Ручку двери кто-то сильно подёргал.
– Дайра, ты здесь? – раздражённый голос Ольгера ни с чьим другим не перепутаешь.
Дайра оглянулся на дверь, потом предостерегающе приложил палец к губам.
– Дайра, чтоб тебя!.. Ты своей жжёной шкурой всю столовую провонял! Я знаю, что ты тут, открывай!
Дайра обречённо всплеснул руками и пошёл отпирать.
Глава 9
Ольгер распахнул дверь, едва не сорвав её с петель.
– Я тебе что говорил?! – приступил он к Дайре. – Нельзя так часто!
– Не ори на меня, – поморщился Дайра.
– Она, – Ольгер ткнул в меня пальцем. – Она бы больше не стала этого делать сама. Ты либо напросился, либо обдурил её как-то! Ты же сам видишь, как быстро наступает откат. С каждым разом всё быстрее и быстрее!
– Я знаю, – спокойно вставил Дайра. – Я всё контролирую.
– Неужели? Ты посмотри на себя! – процедил Ольгер, качая головой. – Столько времени потрачено. Столько преданных ребят погибли… Всё ради того, чтобы вернуть тебе…
– Да заткнись ты, наконец! – воскликнул Дайра.
Ольгер помрачнел.
– Я заткнусь. Мне не привыкать, – процедил он. – Всё, как ты скажешь! Не буду больше вмешиваться. Хочешь до конца дней своих носить хвост и бренчать яйцами? Да пожалуйста! Желаешь жрать из миски на четвереньках и ходить в лоток? Как изволите, мой повелитель! Нравится с подвальными кошками сношаться? Да любой твой каприз…
Дайра слушал его, склонив голову к плечу. Я видела его в человеческом облике всего второй раз, но спросили бы меня, я бы сказала, что Дайра был в ярости, хотя и старался это скрыть.
При упоминании подвальных кошек Дайра резко встрепенулся:
– Не забывайся, Ольгер!
Ольгер проглотил то, что ещё собирался сказать на тему преимуществ жизни в кошачьей шкуре.
– Всё очень просто, – медленно проговорил Дайра. – Всего лишь не забывайся.
Ольгер вздохнул. Лицо его стало снова непроницаемым.
– Жизнь нас с тобой научила на многое закрывать глаза, но есть вещи, которых я не потерплю. Никогда. Ни от кого, даже от тебя, – отчеканил Дайра. – И вот ещё что: пусть Алиша уйдёт. Отпусти её.
Ольгер покачал головой:
– Нет. Исключено. Всему есть своя цена, Дайра. Ты не готов платить, а я готов. Это моя миссия, я решаю, как мне её выполнить.
– Я знаю, что скорее всего не смогу вмешаться, когда это потребуется. Но если эта девушка пострадает по твоей вине, ты пожалеешь.
– Может быть, и пожалею, – согласился Ольгер. – Но это мой выбор, и не тебе решать, как я это сделаю.
– Ну, гляди, Ольгер. Я тебя предупредил.
Двое абсолютно невозмутимых на вид мужчин стояли друг перед другом. Один в прекрасно сидящем костюме и шикарных остроносых туфлях, другой – босиком и в розовой махровой повязке на заднице. Лица их были совершенно спокойны, будто и не было только что выброса эмоций. Они просто стояли и смотрели друг на друга.
Наконец, Дайра шевельнулся:
– Иди, Ольгер. Больше не о чем говорить… Всего лишь знай своё место, ведьмарь.
Ольгер несколько секунд смотрел Дайре в глаза, тяжело сглотнул, опустил голову, сделал шаг назад, медленно опустился на одно колено и с видимым усилием, но почтительно склонил голову на несколько секунд. А потом легко вскочил и быстро ушёл, хлопнув дверью и ни на кого не глядя.
– За что ты его так?
– Как «так»? – проворчал Дайра. – Ничего я ему не сделал… Поговорили.
– По-моему, ты его унизил. Он с тобой носится, как с писаной торбой! Спасает тебя от чего-то, прячет. Няньку тебе, мячики, оладушки… А ты ему «знай своё место!» С какой стати? Кто ты ему? Начальник?
– Хуже, – вздохнул Дайра. – Я ему старший брат.
Я открыла рот и, ничего не сказав, опять закрыла.
– Что? – кисло усмехнулся Дайра. – Совсем не похожи? Так не мы одни. Братьям быть похожими совсем не обязательно.
– Что-то я не поняла, – встряхнулась я. – Ну, брат. Ну, старший. И что?! Слова, что ли, тебе поперёк не скажи?! В честь чего это? То, что ты раньше родился – не твоя заслуга!
– Верно, это не моя заслуга, – спокойно согласился Дайра. – Но это его проблема. Ссоры, соперничество, подколки, пакости всякие мелкие – это мы с ним освоили, это нормально. Но есть черта, которую переступать не стоит. Ему не пристало дерзить мне подобным образом, это у нас не принято. Это едва ли не единственная традиция с родины, которую я уважаю.
– Ну, знаешь ли… Я вот тоже младшая. Но унижать себя сестре ни за что не позволю!
– Не собираюсь вмешиваться в ваши родственные привычки и отношения, – хмуро отозвался Дайра. – И буду благодарен, если ты окажешь мне такую же услугу.
– Да окажу, конечно! Что мне ещё остаётся?
Дайра перевёл дыхание и вытер взмокший лоб.
– Что с тобой? Тебе плохо?
– Не обращай внимания, это всего лишь возвращается мой хвост, – рассмеялся Дайра. – Я уйду в свою комнату, не буду терзать тебя зрелищем… Кто видел со стороны, говорили мне, что это неприятно.
Он махнул мне рукой и пошёл к двери.
– Ох, Дайра! А почему… – ощущения, которые мучили меня на всём протяжении разговора братьев из Морлескина, наконец, обрели форму. Я осознала, что меня смущало. – А почему вы с Ольгером сейчас говорили между собой, во-первых, по-русски, и, во-вторых, без акцента?!
Дайра покачал головой:
– Разве?
Я молча посмотрела в упрямые золотые глаза. И он развёл руками:
– Ладно, ладно. Ты права. Без акцента, – кивнул он. – Но это был не русский. На самом деле мы с Ольгером разговаривали на родном языке. Просто ты его понимала. И до сих пор ещё понимаешь. Видишь ли, это чёрное вино, оно оказывает такое разностороннее действие на организм… Но скоро всё выветрится окончательно, и ты перестанешь понимать нас в неподходящие для этого моменты.
– Но после того глотка вина я разговаривала сначала с Ольгером, потом с Костой и с тобой сейчас… У всех вас был акцент, я точно помню!
– Все мы говорили именно с тобой, и говорили по-русски, и, конечно же, с акцентом. Мы же с Ольгером сейчас ругались между собой по-нашему. И о тебе, честно говоря, позабыли. То есть не о тебе, конечно, а о том, что ты нас понимаешь.
– А как же тогда «аур-тэ»? Почему оно не перевелось?
Дайра округлил глаза:
– Что?! Кто тебе это сказал?!
– Никто… В смысле не мне.
– А-а, – Дайра вздохнул с облегчением. – Понятно. А не перевелось, потому что это не наш язык. Это древнее наречие, на нём никто не говорит уже очень давно, но именно оттуда пришли многие наши… как это у вас называется?.. крылатые слова?.. устойчивые выражения? Ну, вот, это оно. Да и не беда, что не перевелось, ясно ведь и без перевода.
– А если всё-таки перевести?
Дайра покачал головой:
– Не надо. Дословный перевод слишком интимного содержания. Звучит довольно пошло.
Дайра открыл дверь и, пошатываясь, вышел в коридор.
Глава 10
В столовой уже были наглухо закрыты окна, и поломанный днём карниз вместе со шторами висел на прежнем месте.
Ольгер стоял у плиты с перекинутым через плечо полотенцем и, не отрываясь, следил за огромной туркой.
Турка зашипела, Ольгер рванулся повернуть вентиль, но пузырчатая кофейная шапка мгновенно и неумолимо выросла и обрушилась на плиту.
– Как всегда, – с досадой пробормотал он.
У несчастной турки, похоже, постоянно были неважные наблюдатели, она вся была в пригоревших потёках кофейной гущи.
– Не расстраивайтесь, – сказала я. – У меня тоже всё время так получается.
– Слабое утешение, – устало отмахнулся он. – Кстати, если хотите, могу с вами поделиться. Здесь с запасом.
– Спасибо, но я бы предпочла поспать. Если смогу, конечно.
– А мне надо посидеть с Брилле, так что я специально сделал двойную дозу, – усмехнулся Ольгер. – А вы идите спать, Аля. Постарайтесь отдохнуть. Завтра мы снимаемся с места.
– Что значит «снимаемся»?
– Я же вам говорил, мы должны были покинуть Питер со дня на день. После того, что сегодня произошло, откладывать переезд больше нельзя.
– А что, простите, произошло сегодня? – попробовала я уточнить. – Я знаю, что видели мои глаза, но мне надо знать, что это означает.
Ольгер налил себе кофе в огромную кружку и хотел, похоже, отправиться с ней к себе, но передумал.
Повернувшись ко мне, он посмотрел на меня очень печально:
– Да ничего вам знать не надо. Ни к чему. Задающий вопросы почти никогда не получает ответов, он получает только новые вопросы, ещё более неразрешимые. Но мне не жалко: хотите – мучайтесь… Если коротко, то произошло вот что. Вчера вечером вы поцеловали Дайру и вызвали этим его кратковременное превращение. К сожалению, ни я, ни Брилле не обладаем даром замечать такой всплеск и распознавать его энергетический след. Следопыт у нас Коста. Но вчера я отправил его с поручением – к вашей сестре – и расстояние было слишком велико, чтобы Коста заметил превращение. А раз он не заметил, то не доложил мне, а я, соответственно, не принял меры, чтобы сняться с места и исчезнуть немедленно. А те, кто разыскивает Дайру в мирах, они тоже сильные следопыты. Они заметили эту вспышку издалека, отследили и засекли наше убежище. Когда наутро вы рассказали мне о случившемся, я понял, что нас вот-вот атакуют. Брилле пришлось держать оборону. Она сделала невозможное, в одиночку. Пока они не собрали новый отряд и не вернулись, мы должны уйти отсюда. Следовало бы сделать это ещё днём, но я должен дать Брилле время хотя бы до утра. Утром она будет уже на ногах, и хоть сражаться ещё не сможет, мы отправимся в путь все вместе.
Он замолчал и отвернулся от меня, давая понять, что разговор окончен.
– А я-то тут причём? Почему вы меня не отпустили утром и не отпускаете сейчас? Охотятся-то не за мной, а за вами.
Ольгер пожал плечами и ничего не ответил.
– Да ладно, можете и дальше ничего не говорить. Значит, Дайра прав. Вы мне лжёте. Я вам зачем-то сильно нужна. Вы хотите меня использовать, на остальное вам плевать…
– Идите спать, Алиша! – оборвал он меня. – И нечего рассуждать о вещах, о которых не имеете ни малейшего понятия!
– Разве? А что, я неправа?.. Ольгер, вы пришли скандалить с Дайрой и забыли начисто, что накануне велели напоить меня чёрным вином! И я в сто двадцать пятый раз не виновата! На этот раз в том, что услышала больше, чем следовало!
Ольгер резко сдёрнул с плеча сложенное вдвое полотенце и изо всех сил хлестнул им по краю плиты. После этого он с досадой швырнул полотенце на пол и, уперев руки в бока, отчаянно мотнул головой.
– Да что ж вы так расстраиваетесь? – испугалась я. – Да плюньте вы на него!
– На кого? – укоризненно проворчал Ольгер, поднимая полотенце.
– На Дайру.
– Да с превеликим бы удовольствием, – с раздражением отозвался Ольгер. – Но у меня есть обязательства. И совершенно нет времени на манёвры! Ещё немного, и Дайра может навсегда остаться котом. Заклятье дозреет, и…
– И что вы можете сделать? Что нужно сделать?
Ольгер, уже снова протянувший руку к кружке, снова отдёрнул её.
– На оба вопроса есть один ответ: «не знаю», – желчно сказал он. – Одно ясно: не смейте больше его целовать. Ни под каким видом. Мало того, что Дайру снова обнаружат, так ещё есть проблема: чем чаще Дайра превращается, тем короче будет очередное превращение, и боюсь, однажды станет поздно… Правда, иногда мне кажется, что именно это и входит в его планы.
– Это вряд ли, – произнесла я.
– Ну да, кому как не вам разбираться в загадочной душе моего брата!
– А почему вы всё время со мной на «вы»?! Даже Дайра…
– Дайра волен сам решать, сближаться ему с людьми или нет. Это только его дело, как ему себя держать с вами! – отчеканил Ольгер. – А как мне обращаться к вам или к кому-то другому – это моё дело!
– То есть, вы со мной сближаться не желаете, я правильно поняла?
– А вам это зачем вообще? – раздражённо спросил он. – Вам какая разница, говорю я вам «вы» или «ты»? Позволяю я своему брату говорить со мной свысока или не позволяю? Если считаете, что я собираюсь вас использовать каким-то таинственным извращённым образом, пусть это вас и беспокоит, а не то, унижает ли меня Дайра, за что и почему!
Ну как сказать странному и опасному мужчине, что он мне безумно нравится, и поэтому его неприятности мне кажутся важнее собственных? Сказать такое – спалиться с потрохами. Дурочка влюблённая…
– Я… я просто хочу помочь.
– Помо-о-очь?! – Ольгер нервным движением взлохматил волосы. – Послушайте, Алиша, если вы сейчас же не оставите меня в покое…
– Что? Превратите меня во что-нибудь мерзкое?
– Очередная замечательная идея, поздравляю! – прошипел Ольгер мне в лицо. – Будьте с такими предложениями поосторожнее!
Он схватил, наконец, свою кружку с кофе, сунул под мышку небольшой пластиковый контейнер, сквозь стенки которого проступали оранжевые оладьи, и ушёл из столовой, довольно громко захлопнув за собой дверь.
Я выключила один из двух светильников, и столовая погрузилась в полумрак, такой привычный в этой квартире. Присев у стола, я попыталась собраться с мыслями.
Ольгер нанял меня якобы в няньки для котика. И, если верить Дайре, Ольгер знал с самого начала, что случится, если я поцелую кота. Но частые превращения могут сделать заклятье необратимым. Разве Ольгер не должен был предупредить меня, чтобы не навредить заколдованному брату? Что-то не сходилось.
Кто-то из этих двоих красавцев мне точно лжёт… или сильно ошибается, но кто – в этом я уже не была уверена.
Раздался скрип, и сзади потянуло холодком.
Я оглянулась. Дверь в столовую чуть приоткрылась, и поток воздуха шёл именно из коридора.
И тут снизу мне почудилось движение. И проблески. И невнятный шелест… Я вгляделась. Через приоткрытую дверь в столовую медленно вползала змея.
Я не специалист по змеям. Когда я вижу змею, даже по телевизору, то меня совершенно не волнует, кто это, как её имя-фамилия, кусает она или душит, а может быть вообще безвредная. Мне просто становится плохо: ладошки потеют, сердце стучит и норовит выскочить через горло. Фотографии ещё туда-сюда, можно вытерпеть, прищурившись. Но любое видео из жизни гадов приближает мою мучительную смерть.
А тут живьём. И не ужик там какой-нибудь, а хороших таких размеров живая фановая труба. В чешуе и извилистых узорах, жирная посередине, с небольшой приплюснутой головкой. Извиваясь волной, она вползла в столовую и устремилась вдоль стены к кухонным шкафам.
Чувствуя, как сердце уже застревает где-то в горле, я только и смогла, что слезть со стула и, отбежав в самый дальний угол, забиться там, закрыв лицо руками. Что угодно, только не смотреть. Только не видеть эту блестящую чешую вокруг ножек стола. Даже мысль мелькнула: пусть она лучше задавит меня сразу, и всё. И бояться будет некому.
Когда я через некоторое время разжала пальцы и взглянула вперёд, змея свернулась в огромный клубок в паре метрах от меня и, вытянув голову вверх, с любопытством на меня смотрела. И была она раза в два крупнее и толще, чем показалась мне сначала.
Мы смотрели друг на друга, и змея росла прямо на глазах. И голова её, сначала размером с крупный плод манго, увеличивалась и менялась. И вот она уже с небольшой арбуз, да и по форме похожа скорее на человеческий череп. А раздутое чешуйчатое тело вдруг начало трескаться, и через эти прорехи полезло что-то розоватое…
– Девочка, да как же тебя сюда занесло-то? – сокрушённо проговорила груда розово-серой плоти, на моих глазах превращаясь в Косту. – Ах ты ж, вот ведь…
Он носился по столовой, как ужаленный. На одном из стульев, задвинутых под стол, оказалась его одежда и ботинки. Он долго скакал и спотыкался, пытаясь натянуть трусы и не попадая ногами, куда надо. Наконец, надел их, но дальше одеваться не стал, видимо, моё состояние его здорово тревожило.
Мне и самой было не по себе. Сердце трепыхаться не перестало, и из горла не ушло, мешало дышать. И пот, в который меня бросило, остудил меня настолько, что я затряслась от холода.