Отдавая дань памяти покойным родителям и сгинувшему в российской бюрократии новорожденному малышу, молодой американец и его любимая девушка на несколько минут прекратили всякие разговоры, предаваясь своим невеселым мыслям. Наташа также, как и возлюбленный, слезла с быстроходной и вездепроходимой техники и стала ходить взад и вперед, разминая затекшие ноги. Проделав несколько разминочных упражнений, она вернулась назад к квадр-циклу и остановилась, снова устремив свой взгляд на самодельную карту.
– Не понимаю, – озадаченно сказала она, проводя нежным пальчиком по спрятанному в целлофане листочку бумаги, – вроде делаем все так – по прямому направлению едем от Большого Борисова к тому самому месту, где, судя по проложенному маршруту, должен находиться разворот на ответвление, ведущее к спрятанному сокровищу, но так ничего похожего на древнерусский тайник, могущий скрывать в себе баснословный клад, нам пока не попалось.
– Это потому, – промолвил более рассудительный представитель сильного пола, – что на утраченной части карты указано некое направление, очевидно, помеченное уточненным расстоянием, выраженным в каких-нибудь измерительных величинах. Мы же с тобой, Наташечка, действуем наугад и поэтому обречены на постоянные неудачи. Думаешь, ваши предки были настолько глупы, что спрятали свои сокровища в месте, где было бы их так просто найти? Я так не считаю: иначе бы их давно уже отыскали. Принимая же во внимание наши бесцельные поиски, проделать это до сих пор никому так не посчастливилось. Кстати, дорогая Наташенька, я хотел бы прояснить у тебя еще один немаловажный вопрос?
– Какой? – вскинула Елисеева кверху прекрасные брови, выражая явное удивление тому, что еще могло взбрести в голову ее и без того предприимчивому возлюбленному.
– Давно хотел тебя спросить, – без обиняков начал молодой кавалер, подходя ближе и обнимая возлюбленную, – а ты точно уверена в том, что на современном листке бумаги, изготовленном на промышленном производстве, доподлинно указывается место захоронения древнерусского клада, спрятанного в те далекие времена, когда и бумагу-то как следует не умели делать?
– Ну, на этот вопрос я отвечу просто и беспристрастно, – повеселев, многозначительно проговорила Наташа, вдруг осознав, что ее возлюбленный совершенно не посвящен в некоторые самые обыкновенные подробности, без которых не удастся полностью вникнуть в суть всей этой истории, поэтому она тут же решила раскрыть перед ним некоторые, неведомые ему детали, – мой отец – царство ему небесное! – был хоть и отчаянным, но притом совсем неглупым мужчиной. Как он успел мне объяснить перед смертью, оригинал той самой карты, что составляли древние «русичи», по странному стечению обстоятельств был полностью уничтожен. Ему же – каким-то одному ему известным способом – удалось сделать с нее копию, которую он и разделил благополучно на две равные половинки. Одна находится у нас, и к слову сказать – это копия копии, а другая пропала неизвестно куда вместе с моим родившимся братиком или, быть может, сестренкой.
– Факт, конечно, печальный, – поддержал возлюбленную О’Доннелл, видя, как она вновь погружается в печальное состояние, – но такова воля Божья, и, возможно, Он когда-нибудь смилостивится, позволит вам наконец-то встретиться и воссоединиться единой семьей. Я же буду всецело тебе помогать как в поисках пропавшего человека, так и в розыске спрятанного богатства.
На этом совещательную часть решили закончить и, развернув квадр-цикл в обратную сторону, задали ему обратное направление, чтобы поискать более удобные объездные пути. Не стоит говорить, что поиски их затянулись, так как в той местности болота славятся своей протяженностью, а была как раз весна, когда после зимы они изобилуют влагой, поэтому промотавшись впустую весь оставшийся день, путешественники, когда уже порядком стемнело, «не солоно хлебавши», выехали из леса и, невероятно устав, приняли решение возвращаться обратно в Иваново.
Глава III. Жуткое зрелище
Градов, оставленный в тот момент, когда он уверенной походкой направлялся к участку автодороги, где недавно расстался с начальником поселкового отделения, теперь возвращался обратно и подошел одновременно с прибытием оперативной группы, направленной из районного центра. Все внимание Карелина было приковано к подъехавшим сотрудникам, поэтому он совершенно упустил из виду то маленькое обстоятельство, что его подчиненный оперативный сотрудник также увязался за общей процессией, следующей на осмотр ужасного происшествия. В обычных условиях руководитель бы, конечно, нашел тому более «ответственное» занятие: направил бы его опрашивать местных жителей или искать возможных свидетелей, но в этот момент, поглощенный в подробное изложение имевшейся у него немногочисленной информации, не стал воспрепятствовать молодому сотруднику, желавшему лично удостовериться, что же явилось причиной такого переполоха, что даже их грозный и всегда высокомерный начальник в один миг превратился в неуверенного человека, заискивающего перед прибывшими полицейскими, пусть даже и находящимися в чине гораздо ниже, чем был у него.
Объятый, как и все остальные, общим тревожным чувством Денис следовал позади общего шествия, стараясь держаться на небольшом удалении, чтобы как можно меньше привлекать внимания к своей еще не заслужившей авторитета персоне, чтобы – не дай-то Бог! – его не оговорили и не отправили куда-нибудь восвояси. Как и все молодые и еще неопытные сотрудники, он почему-то предполагал, что прибывшие следователь, эксперт, начальник уголовного розыска, да и сам Герман Петрович придут в огромное замешательство от представшей перед ними загадки, и только он, со своим природным талантом и непревзойденным умением выстраивать логические цепочки, сможет обнаружить те незначительные улики, которые в конечном итоге помогут изобличить личность хитро-умнейшего убийцы. Уверенный в своем превосходстве над остальными и увлекаемый ими в глубину поля младший оперуполномоченный вдруг поймал себя на мысли о том, что их необычная прогулка сильно затягивается. Они углубились в поле уже метров на триста и у любого нормального человека в такой ситуации возник бы вопрос: «Как, черт возьми, смогли обнаружить покойника на таком удалении от дороги и населенного пункта, да еще ночью?» Именно поэтому у Градова, не являвшегося какой-то там заурядной личностью, аналогично со всеми остальными участниками процессии начинали возникать по этому поводу нехорошие подозрения. Их мог разрешить только начальник, знавший где находится тело и рассуждавший на эту тему с приехавшим следователем: молодой красивой девушкой, отличавшейся высоким ростом, стройным телосложением, в меру приятным лицом и одетой в форменное обмундирование капитана юстиции. Именно ей пришло в голову озвучить одновременно посетившие всех сомнения:
– Интересно, мы прошли уже добрых полкилометра (она умышленно превысила общее расстояние), но пока ничего так и не обнаружили, и у меня напрашивается совершенно очевидный вопрос: как, вообще, при таких условиях смогли обнаружить труп?
– Все очень просто, – стал разъяснять Карелин, против обыкновения, продолжавший оставаться смущенным, – двое охотников-браконьеров, блуждавших в поисках дичи по лесу, наткнулись на него случайно и, поскольку у них имеется мой прямой телефон, сообщили о своей ужасной находке, – и тут же, словно оправдываясь, зачем-то добавил, – это собака их обнаружила тело, сами бы они ни за что не нашли.
Здесь пришла очередь вмешиваться в беседу эксперту, также увлекающемуся охотой, но в отличии от приведенного случая, законопослушно следовавшего всем принятым для проведения подобных мероприятий и закрепленных законом правилам. Молодой тридцатипятилетний мужчина, одетый в форму майора полиции, отличавшегося складным телосложением, уверенным приятным лицом, украшенным аккуратно-подстриженными усами, посчитал необходимым выяснить очень заинтересовавший его момент:
– Вот Вы, товарищ подполковник, сейчас сказали: «Браконьеры-охотники», а почему Вы говорите это так спокойно, словно незаконная охота не является преступлением?
– Ты, конечно же, прав, Андрей (так звали прибывшего для проведения исследовательских мероприятий сотрудника), но что я могу поделать? Они попрятали свои ружья и сейчас находятся «налегке», без добычи и своей охотничьей амуниции. Ну, а как ты, наверное, и сам отчетливо понимаешь: доказать в таких случаях что-то обратное практически невозможно.
Карелин привел эту вполне правдоподобную версию, упустив из внимания тот, как ему казалось, несущественный факт, что один из так называемых охотников является его двоюродным братом, и что он сам посоветовал им избавится от лишних предметов, могущих каким-либо образом указать на то, чем они в реальности занимались. Такое обстоятельство показалось неестественным не только майору, отлично знавшему о позорном факте родства, но и его очаровательной спутнице, которая, презрительно ухмыльнувшись, в свою очередь решила осведомиться:
– Хорошо, пусть будет так, но как же они в таком случае объяснили свое ночное присутствие в столь удаленном от населенного пункта лесном массиве? Ведь их вполне можно начать подозревать, как лиц, причастных к совершению преступления.
– Все это правильно, – нехотя согласился руководитель местного отделения, выдавая тем самым свой существенный интерес в этом вопросе, – но те «ребята» утверждают, что просто отправились в лес с ночевкой, чтобы насладиться апрельской природой, а заодно отдохнуть от мирской суеты.
– Вот это простое и логичное объяснение, – от души рассмеялся мужчина-эксперт, отчетливо осознавая, что вот так просто более или менее умному человеку возможно уйти от уголовной ответственности.
В этот момент участникам этой процессии пришлось замолчать, так как они приблизились к краю необъятной лесопосадки, где их ожидали два человека, мирно сидевшие на ими же сваленном для этих целей сосновом стволе. Касаясь их внешности следует только сказать, что они, оба, были одеты в однообразную пятнистую форму, имели одинаковую тучную комплекцию и были схожи по возрасту. Про таких людей так и хочется уточнить, что вот они те самые «двое из ларца», но вот здесь каждый бы осекся, потому что именно в их лицах и распознавалось различие. Завидев приближавшихся полицейских, они почтительно приподнялись с устроенного ими природного возвышения и выдвинулись к ним навстречу.
– Показывайте, где находится тело, – не скрывая своего негативного отношения, несколько холодно распорядилась молодая сотрудница, – я, Гришевич Олеся Сергеевна, старшая следственно-оперативной группы. Вы укажете мне в начале, где располагается место происшествия, поучаствуете в осмотре, а потом проедете со мной в отдел и дадите показания об известных вам обстоятельствах. Это понятно?
Последний вопрос девушка задавала, чтобы сразу же все себе уяснили, кто здесь является главным, и, увидев молчаливое согласие, махнула рукой, изображая не требующий объяснения жест, приглашающий провожатых вести всех к точке расположения трупа.
Мужчины с готовностью, однако очень наиграно, изобразили из себя законопослушных граждан и, не пускаясь в полемику с представляющейся им высокомерной и надменной особой, молча развернулись в строну леса и принялись углубляться в густую, непроходимую чащу. Процессии пришлось отдалиться от края опушки еще на добрую сотню метров, пока провожатые не остановились, замерев и застыв на одном месте, словно бы находясь в раздумьях, следует ли им двигаться дальше.
– Чего «заморозились»? – осознав, что возражать ей не будут, довольно грубо промолвила следователь.
– Вон она лежит, – проговорил один, лицо которого казалось круглее, – вы нас извините, но повторно разглядывать эти мерзости, лично у нас не возникает никакого на то интереса. Вы тут осматривайте все, как вам надо, а мы пока подождем вас на краю леса. Понадобимся? Вы всегда сможете нас там отыскать.
– Хорошо, – согласилась девушка, выражая некоторую надменность характера, притом прекрасно осознавая, что от присутствии либо отсутствия этих людей ничего уже не изменится, – только смотрите: сидите на месте, чтобы мне еще и вас потом искать не пришлось.
Второй раз предлагать не потребовалось, и оба внушительных размеров охотника быстрым шагом засеменили в сторону облюбованного ими только что сваленного ствола. Вся же остальная оперативная группа, ведомая Гришевич и сопровождавшим ее сбоку Карелиным, двинулась осматривать, что же в это утро так взбудоражило местное отделение. От того места, где они расстались со своими недавними провожатыми, им пришлось пройти еще не менее пятнадцати метров, прежде чем полицейские остановилась перед тем, что так озаботило их, в принципе, ко всему привыкшие помыслы. Сотрудники молча остановились, в один миг наполнившись негодованием и одновременно отвращением, невольно охватившим их и без того взбудораженные умы.
Что же так озадачило этих опытных и видавших-виды людей? На первый взгляд, издалека, могло показаться, что это обыкновенный человеческий труп молодой пышногрудой девушки, одетой соответственно возрасту в модную, но сравнительно дешевую одежду, подражавшую тем не менее прославленным заграничным брендам. На ней была надета яркая красная куртка, очень уж короткая юбка и сетчатые колготки. Обуви на ногах не было. Вся ее некогда красивая одежда мало того, что была полностью окровавлена, она еще и находилась в изрядно потрепанном состоянии, как будто мученица подверглась нападению бешенных псов, нещадно рвавших предметы ее одеяния, да и саму кожу в целом. Везде: на руках, на ногах и на всем остальном теле присутствовали следы ужасных укусов с ярко выраженными и входившими в кожный покров зубами. Местами, причем далеко не единственными, имелись нарушения целостности структуры телосложения с отделенной от него мышечной массой. Становилось очевидно, что прежде чем умереть, жертва терпела долговременные и многочисленные страдания, и только, когда она уже впала в полное изнеможение, пытки закончились насильственным половым актом. Но и это было еще не все! Вдоволь «наизмывавшись» над телом, беспощадный и жестокий преступник, закончив глумиться над уже умиравшей жертвой, вырезал из ее груди сердце и отделил от туловища голову. Ничего из перечисленного не было видно ни рядом, ни где-то поблизости, что давало очевидное основание полагать: мерзкий маньяк – а именно так его называли каждый в своем понимании – унес с собой эти части молодого и, как уже теперь ни у кого не вызывало сомнений, красивого тела.
Только сейчас, основываясь на охватившей его неприятной, неестественной, и главное, незнакомой до этого нервной дрожи, Градов смог осознать, что же так сильно встревожило его гораздо более опытного начальника. Труп был истерзан настолько, что на нем практически не оставалось не тронутым ни малейшего места. Те следы зубов, что в огромном количестве виднелись на туловище, не принадлежали ни одному известному на земле представителю животного мира – они являлись исключительно человечьими. От осознания этого жуткого и, что там говорить, просто ужасного обстоятельства на душе у любого, кто смог воочию улицезреть это молодое и складно сложенное девичье тело, возникло непривычное и горестное смятение, больше напоминавшее чувство суеверного страха.
– Кто только такое мог сделать? – наконец, чуть раздышавшись от сковавшего легкие спазма, вымолвила представительница прекрасного пола и одновременно старшая всей опергруппы, – Это просто не поддается никакому нормальному восприятию…
Денис к этому времени уже смог подавить в себе тот сверхъестественный, панический настрой и уже более внимательно разглядывал близлежащую местность. От непонятного ощущения немного кружилась голова, но все же он нашел в себе силы собраться и, напрягая затуманенное зрение, изучал прилегающую к останкам почву. Своим сметливым умом и юношеским вниманием молодой человек смог разглядеть вполне отчетливые отпечатки обуви, сорок второго размера, оставленные какими-то тапочками, не имеющими подошвы, а также обнаружил полное отсутствие крови.
– Странно, – пробормотал он вслух роившиеся в его мысли, – похоже ее убивали не здесь, а сюда принесли только останки.