Думая о Никитине, он сам себе казался мерзким и отвратительным, а такое не нравится никому. У него было время все разложить по полочкам, и вот что у него получилось. Он совершил самый гнусный и отвратительный поступок даже по меркам бандитов и отморозков: он похитил ребенка, дочь Никитина, отрезал ей палец и послал отцу. Что он мог ожидать в ответ от следователя Никитина?
А тот защищал и воспитывал его брата и растил его сына.
Андрей когда-то выбросил Никитина из вертолета, а он в ответ сделал все, чтобы вытащить его из Израильской тюрьмы, пошел в такую организацию, как ГРУ и добился его освобождения.
Зачем ему нужно было делать все это? Андрей его не понимал.
И уже во сне Андрей все думал и думал об этом, и поэтому метался, стонал и, наконец, закричал:
– Нет! Нет!
– Опять, – приподнял голову Виктор.
– Он заболел? – Раиль тоже приподнялся. – Посмотри, у него не жар?
– Нет. Он и в Пешаваре так же орал.
– Разбуди.
Виктор поднялся и, шагнув к Андрею, присел рядом с ним, ориентируясь в темноте на стоны и тяжелое дыхание.
– Андрей, – он протянул руку и нащупал плечо лежавшего. – Андрей.
Тот застонал и вдруг затих.
– Андрей.
– Отвали, – твердым голосом, словно и не спал, сказал тот.
– Тебе опять что-то приснилось?
– Не знаю.
– Андрей, – позвал Раиль. – Иди, ляг рядом, поговорим. А ты, Вить, полежи там.
– Как скажешь, – согласился Комбат. – Иди, Андрей. Раиль зовет тебя.
– Идите вы все.
– Да подойди ты, что трудно, что ли?
Андрей молча поднялся и обошел Виктора, нечаянно толкнув его коленом.
– Чего тебе? – Коренев присел рядом с раненым.
– Часто тебе снятся кошмары?
– Не знаю. Я не запоминаю сны.
– Ложись, поговорим.
– Ну, лег.
– Ты ведь мусульманин, правда?
– Да как бы.
– Только «как бы»? Я спросил, потому что тоже мусульманин. Ты, вообще, во что веришь?
Раиль еще в институте считался мастером промывки мозгов. А в вербовке ему не было равных.
– Ни во что.
– Нет, ну так не бывает. У каждого из нас есть свой бог. Когда плохо, когда беда, каждый из нас говорит: ходай сакласын, только на своем языке. Ты же тоже говоришь так.
– Ну, наверное, не замечал.
Раиль протянул руку и осторожно положил ладонь на израненную ладонь Андрея.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил тот ворчливо. – Давай уже спать.
– Нет, Андрей. Я хочу только помочь тебе.
– Ну?
– Ты веришь в бога, Андрей, как и каждый из нас.
– Нет. Я верю…
– Ну, во что?
– Ну, если все время идти, куда-нибудь придешь.
– Хорошая вера. В нашем случае она сработала.
Андрей засмеялся.
– Но от нее не кричат во сне. Поверь, Андрей, если ты поделишься со мной, тебе станет легче. Это все равно, что разделить груз на двоих.
– И ты возьмешь на себя мой груз?
– Да, возьму.
– Мудило! – вырвалось со смехом у Андрея. Но он тут же осекся. – Извини. Правда, извини, не хотел. Ладно, спи спокойно.
Он резко вырвал руку, поднялся и быстро вышел из грота.
Виктор встал и вернулся на свое место.
– Ну что, сорвался с крючка?
– Непрошибаемый. А интересно было бы добраться до его внутренностей.
– Он даже тебе не по зубам.
– Да, а хотелось бы.
– Может он орет из-за Израильской тюрьмы. Там здорово пытают.
– Скорее всего. Испуган и обозлен на все человечество. Почему его не отправили к нашему психологу, как и всех нас? Он бы смог ему помочь.
– Он смертник. Внештатник. Кому до него дело.
– А родственники есть? Родители, жена?
– Не уточнил.
Андрей сидел среди камней в стороне от грота, смотрел на серп луны, затерявшийся среди отрогов гор и почему-то вспомнил далекое, как сон время, когда он, молодой беглый солдат, взял в заложники проходившую мимо девчонку. «У нас рано темнеет и поздно светает», – сказала она ему тогда. И у него было время проверить ее слова.
Та девчонка стала потом его женой. Потом на ней женился Никитин.
Любил ли ее Андрей? Он даже не думал об этом. Он в жизни привык только брать. Вправе ли он был обижаться на то, что она вышла замуж за другого, лучше и достойнее его. Теперь у того семья: жена, дети. Сынишка зовет его папой.
А каким папой был бы ему он – бешенный волк.
– Хреновым! – буркнул Андрей вслух.
Да он должен был в ноги поклониться Никитину за все, что тот для него сделал.
Всю жизнь Андрей жил только для себя, бросил едва родившегося ребенка, бросил брата. Просто счастье, что Олег не пошел по той же дороге. Да с одной рукой его бы порвали в клочья. И снова Никитин. Только благодаря ему Олег не натворил бед. Опять Никитин. Да что же это такое. Андрей ударил кулаком в камень и бил до тех пор, пока израненные пальцы не начали кровоточить.
Когда чуть посветлело небо, он, измученный и злой, вернулся в грот.
– Подъем, герои – разведчики, – крикнул он.
– Ты что, не спал? – Виктор сел, протирая лицо.
– Нет. Подъем. Я нашел афганский пост. Они тут, рядом. Пошли. Оружие прячем здесь. Если военные найдут у нас шпалера, все, хана, долго тут не разговаривают.
Закопав в землю пистолеты, вдвоем – он и Виктор – обняли раненого за плечи и вывели наружу.
Они назвались русскими туристами, которые заблудились в горах, сказали, что Раиля ранили бандиты, а Андрей упал с горы. Им поверили, арестовали, отвезли в местную тюрьму и оттуда их забрал представитель Российского посольства. Раиля тут же отправили в больницу при посольстве, а Виктор и Андрей, получив новые документы, полетели в Астану. По агентурным данным границу Казахстана перешли три группы террористов. Две группы были пойманы и обезврежены сразу же, а третья прошла и растворилась среди жителей и гостей необъятной страны.
«Гора Казыгурт высится в 40 километрах от города Шымкента в долине Тянь-Шанских гор. Это крупный кряж протянулся с востока на запад на 20 километров. Наивысшая точка: 1768 метров. В седловине, лежащей между двумя вершинами Казыгурта пролегала древняя караванная дорога.
К мавзолею Акбура, построенному в 1991 году приезжают со всего мира женщины – паломницы, которым пришло время рожать».
– Сколько людей, – Андрей поворачивался из стороны в сторону, стараясь все рассмотреть.
Мавзолей Акбура – вполне современная постройка у подножия Казыгурта. Десятки женщин на разной стадии беременности шли туда в ярких свободных платьях и платках. Редкие мужчины, сопровождавшие их, были одеты просто и современно: в рубашках, пиджаках и брюках.
Ни Виктор Тертычный, ни Андрей Коренев ни выделялись из толпы, одетые в черные костюмы, но без галстуков.
– Группа из пяти человек. Трех уже задержали, – шептал Виктор, нервно оглядываясь.
– Чего ты паришься, осталось только двое, – беззаботно отозвался Андрей.
– Все шутишь. Здесь президент. И одного смертника хватит.
– Вот. Есть один, – Андрей замер, как охотничья собака.
Виктор подумал было, что он шутит, но Андрей рванулся поперек толпы, рассекая ее на двое.
Виктор бросился за ним.
– Где?
– Вон, видишь, с пузом, в зеленом платье.
– Почему ты так решил? Ты ее знаешь?
– Она – моя жена.
– Что?
Андрей уже был впереди, схватил за руку молодую женщину, замотанную в голубой платок и круглую, как шар, и потащил ее прочь от толпы и асфальтовой дорожки.
Виктор от неожиданности застыл на месте, но тут же опомнился и побежал следом, поперек движения, расталкивая паломников.
Молодая женщина, бившаяся в руках Андрея, внезапно посмотрела в его лицо и вскрикнула, сразу изменив тон.
– Муж мой! Салям!..
Андрей оттащил ее за угол и прижал к стене.
– Тише, Андрей, – подскочил к нему сзади Виктор. – Откуда она?
– Из Лакшара, – Андрей притиснул женщину к стене и рывком разорвал ворот атласного зеленого платья.
Разноцветные проводки опутывали ее разбухшие груди. Виктор застыл за его спиной при виде их.
– Андрей, – неуверенно сказал он. – Вызываем саперов.
– Не пыли, – Андрей достал из кармана свой нож и открыл его. – Какой цвет? Говори, быстро, – сказал он на пушту, нависая над женщиной.
Та стояла, бледная, перепуганная: губы ее тряслись, она часто вздыхала и сглатывала.
– Цвет! – рявкнул Андрей.
– Зеленый, – женщина захлебнулась от плача.
Не задумываясь, Андрей извлек из складного ножа щипцы и перерезал проводок.
Виктор весь внутренне сжался, но взрыва не последовало.
– Так, приехали. Ты что здесь потеряла? – порывисто переходя на арабский, заговорил Андрей.
– Вас!
– Как это?
– Вы же умерли, стали шахидом. Вот и я тоже к вам хотела!
– Ни хрена себе, – Андрей посмотрел на выпирающий сквозь платье живот. – Столько взрывчатки? Ты что, хотела взорвать небоскреб?
– Там ребенок, – громко рыдая, заговорила женщина. – Я беременная. Там – ребенок!
– Что? Ты еще и шлюха! – арабский язык очень сочно и своеобразно передал это выражение.
Андрей навис над женщиной, уперся ладонью в стену над ее плечом и смотрел сверху со злостью.
Виктор неуверенно переминался сзади. Он не понимал арабский.
– Андрей, – он слегка стронул напарника за плечо. – Давай, я отведу ее к нашим.
– Отвали, – дернул тот плечом и посмотрел сверху с яростью.
– Андрей!
– Отвали, сказал. Не видишь, что ли, что она влетела. Нагулялась без меня, да, крошка? – уже по-русски рявкнул он.
– Это ваш ребенок, ваш и мой! Я вас люблю и верна вам. Бог свидетель, – рыдая так же громко, молодая женщина тыкала пальцем в грудь Андрея. – Я не грешна перед вами. О, боже, за что мне такое! Лучше умереть, чем слушать такие обвинения!
– Подожди, – Андрей смешался, как всегда делал перед еще большим напором, чем его собственный. – Да подожди, не реви!
– Довел женщину, – буркнул из-за плеча Комбат.
– Не пыли. У нас какой месяц? Май, да? Тебе когда рожать?
– В мае! Я перехаживаю…
И новые вопли, и рыдания.
– Заткнись, наконец. Так: май, апрель, март, февраль, январь, декабрь, ноябрь, октябрь, сентябрь.
Служитель приблизился было к ним, но Виктор показал удостоверение и тот предпочел отступить.
– Сентябрь. Я уехал в октябре. После свадьбы. Сентябрь. Хм. Ну и ну. Это я, что ли?
– Вы – вы – вы!
Рыдания перешли в истерику.
– Слушай, псих, она сейчас родит тут, – Виктор попытался встать между ними.
– Тащи ее к нашим.
– Ты куда?
– Наверх.
– Я догоню.
Женщина начала приседать от плача. Виктор, отдувшись, подхватил ее на руки. И та, тут же прекратив рыдания, пронзительно завизжала.
– Да замолчи ты, – устало проговорил Андрей и быстро пошел прочь от мавзолея вверх, в гору.
Теперь, когда он обошел здание, увидел наконец оцепление и множество машин из тех, на которых ездят госдеятели и прочие сановитые персоны. Черные «Мерседесы» выстроились строгие и важные, как сама политика.
Оцепление из охраны, спецназа и личной охраны двух президентов, множество людей в черных костюмах, стояли и прогуливались по всей длине подъема. Стояли они и у трех ручьев с целебной водой, прохаживались между бронзовыми львами, но особенно много их было возле скалы высотой с трёхэтажный дом. Скала эта была расколота надвое, как кусок халвы и называлась священной скалой Адама-аты и Жер-аны, то есть скалой Адама и Евы. Там стояли и внимательно слушали гида два президента: Назарбаев и Путин.
К Андрею подошел человек в черном, что-то сказал ему. Тот кивнул и стал обходить это место, свернув с тропы.
Андрей снова взглянул на скалу. Вся ее поверхность была изрыта глубокими ямами и впадинами. Майский холм вокруг был красив, затянут зеленым ковром трав, но кому сейчас было дело до его красоты.
Старик, местный житель, рассказывал обоим президентам, окруженным охраной и местной знатью, историю этой скалы. Говорил он на хорошем русском языке, с легким специфическим акцентом.
– Здесь человек познает себя. Только физически здоровый человек с чистым и добрым сердцем сможет преодолеть его. Зато кто это сделает, получит силу для исполнения самого заветного желания.
– Тогда я пойду, – быстро отозвался российский президент. – У меня есть заветное желание.
– Владимир Владимирович, – наклонился к нему начальник его охраны. – Там ширина 14 сантиметров и длинна прохода 30 метров. У меня там двое парней застряли.
– Ну, я же похудее их буду. И, к тому же, у меня есть заветное желание, а у них – наверное не было.
Окружающие с готовностью рассмеялись.
– Ну, Нурсултан Абишевич – рискнем?
– Нет. Я толстоват буду, пожалуй. 14 сантиметров – этого для меня маловато.
Окружающие снова засмеялись.
Российский президент подошел к расселине между скал:
– Ну, с богом, – он глубоко вздохнул и выдохнул.
– Идите вперед с правого плеча, – говорил, стоя в отдалении, старик. – Ничего не бойтесь: там обилие воздуха, прохлада. Тишина и свет очистят вас.
– Последний раз спрашиваю: присоединитесь?
– Нет. Я лучше «Подмышку Аллаха» пройду – получу очищение.
Окружающие засмеялись в который раз.
– Ну, ждите меня тогда с другой стороны, – сказал российский президент и все-таки вошел в проход…
Андрей уже второй раз проходил мимо небольшого грота в горе, названного «Подмышкой Бога». Виктор подбежал к нему, когда он остановился в задумчивости.
– Последнего террориста взяли казахские товарищи.
– Значит все чики-чики?
– Да вроде бы.
– Знаешь: странный тот старик. Он местный, возле президентов крутился. А сейчас, смотри, как драпает.
Никто вокруг не заметил, что старый гид быстро стал удаляться от скалы. Сначала торопливым шагом, потом бегом, начал он спускаться с холма.
Его не задерживали и не замечали.
– Почему? Черт! – Виктор бросился за ним, потом остановился. – Андрей…
Но Коренев уже бежал к скале. Виктор махнул одному охраннику, второму, показал на гида, а сам побежал за Андреем.
Тот остановился возле «Подмышки Бога». Охранник – казах направился к нему. Виктор оказался возле Коренева одновременно с охранником.
– Что, Андрей?
Тот не слушал и не оборачивался. Встав у лаза, он нервно осматривал, ощупывал взглядом пол, стены, потолок.
– Мина… – наконец выдавил он.
– Что? Мина? Где? – у Виктора перехватило дыхание.
– Вон.
Андрей медленно, словно поневоле, вошел во внутрь грота, протянул руку и провел по стене. Земля посыпалась вниз, обнажая черный целлофановый пакет.
– Твою ж мать!
Охранник-казах разом вспотел от ужаса.
Андрей, не вынимая пакета, достал из кармана нож, разрезал целлофан и просунул туда руку.
– Я позову саперов.
– Поздно, – сказал Андрей. – Взрывчатка активирована минут пять назад.
– Ты сможешь разминировать?
– Если самоделка – нет. Никто не сможет. Там кислота съест предохранитель и все – взрыв.
– Что? – Виктор достал из кармана фонарь и осветил пакет. – Ну?
– Самоделка. До взрыва – минута.
– Путин в расщелине. Господи, – Виктор повернулся к охраннику, сказал ему что-то, и тот убежал. – Он не успеет выйти. Сделай что-нибудь!
Андрей, не выпуская мины, бросил нож, второй рукой вынул ее из грота и быстро пошел вперед. Виктор кинулсялся за ним.
Оказавшись с другой стороны от грота, Андрей огляделся. В стороне, за изгибом скального выступа были свалены и прикрыты брезентом мешки с цементом, привезенные сюда для строительных целей.
Андрей подумал, что мешки сгладят сотрясение от взрыва и «Адам и Ева» останутся неподвижны.
Он огляделся.
Виктор поравнялся с ним.
– Что?
– Спрячься. Иди, говорю, или меня разорвет в клочья.
Виктор шарахнулся от него и бросился к уступу.
Андрей быстро подошел к брезенту, положил на мешки мину и, повернувшись, бросился бежать.
Но не успел. Взрыв опередил его, взметнув в небо облако цемента и гари. Андрея подняло в воздух, перевернуло и швырнуло о землю. Виктор бросился к нему, закрыв собой от оседавшего черного облака. Тут же приподнявшись, он заглянул в неподвижное запрокинутое лицо с плотно сомкнутыми веками.