Некоторые мои сослуживцы, из тех, что уволились раньше, подрабатывали в охранных структурах. Кто-то подался в бандиты. Мог бы и я пойти по их стопам, да только уже сам вид оружия, которое полагалось иметь и тем и другим, вызывал у меня чувство стойкого отвращения. Уж слишком много мне пришлось им попользоваться в Афгане.
Пока служил, все мои мечты были о вполне мирной специальности. Однако, когда вернулся, оказалось, что я лишний на этом празднике жизни. Газеты, пестревшие объявлениями о престижной работе для офицеров запаса, листочки с телефонами, наклеенные на любой свободный кусочек стены или столба, и сулившие от 300 до 1500 у.е. оказались чистой воды обманом.
Каждая интересная вакансия, которую я хотел получить, оказывалось, в конце концов, предложением вступить в очередную пирамиду. Не знаю, у кого как, но у меня с головой оказалось всё в порядке. И я ни в одну из предлагаемых авантюр не ввязался. Правда, в итоге, остался я всё же без работы. Хорошо – выручил Андрей, предложив вполне приличный оклад и работу здесь, в Таиланде.
Работа не пыльная: сиди, да наблюдай, как тайские рабочие груз российских челноков пакуют. Ну, конечно, оформление документов тоже на мне. И за всё про всё – 1200 зелёных тугриков в месяц. Где ещё такую работу найдёшь?
Гостиницу мне Андрей устроил за пятнадцать баксов в сутки. Может и не высший класс, зато с кондиционером в номере и с бассейном прямо под окнами. Так приятно после жаркого дня поплескаться в прохладной водице, да попить пивка под телевизор!
Каждые три месяца – домой, в Россию. Благо пролёт в оба конца бесплатный. Маму навещаю, лишние деньги ей отвожу. По тыще баксов – деньги не маленькие. Постепенно освоил тайский язык. Слов пятьдесят знаю, да мне и этого хватает. А если не хватает, по-английски объясняюсь. Так и живу.
– …А также бутылочку виски и побольше льда, – закончил заказывать Андрей.
Мы сидели в отдельном помещении, как, впрочем, и все остальные посетители ресторана, на мягких подушках диванов, опустив босые ноги под стол. Все гости ресторана, по тайской традиции, разувались перед входом в помещение, поэтому коридор, в который выходили двери кабинетов, был весь заставлен разнокалиберной обувью.
Рядом с нами восседали две прелестных девушки. Эти приглянулись нам больше всего, когда хозяин ресторана предложил выбрать себе спутниц для обеда. И выставил на обозрение целую стайку юных прелестниц. Не раздумывая долго, мы указали на двоих. Обеим лет по восемнадцать, миниатюрные, но очень ладненькие, хохотушки к тому же.
Первым делом, девушки представились. Одну из них звали Луна, вторая назвалась Жасмин. Угадав в Андрее главного, Жасмин осведомилась, кого из них он выберет, чтобы прислуживать ему за столом. Не в силах сделать выбор (обе девушки были одинаково хороши собой), он предложил им самим определиться.
– Нам не разрешено выбирать. Гость должен сделать это сам, – возразила Жасмин.
– Тогда ты садись рядом со мной, а Луна пусть прислуживает моему другу, – согласился Андрей.
Определившись с местами, девушки протёрли нам лица горячими мокрыми полотенцами, пахнущими лимоном, затем вымыли наши руки. Расстелили на коленях большие салфетки, чтобы, не дай Бог, не запачкать одежду во время трапезы и лишь затем осведомились у нас, кто и что желает выпить. Что и говорить: сервис здесь высокий.
– Тебе ведь сегодня в аэропорт всё равно не ехать, раз Слава самолёт не прислал, поэтому давай не будем ничего, кроме виски со льдом, – предложил Андрей, но тут же поправился: – впрочем, если хочешь, можешь заказать пива.
– Пивко я вечерком, под телевизор, попью. На таких красавиц пивом дышать не годится, – ухмыльнулся я. Давай уж виски.
Луна, услышав наше пожелание, принялась накладывать в стаканы лёд. Жасмин наливала золотистую жидкость на тихо потрескивающие кубики льда, пристально наблюдая за Андреем.
– Мне хватит, – остановил её Андрей, когда кусочки льда немного всплыли над дном.
– А мне ещё немного побольше, – ободряюще заметил ей я и подмигнул, когда и мне она налила столько же.
– Если будешь клеить мою девушку – уволю без выходного пособия. И маме твоей нажалуюсь, – шутливо погрозил пальцем Андрей.
Девушки рассмеялись, хоть и не поняли ничего из слов моего друга. Налив себе колы, стали накладывать в наши тарелки еду из разных блюд. В их желании угодить нам не угадывалось никакой фальши. Казалось, они получают искреннее удовольствие от этого процесса.
Ручки Луны ловко поддевали на ложку креветку, немножко жареного риса с тарелки, добавляли сверху немного соевого соуса и подносили их к моему рту. От такой заботы я чувствовал себя восточным падишахом. Пища и без того была вкусной, а уж получать её из таких нежных ручек и вовсе было в удовольствие.
Маленькая ножка моей соседки то и дело касалась под столом моей ноги. Я знал об этой маленькой хитрости. Ресторан назывался "Без рук", но про ноги ни в названии, ни в правилах ничего не говорилось.
А мимолётные касания ноги сидевшей рядом нимфы распаляли неосознанные желания у большей части мужчин, посещавших этот ресторан, заставляя их становиться всё более и более расточительными. В сущности, для девушек это была обычная работа: заставить клиента раскошелиться. Я всё это понимал, тем не менее, их ухаживания были невыносимо приятны.
Сдвижная перегородка, служившая дверью в наш кабинет, отъехала в сторону, но вместо официантки, принесшей следующее блюдо, в отверстие просунулась голова рабочего-упаковщика:
– Мистер Митрич, пришёл грузовик с карго для тех, русских. Ждут команды начинать разгрузку.
– Хорошо, я сейчас подойду для оформления.
Таец скрылся за перегородкой, а я, дожёвывая креветку, повернулся к Андрею:
– Нет, Андрей, не пойму я никак: что этим за прибыль будет, если они свой товар самолётом отправят? Они же знают, что платить с растаможкой по три с лишним бакса за кило будут. Так ещё и товар их лёгкий. В стандартный короб с трудом сорок килограмм впихнём. Максимум – пятьдесят. А стандартное место, ты же знаешь, не мне тебя учить, должно весить семьдесят. Значит, ещё за двадцать, а то и за тридцать кил они доплачивать будут. Какая же тут прибыль? Одни убытки у них получатся. А на тупых, вроде, не похожи. Я уже пробовал им объяснить, да они и слушать не хотят про отправку морем.
Больше говорить я не смог, потому что Луна, обтерев моё вспотевшее лицо мокрой салфеткой, подносила мне новую порцию креветок.
– Нам, Митрич, до их проблем дел быть не должно: хочет клиент деньги на ветер выбрасывать – пусть, его дело. Я и сам говорил с ними о морской перевозке, но у них, видно, свои расклады. Нам главное, чтобы Слава самолёт скорее отправил. Сколько у нас застрявшего груза?
– Нашего двадцать восемь тонн с хвостиком, от "Бо-бей Карго" приняли четыре с половиной тонны, да Эппл отгрузила нам почти семь тонн. С сегодняшними клиентами как раз на самолёт наберётся. Впрочем, я сейчас пойду гляну, как ребята пакуют и, заодно, загляну в бумаги. Скажу точно, когда вернусь.
Я взглядом указал Луне на стакан и она тотчас поднесла мне виски. Отпив глоточек, я стал выбираться из-за стола, что обеспокоило девушку:
– Мистер уже уходит? Ему не понравилось?
– Конечно понравилось. Да и куда я денусь от такой красавицы? – хохотнул я, оглядев её более чем пристально, приводя этим девушку в некоторое смущение. – Не беспокойся, скоро вернусь.
Грузовик с красочной картинкой и надписью "United Brothers" на боках стоял у самого пакгауза. Задний борт был закрыт и опломбирован. Странно. Обычно машины с фабрик развозят товар без подобных предосторожностей. Двое китайцев стояли у кабины. Оба поражали воображение своими размерами и внешним видом. Они были молоды, коротко острижены, мускулы под их майками так и играли. Если я и видел раньше подобные экземпляры, так только в китайских боевиках, которых тут насмотрелся по телеку.
Когда я подошёл к своей конторке, один из них что-то крикнул моим рабочим. Что уж он им сказал, не знаю, только мои тайцы повскакивали со своих лежанок и двинулись к грузовику. И это тоже было странно. Обычно я несколько раз должен прикрикнуть на рабочих, прежде чем те лениво встанут и отправятся на разгрузку. Клиенты подошли к заднему борту, проверили и срезали пломбы. И тотчас же на площадке закипела работа. Вскоре рабочие почти освободили пришедший грузовик от коробок с кофе и теперь прикидывали, как впихнуть в упаковочные короба побольше товара. Даже они понимали, что русским клиентам предстоит оплачивать солидный недовес.
Непонятки начались после того, как первый короб был обклеен со всех сторон скотчем и поставлен на весы. К моему удивлению, вес короба был чуть побольше шестидесяти кил. Как будто там лежал вполне стандартный товар, а никак не лёгкие банки с растворимым кофе. Что-то не сходилось. На всякий случай я решил проследить, сколько упаковок с кофе мои тайцы смогут уместить в один короб. Когда со вторым коробом было покончено, я понял, что с грузом у этих двоих русских действительно что-то не так.
В короб вместилось двенадцать упаковок с кофе. Судя по маркировке на коробках – по дюжине банок в каждой. Значит, сто сорок четыре банки. По двести пятьдесят граммов, это будет тридцать шесть кил. Плюс вес упаковок: пусть ещё три кило. Плюс вес упаковочного короба: шесть килограммов, итого, ни много ни мало – сорок восемь килограммов брутто. А мы имеем шестьдесят три. Пятнадцать кил лишних. Но – чего???
На всякий случай снова просмотрел их отгрузочные документы. Фирма-изготовитель, вес товара, дата изготовления, количество упаковок – всё было на месте. Даже номер грузовика, когда тот получал груз на заводе, был проставлен. И всё-таки, каждая банка с кофе, как показывали наши весы, оказывалась тяжелее стандарта граммов примерно на сто с небольшим.
Решив не показывать клиентам, что несоответствие наименования товара и его веса меня тревожит, я решил пойти на небольшую хитрость. Подойдя к парочке, по-прежнему сидящей чуть поодаль и наблюдающей за упаковкой, я обратился к старшему:
– Мои ребята тут посчитали, выходит, что когда упакуем предпоследний короб, останется шесть упаковок лишних. Ни туда, ни сюда. Если паковать их в отдельный короб, придётся примерно за тридцать кил доплачивать до стандартного веса. Больше, чем на сто баксов раскошелитесь. Что, если мы упаковки с кофе распатроним и отдельные банки по две, по три будем дополнительно добавлять в каждый короб?
– Тебя здесь паковать карго поставили, или товар у клиентов вскрывать? – Старший недобро глянул на меня снизу вверх и добавил: – Не твоё дело чужие бабки считать. Мы уж как-нибудь сами с ними разберёмся.
– Хозяин – барин. Хотите за воздух платить – платите. Только и к нам тогда претензий никаких, что не предупредили.
Полгода работы с российскими челноками приучили меня к терпению. Попадались такие экземпляры, что и завернул бы их в другую фирму, да законы развитого капитализма не позволяют. Конкуренция, понимаешь. Поэтому, не ответив на явную грубость, я повернулся, и пошёл обратно к своей конторке. Ладно, спорить я с ними не стану, однако обязательно скажу о непонятках Андрею. А пока пусть мои ребята заканчивают.
Когда последний короб, вдвое меньше остальных, был запакован, взвешен и промаркирован, я пригласил клиентов для окончательного расчёта. Парни подошли, проверили правильность заполнения документов, количество мест и вес груза. Они уже заплатили деньги и собирались уходить, когда я совершил непростительную ошибку:
– В конце концов, не так уж много вам пришлось переплатить. Я думал недовес по каждой коробке будет большой, а оно вон как обернулось: почти все короба стандартного веса. Даже странно. Ну, ладно, пока. Пойду я обед заканчивать.
Парней, при моих словах о недовесе, как будто передёрнуло. Видно и в самом деле с грузом было что-то не так. Нет, определённо скажу Андрею. Да побыстрее, пока не пришла за грузом фура из аэропорта. Потому что там вскрывать подозрительный груз будет довольно накладно. Да и против правил это.
Заперев деньги в ящик конторки, я прихватил с собой пачку накладных и направился к выходу. Хозяева груза ещё не покинули территорию упаковочной площадки и стояли чуть в сторонке, негромко переговариваясь. Проходя мимо них, я кивнул головой, прощаясь и двинулся в сторону ресторана.
Хоть и по делу отлучался, но всё же почти час отсутствовал. Интересно, расправились они уже со всей вкуснятиной, или оставили для меня хоть немного? Ну, по крайней мере виски и фрукты наверняка ещё есть. А если и нет, Андрей закажет ещё. Я начал подниматься по ступенькам, ведущим ко входу в ресторан и уже предвкушал вкус холодного виски во рту, как был остановлен голосом младшего из клиентов:
– Эй, братан, погоди, дело есть!
– Забыли чего? – спросил я, поворачиваясь к нему лицом.
А дальше я уже ничего не видел и не слышал. Была только дикая боль внизу живота, и вдруг навалившаяся слабость. Может быть, я ударился, когда падал, но этого уже не почувствовал…
Чебак
Короче, не хило мы с Гогой устроились. Отель крутой, пятизвёздочный, жратва вкусная, горничные красивые, хоть и косоглазые, тёлки, когда приспичит. Нет, конечно, тёлки в обслуживание не входили. Это нам дружбаны наши устроили. Они в кабаке русском тусуются и крышу держат. “Тройка” называется. Там мы их с Гогой и повстречали, когда домашней жрачки захотелось. Здешняя мне что-то не катит: острая больно.
Приняла нас местная братва, как родных. И хотя они почти все здесь из Владика, общий язык с ними мы нашли очень быстро. Уважуху проявили, накрыли нам поляну, тёлок своих позвали. Тёлки тоже владивостокские. Здесь на заработках. А братва их крышует.
Когда поняли местные, что мы им не конкуренты, ваще лафа настала. Но это Гогина заслуга. Он им такой пурги намёл, фуцаны потащились. Гога это умеет. Языком, в смысле, метелить. Не то, что я. Да мне это и не надо. У меня другая задача: хвосты отсекать, да концы подчищать.
Ну, а здесь первые два дня были сплошные каникулы. Гога с утра до вечера пропадал где-то по делам Степаныча и Вахтанга, а я в это время оттягивался в отеле с Маринкой из “Тройки”. Грамотная девка. Всё может! Так и торчал бы с ней сутками, да на третий день с утра Гога велел собираться.
Товар для Степаныча уже был готов, теперь наша задача была – проследить за его паковкой и сдачей на карго. Жалко, продавцы быстро управились. Теперь товар сдадим, и – прощай Бангкок! И Маринка тоже.
Склад ихний, ну, карго, в смысле, находился на Rama 4 road. Так Гога сказал водиле. Только рама не оконная. Так короля ихнего звали. Это Гога мне объяснил. Он ваще много чего знает. И умеет. За это Степаныч его и держит на жирной пайке.
Вот и в Таиланд его послал: Знал: Гога не подведёт. Всё сделает, как велел Степаныч. А уж Степаныч тем более голова. Такое дело придумал! Это ж по скольку кусков нам с Гогой отломится, когда всё провернём? Похоже – хренова туча бабок!
С Гогой у нас с самого детства всё поровну, всё общее. Сначала игрушки, потом велик и мопед. Даже сейчас всё поровну, когда серьёзные дела пошли. Кроме баб и хаты, конечно. Я бы и баб мог с ним делить, да он этого больно не любит. Это он с детства такой разборчивый. Никогда не мог со мной одно мороженное на двоих есть. Покупали или два, или, если бабок не хватало, я в одиночку своё эскимо облизывал.
Только вот задачи у нас разные, хотя одно дело делаем. Гога больше башкой думает (котелок у него варит – будь здоров), а я руками-ногами машу. Но это поначалу только часто случалось, когда место себе в городе расчищали. Как Гога говорил, нишу свою завоёвывали. Место под солнцем. Постепенно бойцов набрали неплохих, которые дело своё знают. До денег, а значит, и до работы жадные. Теперь Гога своей мозгой кумекает, а я ребятишек наших в узде держу. Чтобы не борзели, значит.