─ Шикуем, Серёжа? Разбогател? ─ спросила кассирша Валя.
─ Стремлюсь, Валюша, стремлюсь, ─ ответил Пухов, начиная трепетать. ─ Давай купон! И ручку!
Пухов нервничал, народу до одури, где уж тут выиграть. Но чем чёрт не шутит… Жёлтый Чёрт не пошутил. На розовом купоне, выданном на кассе кассиршей Валей, стоял номер 1173. Два совпадения. Всё шло куда надо. Пухов заполнил купон, отдал пакет Валюше посторожить ─ свои всё же люди, и побежал к выходу из магазина.
***
─ А теперь ─ главный приз! Автомобиль «Рено Логан»!.. ─ торжественно объявил в микрофон Василий Платонович.
Красный «Логан» находился в центре площадки перед зданием супермаркета, гирлянды, воздушные шары с надписями «Десять лет торговой сети «Бумеранг», ленты, и всё такое. Толпа вожделеющих «Логана» дружно захлопала и к барабану подвели девочку, приглашенную из народа. Родители черноволосой девочки радостно умилялись, народ замер в ожидании личного чуда, Пухов продолжал трепетать. Не сработает, три штуки туда, три штуки сюда, всё равно квартиру продавать, шиканет перед бомжеванием. Но коньяк можно бы и подешевле… Директор супермаркета лично покрутил барабан, черноволосая девочка с белым бантом, одетая в чёрное платье с белой перелинкой, запустила ручку в утробу куба, набитого купонами и…
─ Выиграл купон 1173!.. ─ крикнул в микрофон Василий Платонович, переворачивая розовую бумажку. ─ И сейчас мы узнаем имя счастливчика. Им стал Пухов Сергей Степанович. Пухов?.. Вот, б…
─ Маленькая Чёрная Дама! Я тебе сейчас куплю большую шоколадку! Или даже две, ─ забыв о пустоте в карманах, сказал Пухов и, работая корпусом, двинулся через толпу рассматривать выигрыш.
Телевидение снимало, фотограф из «Городских Новостей» выбирал ракурс, девочка из редакции тянула к Пухову микрофон, красный «Логан» блестел в лучах, настроение заиграло веселыми красками. Пухов интервью давать не стал, но позировал фотографу и телевидению с удовольствием. Тут Пухова взяли за плечо и повели в магазин.
С Василием Платоновичем, директором супермаркета «Мега Бумеранг», отношения были непростыми. Пухов до армии гулял с его дочкой Таней. Ахи, охи, вздохи, танцы-обниманцы, первый секс в загородном доме Таниных родителей, беременность, и дело пошло к свадьбе. Василий Платонович Таню прижал и досконально выяснив подробности юношеской любви ─ «с кем, когда?», категорично дочери заявил: «Поедешь к тёте в Москву. Мне голодранцы в семье не нужны». Тане насильно сделали аборт и отвезли в столицу, а Пухова через неделю забрили и отправили на другой конец страны, к синему морю-океану, хотя у него была отсрочка по уходу за больными родителями. Василий Платонович поспособствовал, богатые люди, связи, всё в их длинных руках. Вот такая печальная любовь случилась у Пухова с Таней, дочкой Василия Платоновича. Больше Пухов Таню не видел.
─ Ты у меня машину не получишь! Стервец! Из-за тебя дочка детей не может… Внуков… ─ сказал Василий Платонович у себя в кабинете, куда завёл Пухова после кислых прилюдных поздравлений, сказал и скупо слезу уронил. А потом ещё и рыхлый кулак показал. ─ Положил купон на стол!
─ А пресса? Телевидение! Все видели! И Таню не я выскреб, вы сами убили своих внуков, Василий Платонович, теперь слезами на стол капаете, кулаком машете, ─ жестоко напомнил Пухов, наслаждаясь моментом давно желаемой мести. ─ А кулаки и у меня есть!
На работу в супермаркет Пухов устроился по протекции, Павлов по старой дружбе ─ детский сад, в школу ходили в один класс, по девочкам, университет в одной группе, и вместе его же бросили, ─ замолвил словечко начальнику службы безопасности и Пухова взяли. Василия Платоновича он иногда видел, но тот, то ли не узнавал, то ли забыл. Или не хотел узнавать. А тут такой случай, как не покуражиться старому козлу.
Продажа квартиры отложилась на неопределённое время, а может и вообще отложилась, печали унеслись вдаль. Перед отбытием из супермаркета Пухов ещё раз занял. У Павлова всегда были деньги, и за молчание Гриша обязан, за тот дезодорант, который они с Семёновым спёрли. Гриша, почти искренне поздравив с удачей, в кредите не отказал, и Пухов, добавив в пакет шампанское и пару плиток шоколада, сияя тихой улыбкой, прихрамывая, поплёлся к дому. «Такси, зеленоглазое такси, вези меня, вези… О-о-о-о… О-о…». Ну как-то так. Красный «Логан», на крыше жёлтый фонарь с шашечками, а за рулём Серёга Пухов в новой кожаной куртке.
***
А выпить хотелось, крепился, смотрел на коньяк, но всё равно крепился, отнёс коньяк на кухню, съел окорочок, ветчинки попробовал, пил чай, мешая сахар чужой ложкой, но всё равно хотелось.
Пухова выследили по телевизору. Делать было нечего. И не пить же в одиночку.
Верунчик, потрясывая телесами, заскочила в квартиру и, сбросив чёрные туфли на длинных шпильках, с ходу бухнулась на диван.
─ Видела в новостях. В жизни ты лучше.
─ Всё равно спасибо.
─ Сфоткаю счастливчика. Иди сюда, ─ позвала Верунчик, приближая телефон к лицу Пухова. ─ Ближе, ближе. Теперь стой!
Верунчик пришла сильно надушенная, у Пухова сразу заслезилось в глазах, в красном платье в облипку, губы тоже блестели красным, чёрный бант на затылке и что-то загадочное в серых глазах. Некоторые мужчины догадываются что у них в глазах, и Пухов тоже догадался.
─ Обмоем?! ─ утверждающе сказала Верунчик, закладывая ногу на ногу.
И Пухов пошёл на кухню резать апельсины и открывать шампанское. Как знал ─ купил и поставил в холодильник. С одной стороны, на фиг она нужна, а с другой…
Зелёный свет торшера, коньяк, шампанское, коньяк-шампанское. «Северное сияние» их валит, но лучше «бурый медведь», мешай и никуда не денется, проверено», ─ наставлял матроса Пухова перед дембелем умудрённый опытом старший мичман Дыбало. Старый «мариман» тему знал. Гостья поплыла, глазки стали больше, ещё загадочнее, красное платье залезло на бедра, и Пухов уже подумывал: поставить какой-нибудь томный музон или накинуться сразу, не выключая торшера… Приближалось полное раскрепощение, ну или почти полное, пока Верунчик не увидела серебряную ложку.
─ Сегодня сторожить не идешь?
─ Не… Забил. Получу «Логана» и оформлюсь в «Вояж», им водители с машинами требуются.
─ Я тебе, Серенький, вот что скажу: Райка давно гуляла, ─ сказала Верунчик, глядя на ложку. ─ Ничего ты не знаешь. А я знаю с кем.
Пухову теперь всё равно, как давно и даже с кем, «бурый медведь» резвился в голове и всё у него, кажется, восстановилось. Пухов, соблюдая пропорции, ещё раз налил коньяку в узкие бокалы, доверху шампанского, бросил по ломтику шоколада ─ собственное ноу-хау, и для верности помешал смесь серебряной ложкой.
─ Откуда у тебя эта ложка? ─ вдруг спросила Верунчик.
Интересный вопрос «откуда».
─ Какая? ─ спросил Пухов, начиная кое-что соображать.
─ Вот эта!
─ Эта?
Верунчик вытянула ложку из бокала, облизала, и помахала серебром с позолотой у носа Пухова.
─ Эта! Из набора. Мне его мама подарила на годовщину свадьбы. Украл?
─ Я у тебя дома с вашей свадьбы ни разу не был. Ни разу. Ложка от моей мамы осталась.
Ситуация складывалась не в пользу томного вечера. Вечерние краски начали тухнуть.
─ А… Ясно… ─ сказала Верунчик, показывая лицом, что совсем ничего не ясно.
Ложка была её. Вот тут, на самом конце, щербинка, Сашка попробовал напильником. Дурак. И так понятно, что серебро. Ладно, с этим она ещё разберётся. Пухов не самый лучший вариант, но годы идут. Скоро двадцать шесть. Старость подкрадывается. Мужчина в доме нужен. Без мужчины плохо, то кран потечёт, то ещё что. И одиноко, одиноко. Никто ночами не дышит в затылок, не закидывает ногу на её ногу. Ну, хромает слегка. На безрыбье и рак рыба. Надо брать бычка за рога пока не поздно. Уведут. Сколько их сколько, молодых и озабоченных, ходя голозадые, сверкают. Врала Райка, врала насчёт Серёгиной немощи. Вон как брючки вздулись. Зайчик серенький… Совсем не дурак, симпатичный, книжки пишет. Интересно, что он там пишет… И с этим разберёмся, быстро бросит. Опять же квартира. Маман просто достала. Нудит, нудит. А если Райка вернётся…
─ Серенький… ─ ласково сказала Вера «зайчику». ─ За машину нужно заплатить налог. 35 процентов. У тебя есть?
У него не было. Забыл, совсем забыл. От радости. Пухов навскидку посчитал: где-то около двухсот, даже больше. Чёрт! Подвёл, подвёл жёлтый Тихон! Тихонафиганаху… и где-то в конце ─ ва-а-зелин. Ну и где оно, счастье?
─ А у меня есть. То есть у мамы.
─ Сколько?
─ Сколько нужно, столько и есть. Хватит на всё! На налог… И на свадьбу, ─ сказала Верунчик, накидывая сеть на жертву и изучая реакцию.
Пухов на свадьбу не среагировал. Совсем. Лицо каменное, глаза не потухли, блестят, как и раньше блестели, выпили всё же нормально. Но думает: вот куда завернул Верунчик, во как завернул. Но проблемы решаются. Одним ударом все зайцы ─ такси, домашняя тёлка, каждый день мясо, много новых носков, и с кредитами висячими расплатится.
─ А мамаша?
─ Никуда не денется. Скажу: с отдачей. Домашний кредит. Беспроцентный.
С Раей походу всё. Верунчик полновата, хамка, конечно, работа есть, работает на рынке, работа уважаемая, мясо продает, деньги водятся. Может кредит и не мамашин, а Верунчика. С убойным процентом кредит.
─ Согласен на гражданский, ─ сказал Пухов.
Верунчик на гражданский брак не согласилась. Не такая она дура. В загс, официально, под расписку. Дело было вечером, делать было нечего, никуда не деться. В новую кабалу. Придётся отдаться за деньги, иначе каюк. Кранты. «Бурый медведь» в голове резвиться перестал и сексом заниматься перехотелось.
─ Ты иди, Вера, иди… ─ сказал Пухов. ─ Домой.
─ Чего это вдруг?
─ Устал сегодня. Понервничал. Что-то не в форме.
─ Может проверим?
─ Не, извини.
─ Ну ладно. До завтра, Серенький.
И Вера, унося ложку, ушла. Не соскочит. Завтра добьёт, приберёт к рукам, никуда не денется. Ситуация у серенького зайчика хуже некуда. Только бы Райка не вернулась.
Пухов пошёл на балкон, подышать. Природа, на окраине города зелено, деревья, липы-тополя, небоскрёбов нет. Надо было кинуться вниз. Но с второго этажа не умрёшь. Покоцаешься, переломаешься. Хотя, как знать. Если правильно прыгнуть. Хватит с него кувырканий. Предложить машину Грише? У Гриши машина есть. Купи Гриша ещё одну и будет тебе тоже счастье. Гриша не дурак. А Пухову еще один налог придётся заплатить. Гриша согласится. Но за полцены согласится. На фига Пухову такие манёвры.
Догорал кровавый закат. У подъезда на скамейке в бардовых халатах Верунчик и мамаша, Ксения Петровна. Будущая тёща. Лица тоже бардовые. Кровожадные. Щурятся. На обеих банты чёрные. Тьфу! В руке у Верунчика кулёк семечек, лузгают, поочерёдно запуская пальцы в толстенький свёрток. Нафига такие маневры… Оформить «каско», разбить машину и получить страховку… Не вариант. Верунчик и будущая тёща говорили о нём. Явно. Ветерок, тревожащий липу у дома, всё расслышать мешал, но до второго этажа долетало: «Серёга, машина, послезавтра, Райка, на работу, деньги, загс, квартира…». Пухов достал из горшка с засохшей геранью комок земли, прицелился и бросил. Попал точно в кулёк. Снайпер. Верунчик с будущей тёщей встрепенулись и, выглядывая гада, задрали головы. А Пухов, ликуя, отпрянул в комнату, отнёс на кухню посуду, недопитый коньяк и, игнорируя кровать в спальне, постелился на диване.
Ночь прошла беспокойно. Снилась Пухову будущая свадьба, гуляли в кафе «Орхидея» в конце улицы, лошадиное лицо Веркиной мамаши, кислющее, жёлтый Тихон, сбежавшая жена Рая в свидетелях, и гости, все незнакомые. Ладно Тихон, но Рая как сюда затесалась… На свадьбе он с горя напился, ушёл из кафе, бродил по улицам и оказался у супермаркета, у красного «Логана», пытаясь залезть в начальное счастье, где его схватил полицейский патруль и, пожурив, отвез домой к невесте. На счастье, оказался в патруле сержант знакомый, Санаев Витька, болтались вместе на пересылке перед отправкой, потом ехали служить в одной команде до Владивостока целых шесть дней. Дома невеста съездила Пухову по загривку и, обругав неприятными словами, в брачной ночи отказав, ушла спать к маме. После такого сна Пухов жениться на Верунчике передумал. До выплаты налога далеко, можно потянуть, заработает Серёжа денег. Не фиг губы раскатывать на свободного и молодого мужчину. Ещё дерётся, хабалка.
И решил Пухов жизнь поменять. Пробежки, прихрамывая, трусцой до булочной и обратно, потом дальше, до супермаркета, где когда-то работал, перекладина из трубы-нержавейки между коридором и кухней, килограммовые гантельки, эспандер, разрабатывал левую руку. Здоровался теперь с Верой сухо, при встречах быстро шмыгал в квартиру, а если сближались на улице, убыстрялся мимо как можно скорее. А Вера типа тоже забыла тот вечер, «зайчику» отвечала сквозь зубы, глаза отводила, но затаилась надеждой. Гадалку подсказала на работе подруга. Потомственная колдунья Мария Валерьевна живёт через три улицы, берёт большие деньги, но кое-кому помогла. Есть точные сведения. Мария Валерьевна взяла пять тысяч, поколдовала и сказала ждать. Неделю. Наступит улучшение. Верунчик ждала неделю, вторую. Сходила к ведунье снова, дала ещё пять. И за такие деньги не наступило. Приворот не работал. Серенький зайчик не улыбался, не останавливался, не болтал как раньше, здоровался на бегу. В квартиру не пускал, на звонки не отвечал. Старая … эта Мария Валерьевна. Десять тысяч назад не востребовать, пропали тугрики. Верунчик отомстила, сходила тёмной ночью через три улицы, разбила фары старому «мерседесу» сына Марии Валерьевны, оторвала левое зеркало, вылила банку кислоты на серый капот и, уносясь дворами домой, решила колдовать сама.
***
Автомобиль Пухов получил и через месяц раскатывал на начальном счастье, сияющем красном «Логане». И сам сиял. Госномер выдали непримечательный для посторонних, буквы, код региона, а цифры для Пухова интересные ─ 669, если перевернуть последнюю, намекают на что-то. Сплошные намёки-совпадения.
С Раей развели быстро, детей нет, претензий нет, всем спасибо, до свидания. Дома Раиса появилась раз, быстренько собрала какую-то мелочь, что надо давно вывезла, а Пухов и не заметил, заглянула в холодильник, гадко ухмыльнулась и, бросив ключи на тумбочку у входной двери, отбыла в новую жизнь навсегда. Но Пухов замки на всякий случай через день поменял. Одну вещь оставила Рая ─ халат в ванной. Халат Пухов повесил в прихожей на вешалку, каждый день собираясь снести на мусорку, но всё было жалко выкидывать такую вещь. Халат махровый, красивый, короткий совсем, белый. В редких цветочках-лютиках. Хороший халат, совсем новый, не пахнет женщиной. И как это Рая его забыла, а может специально забыла, что у женщин на уме знают только они, да и то, по мнению Пухова, далеко не всегда.
Первым клиентом случилась женщина. Ещё загадал перед выездом: если первой женщина ─ скоро встретит Серёжа новую любовь. Девушка оказалась приятной блондинкой лет двадцати двух, лицо нежное, невысокая, синеглазая, с золотистыми волосами до плеч. Поехали в музыкальную школу на Пирожкова. Дала две сотни, сдачей в десять рублей пренебрегла, сказала: «спасибо, удачи» и пошла, повиливая, чем они всегда повиливают. В голубой блузке с глубоким вырезом, на шее кулончик, в голубых джинсах, попа очень хорошая. Тонкими духами приятно пахло, не закладывало нос, как от Вериных, да и от Раиных тоже. Пухов смотрел ей вслед и думал: мне бы такую фею. А вот интересно, настоящие феи этим делом тоже виляют?
Фея в голубых джинсах и блузке не выходила из головы. Пухов купил букет красных роз из трёх штук, сообщил диспетчерше об окончании работы и ближе к пяти стал в засаду у музыкальной школы.
И вот она появилась. С таким же букетом и молодым человеком под ручку. Досадно. Пухов по пути домой заехал в «Бумеранг», подарил букет Валюше и пошёл в глубь магазина затариться. С деньгами теперь нормально, можно позволить. Набил тележку продуктами, поехал к кассам, подумал, вернулся к алкогольным стеллажам, добавил в решётчатую телегу бутылку коньяка и у касс столкнулся с Гришей.
─ Держи «краба», ─ сказал Пухов, протягивая Грише руку.