Глава 5.
На дежурствах в гастроэнтерологическом отделении мне не раз пришлось убедиться в том, что слово лечит, слово ранит. Да, да! Доброе слово не только приятно. В форме совета оно еще и полезно. Дело в том, что у большинства пациентов желудочные заболевания перешли в хроническую форму и окончательно вылечить их не удавалось. Быстро выздоравливали только те, кому промывали желудок в случае острого отравления. Почувствовав облегчение, эти больные становились довольными и счастливыми. В отличие от них, типичные "язвенники" имели грустный и плаксивый вид. Они были худыми, костлявыми, с бледной кожей и синюшными подглазьями. В коридоре этого отделения стояло два аквариума с разноцветными рыбками, на ночь в кровати к пациентам клали по мягкой игрушке в виде кота, кролика или цыпленка, и даже включали колыбельные песни. Медики изо всех сил старались успокоить больных, рассмешить, удивить, отвлечь от грустных мыслей, а главное, вселить надежду, если не на окончательное выздоровление, то хотя бы на улучшение состояния. Первое время я не знал, как вести себя с пациентами, и врач этого отделения посоветовал мне:
– Чтобы поднять людям настроение, трави анекдоты!
Я признался, что не знаю ни одного, поскольку никогда не старался их запомнить.
– Тогда определи основную причину заболевания и посоветуй пациенту, как эту проблему решить! – сказал врач. – У каждого она своя – что-то, что вызвало стресс, а потом спровоцировало возникновение гастрита или язвы!
Действительно, практически все больные попали в стационар во время какой-либо напряженной ситуации. Тренер кунг-фу четыре дня подряд не ел, не спал, а ломал кирпичи и все, что под руку попадется. Он хотел выявить предел своих физических возможностей, а закончилось для него это язвой желудка. Молодая пациентка целых две недели перед свадьбой пила только соки и минеральную воду, чтобы на фотографиях выглядеть стройной и красивой. Главный бухгалтер перед проверкой налоговой инспекции не спал трое суток и тоже почти ничего не ел. Хотя, может, и специально, чтобы таким способом избежать заслуженного наказания.
Как бы то ни было, у пациентов гастроэнтерологии были очень напряженные лица. Я попытался вывести несчастных из депрессивного состояния. Первого "язвенника" мне захотелось развеселить, и я стал прыгать, как обезьяна, изображать корову, козу, свинью, жирафа, слона, но его это только разозлило.
– Вы что надо мной издеваетесь?! – возмутился пациент.
Тогда я решил поговорить с ним по душам:
– Скажите, что спровоцировало у Вас обострение язвенной болезни? Из-за чего Вы попали в стационар?
– Жена загрызла! – честно признался он.
– Так, может, стоит с ней развестись?
– Вы что? А кто мне будет готовить, стирать, убирать, отводить детей в школу?
– Просто представьте, что она исчезла из Вашей жизни!
– Ужас! Бросила меня что ли?! Интересно из-за кого? Хотелось бы знать, кого она считает лучше меня!
– Так Вы собираетесь жить с ней всю оставшуюся жизнь?
– А что? Я уже привык!
Другому пациенту мне тоже не удалось дать дельного совета. Когда он сказал, что испытывает на работе сильный стресс, я предложил:
– Перейдите на другую работу!
– А какой от этого толк? – пожал плечами он. – Я же лентяй, трудиться не люблю, поэтому рабочая обстановка везде будет меня нервировать!
Правда нескольким пациентам я всё же помог своими советами. Одна девушка пожаловалась, что никак не может выйти замуж, и что ей сложно даже познакомиться с мужчиной.
– Так воспользуйтесь ситуацией! – с заговорщицким видом предложил я. – Пока Вы здесь, попробуйте пообщаться с пациентами мужского пола, это точно поможет Вам побороть в себе стеснительность!
Она последовала моему совету и не только перестала быть чересчур робкой, но и вскоре вышла замуж.
Другая больная, работающая секретаршей, пожаловалась мне:
– Если б Вы знали, как я устала ухаживать за своим шефом! Помогаю ему даже менять рубашку и штаны, когда он запачкает их в еде и кофе! Это просто невыносимый грязнуля! Так мне ещё приходится перечитывать и исправлять его отчеты, отвечать на телефонные звонки, подписывать вместо него договора и составлять графики встреч!
– А если Вам сменить работу на воспитателя в детском саду? Там Вы будете только приглядывать за своими воспитанниками, при этом никаких других обязанностей у Вас не будет, – предположил я.
– Пожалуй, так и сделаю! – ответила пациентка.
Глава 6.
Замещая своего коллегу в отоларингологическом отделении, я приобрел другой важный врачебный навык: внимательно слушать пациентов. Это было нелегко, поскольку говорили они крайне неразборчиво. И все же я терпеливо пытался их понять. Сами пациенты решали эту проблему очень просто: они общались между собой письменно – по телефону или планшету, через приложения-мессенджеры. Как только в палату поступал новенький или новенькая, соседи по больничной койке просили добавить их в свои контакты на время стационарного лечения, чтобы общаться в письменной форме. В этом не было ничего странного, учитывая, что у одних пациентов этого отделения были проблемы со слухом, а у других – с произношением. Вскоре я тоже перешел на эту систему коммуникации и во время обхода задавал больным вопросы письменно по мобильному телефону, чтобы не слышать их неприятно звучащих голосов: хриплого, визгливого, шепчущего, а в случае плохого слуха бесконечных повторений: "Что? Что Вы сказали, доктор? Повторите, пожалуйста, ещё раз!" В этом отделении врачи и медсестры как никто другой придерживались правила: слово – серебро, а молчание – золото. Медсестры в любое время суток подходили к больным и кивком головы показывали на шприц, а тем оставалось только подставить под укол свою руку или ягодицы. При этом самой лаконичной была речь у заведующей этого отделения. Она проводила собрания быстрее всех в больнице:
– Благодарю, что пришли. Ввиду того, что бывший заведующий нашего отделения скоропостижно скончался, прошу каждого сдать деньги на венок. В следующем месяце должны пройти аттестацию две медсестры из нашего отделения. В последний вторник месяца к нам придет проверяющая комиссия. Повышения зарплаты в ближайшее время не предвидится. У меня всё. Спасибо за внимание. Можете разойтись по своим рабочим местам.
Однажды я разговорился с врачом, прослывшим тем ещё молчуном даже в отоларингологическом отделении, где он работал всю свою жизнь. Я спросил:
– У Вас есть семья?
– А как же? – ответил он. – Жена, двое детей и четверо внуков.
– А Вы и дома очень мало говорите?
– Да. Когда мы с женой на работе, общаемся эсэмэсками, а дома – записками. Она оставляет мне на кухонном столе листок с указанием: "Ешь то-то и то-то на плите и в холодильнике", на выходных дает мне список того, что нужно купить, а на даче – того, что сделать. Часто обхожусь двумя фразами в сутки: "Доброе утро!" и "Спокойной ночи!". Бывает, благодарю жену за вкусный обед и ужин.
– А если она Вас о чем-нибудь попросит?
– Всегда отвечаю: "Да".
– А если дети?
– Им почти всегда говорю: "Нет".
– И это функционирует?
– Вот уже тридцать лет живем мирно и дружно, жена довольна, дети хорошо воспитанны.
– Нд-а-а-а… – задумчиво протянул я. – А как Вы свою супругу уговорили выйти за Вас замуж? Женщины ведь любят длинные красивые комплименты и когда им зубы заговаривают!
– Сказал: "Я тебя люблю! Выходи за меня замуж!" А про зубы, так это женщины любят их заговаривать, а не наоборот. Болтуны им как раз-таки и не нравятся.
– Ясно, – ответил я, и картина мира у меня в голове слегка поменялась.
Глава 7.
Поначалу я стремился поближе познакомиться со своими коллегами, поэтому стал выяснять, чем они занимаются в свободное от работы время. Оказалось, что одни ходят на рыбалку и в лес по грибы, другие предпочитают занятия спортом, третьи – отдых в парке или на даче. Разумеется, составить компанию всем сразу у меня бы не получилось (где же взять столько свободного времени?!), а выбрать какое-то одно хобби мне было сложно – одолевали сомнения. Но немного позже я понял, что у меня и так довольно много шансов встретиться со своими коллегами вне работы. Я не раз натыкался на них: в магазине, бассейне, гимнастическом зале, библиотеке и других местах. Именно тогда я пришел к прямо противоположному выводу: лучше бы мне с ними не встречаться! Дело в том, что после краткого приветствия знакомые медики тут же начинали рассказывать мне о своих проблемах и неприятностях. Полагаю, что у них это выработалось в процессе работы. Пациенты все время на что-то жалуются, и медики переняли у них эту привычку. В общем, некоторое время спустя, завидев вдалеке знакомое лицо, я стал переходить на другую сторону улицы и пытался ускользнуть из его поля зрения. Из всего медперсонала не имел привычки жаловаться только главврач больницы; то есть нет, он, как и остальные, жаловался, но только своей секретарше, которая не только ему глубоко сочувствовала, но и активно содействовала в решении всех проблем. Ах да, чуть не забыл – было у нас два шутника, и они действительно никогда не жаловались. Эти два врача, а точнее, патологоанатома, говорили, что без чувства юмора в их профессии не обойтись. Они без конца над чем-нибудь подшучивали и посмеивались. В нашей больнице без этих двоих не отмечали ни одного праздника. Если хотя бы один из них предупреждал, что не сможет прийти, то празднование переносили на другое число. Когда один патологоанатом сломал ногу и по этой причине отсутствовал на работе несколько месяцев, медперсоналу больницы пришлось ждать его выхода и отмечать разом: новый год, двадцать третье февраля, восьмое марта и несколько юбилеев разных сотрудников. Патологоанатомы могли шутить часами, правда, иногда их шутки повторялись. По этой причине жена одного патологоанатома ушла к другому. Она привыкла жить с весельчаком, но одни и те же шутки своего мужа в конце концов ей наскучили. Впрочем, развелась она и со вторым мужем, а в третий раз вышла замуж за ведущего праздников, то есть профессионального тамаду.
Поработав в больнице, я пришел к выводу, что ни в коем случае нельзя критиковать профессиональное направление своих коллег. Помню, как-то раз у меня слетело с языка, что я никогда бы не стал урологом, поскольку им приходится работать с одним и тем же биологическим материалом и назначать анализы: суточной порции мочи, дневной, ночной, часовой… Ох и скучное же это занятие! Мои слова передали урологу, и он так обиделся, что целых два месяца со мной не разговаривал. Разумеется, я пожалел о том, что сболтнул лишнего, и сделал соответствующие выводы. Любому врачу очень полезно общаться со своими коллегами, поскольку от них можно узнать профессиональные секреты. К примеру, в родовом отделении акушерка с большим стажем работы дала мне несколько практических советов. Вот некоторые из них. Если роженица требует провести её роды в воде, то надо просто-напросто открыть кран, и пусть оттуда течет вода, пока женщина не родит; если роженица не желает тужиться, то надо спокойно сказать ей: "Хорошо, мы вернем Вас обратно в палату и будем вызывать роды только через три дня!"; если женщина настроена родить в свой день рождения и жалуется: "Всего три дня не доносила! Какой бы сделала себе подарок на всю оставшуюся жизнь!", в этом случае во время схваток надо спеть для неё поздравительную пеню: "Happy birthday!".
Глава 8.
Уже на первом свидании с медсестрой Катей я узнал, что она – многодетная мать. У неё были бойкие двухлетние тройняшки. В тот день шел дождь, и Катя, натянув на коляску с сидящими в ней детьми прозрачную пленку-дождевик, положила сверху большой зонт. Увидев Катю, я помахал ей рукой, и она помчалась мне навстречу. царапая металлическим наконечником лежащего на коляске зонта припаркованные в ряд машины. Поскольку погодные условия оставляли желать лучшего, Катя предложила продолжить свидание у нее дома, но и там побыть наедине нам не удалось: малыши постоянно требовали внимания. Катя без конца меняла им памперсы, кормила и качала на руках и ногах. Она и меня угостила детским пюре из цветной капусты, сославшись на то, что у нее совсем нет времени на готовку. Такая обстановка была для меня непривычной, однако, это не повлияло на мои чувства к Кате. Я влюбился в неё так сильно, что и сам от себя этого не ожидал. И она тоже меня полюбила.
Всё было бы прекрасно, если бы наши страстные взаимоотношения не отразились негативным образом на рабочем процессе. Витая в облаках, я измерял больным артериальное давление пальцем, а не стетоскопом, вместо легкой диеты и очистительной клизмы прописывал строгий постельный режим, при панкреатите назначал таблетки от кашля, а при пневмонии – желчегонные, в общем, делал множество грубых и непростительных ошибок. Катя тоже была хороша. Нет, реально она была хороша собой, к тому же то и дело прихорашивалась, но при встрече со мной забывала обо всем на свете. Она стала раздавать таблетки, не глядя кому и что даёт, не снимала вовремя капельницы, неправильно ставила клизмы и вклеивала, как попало, в истории болезни бланки с результатами обследования. В итоге заведующая терапевтическим отделением нас с Катей отругала и сказала, что работать вместе мы не можем, после чего меня на три месяца перевели в другое отделение – инфекционное.
Глава 9.
Эта мера была временной, но действенной. На работе мы с Катей стали встречаться намного реже, и этим воспользовалась врач-инфекционист Елизавета Петровна. Она была очень любезной и улыбчивой, а ещё, несмотря на свои тридцать с длинным хвостиком, незамужней. Мы подолгу с ней разговаривали, оперируя медицинскими терминами, известными лишь врачам, и мне это нравилось. "Наконец-то я встретил женщину, с которой интересно общаться!" – с удовольствием отмечал я. С этой коллегой по работе я чувствовал себя умным, образованным и интересным собеседником. Спустя некоторое время рыжеволосая Елизавета Петровна стала оказывать мне знаки внимания, и я почувствовал, что не смею ей сопротивляться, что мне это нравится, но… как сказать об этом Кате? "Да-а-а, Кате… лучше ни о чем не говорить!" – решил я и позволил Елизавете Петровне очаровывать меня и дальше.
Как бы то ни было, работа в больнице занимала львиную долю моего времени. В инфекционном отделении я приобрел ещё один важный врачебный навык: подобно опытному детективу, я старался во что бы то ни стало докопаться до истины и обнаружить причину заболевания. В инфекционном отделении было два отсека: желудочно-кишечных инфекций (сальмонеллез, дизентерия и другие) и вирусных инфекций по типу кори, ветрянки, гепатита… Чаще всего в каждом боксе лежало по одному человеку, но иногда туда попадали целыми семьями. Вместе помещали заболевших: супругов, мать и детей, бабушку и внучку или внука. Бывали и более редкие сочетания. К примеру, в соседних боксах оказывались директор и его секретарша, замужняя женщина и её сосед по даче, студентка и преподаватель университета. В общем, чего только на свете не бывает! К слову сказать, пациенты инфекционного отделения не теряли времени даром. К примеру, один студент в одиночном боксе, в условиях абсолютной тишины и покоя, прошел целый курс университетского обучения всего за три месяца, подготовил экзамены по двум семестрам, а потом успешно их сдал. Другой случай не столь оптимистичен. Мужчина сорока лет при выписке объявил своей жене: