Он совсем поднялся с постели, обулся и направился к выходу.
– Ты куда? – спросил его сосед по комнате.
– Воздухом подышать, – раздражённо ответил Ваня.
Этот парень постоянно раздражал его тем, что буквально напрашивался на покровительство. Самостоятельный и свободолюбивый характер Ивана не давал ему чувствовать себя комфортно в ситуации, когда у него было прямое начальство, но в равной степени он не любил, когда кто-то хотел его покровительства. Он считал идеалом, когда все делают свою работу, опираясь на личную мотивацию, а не ожидая пинка или одобрения от формальных и неформальных начальников.
Яркие, по-северному колючие, звёзды занимали небосвод и делали зимнюю ночь похожей на сказку. Диск луны бил в глаза, когда Ваня поднял голову, чтобы поглубже вдохнуть сырой ночной воздух и напоминал о том, что твердь, на которой он стоит – не единственная в космосе, что человечеству есть куда стремиться. На короткий миг ему показалось, что он различает красную точку Марса, но вряд ли это была она – он не знал астрономию, так что не отличил бы Марс от какой-нибудь красноватой звёздочки.
Поток высоких мыслей прервал Влад.
– Ты куда пошёл-то? – глупым голосом осведомился он, запахивая пуховик.
– Пошли к девчонкам, – сказал Ваня.
– Нас отчислят.
– Да не отчислят, не дрейфь. Нам никаких прямых запретов не вводили, а расселили порознь чисто из-за маленьких корпусов – когда строили не думали, что сюда будут привозить студентов других специальностей, не связанных с космосом напрямую. Пошли.
Он зашагал в сторону соседнего корпуса, куда заселили девушек из их колледжа.
Раньше велись споры о том, является ли воздействие человека ключевым фактором ухудшения земных условий, так что экология была практически маргинальной наукой и специалистов-экологов нанимали только большие ресурсодобывающие компании, не желающие скандалов из-за очередного разлития нефти или коричневой воды, льющейся из труб местных. Теперь всё поменялось. После почти полного исчезновения ледяных шапок на полюсах и повышения уровня мирового океана, на планете начались катастрофы такого масштаба, что континентальные государства оказались под колоссальным давлением, вынужденно принимая на свою территорию целые нации с прибрежных зон. На экстренном заседании Совета Безопасности ООН страны единодушно пришли к выводу, что необходимо выделять средства на развитие экологического самосознания людей и массовую подготовку высококвалифицированных специалистов в этой области. Экологам выдавали полномочия, частично перекрывающие суверенное право государств на управление своими территориями. Единственное, о чём молчали крупнейшие промышленные страны Земли такие, как Россия, Китай, США и Индия – это собственно сокращение выбросов, из-за которых это произошло. Все были согласны с тем, что нужно срочно что-то делать, но каждая страна боялась отстать от конкурентов. Стремительно надвигающийся поезд катастрофы пытались остановить сованием палок под его колёса.
Так, будущий рыцарь клевера и жемчужины (символы Всемирной Службы Экологического Баланса) Булатников Иван Тагирович ввалился в женское общежитие и сходу присоединился к кружку девушек, которые в тот момент были заняты жаркими обсуждениями дня. И в тех обсуждениях экологии было ровно нисколько.
Вести о новом мире
«Дорогие сограждане! – воодушевлённо вещал диктор – С момента обнаружения следов скрытой под поверхностью Марса жидкой воды, прошли годы, и с тех пор значимых открытий в этой области человечество не получало. Буквально вчера, пока вы занимались своими обычными делами: ходили на работу или готовили для своих любимых что-то вкусное, учёные наконец шагнули за горизонт неизвестности и теперь готовы раскрыть миру истинную картину планеты, которую мы видим своим новым домом уже давно. Мы переносимся в Евпаторию, Крым, где наш корреспондент Максим Лангедок побеседует с физиком, кандидатом наук Георгием Капитоновым. Максим, добрый день.
– Добрый день, Сергей. Да, действительно вчера учёными Крымского филиала Института космических исследований были опубликованы результаты многолетнего изучения того, что скрывалось под поверхностью Красной планеты. По имеющимся у меня сведениям, учёные пришли к выводу, что значительные пространства под поверхностью Марса являются полыми. Георгий Арсеньевич, – обратился репортёр к собеседнику – расскажите подробнее о том, что вы там обнаружили.
Тот, не торопясь, поправил нейроочки и заговорил бархатным басом.
– Говоря строго, это открытие принадлежит не мне. Моя специальность – магнитные поля космических тел, но да, действительно, наш коллектив учёных обнаружил, что под поверхностью планеты есть гигантские пустоты. И их много…
– И они заполнены водой? – перебил его корреспондент.
Физик поморщился. Он, как многие учёные, не любил журналистов и манеру притягивать действительность к выдуманной информационной концепции.
– С чего вы это взяли? Это пока лишь предположение. Здесь нужно кое-что пояснить. Мантия Марса сильно отличается от Земной: из-за низкой активности Марсианского ядра, она тугая, почти твёрдая. Если предположение о наличии воды верно, то между корой Марса и его твёрдой мантией расположены водные резервуары высотой примерно от 48,5 до 125 километров от «дна» до «потолка», заполненные жидкой водой, причём, по мере увеличения глубины, температура воды будет увеличиваться из-за тепловыделения мантии. Выводы можете сделать сами.
– Как такое возможно? Ведь хорошо известно, что жидкая вода на Марсе мгновенно испаряется из-за слабого давления.
Георгий Арсеньевич улыбнулся.
– Вы сами же ответили на свой вопрос. На поверхности планеты действительно невозможно существование жидкой воды сколько-нибудь продолжительное время, но мы говорим об огромных глубинах. Не будем утомлять зрителей цифрами, но уверяю вас, что, если вода там всё-таки есть, то давления, создаваемого километрами каменистых пород достаточно, чтобы удержать воду от испарения. Да и породы, сами по себе, уже препятствие.
– Вы не могли бы пояснить нашим зрителям…
– Я бы лишний раз пояснил, что мы не знаем, есть ли там вода. Если не считать участка на Южном Плато. Но подземное озеро там не больше 1 м в глубину. Вода в гигантских пустотах – это предположение.
– Хорошо. Я закончу. Что это за вода, пригодна ли она для питья и агрокультурного использования?
– Вероятнее всего, нет. Мы предполагаем, что такая вода будет очень солёной, и что в ней содержатся элементы, делающие её непригодной для использования людьми.
– Но это не означает, что она совсем бесполезна? – спросил корреспондент.
– Мы обладаем технологиями для очистки воды с её предполагаемым составом под поверхностью Марса, но вопрос заключается в ином: целесообразно ли добывать воду с такой глубины? Нашим учёным предстоит ещё много работы по решению вопроса с чистой водой. Думаю, решением на первом этапе будет рециркуляция привезённой воды с Земли. Конечное решение ещё предстоит найти. Но без водопровода колонисты там не останутся.
Корреспондент неожиданно прищурился.
– Сейчас я задам вопрос, который волнует человечество, это можно произнести смело: не первое столетие.
Георгий Арсеньевич кивнул, давая понять, что понял о чём идёт речь.
– Есть ли жизнь, хотя бы под поверхностью Марса?
– Исходя из наших знаний о биологии на сегодняшний день, мы можем сделать вывод, что есть низкая вероятность наличия в подземных океанах каких-то разновидностей бактерий-экстремофилов, наподобие тех, что живут в стоградусных гейзерах на Земле. Существование крупных и сложных организмов в таких условиях исключено.
– Что же, ваше открытие всё равно обнадёживает. При наличии жидкой воды или способов её добычи из марсианских песков, эта планета может стать домом для первых поселенцев быстрее, чем планировал Роскосмос. Без водопровода на Марсе вы не останетесь, – пошутил журналист – на этом мы прощаемся со своими зрителями. Нашим гостем был физик, кандидат наук, Георгий Арсеньевич Капитонов.
Родная колыбель
Настроение было приподнятым. Собравшиеся шумно переговаривались, заглядывали в другие комнаты, здороваясь словно знакомые, которые давно не видели друг друга, хотя многие встретились впервые. Одеты гости были как на приём к губернатору. Желание поздравить хозяина дома с назначением читалось на лицах всех, но было одно обстоятельство, которое препятствовало реализации этого желания: хозяина не было.
– Свет, ну когда Тагир приедет уже? – спросила в очередной раз её подруга – у меня маленький дома, скоро надо будет бежать.
– Обещал через десять минут, – нервничая, сказала Света.
Всё это сборище серьёзно перегружало её нервную систему, она даже забыла, что является хозяйкой этого мероприятия.
«Десять минут!» – объявила подруга собравшимся.
«Замечательно, – подумала про себя Света – теперь все будут теребить меня, если он не приедет через десять минут».
Сын тоже отсутствовал. Он собирался приехать раньше отца, чтобы успеть привести себя в порядок (по просьбе Светы, ведь должна была приехать её мать), но похоже, что он явится даже после Тагира. Когда он взбрыкнул и заявил об уходе из школы, они с мужем надеялись, что свободное плавание научит его дисциплине и другим, как им казалось важным, вещам, которые не смог внушить даже строгий Тагир. Но они недооценили характер сына: после года отдельной жизни, нельзя было сказать, что он кардинально поменялся: возмужал – да, но остался таким же своевольным прекраснодушным дикарём.
В гостиной что-то разбили. «Главное – не фарфор матери», – подумала она.
Кто-то включил электронные обои. В эфире, как на зло, шёл подробный рассказ о мегамасштабном трансконтинентальном проекте «Роса», генеральным куратором которого стал её муж. В силу того, что Россия являлась главным спонсором и исполнителем проекта, который должен был обеспечить пресной водой всю Африку и Аравийский полуостров, на Генеральной Ассамблее ООН было принято решение назначить на эту должность российского гражданина. Внутри страны выбор пал на неизвестного человека, честного работника с большим стажем безупречной службы. Таким человеком был её муж. Когда им позвонили из администрации президента, они решили, что это розыгрыш и повесили трубку. Через несколько секунд телефон Тагира снова зазвенел, и его вежливо попросили не вешать трубку и выслушать. Остаётся догадываться о том, как там узнали о его существовании и почему остановили на нём выбор. Теперь их семью ждёт длительная командировка с множеством перемещений по Африке и Аравии, а перед этим многочасовой приём близких и дальних друзей, а также родственников – все они вспомнили о существовании её мужа, когда его лицо появилось на федеральных каналах.
Раздался звонок. Она посмотрела на экран, надеясь увидеть там лицо сына, но это был сам виновник торжества.
– Тагир пришёл, – шепнула она подруге.
Та громко, на весь дом объявила: «Пришёл хозяин дома, готовьтесь жаловать и поздравлять!».
Среди гостей прокатилась волна оживления – все встали в полукруг, чтобы приветствовать Тагира.
Свете было очень жаль, что Ваня не успел до приезда отца, но в ней ещё теплилась надежда, что он успеет до приезда своей бабушки.
Буквально через несколько секунд раздался ещё один звонок.
На маленьком экране возникли изящные сухие черты Любови Алексеевны…
«Па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем!» – раздался многоголосый хор гостей, обступивших её мужа у порога.
Следом вошла Любовь Алексеевна. Не то, чтобы она выглядела как-то подавляюще или в её поведении сквозило нежелание видеть всех этих людей, но крики и аплодисменты как-то сами собой утихли, и собравшаяся у входа толпа стала очень органично рассасываться по их дому вновь.
– Это наше наказание за тихую свадьбу, – шепнула она мужу, который с усталыми глазами и натянутой улыбкой принимал поздравления и кивал всем, здороваясь.
– Где мой внук? – спросила мать Светы, скупо поздоровавшись.
– Не приехал ещё, – ответила та.
– Разве сын не должен быть первым, кто поздравляет отца по такому поводу? – удивлённым тоном спросила она.
– Ой, мам, ты же знаешь меня, я всегда была разгильдяйкой, а он мой сын.
Любовь двусмысленно посмотрела на неё: в этом взгляде был и укор, и ироничное понимание ситуации, мол «да, я вижу».
Гости кружили аритмичный вальс вокруг Тагира, поднося ему подарки, как приношения жрецу в храме. Что-то было в этом… Нет, не подхалимское, поскольку он не занимал высокого государственного поста и не стал миллиардером, но что-то очень-очень почтительное. Как будто сквозь слои карьеризма, эгоизма, спеси и зависти в этих людях промелькнуло чувство благодарности к нему за нечто такое, что многие побоятся произнести вслух. Он ехал следить за стройкой, от которой зависят жизни двух миллиардов людей. Чтобы проект двигался чётко и без сбоев. Эти люди испытывали неосознанную благодарность и благоговение, как представители всего вида, а не как те, кому Тагир что-то хорошее сделал лично.
Пока гости рассаживались, Света с Тагиром уединились. Тагир был не в себе: руки дрожали, челюсти часто сжимались.
– Иван приехал? – первым делом спросил он, как только они оказались вдали от всех.
– Нет ещё. Зато мама приехала.
– Мама, мама… – тихо сказал он, глядя в окно – Поскорее бы всё это закончилось, – он кивнул в сторону гостиной.
– Только не будь злым, – шутливо попросила Света – не порть людям праздник.
– У них праздник, а там, куда мы летим с тобой, эпидемии и смерть.
– Не думай сейчас об этом.
– Мне сегодня показали документы. Вот уж точно пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Журналисты писали, что что-то заставило Генассамблею принять такое решение, что-то совершенно немыслимое, но это заминали очень влиятельные структуры.
Света подняла руку, она хотела остановить его, потому что сейчас было неподходящее время для такого разговора, но Тагиру хотелось поделиться своей ношей.
– Только послушай: во время Синергического инцидента, когда несколько корпораций объединили свои наработки по искусственному интеллекту в Планетарный Цифровой Разум, как они это гордо назвали, несколько гуманитарных организаций, чтобы снизить затраты на коммуникации и логистику, решили отдать часть обеспечивающих и расчётных функций этому Сверхразуму. За неделю работы в режиме свободного тестирования ПЦР пришёл к выводу, что количество людей на Земле избыточно…
– Я не хочу сейчас слушать это, – жёстко сказала Света.
– Нет, послушай.
У Тагира начался явный тремор всего тела.
– Эти идиоты так доверились ИИ, что не следили за его решениями в реальном времени, проверяя их только два раза в неделю. Они решили, что, если им удастся сэкономить на персонале, то на сэкономленное можно будет привозить больше продуктов и лекарств жителям Африки. Когда эту электронную сущность отключили, а сотворённое ей стали расследовать, расшифровали несколько витков коллизий, преодолев которые ИИ принял самое бесчеловечное из возможных решений.
Света болезненно морщилась.
– Разве подобные решения не являются первым, что запрещают делать ИИ?
Она без объяснений догадалась, что за решения принял ПЦР.
– Именно поэтому и потребовалось расследование. И поэтому инцидент называют Синергическим. В результате объединения нескольких развитых нейросетей, возникло нечто иное, чем их простая сумма. Что именно там произошло в техническом аспекте, даже спустя несколько лет, никто точно не знает. Некоторые считают, что ПЦР мог сохранить себя где-то за пределами серверов, где находились его вычислительные мощности. Африканская катастрофа – лишь одно из проявлений Инцидента, но я буду заниматься именно ей. За несколько часов ПЦР разрушил всю инфраструктуру, уничтожил технику, запасы лекарств и продовольствия.
– Всё, хватит! – Света сделала движение, чтобы уйти.
Он взял её за руку.
– Нет, дослушай. Ты должна знать, потому что ещё не поздно отказаться. Машина не просто решила, что такое количество ничего не производящих людей планете не нужно, она сделала всё, чтобы им не могли оказать никакой помощи, чтобы убить их, не прибегая к прямому физическому уничтожению.