Она неожиданно с холодной яростью процедила:
– Частушки, значит? Ты совсем ополоумел? Тысячи людей погибли, а ты стишками забавляешься? У тебя сердце-то есть?
– Сердце-то есть…– начал отвечать Он, но Она так испепеляюще на Него зыркнула, что поспешил заткнуться. Такого безнадёжного идиота Ей в своей жизни ещё не приходилось встречать. Он молча чертыхнулся и незаметно лягнул себя пяткой по пальцам левой ноги, будто та была в чём-то виновата. Да Он в не меньшей степени горюет по своим близким, да что там, Он не представляет, как теперь жить без внимательной Татьяны, без влюблённой Ленки, без болтуна Сашки, без идеального Мишки и всех остальных. Как вообще смириться с тем, что погиб их город, и, наверняка, не он один. В Его душе зияла рана величиной с арбуз, а Он, как всегда, выставил себя грубее и пошлее, чем был на самом деле.
Она стояла к Нему спиной, и Он не решался окликнуть Её. В конце концов, Он подошёл к Ней и тронул за плечо. Она отдёрнулась, словно Его прикосновение ожгло Её. Он стушевался и пробормотал:
– Прости, я не хотел… Нам надо уходить.
– Наконец-то ты это понял. – С сердитым облегчением проговорила Она. – Куда пойдём?
– Для начала надо найти более менее сохранившийся магазин с продуктами, я страшно голоден. В еде, конечно, радиации ещё больше, но если не поем, точно помру.
–Плакать бы не стала. А потом?
– Уйти от города, чем дальше, тем лучше, где заражённость не такая сильная.
Она промолчала. У Неё разболелась голова, создавалось впечатление, что череп чешется изнутри. Хотелось залезть в голову и обхватить её с внутренней стороны руками.
– Ну, так мы идём? – Вымученно спросил Он.
– А если попробовать в бомбоубежище? – Без особого энтузиазма предложила Она.
До такой, казалось бы, простой мысли, Он не додумался, но тут же всплыли доводы против:
– Я и сам об этом думал, но всё произошло слишком быстро, оповещения никакого не было, думаю, там никого нет. Самостоятельно же проникнуть в бомбоубежище мы не сможем.
– Что ж, пошли за покупками.
– Слушай, а у тебя нет лишнего свитера?
– Нету, – угрюмо ответила Она.
Он вздохнул и поплёлся за Ней.
– Разве не чудо, что мы выжили?
– Заткнись, прошу тебя.
Относительно целый магазинчик оказался не так близко. Они осторожно отодвинули кривобокую дверь в сторону и вошли внутрь. Первым делом Он выпил две банки пива, утоляя невообразимую жажду. Пиво отдавало металлом, и с него затошнило. Зато Он напился. Набивая рот тушёнкой, Он посоветовал Ей есть поменьше, напоминая, что в продуктах полно радиации, да и желудок может не выдержать излишней нагрузки. Со словами: "самый умный что ли", Он был послан к чёрту.
***
Утолившие жажду и голод, Они брели прочь из города по мёртвому шоссе с расплавившимся, но уже остывшим, асфальтом. Они практически не разговаривали. Вернее, Он пытался завязать разговор, но Она, мучимая болью в голове и желудке, не отвечала Ему. И вообще, Она обрадовалась, если бы не Он явился для Её спасения. Он обиделся на Неё за это и старался больше не смотреть в Её в сторону. Его также продолжали мучить кашель, насморк, спазмы в животе, головная боль, неимоверная слабость, но Он продолжал упрямо плестись вперёд.
Через несколько часов Они начали просто валиться с ног от усталости. Мёртвый город был далеко позади. Автобусные остановки вдоль дороги покосились, но выстояли, лес был начисто выжжен. Она смилостивилась и ненадолго поделилась с Ним свитером. Устала Она немного меньше, чем Он, бесцельно шатавшийся по развалинам, и двигалась впереди. Он, боясь выглядеть в Её глазах ещё бОльшим ничтожеством, старался не отставать. Они свернули на просёлочную дорогу и отдалились от шоссе, надеясь, что хоть здесь есть живые люди. Она забрала свитер обратно, и теперь Ему вновь было холодно. Но для Неё Он был готов пожертвовать своей последней майкой. Они устроили привал, и Она прошлась насчёт Его запрета прихватить с собой продукты.
– Так ведь там же…
– Знаю, знаю, радиации больше. Зато бы померли сытыми.
Её вытошнило. Он не стал спорить. Она была рядом – и это главное. Пусть Она ворчит, не общается с Ним, но Они были вместе! Он рассматривал Её, силясь запомнить каждую Её черточку, Каждый Её жест, зная, что это невозможно. Она ощутила на себе Его взгляд и поднялась. Она побрела, и Ему ничего не осталось, как следовать за Ней. Вечерело. У обоих крутило животы, и приходилось по очереди углубляться в выжженные заросли, что замедляло и так черепашье их продвиженье. Она тоже стала заходиться в кашле, как и Он.
– Пневмонии нам только не хватало, – пробормотал Он.
Она молча сплюнула ржавую мокроту.
Через пару минут Они вышли к небольшой деревушке, дома в ней почти не пострадали, но тишина стояла такая же мёртвая, как и в городе. Они дошли до первого дома и распахнули дверь. Прямо на них вывалился труп молодого мужчины. Она вскрикнула и отскочила. Он вздрогнул, но овладел собой. В тот же миг неизвестно откуда выскочила обезумевшая собака и с диким воем вцепилась Ей в ногу. Она закричала от боли и страха.
– Помоги же!!!
Он вышел из оцепенения и что было сил врезал ногой собаке по рёбрам. Та взвыла и отскочила в сторону. Он взял Её в охапку и затащил в дом, заперев дверь. Труп остался на улице, и через некоторое время оттуда послышались противные чавкающие звуки. Из Еë левой икры кровь лилась пульсирующей тёмной струёй. В комнате на кровати лежала мёртвая старая женщина. Стараясь не обращать на неё внимания, Он кинулся к шкафу и, выбрасывая всё оттуда, наткнулся на то, что искал: подобие аптечки в виде полиэтиленового пакета с лежащими внутри бинтами, пузырьками и таблетками. Он открыл флакон с перекисью водорода и без промедления плеснул её в рану. Кровь в ране зашипела, и Она тоже:
– Ты что?! Больно ведь! Предупреждать надо!
Он молча принялся туго обматывать рану бинтом, кровотечение приостановилось. Если бы Он в этот момент взглянул в Её глаза, то увидел бы в них благодарность, но Он был занят повязкой. После этого Он, порывшись в кульке, достал блистер баралгина, дал Ей две таблетки и выпил сам.
– Может, башка меньше болеть будет.
– Ты что, врач? – Спросила Она, морщась от вкуса таблеток.
– Для этого не обязательно быть врачом.
Критически осмотрев повязку, пропитавшуюся кровью, Он намотал поверх ещё один слой бинта.
– Пойдём.
– Куда это? – Воспротивилась Она.
– Нужно уходить быстрее. Эти люди наверняка умерли от радиации. Здесь заражение не меньше, чем в городе.
– Никуда я не пойду!
– Ну, не упрямься, – сказал Он и помрачнел, вспомнив что-то неприятное.
– А как же собака? – Спросила Она неуверенно.
– Она сейчас занята.
Собака была действительно занята – она увлечённо грызла труп. Когда Они вышли из дому, несчастное животное подняло на них глаза и долго, мучительно долго смотрело. Они замерли в страхе. Но тут собака вспомнила удар по рёбрам и решила не искушать судьбу и заняться более лёгкой добычей. Когда она возобновила трапезу, Они тихонько обошли её и двинулись в противоположную сторону. Баралгин нисколько не помог, голова, казалось, заболела ещё сильнее. Она хромала на прокушенную ногу, рана снова стала подкравливать. Внезапно вскрикнув, Она повалилась на землю. Одичавшая собака резко повернула к Ним голову, хищно сверкнув глазами. Он хотел броситься к Ней на помощь, но ноги не пожелали Его слушаться, и, сделав только один шаг, Он упал на колени. Из-за безумной головной боли сил бороться не было, и Он рухнул на бок в шаге от Неё. Её затухающий взгляд молил о помощи, но Он был бессилен. Собака рванулась к Ним, рассчитывая поживиться свежим мясом. Сквозь пелену Он увидел, как собака склонилась над Ним, и Он нечеловеческим усилием поднял руку, тщетно пытаясь прогнать хищника. Собака не стала лишний раз рисковать и направилась к Ней, уже потерявшей сознание. Он, впадая в беспамятство от боли, очень-очень медленно пытался подползти к Ней. Собака обнюхивала Её, и Он, собирая все свои силы и волю в кулак, постарался дотянуться до Неё, но чёрная пелена закрыла Ему глаза и тут же разлилась до размеров Вселенной. В последний миг на Его глазах от бессилия выступили две слезы, о чём Он уже не узнал. Не увидел Он и того, что собака, уже разинувшая пасть в намерении перекусить Ей горло, повалилась на землю с простреленной головой, и приближающиеся шаги человека в тяжёлом антирадиационном скафандре оставались единственным звуком после сухого пистолетного выстрела в этой мёртвой, уже никогда не оживущей местности…
Глава вторая. Всё это.
Осень Его убивала. Дожди, ветер, холод и пасмурное небо не способствовали хорошему настроению. Жёлто-красные и голые деревья резали глаза. Их вид напоминал об увядании и смерти. Он с раздражением отвернулся от окна и пошёл готовить завтрак. В холодильнике обнаружилась лишь почти пустая бутылка подсолнечного масла, пять яиц, горбушка белого хлеба и кружка чая, которую Он засунул туда вчера, чтобы остудить и забыл о ней. Он с сожалением подумал о том, что деньги на исходе, и надо уже найти работу. Правда, в ящике кухонного стола лежало несколько пачек вермишели, что Его несколько успокоило. Он налил на сковородку масло и разбил туда три яйца. Хлеб оказался чёрствым (и какого чёрта он делал в холодильнике?), и Он уже хотел его выбросить, но передумал. Пока Он с трудом пилил буханку, яичница из подлости подгорела. К тому же, Он вспомнил, что забыл её посолить. Чертыхнувшись, Он отодрал глазунью со сковороды и переложил на тарелку. Скептически осмотрев свой так называемый завтрак, Он принялся нехотя уплетать несолёную подгоревшую яичницу с чёрствым хлебом, запивая холодным вчерашним чаем.
Что-то изменилось в Его жизни. Изменилось кардинально. Но, что именно, Он помнил плохо. Вчера всё было по-другому, возникали отрывочные, но довольно яркие воспоминания, совершенно не похожие на Его теперешнее существование. Эти воспоминания не были сном – слишком уж они были последовательны – но, глядя на сегодняшнюю действительность, они были совершенно невероятны. Он смотрел на стену с отвалившейся штукатуркой и пытался хоть чего-нибудь уразуметь. Проведя рукой по голове, Он наткнулся на взъерошенную шевелюру. А ведь вчера волосы только-только начинали отрастать. Исподволь подкралась головная боль. Она не была сильной и резкой, скорее, ноющей, тупой. Локализовалась, в основном, в правой половине и иногда заползала на левый висок. Сейчас заныло где-то под темечком. Создавалось дурацкое впечатление, что кто-то осторожно пытается проколупать в голове дырку изнутри. Он старался не обращать внимания на эту боль. И почти свыкся с ней. Если кто-то из знакомых пожаловался Ему на подобное, Он непременно отправил бы его к врачу, хотя сам ни под каким бы предлогом не пошёл на обследование и не стал глотать таблетки.
Он покачал бедовой головой и вздохнул. Какой-то бред. Что же всё это было? Сон? Ничего подобного. Параллельная реальность? Хорошо только для пошлых научно-фантастических произведений. Видение будущего? Ни чем не лучше. Галлюцинация, порождение Его больного разума? Тогда где гарантия, что сейчас Он живёт реальной жизнью, а не лежит в больничной палате на базе Л-34 и не бредит? Очень может быть. А, может, и не может. Он осмотрелся вокруг, пощупал стол, себя – слишком всё это реально, чтобы быть бредом сумасшедшего. А вдруг, это всего лишь кажется реальным? Ведь так бывает во сне: чтобы там невероятного ни происходило, пока мы спим, нам всё это представляется настоящим. Логичная мысль. Но, если эта мысль Ему только кажется, то полагаться не неё нельзя, и мысль, что Ему всё окружающее только кажется, Ему только кажется. «Какой ужас!» – Подумал Он и пошёл мыть посуду.
Ладно, не важно, что всё это – сон, будущее, другая реальность или бред шизоида – важно, что настоящее: те воспоминания или эта жизнь. И что было на самом деле (в этом мире), а что нет. Город цел, значит, войны не было, а была ли Ленка? И был ли Он с ней близок, а потом расстался? Прогонял ли Он Ленку из своей жизни или нет? Закончив отскребать со сковородки остатки глазуньи, Он отправился на свидание со своим верным другом – жёстким, но вполне удобным диваном.
Сон был настолько идиотским, что Он не сомневался, что спит. Но вынырнуть из сновидения никак не мог. «А если я так и останусь в этом сне? – Подумал Он – Мало того, что нахожусь не в своём мире, так ещё в этом мире во сне застрять, вот засада!» От этой мысли Он тут же проснулся, чтобы всё это не зашло слишком далеко. Куда может зайти, Он не знал, но проверять не хотелось. Проснувшись окончательно, Он обнаружил, что пиликает сотовый. Он резко поднялся с дивана, ощутив головокружение и странный чужеродный холодок.
– Иду я, иду! – Заорал Он, словно на том конце трубки Его могли бы услышать.
Пока Он искал мобильник, тот перестал верещать.
– Ну и ладно, – так и не найдя его пробурчал Он, намереваясь снова завалиться.
Но телефон вновь запел. Выругавшись, Он всё-таки его нашёл. Звонила Ленка.
– Да, – ответил Он, лихорадочно соображая, как себя с ней вести.
– Привет! Не забыл, что я к тебе сегодня приду? А то у тебя вечно что-то случается!
«Тонко подмечено»! – Подумал Он и ответил:
– Конечно, не забыл! Жду с нетерпением.
– Ну, сегодня ты уж не отвертишься, – загадочно сказала Ленка и отключилась.
«Оч-чень интересно, – подытожил Он, – хоть бы уточнил, во сколько она придёт.»
В другой жизни Он отверг Ленкину любовь, не пора ли всё это изменить здесь? Как бы только опять не сделать ей больно. Хотя, почему опять? ЭТОЙ Ленке Он пока больно не делал. Быть или не быть? С Ленкой? Ленка Его бесспорно любит. Ему Ленка нравится, но Он её не любит. Он любит Её. Внезапно, Он вспомнил всё, что произошло в мёртвом городе. И то, что там Они были вместе. Он застонал. Именно из-за своей любви к Ней, Он расстался с Ленкой, и Он в этом раскаивается. Её больше нет, как больше нет того безумного мира, в котором Она Его полюбила. В этой жизни Она всего лишь Его недосягаемая мечта, Она не дала Ему шанса и вряд ли уже даст, разве что не начнётся Третья Мировая война… Вряд ли здесь Она кинется Ему на шею. Пора быть честным с самим собой. Ленка любит Его и прощает Ему Его невнимание и Его свинство, ни одна девушка не относится к Нему так хорошо, как Ленка, и ни одна так плохо, как Она. И Он нашёл веский аргумент в пользу того, что находится сейчас в своём настоящем мире, а того, что было в мёртвом городе никогда не происходило и не могло произойти лишь по одной причине: Она никогда не влюбилась бы в Него. Как Он мог всерьёз поверить в то, что Они были вместе на базе Л-34? Что же это всё-таки было, Он не хотел думать – какая разница? Ответа всё равно не найти. Он отогнал от себя эти воспоминания и стал думать о Ленке, что далось Ему легко. «Почему я должен страдать из-за Неё? Я буду счастлив, а Она…чёрт с Ней!»
Тут Он вспомнил, что в холодильнике яйцом покати. Он сгрёб все скудные запасы денег и отправился в супермаркет. У входа в магазин находился автомат по выдаче кредитных карт. Нужно было опустить туда то количество денег, которое ты намеревался потратить, и автомат выдавал тебе кредитку. (Проще было расплачиваться банковскими картами, но таковых Он за отсутствием постоянной работы не имел). На выходе автомат считывал с купленных продуктов стоимость и выдавал сдачу. Продавцов в магазине не было. Он с важным видом разгуливал по торговому залу, как будто намеревался скупить все продукты. На самом же деле, Он пытался соизмерить свои потребности со своими возможностями. У отдела спиртных напитков Он застоялся неприлично долго, так, что им заинтересовался автоматический охранник.
– Гражданин что-либо желает? – Поинтересовался у Него робот.
– Чего? – Он вздрогнул, выходя из задумчивости.
Охранный робот стоял наизготовку с парализатором.
– А, так ты переживаешь, не бандит ли я? – Он засмеялся. – Успокойся железяка! Всё это чушь!
И щёлкнул охранника по силиконовому носу. Выстрелом Его отбросило в кондитерский отдел…
Очнулся Он в подсобке, когда фельдшер скорой помощи вводил Ему кофеин в плечо.
– Не волнуйтесь, это просто лёгкий стимулятор.
– Да я и не волнуюсь, не успел ещë. Что случилось?
– На эту тему с вами очень страстно хочет побеседовать управляющий, – фельдшер понизил голос, – они совсем посходили с ума от угрозы терактов, настроили своих болванчиков на максимальную боеготовность. Вы уже не первый, кто пострадал от излишне бдительных роботов охраны. Вон, кстати, он стоит.