В кромешной тьме Андрей вспомнил о спичках и зажёг одну, чтобы осмотреться. Слабый колышущийся свет огонька позволял разглядеть лишь небольшой пятачок пространства, совершенно пустого и грязного от многолетних залежей пыли. Под ногами что–то блеснуло. Андрей успел заметить, что это бутылка, и чертыхнулся, встряхнув обожжёнными пальцами. По–видимому, здесь вряд ли можно было сыскать более–менее сносное подобие ложа, и он уже пожалел, что забрался сюда, но выбирать ему не приходилось. Бормоча проклятья, Андрей осторожно двинулся вглубь чердачного помещения, освещая путь спичками. В каком–то закоулке возле кирпичной стены лифтовой шахты он заметил валявшиеся ящики и дверное полотно, прислонённое к стене. Вокруг валялись порожние бутылки, банки и прочий мусор, что красноречиво говорило о посещении этого несимпатичного места людьми. Возможно, он вторгся на чужую территорию, но теперь никто не мог заставить его уйти отсюда. И всё же, Андрей внутренним чутьём догадался, что лучше не занимать чужое место, ведь хозяин или хозяева этой лежанки могли прийти сюда и заявить на неё свои права, а конфликтовать с кем бы то ни было, ему очень не хотелось. Подобрав с бетонного пола пару довольно широких досок, он устроил подобие ложа у противоположной стены и, аккуратно свернув пиджак под голову, улегся спать.
«Боже, помоги мне!» – Глубоко вздохнув, подумал Андрей, распахнув двери зала и решительно шагнув навстречу всё еще продолжающейся вечеринки, встретившей его непринужденной атмосферой веселья и человеческого общения. Хотя число приглашённых значительно поредело, в зале всё еще оставалось немало людей, кто никуда не спешил и предавался приятному времяпрепровождению, танцуя под музыку оркестра, дегустируя блюда и напитки и просто увлечённо беседуя с новыми и старыми знакомыми и приятелями, которые собрались здесь по случаю презентации.
Андрей нацепил на себя маску гостеприимного хозяина, но смятение и волнение явно пробивалось сквозь его фальшивую улыбку, застывшую на лице гримасой клоуна. Его буквально трясло от напряжения, и ему не хватало душевных сил и хладнокровия выглядеть непринуждённым и беззаботным. Пробираясь через зал и отвечая невпопад гостям, он подошёл к столу и залпом осушил бокал вина, затем второй, третий, но алкоголь не помогал избавиться ни на секунду от нарастающего ощущения близости апокалипсиса.
Андрей поискал глазами Ирину, однако супруги в зале не было видно. Не заметил он и Игоря. «Он что же, всё ещё на переговорах? – подумал Макаров о своем партнёре. – Боже, что же я скажу ему?! А, может, ничего не надо говорить? Я отвёз Эллу домой и сразу вернулся… Нет, ещё заехал к себе, чтобы переодеться. Зачем?.. Ну, её могло стошнить в машине, вот и… Чушь! Всё равно мне никто не поверит. Чёрт возьми, я же – последний, кто видел её живой! Что же мне делать? Что?! Не знаю. Главное – не впадать в панику, иначе – конец. Это могло случиться и после моего отъезда. Ведь могло же?.. Могло, но.… О, чёрт! Не то, всё не то, не о том думаю… ».
Его панические размышления прервало внезапное появление Ирины. Она тихо подошла к нему сзади и мягко проворковала:
–– Андрей, ты уже вернулся?
Он вздрогнул и резко обернулся, на мгновение, потеряв дар речи. На лице Ирины промелькнуло удивление и что–то ещё, чего Андрей не успел осознать, словно она не ожидала увидеть его снова.
–– Всё в порядке? – Снова спросила жена, с недоумением и подозрительностью во взгляде разглядывая его.
–– Да, – бесцветно выдавил из себя Андрей.
–– А почему ты переоделся в другой костюм? Ты что, заезжал домой?
–– Да, – всё так же односложно ответил он.
–– Зачем?
– Потому что испачкался. Послушай, ты Игоря не видела?
–– Да где–то здесь… Что с тобой, Андрей? Ты какой–то сам не свой…
Как там Элла?
–– А что Элла? Нормально… Я отвёз её домой, дал лекарства, и она заснула. Сказала, что стало лучше, и я могу её оставить.
–– Правда?
–– Чёрт возьми, что ты от меня ещё хочешь?! Я и так сделал то, что должен был сделать её муж.
–– Успокойся, я просто поинтересовалась. Она заставила нас поволноваться. Игорь даже хотел отменить встречу, но я его убедила, что ты сам справишься, если что. В конце концов, есть телефон, и ты можешь вызвать «скорую» и сообщить ему.
– Отлично! Значит, спихнул на меня свою жену и успокоился?! Замечательно! А я что, нянька им что ли?
–– Да что с тобой? Ты такой взвинченный.
–– Взвинченный? С чего ты взяла? Просто я устал ужасно, а тут ещё это… Костюм испортил. Вот и разозлился.
–– А ты не злись. Костюм ведь можно почистить. Не так ли?
–– Возможно…
–– Вот и успокойся. А то гости подумают, бог знает что. Кое–кто уже поглядывает на нас… Кстати, вон и Игорь появился. Ты хотел с ним поговорить?
Андрей обернулся и, увидев Сорокина, идущего к ним, побледнел. Ирина обиженно отвернулась и отошла к столу, заставленному бокалами с напитками. Андрей почувствовал себя совсем одиноким и покинутым. Он не знал, что сказать партнёру. Он не мог найти в себе силы сказать ему страшную правду, а лгать было невыносимо мерзостно и ужасно.
–– Ну, с Эллой все в порядке? – Озабоченно спросил Игорь. – Я не могу дозвониться до неё.
–– Должно быть, спит, – бесцветно ответил Андрей, сделав над собой невероятное усилие. – Во всяком случае, она засыпала, когда я уходил.
–– Но как она себя чувствует?
Андрей пожал плечами и промолчал, стараясь не глядеть в лицо Сорокина. Тот хотел ещё о чем–то спросить его, но их разговор прервало появление у дверей неизвестных. Вошедшие мужчины явно не принадлежали к числу приглашенных гостей. Андрей сразу понял, кто они, и сердце забилось сильнее, когда трое мужчин, коротко расспросив о чём–то кого–то из гостей, решительно направились в их сторону.
–– Господин Сорокин? – Спросил один из незнакомцев и, достав из кармана пиджака удостоверение, представился: – Майор Строев, уголовный розыск.
–– Да. А в чём дело? – Настороженно спросил Игорь.
–– Простите, а вы кто? – Снова спросил следователь, обратившись к Андрею.
–– Макаров, президент фирмы и партнёр Игоря.
–– Понятно. Вы можете остаться.
–– Да в чём дело? Объясните, наконец, – сказал Сорокин, начиная волноваться.
–– Прошу прощения, что принёс вам печальное известие, но ваша жена погибла.
–– То есть как?.. Элла… умерла? – растерянно и подавленно спросил Игорь и с недоумением посмотрел на Андрея.
–– Она убита, – сухо ответил Строев. – У вас здесь что? Вечеринка?
–– Да, – глухо выдавил Сорокин, и его взгляд застыл на лице Андрея. Но теперь в этом взгляде читалось отнюдь не недоумение, а твёрдая уверенность и беспощадная ненависть.
Этот тяжёлый взгляд заметил и Строев. Однако опытный сыскарь ничем не выдал этого и бесстрастно сказал:
–– Придётся сказать вашим гостям, что веселье неуместно. Здесь найдется какой–нибудь кабинет, где можно спокойно поговорить?
–– Сколько угодно, – ответил Игорь.
–– Хорошо. Тогда прошу вас обоих пройти со мной. А вы, ребята, – обратился Строев к оперативникам, – перепишите все личные данные гостей и проследите, чтобы никто не покинул зал без разрешения. Ну, и начинайте опрос свидетелей. Работы у нас сегодня будет много.
–– Андрей, что здесь происходит? – обеспокоено спросила Ирина, вернувшаяся от стола.
–– Элла убита, – чужим голосом ответил он и пошёл вслед за майором и Сорокиным.
Дверь камеры за спиной Андрея грохнула оружейным выстрелом, отчего он непроизвольно вздрогнул и нерешительно сделал шаг вперёд, осматривая своё узилище потухшим взглядом. В камере следственного изолятора дурно пахло людским потом и непередаваемым словами букетом тюремных «ароматов», ударивших в нос, едва он переступил порог. Первое, что бросилось ему в глаза и отчего по сердцу резануло безнадёгой, было небольшое зарешёченное окно, как раз напротив двери, и два ряда «двухэтажных» коек по обе стороны узкого прохода, с которых на него уставились шесть пар глаз сидельцев. Они бесцеремонно рассматривали новичка, словно оценивали его, и губы некоторых сокамерников кривились в наглых ухмылках, от которых он почувствовал себя ещё более неуверенно.
–– Здравствуйте, – вежливо поздоровался со всеми Макаров.
–– Здорово, коль не шутишь, – ответил угрюмый пожилой мужик с нижней койки справа. – Ты кто будешь?
–– Андрей Макаров.
–– Что шьют?
–– Сто пятую, убийство. Но я не виноват.
–– А здесь все не виноватые, – сказал с ухмылкой какой–то крепкий парень в спортивном костюме, сидящий над первым, и спрыгнул с койки. – Ого, ну и прикид у тебя. Костюмчик клёвый. Не одолжишь?
–– Тебе зачем? На банкет собрался?
–– Хамишь? Ты чё, козел, порядков не знаешь? – парень угрожающе двинулся на Андрея.
Макаров попятился к двери и приготовился к худшему. Он умел постоять за себя, но силы явно не были равными, поскольку ещё один сокамерник тоже спрыгнул с койки и присоединился к первому с намерением проучить новичка.
–– Давай, Козырь, сделай его! – раздался чей–то возбуждённый голос, провоцирующий драку.
И без этого призыва парень по кличке Козырь был настроен агрессивно и решительно. Он атаковал внезапно, резко выбросив кулак и целя в лицо Андрея. От первого удара тот увернулся, но тут же другая рука противника вонзилась ему в живот, отбросив к двери и заставив согнуться от шокирующей боли. Выронив матрас и подушку, Андрей в первые секунды инстинктивно прикрылся руками, защищая голову от града ударов, сыплющихся с двух сторон. Его положение было тяжёлым, но в тесном пространстве меж нар напавшие мешали друг другу, и это позволило Андрею быстро прийти в себя, и теперь он отбивался от них стойко и осмысленно, отвечая ударом на удар.
–– Козырь! Шнырь! Отрыж! – раздался чей–то властный резкий окрик. – Я сказал: назад!
–– А пошёл ты, Лис! – огрызнулся кто–то из нападавших. – Не мешай развлекаться. Сейчас мы этого петушка поощиплем и поимеем.
–– Ну, вы сами напросились, – послышался ответ, и в ту же секунду неожиданный союзник открыл «второй фронт».
Андрей даже не понял, что произошло, но оба татуированных парня с ублюдочными рожами типичных «быков» вдруг оказались лежащими на полу и корчились от боли.
–– Я же вас предупреждал, что беспредела, не потерплю, – сказал поверженным «браткам» высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти, стоящий в проходе в непринужденной позе. – Марш на насесты, и заткнулись!
–– Ну, Лис, ты и падла, – прошипел Козырь, поднимаясь с пола, но тут же снова упал на колени, получив молниеносный неуловимый удар в болевую точку.
–– Что с них возьмешь? Тяжёлое детство, недостаток витаминов… – с ироничной усмешкой сказал Лис, разглядывая Андрея. – А ты молодец, не раскис. Андрей, кажется?
–– Да. Андрей Макаров.
–– А я – Глеб. Глеб Лисовский. Эти, – он презрительно кивнул головой в сторону сокамерников, – прозвали меня Лисом, но кличек я не терплю. Так что зови меня просто Глебом.
–– Спасибо, Глеб.
–– Не за что. Здесь каждый сам за себя. Законы волчьи. А новичков всегда прессуют. Не сломаешься – останешься человеком, дашь слабину – превратишься в скотину. Но ты, кажется, не из слабаков. Ладно, Андрей, бери свои шмотки и топай за мной. Вот твоё место, – сказал Лисовский, указав на верхнюю койку у окна, на которой сидел какой–то мужик в майке–тельняшке. Не глядя на него, Глеб сказал тоном, не терпящим возражений: – А ты вали к двери.
Мужик без пререканий соскочил вниз, скатал постель и бочком протиснулся мимо Андрея к своему новому месту.
По всему было видно, что Лисовский пользовался авторитетом, но его внешность, манера говорить и держаться ничем не напоминали Макарову тех криминальных авторитетов, с которыми ему доводилось сталкиваться, и это вызывало в нём противоречивые чувства к своему новому знакомому. Лицо Глеба с мужественными и в то же время утончёнными чертами можно было назвать даже красивым, если бы не едва заметная асимметричность и шрам в углу правого глаза, которые, впрочем, почти не портили общего приятного впечатления. Было совершенно ясно, что он – весьма образованный человек, и круг его интересов несоизмеримо шире, чем у остальных обитателей камеры. Его густые и ухоженные тёмные волосы, уложенные в аккуратную прическу, красноречиво говорили о том, что он знал толк в моде и, должно быть, даже вёл светский образ жизни. Такие мужчины нравились женщинам и чувствовали себя свободно и непринужденно в любом обществе. И в то же время Глеб явно был знаком и с уголовным миром, знал его «понятия» и специфический жаргон.
Застелив постель, Андрей в нерешительности потоптался в проходе. Он не знал, как вести себя в новых и совершенно чуждых ему условиях. И снова Глеб помог ему освоиться, сказав с улыбкой:
–– Не дрейфь, Андрюха, ко всему привыкнешь. Здесь, конечно, не курорт, но жить можно. Главное – не борзей, но достоинства не теряй. Садись, познакомимся, и объясню тебе основные правила нашей милой общаги…
Лежать на твёрдых досках было подобно пытке. Тело затекло и начинало ныть, отчего и без того беспокойный и чуткий сон его прервался, и Андрей заворочался, настороженно прислушиваясь к слабым звукам, проникающим в пространство чердака. Кроме сонного курлыканья голубей, каким–то чудом проникших сюда на ночёвку, и тихого, тоскливого завывания ветра, он ничего не различил и, тяжело вздохнув, снова попробовал уснуть. Но вдруг ему послышались странные металлические звуки, будто кто–то осторожно поднимался по лестнице. Андрей аж привстал на своём ложе, и весь обратился в слух, до предела напрягая зрение и пытаясь разглядеть во тьме хоть какое–то движение. Но нет, прошло не меньше минуты, а всё оставалось тихим и неподвижным. «Должно быть, показалось, – подумал он. – Стреляный воробей куста боится. Проклятые нервы! Совсем расшалились». Устроившись поудобнее, он снова погрузился в дремоту.
Небольшой внутренний двор следственного изолятора не мог вместить разом всех подследственных, и потому их выводили на прогулку посменно. Гуманная администрация заботилась о здоровье своих подопечных, предоставляя час на активную разминку с мячом.
Андрей стоял в сторонке и только наблюдал исподлобья и без всякого интереса, как другие азартно гоняют мяч по площадке, стараясь поразить им импровизированные ворота из пары чьих–то ботинок. Настроение его день ото дня становилось всё мрачнее и мрачнее. Андрею было от чего впасть в уныние и отчаяние. Он чувствовал, как с каждым допросом всё туже затягивается петля на его шее. Все улики были против него, и с каждым разом их становилось всё больше. И ни одного мало–мальски значимого фактика, свидетельствующего в его защиту! Общие характеристики многих людей, кто его знал, рассказывающих об исключительной порядочности Андрея Макарова, следствием всерьез не принимались. Это и в самом деле не имело никакого отношения к существу выдвинутых против него обвинений, опровергнуть которые Андрей не мог. Загнанный в угол, он не видел ни малейшей щели в непробиваемой железобетонной стене неопровержимых свидетельств его вины, сквозь которую забрезжил бы лучик надежды, и эта стена, способная лишить свободы на многие годы, приобретала для него вполне зримые и осязаемые реальные формы. Но судьба готовила ему еще более трудное испытание.
Погружённый в свои невесёлые раздумья, Андрей не заметил, как к нему подошёл Глеб и, присев рядом на корточки, словно невзначай сказал, наблюдая за игрой:
–– Андрей, дело есть.
–– Что за дело?
–– Присядь–ка и делай вид, что болтаем о погоде. Понял меня?
–– Не совсем, – ответил Макаров искренне, но всё же тоже опустился на корточки, опершись спиной о стену.
– Я тебе сейчас скажу одну неприятную новость, а ты не вздумай запаниковать. За нами могут наблюдать.
Они переглянулись, и Глеб с улыбкой произнес:
–– Слушок пошёл, что тебя заказали, брат.
–– В смысле?..
–– В том самом, в том самом… Эй, ну кто же так бьёт?! – воскликнул Лис, внимательно наблюдая за футбольным мини–матчем. – Щёчкой надо, а не пыром! Мазила!
–– Откуда знаешь? – спросил Андрей, быстро справившись с потрясением, и даже попытался изобразить на лице подобие интереса к игре.