вольные, – продолжала Елена, стараясь выглядеть спокойно, – одну на меня, другую на работника Варди, и еще я оставила деньги, чтобы выкупить вот этого жеребца по кличке Смуглый.