– Идут!.. Два генерала!
– Целых два?!
– Сон в руку!
С генералами к палате подошли Аня и София Федоровна.
– Пусть одна зайдет. Чтоб не побеспокоить, – попросил главврач.
– Тогда Аня. Жена всё-таки, – решила София Федоровна.
– Кирилл! Он! живой! – войдя в палату, обрадовалась Аня.
– Подождите, – остановил порыв главврач. – Рано ещё.
– С ним все нормально? – растерялась Аня.
– Нормально! Чего ж тогда мы здесь? – заверил добрый генерал-лейтенант.
– Где мы только его не разыскивали, даже на Канарах разыскивали, – расслабившись, улыбнулся генерал-майор.
– Была такая ориентировка.
– А говорят государство плохо о своих гражданах заботится.
– Как у вас с госфинансированием? – поинтересовался генерал-лейтенант у собравшихся врачей.
Лицо главврача скисло.
– Чтоб заговорил! Вчера! – потребовал генерал. – С деньгами… подбросим чего-нибудь.
– Надо, значит, надо, – пожали плечами врачи. – Он сегодня даже одно слово сказал.
– Что за слово?
– Утюг, – ответил главврач.
– Утюг? – задумались генералы.
– Утюг, – подтвердил Кирилл.
Все вновь посмотрели на Кирилла.
– Это… он сказал? – тихо спросил генерал-лейтенант.
– Больше некому, – подтвердил главврач.
– Чтоб к следующей встрече предложениями начал разговаривать, – приказал генерал.
– Начнет, – пообещал один из врачей.
7
Чиновники Небесной Канцелярии прошли в комнату для совещаний.
– Опять будем монетку бросать, наступать на те же грабли?
– Давайте кончать.
– Давно пора. Покончить одним махом.
– Не получится.
– Что значит – не получится? – посыпались реплики чиновников.
– Мы сюда зашли просто так, – сообщил начальник. – Чтобы он подумал, что его судьба зависит от нас. Может, оценит когда-нибудь?
– А его судьба и так полностью зависит от нас! И всегда зависела, особенно, когда мы были рядом, – сказал бывший советник. – Может, хватит сюсюкаться? Вызовем, например, на поединок с Червями, а там будь что будет.
– Пусть платит по счетам! – поддержали другие. – Суд должен подчиняться только монетке.
– Заплатит ещё, где-то убудет, где-то прибудет. Кое с чем и мы должны считаться, – ответил начальник. – Возможно, подобные типы уже не раз возвращались, не привлекая внимания, может, и накладки были. Объясняться и входить в подробности не буду, советники потом всё объяснят и нужную базу подведут, никаких других решений не будет. Сюда зашли, чтоб оставить тайну в совещательной комнате, как и положено, комната ждет.
– Так что, поединка не будет? – расстроился бывший советник.
– Отправляем обратно и – чего уж там – подаю в отставку! – махнул рукой начальник. – Как говорится, и волки сыты и овцы целы. Не могу быть объективным к судьбе этого человека.
– Не такая уж он и овца, – проворчал кто-то из чиновников, но решение начальника никто оспаривать не стал.
8
Два генерала вышли во двор больницы.
– Почему врачи не носят знаков отличий, как мы, например?..
– Некоторые под халатами носят. Про Канары зря ляпнул.
– Виноват. Не подумал.
– Видел, едва дал распоряжение, чтоб заговорил и заговорил.
– Оперативно.
– Надо будет, по приказу с того света вытаскивать станут. Тогда и войны будут не страшны.
– Да и сейчас не страшны.
– Тем более, когда наука движется вперед семимильными шагами. Кстати, Каркушин в плане науки подавал неплохие надежды. Кого бы к нему приставить? Записывать всё, что наговорит.
– Медсестра приставлена.
– Под это дело можно ещё грант просить. Дадут, раз давали.
– Со скрипом сейчас дают, – вздохнул генерал-майор. – Кризис.
– Когда без скрипа? Что делают, чтоб не скрипело? По телику вон, все оказываются скрытыми миллионерами, а на деле скромные служащие.
– Они оказываются скрытыми миллионерами, когда в тюрьму попадают. Не хочу в тюрьму.
– Лучше на пенсию, – согласился генерал-лейтенант.
9
Кирилл в судорожном беспокойстве кружил за невысоким ограждением в Зале заседаний. В прошлый раз этого ограждения не было, а сейчас вот, спустя время, поставили. Прозвенел звонок, в торжественном шествии вошли чиновники Канцелярии.
– Знаете, я мог бы даже с вами согласиться… в вопросе, что полезно, что нет… в чем-то… – сообщил Кирилл, когда Высокое собрание стало рассаживаться по местам.
Начальник раздраженно махнул рукой, Кирилл смолк.
– Волей случая проявление Высших сил… – торжественно начал начальник, но повторно махнул рукой, уже себе. – Чего уж… – сказал он, сменив интонацию. – В общем, мы вас отпускаем, на тех же условиях, что и в прошлый раз. Есть вопросы, пожелания?
– Есть, – сказал Кирилл и задумался. – Пожелание. Неплохо бы пройтись по тем местам здесь, где был в прошлый раз. Заодно попрощаться, с кем знаком.
– Странное пожелание, – удивился начальник. – Интереснее же бывать там, где не был, и общаться с теми, кого не знаешь.
– Лишь подтверждает их испорченность. – выкрикнули из зала. – Им нравится то, что по всем канонам не должно нравиться.
– Как бы вам это объяснить? – Кирилл повернулся к залу. – Где я был, с кем был, осталась частица меня. Понимаете? Частица прошлого, чувств, воспоминаний, родное.
– Как они себя любят! Вместо того чтоб открывать что-то новое, – зашумели в зале.
– Я, собственно, хотел встретиться лишь с отлученным от дел, – признался Кирилл. – Другие и так здесь.
– Пусть встретится, пока готовим отправку, – разрешил начальник. – Кстати, отлученный уже не отлученный, работает садовником в Саду, выращивает цветы. С таким рвением взялся за работу, словно чиновником никогда и не был. Ходит в грязи, копается в земле, счастлив! Сами увидите!.. Даже в мыслях не было заводить садовника, он взял и предложил себя.
Каркушина вывели на задний двор к конюшне Канцелярии. Машина Канцелярии блестела во всём великолепии.
– В Сад мы на ней раньше не ездили, – сказали чиновники, – но на ней быстрее. Мы её заново открыли после недавней командировки.
– Все новое – хорошо забытое старое, – проворчала металлом машина.
– Завелась, – осторожно улыбнулись чиновники.
– Убедительная просьба пристегнуть ремни безопасности, иначе вынуждена буду вас катапультировать. Всех! – сообщила машина Канцелярии, после небольшой паузы добавила: Во время поездки.
– Ну, так во время поездки мы и сами можем катапультироваться, – попытался пошутить кто-то из чиновников, взгляд его уже бегал в поисках ремня безопасности.
– Она из любопытства катапультирует, чтобы посмотреть, далеко ли кто полетит, если ремень не пристёгнут. Катапультировала нескольких, теперь все ездят пристёгнутыми. Хорошо хоть предупреждать стала.
10
– Его организм продолжает непонятным образом упрямо цепляться за жизнь. И мы этому рады, – сообщил главврач. – Слышали, что генерал сказал? И хотя Кирилл Карлович никак не может прийти в сознание… утюг принесли?
– Вот.
На столике напротив больного рядом с другими медицинскими инструментами поставили утюг.
– Хорошо. Загадочные нейронные связи, – покачал головой главврач. – И хотя он пока не может прийти в сознание и заговорить с нами целыми предложениями, приборы показывают, что он… эээ… неспокоен. Что-то происходит в его мозгу и очень глубокое. Процессы заметны и… в других местах, особенно под утро. Сестра подтвердит.
Медсестра, покраснев, подтвердила.
11
Секретарь Небесной Канцелярии помогал начальнику разоблачиться от должностных одежд.
– Спасибо, вы были неплохой секретарь, – поблагодарил начальник.
– А вы были неплохой начальник, – ответил секретарь. – Грустно уходить?
– Чуточку грустно. Не успел подготовить приемника.
– Простой смертный все карты спутал.
– Не такой уж он и простой, раз спутал. Да и смертным назвать трудно, в рубашке родился.
– Под рубашкой-то всё равно плоть.
– То-то и смущает.
На границе Сада покосившиеся металлические ворота без ограды со звездой вверху. За воротами фигура садовника, большими ножницами подстригающего кусты. Рядом с садовником несколько чиновников.
Когда машина Канцелярии притормозила у границ Сада, чиновники, разговаривавшие с садовником, поспешили скрыться. Кирилл вышел из машины и направился к своему старому знакомому. Сопровождающие скромно остались у машины.
– Я на чуть-чуть, – сообщил Кирилл. – Опять отправляют обратно.
– Зачастил, – кивнул садовник.
Бывший отлученный казался растерянным, железные ворота Сада стучали створка о створку, мешали сосредоточиться. Кирилл посмотрел на ворота и увидел маленького ребёнка, катающегося на одной из створок.
– Мы не знаем, откуда они, – прокомментировал появление ребёнка садовник. – Как-то находят дорогу. Дети умнее взрослых. Взрослые – лишь отражения детских душ. А я вот, – садовник с грустью указал на ножницы.
– Сообщили, – с пониманием кивнул Кирилл. – Повышение в должности!..
– Нет тут никакого повышения!.. Должность сам себе придумал!.. Это сейчас кусты стригу, в основном с цветами. В сторожку не приглашаю, не убрано, – садовник осмотрелся по сторонам: Представляешь, я узнал, где дорога. По ней ещё Адам с Евой. Не было тогда никакого изгнания. Просто. Перестало хватать личного пространства. Мне уже не надо, хотя хорошо бы узнать, та ли это дорога. Когда-нибудь узнаем, – садовник стал присматриваться к Кириллу. – Трудно начинать новую жизнь, ещё труднее заново начинать старую жизнь. Характер по привычке повторит прежние ошибки. Вернулся б другим человеком, начал бы жизнь с чистого листа.
– Во мне ещё много энергии, – отмахнулся Кирилл.
– Имея за плечами прошлое, трудно начинать заново, – вздохнул садовник, украдкой посмотрев в сторону.
Чиновников у ворот становилось больше. Они обступали ребенка, висевшего на прутьях ворот, при всей своей сдержанности проявляли нетерпение, даже нервозность. Такую же нервозность проявлял и ребенок, пытающийся забраться по прутьям вверх.
– Хочешь яблочко без всякой химии?.. – предложил садовник.
– Химия, она во всем! – возразил Кирилл, но яблоко взял и откусил. Поморщился, присмотрелся к яблоку, червивое, стал терять сознание, падая, увидел бегущего к воротам садовника.
– А черви, они во всём, здесь их особенно много, на сладеньком-то, – обернувшись, словно в опере растянул садовник.
12
Очнулся Кирилл в аппаратной Судьбистов. В отличие от прошлого посещения фантомов на кроватях не было, ретрансляторы стояли потухшие, висела табличка «Профилактика». Кирилл сидел на стуле в смирительной рубашке, напротив стоял садовник.
– Развяжи! – потребовал Кирилл, пытаясь освободиться.
– Посиди пока так, – ответил садовник. – Не сопротивляйся, хуже будет. Хотя вы всегда сопротивляетесь, когда вас чему-то хорошему пытаются научить. Вот и Адам с Евой тоже… сопротивлялись… Сиди спокойно!.. ты ж не маленький.
– По-другому заговорил, – возмущению Кирилла не было предела. –Думал, друг мне. Только прикидывался. Понятно. Чиновников бывших не бывает. Развяжи!
– Не получится. Оно само, – ответил садовник.
– Что значит «само»?.. – побледнел Каркушин. – Прямо Кастанеда какой-то.
– Может, Канцелярия уже сама, помимо нашей воли, готовит тебя к депортации, – ответил садовник. – А потом, кто знает, каков ты сейчас там? Согласился б начать жизнь с чистого листа, ничего б это не было. Небольшие фантомные воспоминания и всё.
– Не развяжешь? Не терплю насилие. Не убегу. Куда мне бежать?
– Говорю ж, само. Не будем терять время. Решил вернуться прежним, будем возвращать прежним. Будем учиться направлять твою излишнюю энергию точно в цель, чтоб не занесло опять куда-нибудь.
– Сам научусь, – ответил Кирилл. – Я даже книжки типа как завоёвывать людей и прочие никогда принципиально не читал.
– Правильно делал, – согласился садовник. – Но тут другое. Здесь нужно мне, ну, не только мне… Чтоб не чувствовать потом угрызений совести, сделаю всё, чтобы тебе помочь.
Садовник взял пульт, включил ретранслятор. На экране лодка, украшенная цветами. Среди цветов в отрешении сидит жена Кирилла Аня. Неожиданно в лодку запрыгнул сам Кирилл. Кирилл в аппаратной напрягся. Кирилл в лодке, не проявляя эмоций, стал грести веслами. Включились все ретрансляторы и с разных ракурсов, с разной крупностью стали показывать происходящее. На укрупнении Кирилл на экране показался неуверенным, даже испуганным.
– Обрати внимание на своё лицо, – подмигнул садовник.
– Просто, опять жду подвох, – насупился Кирилл. – Раньше жили беззаботно, сейчас кругом одни подставы. Нужно быть готовым ко всему. Даже она что-нибудь неожиданно может выкинуть.
– Ну что ж, посмотрим, что в данной ситуации она может «выкинуть», – улыбнулся садовник.
Едва лодка оказалась рядом с берегом, Аня поспешила спрыгнуть, возмущенно бросив в сторону Кирилла:
– Я здесь как покойник среди цветов!
– Дальше не стоит смотреть, – поспешно погасив экраны, сообщил садовник. – Из-за своей излишней энергии ты опять бросишься сломя голову мимо цели. Вывод: никогда нельзя сидеть с таким постным лицом, нужно действовать сразу, точно в цель, пока не поздно. Вот вариант в качестве примера.
Экраны включились. Кирилл увидел ту же лодку, ту же Аню в лодке среди цветов. Потом в лодку снова сел он, но, прежде чем взяться за весла, он наклонился к Ане, поцеловал её и сказал:
– Ты здесь самый прекрасный цветок!
– Обрати внимание на лица! – улыбнулся садовник. – Твое лицо расслаблено, тебе уже больше не о чем беспокоиться. А лицо девушки…
– Ани.
– Ани, наоборот, полно предвкушений и живет насыщенной внутренней жизнью! Она ещё долго будет переживать мысль, сказанную тобой, жить с этой мыслью, блуждая вместе с ней по лабиринтам своего воображения, примеривая на нее различные варианты одежд. Можешь гордиться. Мысль прекрасна, у твоей спутницы нет повода для неудовольствий. Мысль-завоевательница сделала свое дело! Удачный пример использования ситуации.
– Как пахнет цветами, – вздохнул Кирилл, лежа на койке больницы, когда Аня расправляла на тумбочке перед кроватью букет цветов.
– Как вы это делаете? – посмотрев на мониторы, застывшие в стоп-кадре, спросил Кирилл.
– Мысли материальны, – пожал плечами садовник.
– Все мысли материальны?
– Все. Но не у всех. И не всегда. Я вот тоже, когда был в теле Бориса, так и не смог покатался с дамой своего сердца на лодке, а ведь так хотел. С Шурой, торговкой цветами, она мне очень нравилась. Сейчас вон лежат оба тела вместе вдвоём по забором, – вздохнув, бывший отлученный зашёл Кириллу за спину. – Продолжим. Мало получить ключи к успеху, ими нужно ещё уметь воспользоваться. Как ты воспользуешься своими ключами, будучи связан по рукам и ногам?
В ответ Кирилл попытался освободиться от смирительной рубашки, не удержав равновесия, упал, больно ударившись головой об пол.
– И ты ещё хочешь заново начинать свою жизнь в такой ситуации? – сдерживая смех, пожурил садовник.
– У всех бывают тупиковые ситуации, – лёжа на полу, ответил Кирилл.
– Бывают. И что ты намерен делать?
– Когда человек не может сам… не совсем получается… когда почти что тупик, нужно людям дать понять, что ты в безвыходной ситуации. Люди заметят и придут на помощь. Развяжи!
– Тебе ещё долго придется ждать помощи.
– Тогда сам… совершу какой-нибудь поступок!.. – страдая от боли и собственного бессилия, почти по-детски выдохнул Кирилл.
– Что ж за поступок ты собираешься совершить, будучи связанным по рукам и ногам? – улыбнулось приблизившееся лицо садовника.