Помню, я тогда подумала: «Поздравляю, Вероника, с тобой только что расстались по смс». И хотя выглядело происходящее странно и требовало прояснения, я приняла решение «забить», а втайне ещё и порадовалась, что мне больше не надо ехать утром в конуру-редакцию, занимавшую подвал дома на Малой Никитской, где ежедневно собирались самые несчастные люди в мире. Их я осуждала, не понимала, как они так могут – жить в постоянных страхах и тревогах, хотя сама была такой же частью этой истории.
Тогда, оставаясь наедине с собой, больше всего я ненавидела собственный страх, из-за которого становилась слабой, уязвимой и зависимой. Презирала себя за то, что позволяла ему собой управлять. Вечерами страх шептал противно: «У тебя дочь учится в Варшаве, если бросишь работу, пусть даже и ненавистную, кто будет обеспечивать семью? Кто прикроет тылы – неужто пенсионеры-родители?»
Я слушала и сходила с ума от «безнадёги» – помощи ждать было неоткуда.
А потом я устала. Настолько, чтобы осмелиться и встать в полный рост. Я зажмурилась, вдохнула, выдохнула и… «вшагнула» в самое сердце страха, послав всё к чертям и даже дальше.
И там, посреди всех этих неврозов, разочарований и окружающего меня идиотизма, неожиданно родилась «Простая Магия» – проект обо всём, что я узнала за годы поисков. Я собрала знания и умения по астрологии, символическим системам и шаманизму, которые бережно хранила. Я создала страничку на Фейсбуке и начала писать там астрологические прогнозы. Вселенная откликнулась, люди добавлялись, читали с интересом и вскоре стали записываться ко мне на консультации. Следующим шагом стала организация и проведение групповых проектов, а потом понеслось. У меня всё получилось, хотя я никогда не помышляла о собственном деле, я раскрутилась буквально за несколько месяцев.
Бизнесмены любят рассказывать истории о том, как они мечтали создать что-то великое с самого детства. Я – нет. Я вообще актрисой хотела стать, пока однажды, в мои семь или восемь лет, мама не «застукала» за лицедейством. Я разыгрывала сценку, играла любимого героя – Д’Артаньяна, как Боярский. «Тысяча чертей!», – воскликнула я, и тут же спросила маму: нравится ли ей, как я играю, и главное – похоже ли у меня получается. Она строго на меня посмотрела и чуть скривившись, сообщила: «Вероника, у тебя нет ни внешности, ни таланта, а чтобы стать актрисой, надо родиться в актёрской семье. Пойдём, обед на столе». Больше эту тему мы с ней никогда не поднимали, а сценок я не разыгрывала. Я вообще с тех пор боюсь всего, что связано со сценой и выступлениями на публике. До сих пор. Зато неплохо пишу и научилась многим другим прекрасным вещам, получила несколько образований, освоила ряд профессий.
Проект «Простая Магия», в рамках которого я каждую неделю публикую астрологические прогнозы, родился из фриланса – сколько себя помню, никогда не любила работать в офисе. Придуманный за пару вечеров, он закрыл в моей душе дыру, которая там образовалась к 38 годам. В той дыре остались непрожитые чувства, разрушающие отношения, богемная жизнь, которую я так любила раньше, и всё то, что перестало делать меня счастливой. Проект случился, звёзды были ко мне благосклонны, и я его полюбила всей душой, как мать любит ребёнка. Для того, чтобы «ребёнок» получился полноценным, бросила ненавистную работу, стала обучаться интернет-коммуникациям, маркетингу, рекламным стратегиям, дополнительно – астрологии, психологии, символическим системам. Заодно познавала себя, исследовала мысли и чувства.
Всё это требовало от меня много сил, а Москва, как мне в какой-то момент показалось, стала эти силы отбирать. Вместе с ресурсом «город безграничных возможностей» пожирал и мои деньги – я снимала квартиру недалеко от центра, а это совсем не дешёвое удовольствие.
Ещё одна причина для переезда заключалась в том, что после 35 лет я из светского человека превратилась в полную противоположность – отшельницу, которая предпочитает шумным компаниям вечер у телевизора за просмотром нового сериала или неспешные разговоры на кухне, в обществе только самых близких друзей. Произошло это не умышленно, скорее эволюционно. Мне просто стало не интересно тратить жизнь на бесконечные вечеринки и развлечения. Рассудила я так: «В редакцию я больше не хожу, все мои активности проходят в Интернете. Получается, я зарабатываю и трачу деньги на оплату домашнего офиса – разве мне это выгодно? Совсем нет. Это нерентабельно».
Мне очень понравилась выстроенная разумом логическая цепочка, поэтому следующее, в чём я себя убедила – в Москве нам с «Простой Магией» делать нечего, надо возвращаться домой, в Минск. Там родители, сестра, дом, земля, на которой я выросла, историческая родина, в конце концов. Там безопасно, и меня будут окружать любящие люди. Да и моя взрослая дочь Лиза живёт в Варшаве, всего в каких-то пяти часах езды от Минска – в любой момент можно съездить. Как-никак окно в Европу. Эта идея грела мою душу – я больше никогда не буду одна.
Разуму фантазия понравилась, а воображение стало рисовать картинки идеальной семьи, члены которой были людьми интеллигентными, культурными и высокообразованными. Почти как в сериале «Аббатство Даунтон» и даже лучше. И главное, в моих фантазиях мы все очень любили друг друга, никогда не ругались и не спорили по пустякам, были сплочённой командой единомышленников.
Мама сначала сопротивлялась. Пыталась сказать мне что-то вроде: «Как же ты будешь устраивать личную жизнь рядом с родителями?», переспрашивала, хорошо ли я подумала и не хочу ли попытаться найти работу. Я раздражалась и в подробностях рассказывала, почему мой переезд будет выгодным для всех. В конце концов она сдалась и благословила. Мол, приезжай.
Самолёт, следующий по маршруту Москва – Минск, доставил меня к месту назначения в 7:30 по московскому времени 25 апреля 2017 года. Тем утром началась моя «новая жизнь» и работа над воссозданием прекрасной иллюзии идеального беззаботного лета в деревне. Жизнь, от которой я за тринадцать лет в Москве не то что отвыкла – я к ней не была приспособлена в принципе.
Лето 2017-го года, которое я провела среди природы и близких людей, вдали от суеты и шума большого города, было удивительным. Настолько, что каждый его день и даже каждый момент мне хотелось запечатлеть в памяти. Отец сделал для меня мастерскую на втором этаже недостроенного летнего домика, мама, как и обещала, выделила самую большую комнату в трёхкомнатной квартире. Жизнь потекла размеренно и неторопливо.
То был период светлой, мелодичной грусти, сотканной из воспоминаний, которые приходят безо всякого предупреждения, чтобы, уютно устроившись в голове, остаться там на всю зиму. Каждый день был похож на предыдущий, но мне это нравилось, всё казалось таким правильным и естественным. Ранний подъём, написание прогноза, консультации по астрологии, огородничество, акварели, отдых – деревенская пастораль.
На самом деле я старалась не замечать, отгоняла от себя мысли: когда шли дожди и заняться было особенно нечем, я скучала по своим московским друзьям, разговорам о литературе и кино, посиделкам в богемных местах, спонтанному шоппингу, походам по музеям, праздному времяпровождению и вообще всему, что связывало меня с Москвой. Когда меня спрашивали, не хочу ли я вернуться, – пожимала плечами и отвечала, что меня совсем туда не тянет. Хотя на самом деле это было не так – я скучала по Москве, её широким проспектам и привычному куражу. По масштабам и возможностям, которые я сама же для себя перекрыла. Чтобы не думать об этом, погружалась в нафантазированные миры, создавала новые иллюзии, много читала, писала и рисовала.
Если бы я знала тогда, какую цену придётся заплатить за эту иллюзию. Но я не знала. Я даже предположить не могла. Оттого на душе было светло и радостно, а сердце предвкушало новую жизнь и обязательно – чудеса.
И чудо произошло – я очень хорошо это помню —
15 октября 2017 года.
У зарисовки, которая последует далее, нет никакой смысловой нагрузки, кроме разве что ностальгической. А ещё мне очень хочется запечатлеть тот день в памяти, потому что сбылась моя большая детская мечта: у меня появилась собака. В мечтах ведь самое ценное то, что они могут сбываться.
День был солнечным, я, как всегда, бежала уже и не вспомню куда, как вдруг мне пришлось остановиться. Замедлиться, чтобы разглядеть белый комочек. Он сидел прямо в луже, под машиной, прислонясь к колесу. Глаза и уши. Белая шерсть от грязи стала коричневой, в крохотное тельце впивались колючки. Мне показалось, что он плачет, сердце сжалось, присоединившись к чужой боли, и сентиментальная я разревелась тоже.
Не раздумывая ни минуты, я назвала его Фоксом (щенок напомнил лисенка из детского мультика), сгребла в охапку и потащила домой. С того момента у меня появился лучший друг – кто-то, кто поселился в моём сердце и дарит любовь (за печеньки особенно интенсивно). Подкупает меня до сих пор и то, что Фоксу всё равно: кто я, сколько зарабатываю и чем занимаюсь, умная я или глупая, зануда или с чувством юмора, сделаю я ему натальную карту или не принесу вообще никакой пользы. Опять же, кроме еды.
Порода «метис» – так записано у него в паспорте. Фокс оказался наполовину лабрадором – это определили специалисты по розовому носу, окрасу и хвосту, наполовину овчаркой – торчащие уши и приземистый, крепкий торс. Но кем бы он ни был, пёс вырос, получился красивым и благородным, свободным, как ветер, и сильным, как бык. Мама, которая раньше больших собак боялась как огня, души в нём не чает, а у папы появился и лучший друг, и благодарный собеседник, готовый всегда выслушать. Аркадий Викентьевич гордится успехами воспитанника и очень любит рассказывать о приключениях Фокса, которые случаются, когда я уезжаю в очередное путешествие. Лиза относится к найдёнышу настороженно. Мне же нравится наблюдать за тем, с какой радостью Фокс продирается сквозь жизненные трудности, уподобляясь на этом своем пути природным стихиям. Впрочем, если уж честно, никаких трудностей в его жизни после спасения особенно не наблюдалось – Фокс сыт, обласкан, залюблен и считается самым счастливым псом в мире.
Я многому учусь у Фокса: жить каждый день весело и радостно, несмотря на непогоду, дарить любовь и следовать зову. Ценить простые вещи: прогулку по лесу, первый снегопад, короткий сон в солнечный летний день, раннее утро. Когда мне плохо, он умеет просто быть рядом, когда плачу – слизывает слезинки или утыкается носом в шею и сопит в унисон. Иногда я думаю, что люди не умеют поддерживать так безвозмездно, когда это необходимо. А стоило бы, возможно.
К слову о поддержке. Раз уж зашла речь – впервые за сколько-то лет мы с мамой сделали попытку выстроить отношения заново, что удавалось с переменным успехом: единственным, что, кажется, маму действительно сильно интересовало, было моё замужество. Точнее, её слишком сильно беспокоил мой незамужний статус, и хотя у нас есть договоренность о том, что мы это не обсуждаем, она нет-нет да и «срывалась», заводила любимую пластинку.
Как-то за завтраком говорит: «Я в одной программе услышала, что если мужчину хорошенько визуализировать, то он может «нарисоваться». Поскольку настроение у меня было хорошее, я решила не привычно разгневаться, а отшутиться, и стала рассказывать маме свою фантазию о щедром богаче, которого я однажды встречу на пути: с яхтами, бриллиантами и внушительными размерами всего, что ему принадлежит.
Мама внимательно выслушала и, прищурившись, задала неудобный вопрос: «Странно, почему же ты не мечтала об этом в 30?» Я хотела было оправдаться, но вместо этого вспомнила, какими прекрасными были мои тридцать. Какой я была независимой и дерзкой, как отчаянно увлекалась и любила навзрыд, находила приключения, упивалась вином и своей бесстыдной сладкой жизнью, в которой, конечно, хватало и трудностей. Но сейчас, с высоты всех этих прожитых лет, их и трудностями-то не назовешь… Подумаешь, влюбилась несколько раз безответно.
«Ни один день я не хотела бы изменить в моих тридцатых, – ностальгировала я с упоением. – Ты даже не представляешь себе, мама, какая это была чертовски весёлая жизнь. Вся такая богемная и разнузданная».
«О, зная тебя, я как раз очень даже представляю, – хмыкнула мама и немного помолчав, добавила: – Да. Так, наверное, правильно».
30 декабря 2017 года. Минск, Беларусь
Умер человек. Прямо перед Новым 2018-м годом, 30 декабря. Мой бывший любовник. Смерть получилась нелепой и страшной – его закололи на одном из московских вокзалов, нанесли несколько ударов ножом в сердце. Полиция так и не выяснила, кто. Я узнала об этом из новостей, которые читала в ленте Фейсбука, пока парикмахер колдовала над причёской к Новому году. Всё случилось так неожиданно, что я на несколько дней оцепенела.
Так и проходила все праздники – снаружи улыбалась, а внутри оставалась вся какая-то замороженная. Поделиться было не с кем, вряд ли в моей семье эту историю бы поняли, и вообще как можно страдать, когда праздник. Помню, в новогоднюю ночь близкие всё говорили тосты, подводили итоги, рассуждали об исполнении желаний, а я даже загадывать не стала, подумала: успею ещё, я же живая. Вместо этого я прокручивала в голове «диафильмы»: перечитывала нашу давнюю переписку, пересматривала фотографии, ловила обрывки новостей от общих друзей, снова погружалась в воспоминания о том, как мы занимались любовью и никак не могли друг другом насытиться, как я забеременела, а он испугался. Он был не просто давно и благополучно женат, но ещё и отцом троих детей, а также музыкантом по совместительству. Ну а какой музыкант без интрижки? Правда, тут была загвоздка – «мой» был ещё и православным христианином. Он рассказывал мне, как они с женой по выходным ходили в церковь исповедоваться и причащаться, и что она была очень набожной женщиной. Впрочем, он как будто бы тоже.
Возможно, его бог уехал в командировку, когда стало известно, что я «залетела». Мой набожный любовник откупился, заплатив за аборт в частной клинике, «поджав хвост» вернулся в лоно семьи, и с тех пор мы с ним больше никогда не виделись. Пусть и совсем недолговечная, наша страсть ярко вспыхнула и как-то бесцветно погасла, оставив после себя лишь сожаление и чувство стыда.
Но вот явилась смерть и короткий жизненный эпизод из прошлого, который длился всего каких-то пару месяцев, вдруг приобрёл форму и смысл. Впрочем, они никуда не девались, просто их обесценили два человека. Один предал мечты, вторая не придала значения и тоже предала. Так всё и закончилось – словно и не было, и каждый продолжил жить своей жизнью. Я, смею надеяться, длинной, а он, – так уж сложилось, короткой.
Побродив в оцепенении несколько дней, я почувствовала, что надо выбираться «на свет». И начала шутить – быстрее всего от страха можно избавиться с помощью смеха, «перешутить» его. Здесь, наверное, следовало бы привести несколько ярких примеров, но я всё-таки предпочту оставить шутки за кадром, хотя некоторые из них и получились по-настоящему смешными. Смерть – это ведь очень страшно. Особенно когда осознаёшь, что все мы смертны, а человека не вернёшь.
«Нашутившись» и немного придя в себя за каких-то пару недель, я, во-первых, приняла решение всё забыть, а во-вторых, поняла, что мечты… Их ведь тоже не вернуть. А вот это уже может быть по-настоящему страшно. В параллельной реальности, когда я предаю мечты, случается непоправимое: они уходят одна за другой. И в тот самый момент, когда это делает последняя, жизнь прерывается. У души будет ещё один шанс, и ещё один, но только уже в другом воплощении. В тот момент я так отчётливо, так выпукло это увидела, как будто картинку в «три дэ». Трагедия, случившаяся с бывшим любовником, задев меня, казалось бы, лишь по касательной, вдруг позволила рассмотреть важное.
Новогодние праздники тем временем заканчивались. Волшебства, искусственно нагенерированного сантами, снегурочками и эльфами, с каждым днём становилось всё меньше. Оставшись наедине с буднями, я часто задумывалась о мечтах и их воплощении. А что, если попытаться в новом году не предать ни одной, даже самой малюсенькой мечты? Что, если пообещать себе не проигнорировать ни одного желания? Перестать ссылаться на отсутствие времени, возможности, стабильности и просто попытаться жить. Как будто каждая минута – последняя. Как говорят буддисты, «никогда не знаешь, что наступит раньше – следующий день или новая жизнь».