Джек ошалело посмотрел на индикатор воспроизведения, словно компьютер мог самопроизвольно изменить порядок дешифровки сигнала, выдавая жуткую околесицу вместо правильных слов.
«Лихо гнет Катран, – с раздражением подумал Джек. – А завтра они скажут, что повстанцы, имен которых не сохранилось, искали документы по приказу своего вождя, генерала Полупанова. Именно он мудро и прозорливо понял необходимость освободиться от лжи, которыми опутали народ борзописцы историко-идеологического отдела СБ».
«Катранчик скотина! Барбосина! Гад! Подлый ворюга! – Джек в ярости ударил кулаком по столу. – Хоть бы слова кое-где переставил. Мало дяде Диме поста командующего! А главное, у него всегда найдется объяснение: ведь скажет, что никто не стал бы слушать Эндфилда, злобного психа, кровавого палача, убийцу десятков и сотен миллионов людей. И добавит, что именно так представит Джека официальная пропаганда. А он, Дмитрий Полупанов, ради общего дела, для того, чтобы восторжествовала правда… Тьфу… И добавит, что лично, рискуя жизнью, отражая атаки врага, передавал в эфир… Тот, кто не знает Катрана, пьяницу и демагога, пожалуй, поверит…»
Затем радио начало выдавать нечто неописуемое, дурное по стилю и убойное по глупости.
– Офицеры Черного Патруля! Не давайте дурачить себя Службе Безопасности. Присоединяйтесь к повстанцам! Ждем вас на орбите Легенды-2. Вливайтесь в ряды борцов с кровавым режимом! Далее шли координаты.
Легенда-2 – была одним из самых неудачных для подобных встреч мест. Огромная, больше Юпитера планета, окруженная плотной газовой оболочкой, с высоким коэффициентом отражения, в лучах горячей белой звезды являлась прекрасным ориентиром.
Но яркая громада подходила скорее для учебных рандеву курсантов-первогодков и совсем не могла быть точкой сбора мятежников, преследуемых превосходящими силами регулярных войск. А все оттого, что пространство вокруг, на редкость пустое для таких звездных систем, лишенное метеоритных полей и кометного мусора, позволяло гиперрадарным установкам обнаруживать новые объекты на расстояниях в десятки парсеков.
Последствия этого в эпоху нуль-катапульт и обьемных аннигиляторов представить не сложно… «Да уж, – подумал Эндфилд, – везет «драконам» на командиров-кретинов. Идиот, боже мой, какой идиот! На своих передачах он всех парней положит… Ведь есть же пакетные посылки… Если раньше СБ делала вид, что не знает, кто разрушил оборону Обитаемого Пространства, то теперь Полупанов расставил все по своим местам. Это означает, что кампания против Черного Патруля открыта.
Но, пока на вновь отстроенных конфигураторах не будет сделано достаточное количество ГОПР-установок и космических крепостей, чтобы противостоять инопланетникам без помощи «драконов», «черных» будут дергать проверками, поливать грязью, травить поодиночке. И только потом соберутся с духом, чтобы уничтожить тех, кто долгие века спасал от выпущенной извечными человеческими играми напасти в виде кораблей-роботов давно погибшей цивилизации…»
«А может, он решил, что «драконы» слетятся по первому зову, – продолжал размышлять Джек, – стоит лишь прочесть несколько строчек правды. Соберутся под прицел аннигиляторных установок… Дела повстанцев идут неважно, и для набора личного состава своей шайки Катран использовал самый ожидаемый и тупой способ. Если бы он дал себе труд подумать, то понял бы, к чему это все приведет». Джеку было ясно и другое: Полупанов боялся повторить ошибку Эндфилда и предпринимал эффектные, но, увы, бесполезные действия… «А может, тут дело в ином? Но в чем?» – спрашивал себя Джек.
Он недолго строил разнообразные предположения. Картинка сложилась быстро. Стала понятна подозрительная осведомленность Полупанова в обстоятельствах его, Джека Эндфилда, жизни, о которых знали только Управители и немногие избранные в девятом отделе СБ.
К этому добавлялась провокация на Хоэфоре и появление в экипаже «засланного казачка». Стиль был узнаваемым. Бессмертная дала Джеку тридцать семь месяцев, чтобы бывший любовник одумался, потом ей надоело ждать, и она перешла к активным действиям. А он ее выпад проморгал.
У Живой Богини с Певцом все получилось, пожалуй, гораздо лучше, чем с ним, Джеком. Теперь «драконы» исправно станут выполнять роль внешнего врага, не требуя за это ничего взамен…
Если для Эндфилда Ника готова была безвозмездно отдать планеты и технику, то дурачок Катран плясал под дуду бессмертной ведьмы совершенно бесплатно. Лишь за удовлетворение собственной значимости.
Банда дефективного Полупапика окончательно оформилась как место перехода с этого света на тот для недовольных.
Несколько бессмысленных операций и, – добро пожаловать в обитель мертвых.
При отсутствии альтернатив и постоянном давлении такой путь плодил новых мучеников, служил оправданием репрессиям и вел по нисходящей до самого дна. Незатейливая, простая механика по способу положительной обратной связи.
Империя «драконов», которой все же опасалась бессмертная, на глазах сменялась картонным жупелом для обмана лохов.
Джек размышлял о том, что изводить под корень повстанцев, пожалуй, перебор. Противнику надо дать проявиться и разрастись, чтобы дать почувствовать его силу. Только тогда испуганные стада человеков приползут, чтобы вручить свои жизни хозяевам, умоляя о спасении, по простоте душевной не подозревая, что лютый враг любовно вынянчен их же властителями.
Однако власть будто забыла азбуку интриги, продолжая рьяно «мочить» всех противников, до кого могла дотянуться.
Капитан с неудовольствием подумал, что в этой конструкции «драконы» были ничем не лучше ординарного плебса, такими же безголовыми марионетками.
Под эти мысли Джек добрался до забоя. Там его злость синим пламенем горелки вонзилась в базальт. Он дырявил и кромсал ни в чем не повинный камень, а перед глазами стояла пидорская рожа «повстанческого генерала» Димы. Капитан представлял себе, что с каждым куском породы он отнимает часть жизни удачливого демагога. Но раздражение и гнев никогда не помогают делу. И очень скоро Джек в этом убедился.
Капитан успел поработать пару часов плазменным резаком, когда из раскаленной докрасна породы с ревом ударила струя оранжевого пара.
Сила удара была такой, что Эндфилда отшвырнуло метров на пятнадцать. А через мгновение вся каменная стена зазмеилась трещинами и с чудовищным грохотом полетела ему вслед.
Капитан, подталкиваемый потоком извержения, вылетел на поверхность в рое раскаленных базальтовых обломков. Включилось скоростное восприятие. Время замедлилось. Джек искренне порадовался, что позаботился о дополнительных броневых пластинах вакуум-костюма. Вслед за этим с отрешенным спокойствием отметил: штрек не дошел ста тридцати семи метров до противоположной стороны горы.
«Пифагоровское число судьбы, – подумал Эндфилд. – Как сыграла, подлая цифи#рька».
Блистер моментально затянуло желтой пленкой, и какое-то время развитие событий Джек наблюдал в виде картинки от инфракрасной камеры на внутренней поверхности стекла.
Из штрека летели камни, там что-то грохотало, трескалось, вспыхивало. Включенный нагрев вакуум-костюма очистил обзор, и Капитан смог увидеть окончание извержения своими глазами.
Облако перегретого пара вырвалось из чрева горы, застывая во внешней среде, охлажденной до минус 120 градусов Цельсия. Оранжево-красный дым густо валил из жерла тоннеля, обрамленного коричневыми потеками. Он плотной, густой массой садился на снег, окрашивая его во все оттенки розового и желтого. Картина была почти красивой. Джек поневоле залюбовался буйством солнечных красок в этом почти черно-белом мире.
Дистанционные анализаторы показали присутствие в воздухе огромного количества серы: атомарной, полимеризованной в длинные цепочки, связанной в смолоподобные органические соединения с азотом и углеродом. Эндфилд понял, что произошло.
На пути проходки попался пласт самородной серы. Силы древних катаклизмов спрессовали его до плотности основной породы, отчего он стал невидимым для глубинного радара. Струи мощной плазменной горелки испарили легкоплавкий неметалл, заставили кипеть, что и вызвало целую серию взрывов, когда базальт не смог больше удерживать напор раскаленных газов.
Даже беглый осмотр видеодатчиками малого летающего робота дал неутешительные результаты. В месте, где волновод-концентратор должен был иметь форму идеально ровной трубы, зиял широкий разлом. Его протяженность не определялась из-за непрозрачных для инфракрасных лучей потоков серных паров.
Разведчик лишь смог констатировать тот факт, что верхний свод обрушился на протяжении десятка метров. От разлома по стенам шли трещины, обозначенные рядами желто-коричневых сосулек, с которых продолжала капать расплавленная сера.
Эндфилд лишь устало выругался, принял летающую камеру на борт и направился домой – продолжать работы в шахте теперь бессмысленно. По крайней мере сегодня…
В лагере он с особой тщательностью проверил съестные запасы и обнаружил, что стенка контейнера № 4 дала трещину после схода лавины. Это было так же невозможно, как если бы толстенная стальная балка рухнула под тяжестью севшей на нее мухи. Полный недобрых предчувствий, Капитан вынес портативный анализатор и определил, что злополучный металлополевой гроб и все содержимое, вопреки маркировке, было изготовлено конфигураторами трофейного «Вепря» во время движения в туманности. Естественно, со всеми вытекающими из этого последствиями. Контейнер, стоявший рядом, хоть и остался цел, но был такой же фальшивкой.
Несколько минут Джек испытывал чувство кристально чистого, ничем не замутненного ужаса. Эндфилд вспомнил всех матерей, кроме божьей, пиная ни в чем не повинную железяку.
Капитан бесился минут пять, пока не осознал очевидную вещь – рукоприкладством тут вряд ли что исправишь. А следом пришло понимание того, что Катран неспроста выбрал именно это место. Скорее всего сам он не понимал, в чем тут дело, – кто-то подсказал ему, где запереть опального Капитана Электронную Отмычку.
Он вернулся в модуль, где к запахам нечищенного хлева добавилась вонь серосодержащей органики.
Комплект неприятностей был полным. Судьба сказала твердое «нет» его попытке взять верх над заблуждениями коллег-драконов.
Тут Капитан стал уверять себя, что на самом деле он зря прибедняется. Все кончится, стоит вызвать бывших товарищей, обьяснить ситуацию… Парни, конечно, засунули его на Бету, но морить голодом и травить наверняка не хотели. Разве что Катран, новый вождь и учитель повстанцев со своими шестерками.
Джек представил себе, как все может обернуться. Сигнал с просьбой о помощи получат в штабе «Свободных Драконов». Втихую отправят корабль с кем-нибудь из барбосни. Майор Задротов, наверное, с удовольствием выполнит эту миссию…
А после, для публики, с большой помпой проведут приготовления к спасательной экспедиции: отберут лучших, любовно подготовят технику, с бору по сосенке наберут полные боекомплекты для исправных крейсеров. А когда горящие желанием помочь спасатели прибудут на Бету, то не найдут ничего… Ну, может быть, давно остывшую яму… Отправив сигнал, он наверняка подпишет себе смертный приговор, – Катрану не нужны соперники.
Капитан досадливо покачал головой. «Ладно, – решил он. – Если не помогут сослуживцы, остается только Ника. Обращение к ней мучительно для его, Джека, гордости. Однако надо выжить».
Тут он вдруг подумал, что Джек Эндфилд по прозвищу Электронная Отмычка, строптивый и не слишком удачный клон, Живой Богине теперь не нужен. Зачем Нике чистить ему память, когда она сможет это сделать гораздо проще? Стоит немного подождать, когда к голодающему возлюбленному придет старушка с косой. И без помех забрать сущность, чтобы возродить в новом теле, проведя необходимую корректировку. Так можно экспериментировать до бесконечности, убирая одни качества и добавляя другие. «До каких пор?» – задал себе вопрос Эндфилд.
Ему стало страшно. Он представил, сколько, возможно, было воплощений, о которых он не мог помнить. И сколько еще будет?
Когда же она наконец поверит, что это существо – прежний Князь Князей? Только лучше, мудрее, безопасней.
Как долго бессмертная ведьма будет добиваться оптимального соотношения внутренней абсолютной управляемости и видимой брутальной мужественности?
«Да пока не надоест», – ответил Капитан сам себе. А потом добавил: – А не надоест теперь очень долго».
Перспектива опять и снова воплощаться в придуманных Управительницей Жизни телах и обстоятельствах заставила сердце бешено заколотиться от гнева, страха и отвращения. Приступ соматики продолжался слишком долго для человека, который считал, что умеет управлять своими эмоциями. Наконец Джек успокоился и стал уговаривать себя нырнуть в безмысленную глубину сна, обещая, что завтра он во всем разберется, придумает, как починить тоннель или вовсе обойтись без него.
Но Капитан не мог заснуть. Ночь заглядывала редкими светлячками звезд сквозь прозрачные блистеры верхнего обзора в пространство кабины. Временами далекие огоньки затмевались и снова вспыхивали, это означало, что над головой несутся рваные жгуты невидимых в темноте снежных зарядов. Эндфилд включил поляризационные ставни, убрал все огоньки на пульте и остался в абсолютной темноте.
Сознание, лишенное всех внешних раздражителей, не пришло в состояние покоя. Наоборот, долго сдерживаемые, хлынули воспоминания, относя его к началу того пути, который привел сюда. В сухом остатке его жизненный путь выглядел до неприличия просто: ради бабской юбки отставной майор Джек Эндфилд променял спокойное, размеренное существование заслуженного защитника отечества на жизнь опасного выскочки-авантюриста. Итогом было: предательство друзей, хамская жизнь богатого плейбоя и выскочки, разворовывание денег фонда коллег-ветеранов.
Апофеозом стал массовый расстрел укрепленных районов, который отбросил на тысячи лет экономику и до предела снизил обороноспособность Обитаемого Пространства.
Поступая в каждый момент наилучшим образом, тщательно обдумывая свои решения, он тем не менее оказался в морковкиной заднице, перед тем воплотив в жизнь все задумки создательницы. Особенно стыдно Эндфилду было за роль в любительском спектакле, когда он с мечом наголо явился спасать «возлюбленную» от «торжествующего соперника». И пусть подоплека и мотивация была совсем другой, со стороны это выглядело именно таким образом, на радость бессмертной ведьме.
– Теперь посмотри, дурак, куда ты заехал, – произнес Эндфилд, вспомнив старинный анекдот.
Он вернулся к самому началу, пытаясь найти, когда сломал свою судьбу.
Память быстро пробежала детские годы. Рев гуляк в соседней комнате и перебранки матери с бабкой по поводу того, кто должен сажать его на горшок и кормить. Когда Джек подрос, мать вспомнила, что она ученый и ударилась в долгие экспедиции. Старая бабка к тому времен умерла. Но это никого особо не волновало.
Порядки на Дельте-2 были достаточно либеральными. Лишить мать родительских прав никто не собирался, а устроить ребенка в интернат при здравствующей родительнице было невозможно. Так он научился быть себе папой, мамой и нянькой, обслуживать, ставить себе задачи, отвечать за себя по взрослым законам реальной жизни. Социальная служба изредка проверяла дом. Видя, что дите прекрасно справляется, чиновники не вмешивались. Педагоги и поселковые клуши умилялись серьезному мальчику, который не озорничал, не орал, не лоботрясничал. Чадо безо всякого принуждения набирало полезные умения в школе, в секции боевых искусств и на специальных факультативах по психологии, праву, вычислительной технике и сетям.
Джек не сходился ни со сверстниками, ни со взрослыми, живя один среди книг и учебных программ. Он так привык быть один, что плохо уживался даже с ненадолго приезжавшей матерью, сбегая от домашнего содома и пьяных сцен, которые она устраивала. Немногословный мастер Ли, инструктор рукопашного боя, в такие дни разрешал ему ночевать в подсобке секции единоборств.
Жизнь неторопливо расставляла декорации, готовя его для выполнения задуманного: увлечение психологией, смерть матери, переход на факультет планетологии. А там подоспела история с гибелью курсантов от излучения живых кристаллов. И как следствие – сын офицера Черного Патруля вполне закономерно оказался там, где ему и место, – в командной рубке боевого звездолета «Дракон-4».