От Финика я узнал много способов «законной добычи денег». Он разделил жителей Зверополиса на «сострадающих», «неопытных провинциалов», «туристов-философов», «добрых толстосумов» и — самая многочисленная категория — «нуждающиеся в жилетке». «Сострадающие» либо готовы жалеть кого угодно, либо просто любуются своей способностью сопереживать. «Добрые толстосумы» ищут подтверждения своей обеспеченности, поэтому любят производить впечатление. Они всегда принимают позу смилостивившегося короля и, не дослушав до конца твою очередную жалостливую историю, достают из кошелька купюры, а не медяки. Клиентура подобного сорта — просто клад, им всё равно, к какому виду ты относишься.
«Философствующие туристы» — тоже довольно перспективная категория. Эволюция заставила нас утратить связь с природой, поэтому туристы пытаются ее восстановить: они устраивают пикники в лесах и парках, горланят песни под гитару, а главное: философствуют. Необходимо сперва присмотреться к ним издалека и почувствовать настроение. К компании, состоящей только из травоядных, естественно, лучше не соваться. Для обработки больше подходят группы, состоящие из представителей обоих видов. Почти в каждой компании есть лидер, то есть тот, кто всегда в центре внимания. Обычно лидер поёт под гитару или ведёт беседу в форме монолога. Тогда нужно сделать заранее отрепетированный восторженный взгляд и учтиво спросить: «Ваша беседа настолько интересна, что я не удержался… Простите, я могу послушать её?» По мимике и интонациям туристов можно легко понять, насколько они предрасположены к общению. Если любители природы уже слегка выпили, они, скорее всего, предложат остаться. А уж когда контакт установлен, всё зависит от умения импровизировать. Главное, не забывать восхищаться лидером, хлопать в ладоши и активно участвовать в дискуссии, вставляя во время пауз следующие слова: «да-да» и «вы совершенно правы». Артисту или оратору рано или поздно понадобится антракт. Тогда и следует обратить внимание на себя. Если никто до сих пор не догадался спросить: «Почему ты здесь один?», можно рассказать очередную жалостливую историю о том, как ты возвращался со сбора скаутов, хулиганы отобрали у тебя школьную сумку с деньгами на автобус, книгами и новеньким плеером, за который папа задаст трепку. Тогда и денег соберут, и запасом продуктов на долгий путь снабдят. Если лидера нет, ещё проще: знакомство лучше начать с незначительного вопроса и постепенно влиться в беседу, вставляя слова по теме и ненавязчиво демонстрируя свой интеллект. Главное с первых минут общения узнать интересующую клиента тему. Ты не поверишь, но я таскал из дома книги и по ночам читал их. У меня был тайник, о котором, как я наивно думал, никто не догадывался. Я не переставал мысленно благодарить тебя за то, что ты научила меня любви к чтению. Нет, книги нужны были мне не только для того, чтобы использовать интеллект в корыстных целях. Мне нравился выдуманный мир: там царили добро, честь и совесть. «И горе тому, кто случайно перепутал книжный мир с реальностью!» — думал я. Одним словом, «философствующие туристы» часто видели во мне интересного собеседника, а я постепенно переходил к теме придуманных несчастий.
Азы аферизма:
1. Имей безупречный внешний вид, ибо красивая обёртка чаще всего важнее содержимого.
2. Умей с первого взгляда определять категорию клиента, только тогда ты найдёшь правильный подход к нему.
3. Если клиент не предрасположен к общению, немедленно уходи: только попрошайки проявляют навязчивость.
4. Будь заинтересованным слушателем и повышай интеллект. Это помогает установить контакт с клиентами любой категории.
5. Упоминай о деньгах вскользь, при правильном подходе клиент достанет кошелёк, не дожидаясь твоей просьбы о помощи.
6. Полиция не спит, и ты будь бдителен.
7. Забей на совесть. Клиент сам выбирает, что ему делать: послать тебя лесом или потратить часть своего времени и денег.
Не могу забыть один эпизод… Тогда я промышлял в автобусах. Молодая антилопа с большими добрыми глазами, одетая в цветастое платье, не перебивая, выслушала мою историю до конца. Затем она протянула мне купюру, а когда я взял деньги, антилопа вдруг сказала: «На твоем месте я сходила бы на театральный кастинг. «Жаль, такой талант пропадает!» — Я хотел было вернуть купюру, но она грустно улыбнулась: — Это плата за твой спектакль! — и вышла на остановке.
Только не думай, что это Финик сбил меня с пути. Впрочем, ты прекрасно знаешь, что я сам выбрал эту дорогу. Всё это время я ждал, когда ты придёшь, потому что знал, что ты без труда догадаешься, где меня искать. Я часто вспоминаю Страну радости, наш парк развлечений, в котором ты работала уборщицей. Порою нам с тобой выпадала счастливая возможность покататься на каруселях. Никогда не забуду Чёртово колесо поздним вечером. В детстве я считал ночной Зверополис величественным и немного страшным. Небоскрёбы с их миллионами огней, казалось, вот-вот раздавят. Вспоминаю, как кабинка, в которой мы с тобой сидели, качнулась и медленно поползла вверх. Ты обняла меня и не отпускала до самого конца воздушного путешествия. Я сказал: «Не бойся, мама, дверца надёжно закрыта, и я не упаду!» На что ты ответила: «Никки, разве ты не знаешь, что все мамы страдают врожденными фобиями?» С психологическим термином «фобия» я был знаком с раннего детства, ведь готовясь к поступлению в колледж, ты делала одновременно несколько дел: варила суп, пришивала петли к шторам и без остановки цитировала труды известных философов и психологов. К тому же ты вовремя вспоминала о материнских обязанностях: давала мне лёгкий подзатыльник всякий раз, когда я отвлекался от уроков. Помню твой фартук с большим карманом, в котором всегда лежал очередной увесистый том Грызмунда Фрейда или Лапо Медвежуто. Помню, как я мирно засыпал под диктофонные записи трудов вышеупомянутых светил. Вспоминая твои напряжённые предэкзаменационные дни, я рассматривал ближайший небоскрёб. Когда кабинка сравнялась с его крышей, я понял, что это здание не самое высокое в мире, и что я могу подняться ещё выше, если захочу. Машины выглядели весьма занятно: крупные сверху казались спичечными коробками, мелкие напоминали разноцветных светящихся муравьёв. Вскоре я уже не мог разглядеть машин: они, сливаясь в золотые нити, ткали свои полотна и сплетались в причудливые узоры. Далеко в стороне остался белый искрящийся квадрат Тундратауна, непрерывно мерцала рекламными огнями Площадь Сахара. Когда наша кабинка достигла наивысшей точки, Сахара выстрелила рядом ослепительных фейерверков. В чёрном небе распускались фантастические цветы, а невесомые гигантские корабли поднимали паруса и рассыпались на тысячи сверкающих осколков. Движение в сторону земли отозвалось в груди лёгкой грустью, яркая иллюзия высоты постепенно меркла. Выходя из кабинки, я решил, что, когда вырасту, обязательно построю такой же парк, и в нём все будут кататься на каруселях бесплатно. Вскоре парк перешёл к другому владельцу. Новый босс не любил хищников, и тебе пришлось снова сменить место работы.
Каждый день я приходил в Страну радости, садился на скамейку и ждал тебя. Когда ты наконец пришла, я встал и медленно направился к выходу. Ты, отлично знакомая с моими капризами, спокойно села на скамью. Мне ничего не оставалось делать, как сесть рядом. Капризы нужны мне лишь для того, чтобы проверить, насколько я важен для близких. Тогда я услышал от тебя лишь два простых слова: «Возвращайся домой». Если бы кто-то попросил меня рассказать о самом гадком своём поступке, я процитировал бы свой ответ: «Не вернусь, даже если ты примешь всё как есть. Но обещаю звонить раз в три дня!» Ты знаешь, что в подобных ситуациях я всегда говорю не то, что хочу сказать на самом деле. Вернуться я уже не мог: ступишь одной лапой в болото — увязнут все четыре и хвост в придачу. Я ожидал от тебя чего угодно: слёз, крика, истерик, ведь твоих спасительных транквилизаторов — ведра и тряпки — рядом не было. Но ты лишь тихо произнесла: «Хорошо, Никки, считай, что мы договорились. Помни: ты обещал звонить раз в три дня». Это было уже слишком. Я убежал в дальний угол парка и дал волю своим слабостям.
Однажды Финика арестовали. Помню, как один из наших прибежал и радостно сообщил, что его забрали прямо из ночного клуба. Все бросились искать сейф, в котором наш непревзойдённый учитель хранил общий заработок, а я посоветовал им поскорее смыться, чтобы самим не угодить в лапы полиции.
Нагрянувшие утром копы ничего, кроме пустого сейфа, не обнаружили. И это, откровенно говоря, моя вина. Как-то раз учитель вернулся в сильном подпитии и решил полюбоваться на свои сбережения. Тогда я подглядывал за ним и запомнил код. Я положил деньги в водонепроницаемый контейнер и закопал в саду. Сверху я посадил заимствованные из соседнего двора розы, которые, кстати, прижились. Вскоре Финик вернулся, навсегда оставив в камере зачатки чувства юмора и спесь. Он никогда не обладал ангельским характером, а после ареста превратился в законченного психа. И сейчас, чуть что — за дубинку хватается. Тогда я вернул ему всё, до последнего цента. А он ещё и пересчитывал, идиот! Не скрою, у меня был соблазн смыться с деньгами, но, во-первых, я знал, что ты ни гроша у меня не возьмёшь, во-вторых, мотивом для этой кражи послужил не корыстный интерес, а желание самоутвердиться. Финик, видите ли, считал, что обмануть его никто не способен. Впоследствии я нередко делал мелкие пакости зазнавшимся светилам криминального мира. Вовсе не со зла, а чтобы доказать себе, что я круче.
Помню, как после фокуса с деньгами «сокурсники» окружили меня. Я понял, что сейчас мне доступно объяснят, в чём я неправ. Юные коллеги нашли мой тайник с книгами. Не думай, что я заревел. Напротив, я усмехнулся и сказал, что судьба посылает им уникальную возможность вспомнить буквы. Увы, теперь ты знаешь, что стало с лучшими книгами из нашей библиотеки. Нет, их не порвали. Коллеги бросили жребий: кто выиграл, тот и реализовал товар. А потом, как я и предполагал, со мной откровенно поговорили представители всех видов. Встреча со скаутами сейчас кажется мне жалкой трёпкой по сравнению с этим разговором.
К моему удивлению, Финику было уже плевать на дисциплину в наших рядах. Вскоре великий гуру разогнал всех, а меня оставил. Он приносил мне еду и ждал, когда я очухаюсь.
У нас с законом только лёгкий флирт *
Вскоре Финик предложил мне стать его партнёром. Разумеется, он сделал это не из чувства благодарности. Мои шутки вызывали у бывшего наставника раздражение и злость, поэтому мне нравилось дразнить его. В глубине души он мечтал от меня избавиться, но знал, что более ловкого и надёжного напарника ему не найти. Многим нравилось иметь дело со мной. Я встречал знакомых почти везде и по-прежнему был дружелюбен со всеми, но не дружил ни с кем. Ты знаешь разницу между панибратством и дружбой. С сотрудничества с бывшим гуру и началась история Ника Уайлда, поставщика мороженого. Чего же тут криминального, если разобраться? Покупка слоновьей порции честно оплачивается пятнадцатью долларами, эскимо для мышей делается из неё своими лапами и продаётся. Кстати, тоже за пятнадцать. Использованные палочки — отличные доски для мышиных построек. И покупатели, и заказчики получают то, что им нужно, и никто не терпит убытков. К счастью, жители Зверополиса имеют разные размеры.
Партнерство с одной из популярных в криминальном мире личностей, пусть даже с подмоченной репутацией, мне, откровенно говоря, льстило. Достигнув совершеннолетия, я занялся организаторской деятельностью и у нас появился второй источник дохода.
Как-то я вышел на фирму, продающую дешёвые сувениры под видом памятников древних культур. Лаборатория по производству антиквариата помещалась в подвале дома одного из травоядных, барана по имени Дуглас. Его подчинённые творили чудеса: пластиковые фигурки спятивших панд и танцующих антилоп с помощью особого покрытия и имитации сколов, трещин и потёртостей превращались в остатки исчезнувших цивилизаций. Парочка иероглифов — и очередная фигурка антилопы втрое вырастала в цене. Пока разношёрстные виртуозы батрачили в подвале, Дуглас нагло прикарманивал большую часть дохода фирмы, считая себя главным организатором и коммерсантом.
Зверополис — это место, в котором можно продать кому угодно и что угодно. Тогда я примерил на себя роль целеустремлённого кладоискателя, и в моём списке появилась ещё одна категория клиентов — «коллекционеры-маньяки». Представители этой категории обращают внимание на товар, почти всегда игнорируя личность продавца. Поэтому риск примелькаться и попасть за решётку не так велик. Не следует забывать о том, что среди представителей любой клиентуры есть исключения, с которыми нужно держать ухо востро. Но в большинстве случаев клиенты данного сорта приходят в экстаз при виде пластиковой мечты, не дослушивают до конца твою историю о нахождении древнего клада в лесу, подвале (возможны вариации), суют купюру и благополучно откланиваются. Один маниакально настроенный носорог едва не задушил меня в объятиях, увидев очередной пластиковый шедевр. Так я узнал о том, что статуэтка узкоглазого поросёнка, десять копий которой я продал на днях, является идолом языческого божества Свинь-Янь, не имеющим аналогов во всём мире.
Деньги подарили мне иллюзию самодостаточности, которая разбивалась о реальность всякий раз, когда я слышал: «Убирайся в свой квартал, лис!» В то время я часто размышлял о том, что было бы, если б все лисы вдруг исчезли? Кого тогда презирало бы общество? Ведь объект презрения непременно нужен. Хорошо, если есть тот, за счёт кого можно возвыситься, посчитав себя честнее и добрее, и на ком очень удобно срывать зло на несправедливую судьбу.
Вскоре я и убедил себя в том, что нереально крут: сумел не только выжить, но и обойти закон. Я снял квартиру в центре Зверополиса и почувствовал себя полноправным его жителем. Однажды я пришёл к тебе в светло-зелёной рубашке, при галстуке. Я всегда ношу фиолетовый галстук в белую полоску. Светло-зелёный, белый, фиолетовый… Ты знаешь, что это цвета обоев в нашей квартире. Я не склонен к сентиментальности и на чисто подсознательном уровне выбрал эти цвета. Я подарил тебе цветы и, надеясь, что мой респектабельный вид поможет тебе закрыть глаза на мою профессию, просил тебя переехать ко мне, уверял, что закон больше не нарушаю и даже пытался тайком оставить деньги в ящике стола. Помню, как при виде любимых жёлтых лилий ирония в твоих глазах на миг сменилась печалью. Ты, как ни в чём ни бывало, напоила меня чаем, мы обсудили нестабильность погоды и новых реформ мэра. Погода и политика — звери говорят о них тогда, когда им либо нечего сказать друг другу, либо они что-то тщательно скрывают. Прощаясь, ты вернула мне всё, до последней купюры, а когда за мной закрылась дверь, я швырнул деньги в мусоропровод.
Помню, тогда со мной произошла неприятная история. Я стоял на темной пустынной улице и ждал очередного покупателя. Вскоре бесшумно подъехала серебристая тойота, и из неё не спеша вышел гепард в смокинге. Он так терпеливо слушал мой новый вариант истории нахождения клада, что я понял: бежать бесполезно, ведь гепарды — самые быстрые звери. Мне ничего не оставалось делать, как достать коробку с товаром. Клиент, без просьбы продемонстрировать «редкий экземпляр», взял коробку и протянул мне пачку купюр. Я мысленно облегчённо вздохнул и хотел уйти, но гепард предложил мне пересчитать деньги. Я приветливо улыбнулся, поклялся клиенту в доверии и признательности и вдруг увидел, как он меняет окраску: поверх жёлтой шерсти растёт рыжая, чёрные пятна исчезают, смокинг превращается в светло-зелёную рубашку и в конце концов на меня вызывающе глянул какой-то наглый лис. При этом он так цинично улыбался, что я впервые ощутил первобытную ярость. Из горла вырвался настоящий рык, и я набросился на этого типа. А дальше, как в анекдоте: просыпаюсь на полу и разорванная подушка рядом.
Вскоре фирма по производству исторических ценностей прокололась на грамматике одного из древних языков. Почти все создатели памятников истории были арестованы, и от победы полицейских отделяло лишь незнание местонахождения фирмы. Его никто не выдавал, поскольку все боялись Дугласа, хотя он вместе с командой сушил сухари. Финик, этот вселенский неудачник, засветился на каком-то фото и снова оказался в камере подследственных. Я же получил послание от Дугласа с прозрачным намёком на то, что если я не выполню его просьбу, то непременно скрашу одиночество моего партнёра по бизнесу. Теперь я понимаю, почему этот фанат лесных пейзажей, купил себе особняк на лоне природы милях в двадцати от Зверополиса. Он всегда говорил: «Далеко, но безопасно». В письме было подробное описание системы аварийного подрыва и код сейфа, в котором хранился пульт управления. При виде такого доверия я чуть не прослезился. Меня до сих пор забавляет один парадокс: цивильное общество причисляет лис к касте неприкасаемых, а в криминальном мире они пользуются симпатией окружающих и даже их доверием.