Наступавший день готовил зной. Илий перескочил с мыслей о долгом браке с природой, к мыслям о жене – всё-таки хорошо, что с ней не вышло, как с белым горным цветком. Годы совместной жизни до сих пор не вызывали головной боли, тошноты и других признаков отравления.
Доктор вспомнил, что забыл предупредить Елену о том, что его вызвали в город, и ему стало грустно.
– На что же вы будете жить? – прервал его мысли Азим.
– На денежное содержание.
– Только не говорите, что на него можно прожить.
– Можно протянуть, если добавить небольшую компенсацию вот за это…
Доктор отвернул в сторону воротник, и Азим увидел неровный рубец у него на шее.
– Ого! – Дэн присвистнул. – Где это вас так?
– Осколком в Грузии. Честно говоря, я даже не заметил сначала. Очень был сосредоточен на операции. Мне сообщил пациент, когда с локтя закапало. Видимо, рвануло рядом с палаткой.
– И ты продолжил оперировать? – поинтересовался парень.
– Нет. Сильно закружилась голова. Оказалось, осколок прошёл в сантиметре от сонной артерии, сквозь мышцу. Мне повезло.
Азим нагнулся вперёд.
– Ещё раз назовёшь доктора на «ты», и я тебя выпорю. Не посмотрю, что тебе уже пятнадцать.
Парень зевнул.
– Я исправлюсь. Но не сразу. Сам же говоришь, дедуля, что я рос без отца и очень поэтому не воспитан. Дай мне время!
Дэн наклонился и без спроса открыл бардачок.
– Здесь есть какие-нибудь эмпэтришки?
– Что?
– Ну, компакт-диски на худой конец. Скучно же всю дорогу слушать наставления!
– Нет.
– Ох, что ж у меня за жизнь такая!
Солнце ещё не начало садиться, когда они въехали в Приречье – маленький городок со старыми кирпичными одноэтажными домами. Они объехали по кругу безлюдную площадь и дом культуры со свежевыкрашенными колоннами. Свернули к больнице.
Когда Илий вышел из машины, в лицо ему ударила волна горячего воздуха. По мере того, как они приближались к зданию, воздух делался прохладнее и свежее, но сильно пахло гарью, железом и мылом.
Они обогнули больницу, и увидели, что пожар уже был почти потушен, обгорела только часть западного крыла. Огонь опалил два верхних этажа, дальше его не пустили пожарные. Жёлтая отштукатуренная стена щербато улыбалась покрытыми копотью кирпичами. На асфальте валялись помятая стойка для капельницы и разбитый сосуд из-под раствора.
– Офигеть! Не зря мы приехали! – воскликнул Дэн, довольный картиной пожарища. Илий еле удержался, чтобы не дать ему подзатыльник.
Два пожарных щедро заливали через крышу густую пену. Один из них едва держался на ногах. Третий сидел на ступеньке у кабины пожарной машины с миной Сократа и глядел на грязные потоки воды и пены.
Доктор подошёл и поздоровался. Пожарный мгновенно поднялся, то ли заметив военную выправку доктора, то ли от неожиданности.
– Есть пострадавшие?
– Пострадавших почти что не обнаружено! – отчеканил пожарный, глядя куда-то мимо собеседника.
– Что значит «почти»?
– В здании находились только одна старуха, дюжурный врач и медсестра. Ещё были две беременные женщины и мужик на костылях. Они сейчас в соседнем крыле. Опасность миновата… тьфу… миновала…
Доктор почувствовал запах алкоголя. Видно, пожар застал врасплох не только тех, кто был в больнице, но и спасателей. Машины «скорой» нигде не было видно.
– Кто именно пострадал?
Пожарный наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Не вышло. Тогда вместо ответа последовал долгожданный вопрос:
– А кто вы, собственно?
– Доктор.
Сократ с плохой памятью удовлетворённо кивнул, неторопливо почесал шею.
– Дежурный врач маленько угорел, когда доставал старушку с палаты. Медсестра в порядке. А беременные и мужик…
– В соседнем крыле. Я понял. Где дежурный?
– Отлёживается. Там, у себя в кабинете.
Он указал на уцелевшие окна второго этажа.
Илий поспешил к главному входу. Азим махнул ему рукой, но доктор показал, что необходимости идти нет. Он видел краем глаза, что Дэн его жест игнорировал и увязался следом.
«Ладно, пожар потушен, пускай посмотрит».
У входа он попридержал парня за локоть.
– Смотри не дури́. И делай, что я говорю.
– Ладно…
Они поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет дежурного врача была открыта. Даже в коридоре пахло нашатырным спиртом.
– Есть кто живой? – позвал доктор.
– Почти, – отозвался нудный голос.
Они вошли в кабинет и увидели на кушетке худого мужчину в грязном белом халате. Он сидел, откинувшись на подушку, и отпивался чаем. Медсестра суетилась вокруг и пыталась приложить к его голове лёд, но дежурный только отмахивался:
– Люда, ну уйди. Успокойся!
– Мы из Мирного, – сказал Илий прямо с порога. – Нам сообщили, нужна помощь.
– А кто вы? – прогнусавил дежурный врач. Глаза у него были красные, как часто бывает при отравлении угарным газом.
– Военный хирург в отставке.
Лицо дежурного переменилось. Он аж весь задрожал от удовольствия.
– Вас, видно, Бог послал. А то мы не знали, что делать с этой старухой…
– А что с ней?
– Понимаете, такой сильный ожог – третья степень, а я врач общей практики…
– Показывайте.
Медсестра скомкала в руках пакет со льдом, дежурный указал ей взглядом на дверь. Она усердно закивала головой и повела гостей по коридору. Дежурный остался лежать в кабинете.
– Ты уверен, что хочешь это видеть? – спросил доктор у Дэна.
– Да, – ответил парень и чуть побледнел.
Они спустились на первый этаж, зашли в светлую и прохладную процедурную.
Старушка молча лежала на каталке, по пояс укрытая простынёй – руки красные до запястья, будто в перчатках. Седые волосы рассыпались по подушке. Она дышала ровно, как будто спала, но глаза были открыты – мутные, глядящие в одну точку глаза.
Илий провёл рукой перед её носом. Женщина не отреагировала.
– Она ослепла?
– Она поступила к нам… такой, – извиняющимся тоном ответила медсестра. – Это баба Глаша с улицы Мелиораторов. У неё уже много лет глаукома.
Доктор отметил, что старушка не отреагировала и на их голоса.
– Вы меня слышите? Я осмотрю вашу ногу, – громко сказал Илий, предполагая, что у неё могут быть проблемы со слухом.
Он добавил, не поворачиваясь к Дэну.
– Ты ещё можешь уйти.
Парень помотал головой.
Доктор откинул простынь и почувствовал неприятный запах горелого мяса. Это был запах его привычной работы, запах войны.
Стопа была серьёзно повреждена. Рядом с обгорелыми тканями он разглядел остатки старого бинта.
– Почему пострадавшей не оказали первую помощь?
Голос доктора, наверное, прозвучал слишком грозно, потому что Дэн отступил назад, чуть не налетев на стойку для капельницы, а у медсестры затрясся подбородок.
– Но ведь дежурный угорел…
– Разве вы не знаете, что сперва нужно заниматься тяжелобольными?
Она закивала.
– Так она же ничего не чувствует…
– Она слепа и наполовину глуха. К тому же у неё болевой шок. Но скоро чувствительность вернётся. Неужели этого не проходят в медицинских училищах?
Илий постарался успокоиться. Медсестра ещё понадобится ему для серьёзной операции, и не время взвинчивать ей нервы.
– Почему на ране бинты? – спросил он, стараясь говорить мягче.
– Она неделю назад наступила на грабли в огороде и ходила сюда делать перевязки. Видимо, во время пожара огонь перекинулся на забинтованную ногу.
Доктор услышал сзади вздох. Дэн стоял, опершись на стену, низко опустив голову.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал парень. – Я просто ещё привыкаю.
– Где операционная? – спросил Илий.
Медсестра ответила, что направо по коридору.
– Эй, зелёный человек, ты в состоянии везти каталку?
Парень кивнул. Доктор специально дал ему встать со стороны головы, чтобы Дэн не глядел на обожжённую ногу под простынёй и не рухнул в обморок. Вместе они вывезли старушку в коридор. Илий проклял тех, кто додумался сделать в процедурной высокий порог.
– Какие у неё ещё проблемы со здоровьем?
Медсестра уже оправилась от испуга и, взглянув на доктора с недовольством, фыркнула.
– Все, которые могут быть у старухи. Неужели не ясно?
– Отвечайте по существу, – отчеканил доктор по-военному. – Мне нужна конкретика. Она поступила сюда только с раной на ноге?
– Нет. Она поступила сюда с болями в сердце. И поступает каждый раз, когда на улице плюс сорок. Поэтому, – медсестра решила блеснуть знаниями, – ни о каком общем наркозе не может быть и речи: сердце не выдержит.
– Общего наркоза не будет. Проведём футлярную блокаду голени и приступим к ампутации.
Медсестра не поняла его.
– Несите новокаин, – потребовал Илий.
Она ушла.
– Нужно вымыть руки и переодеться. Сходи за дедом, мне скорее всего понадобится его помощь.
– Я… я тоже могу помочь.
– Ты пока не готов. Не спорь, Дэн.
– Я и не спорю, – на лице подростка читалось облегчение. – Спасибо, что ты… что вы мне разрешили… посмотреть. Вы ей поможете, да?
– Надеюсь.
Старуха заворочалась и застонала.
– Оставь! Оставь… – бредила она.
– Что она говорит? – спросил Дэн.
– Ничего. У неё горячка.
– Сынок… подойди, сынок!
Она повернула голову в сторону Дэна. Парень вопросительно посмотрел на доктора. Илий кивнул.
Красные руки старухи зашарили по простыне. Дэн – нужно отдать ему должное – не побрезговал и коснулся её пальцев.
– Закрой окно, сынок… Иначе она войдёт… Закрой…
– Окно закрыто, – сказал парень.
– День ярится. Ох, солнце… солнце… Она пришла через окно. Вся белая, как снег…
– Кто пришёл?
– Она пришла. Я её видела. Даже я, старая, слепая, видела, как она пылает, как хочет забрать мою душу…
– Она устроила пожар? – спросил доктор.
– Стояла возле моей кровати… – старуха задыхалась. – Жар шёл, как от котла. Тогда я крестным знамением себя… о…осенила. И молилась: «Отче наш…».
– Что она такое говорит?! – нахмурился Дэн.
– Как она подожгла больницу? – продолжил доктор, наклонившись к больной.
– А? Только я перекрестилась, бросилась эта бестия на занавеску… Подпалила…
Женщина обессилела и положила голову на подушку.
– Ох, ногу жжёт. Хватала она меня, что ли?
– Да как её зовут? – не выдержал парень. – Слышите? Как звали эту тётку в белом?
Но старуха опять забылась и смотрела, не моргая, в потолок.
– Ничего не понимаю, – сказал Дэн и нахмурился.
– Нечего понимать. Иди, мы и так потратили кучу времени. Где носит эту медсестру?
Дэн побежал к выходу, одновременно с ним в коридор с лестницы вошла медсестра.
– Может, это она – тётка в белом?
Илий махнул ему рукой. Медсестра недовольно обернулась на подростка.
– Кто его вообще сюда пустил?
– Я, – сказал хирург. – Где можно переодеться?
Илий осмотрел операционную. К счастью, ею периодически пользовались.
Медсестра угрюмо выполняла его команды. Анестезиолога рядом не было, и доктору пришлось самостоятельно рассчитывать дозу обезболивающего, исходя из данных о весе пострадавшей.
Пока он делал уколы, в дверь постучали.
– Это я! – Илий узнал голос Азима.
– Помогите ему переодеться, пожалуйста, – попросил Илий медсестру.
– Кто это?
– Библиотекарь. Мне нужны помощники.
– Что вы тут устроили? Это больница!
– И я не вижу ни одного врача. Где хирург?
– Она в отпуске.
– Кто за неё?
– Доктор Нарышкин. Но он заболел.
– Пожалуйста, поторопитесь, наркоз уже действует.
Через четыре минуты в операционную вошёл Азим. Он выглядел растерянным и смешным в хирургическом халате и шапочке. Его руки в резиновых перчатках были согнуты в локтях, он держал их с особым усердием, так, как обычно это делают врачи в кино.
– Когда я сказал, что мои руки могут кому-нибудь понадобиться, я не имел в виду, что готов вам ассистировать, Илий.
Азим с опаской посмотрел на поднос с инструментами, его взгляд остановился на хирургической пиле.
– Как вы переносите вид крови?
– До этого дня сносно, – ответил библиотекарь.
– Не переживайте. Вам не придётся сюда смотреть, но я попрошу вас следить за показателями. Видите две эти параболы на экране?
– Сердечный ритм?
– Точно. Мне нужно сообщать о любых изменениях. Справитесь?
Азим закивал:
– Это проще, чем мне казалось.
– Тогда начинаем. И постарайтесь думать о чём-нибудь постороннем. Например, о том, на каких полках лежат ваши любимые книги или о том, как вы собираете богатый урожай.
В операционной скоро стало душно. Илий работал быстро и удивлялся, что руки всё помнят. Пациентка переносила операцию с отрешённым и равнодушным лицом, видимо действие шока ещё не прошло.
Медсестра тоже держалась достойно. Хотя Илий не раз сталкивался со случаями, когда ассистенты теряли сознание во время операции.
Когда доктор уже накладывал швы, во дворе послышались звуки сирены. Раздались приглушённые голоса.
Азим забеспокоился:
– Пульс учащается. Он ведь учащается, когда эти «параболы» становятся похожими на забор?
Старуха задышала чаще, повернула голову.
– Бабка, бабка… – шёпотом повторяла она.
– Потерпи ещё немного, родная, потерпи… – сказал доктор ласково.
– Сынок, слышишь? Бабка рассказывала, как однажды видела её в поле, – губы старухи шевелились очень медленно. – А тут она… и прямо в окно…
– Кого же видела ваша бабка? – Илий знал, что разговоры отвлекают внимание пациента. Ему оставалось сделать ещё два стежка.
– Полудницу! Полудницу-у-у! – старуха взвыла и попробовала сесть.
Доктор едва удержал иглу.
– Лягте! Лягте! – закричала медсестра.
Больная бешено вращала глазами, потом сжала губы, побледнела и успокоилась.
– Реже… – огорчённо произнёс Азим, – пульс стал реже.
В дверь постучали.
– Кто здесь? Нам срочно нужна операционная!
Доктор бросил мрачный взгляд на медсестру. Она избегала смотреть на него и делала вид, что сосредоточенно распутывает бинт.
– Мы заканчиваем, осталось перевязать! – крикнул Илий.
– У нас тяжёлая травма. Мы входим. – Послышался настойчивый голос из-за двери.
– Войдёте – и потеряете другого тяжёлого больного.
– Кто это говорит? Я главврач, откройте.
Доктор негромко выругался. Снова взглянул на медсестру.
– Ваша работа?
– Я даже не знаю, кто вы, – ответила она, глядя на хирурга с вызовом. – А бригада и так должна была приехать с минуты на минуту.
– Что-то они не торопились.
Илий понял, почему она так долго ходила за новокаином, – звонила ябедничать. Зря он упомянул про медицинское училище.
– Перевяжите рану. Только не переусердствуйте – чтобы не прела.
– Я знаю, как делать перевязку! – огрызнулась медсестра. Приход медицинской бригады заметно её воодушевил.
Доктор снял перчатки и приоткрыл дверь в коридор.
На него чуть не налетела невысокая крепкая девушка, которая стояла у двери. Она уже была в хирургическом халате и шапочке. Её тёмные ястребиные глаза пронзили его и принялись изучать.
– Кто у вас?
– Пожилая женщина. Ожог третьей степени. Мы почти закончили.
Он посмотрел за дверь.
– Что-то я не вижу вашего тяжёлого пациента. Или он слишком тяжёлый?
Ястребиный глаза полыхнули огнём. Щёки девушки разгорелись. Черты лица обострились, но не утратили красоты. Она быстрым и решительным движением собрала в тугую косичку чёрные, как графит, волосы и убрала их под шапочку.
– Санитары уже во дворе, – сдавленно проговорила она. – Пришлось делать повторную перевязку. У молодого человека ранение бедренной артерии. Сейчас его привезут.
– Допустим.
– Думаете, мне важно, верите вы мне или нет? Я впервые вас вижу и не понимаю, что в моей больнице делает незнакомый врач. Если, конечно, вы врач…