Святогор поднялся и на трясущихся ногах вышел на улицу. На улице стоял ясный день. Яркий свет ослепил Святогора и он зажмурился. Святогора посетило блаженное чувство и глубокий вдох свежего и чистого воздуха подарили небывалую сладость. Святогор, чуть ли не на ощупь, обошел дом, подальше от Солнца. Стоя у стены, Святогор слушал и глубоко дышал. До уха донесся звук ветра и птиц, разговоры людей, скрип деревьев и шелест травы и листвы. Святогор стоял с закрытыми глазами и слушал, словно бы слышал впервые. Гамма новых чувств захватывала его и пьянила. Когда Святогор открыл глаза, то свету предстали его, некогда черные, а ныне золотые глаза, а его взору предстал яркий, словно в свете множества прожекторов и цветных ламп мир. Святогор видел такое буйство цветов и красок, какое не видел никогда в своей жизни прежде. Небо было не просто голубым, в нем были нотки зеленого и оранжевого. Лес впереди и вовсе казался палитрой, словно безумный психоделический авангард. И самое главное – это яркость! Все сияло и было не просто цветным, все вокруг словно бы излучало цветной свет. Сознание Святогора помутнело и ему захотелось вернуться обратно в дом, в прохладу и тьму.
Святогор занавесил все окна, чтобы ослепительный свет ни проникал внутрь, оставив лишь не большую щель, чтобы в комнате не царил абсолютный мрак. Этого света было достаточно, чтобы не слепить и не причинять боль. Тончайший луч света в глазах Святогора, был словно луч прожектора, а рассеянный свет, наполнявший всю комнату, позволял отлично разглядеть даже самые темные углы. Святогор сел на стул и стал разглядывать помещение. Из-за пыли в воздухе, тот словно бы блестел и мерцал, подобно переливам алмаза. В этом мерцании порой проскальзывали образы и фигуры и спустя время, когда глаза привыкли, Святогор сумел разглядеть фигуры людей. Сперва они были тусклыми, но потом наполнились чем-то зыбким и становились все яснее и яснее. В помещении находилось, помимо Святогора, еще несколько человек, но то были не люди, ибо их тела были призрачны, не осязаемы, и пропускали свет. Святогор припомнил сон и протянул руку к фигурам и те протянули свои руки в ответ. Рука Святогора проходила сквозь их руки и те рассеивались словно дым, а потом восстанавливались обратно. На лицах этих призраков проступили добрые черты и в сердце Святогора поселился покой.
Послышался стук и в помещение, рассеивая видение Святогора, вошла девушка.
– Леша! Это я – Соня. Я… – произнесла девушка очень приятным голосом и замолкла на полуслове.
Соня остановилась на пороге. В помещении царила кромешная тьма, которую разрезал слабый лучик света.
– Господи, тьма-то какая! – удивленно произнесла Соня. – Леш! Леш – это ты? – проговорила Соня, увидев в слабом свете чей-то силуэт.
Святогор молчал.
– Я это… Покушать принесла, ты кушать будешь? Леша?..
Святогор поверну голову и увидел Соню. Соня видела лишь силуэт и ярко золотые глаза во тьме. При виде глаз, Соня содрогнулась и замерла. Глаза были не просто желтые или золотистые, а именно золотые! С металлическим блеском. Словно бусинки или два металлических шарика вместо глаза. Соню посетила всего одна мысль – Лис! Она выронила корзинку, что принесла с собой и из нее вывалилось и покатилось содержимое. Соня, цепенея от страха, стояла и не шевелилась. Святогор видел Соню как при свете и видел, что та вот-вот закричит.
– Да, – отозвался Святогор не своим, но очень спокойным голосом.
Соня побледнела. Голос Святогора она не узнала и страх, что это прямо перед ней и есть тот самый Лис, только усилился. Видя это, чтобы успокоить Соню, Святогор произнес:
– Не бойся, – тем же спокойным голосом произнес Святогор. – Это Я – Святогор.
Соня, не веря и от страха, судорожно сглотнула. Святогор, чтобы рассеять сомнения, отодвинул штору и в комнату хлынул яркий свет. Свет описал черты лица Святогора. Он сидел и щурясь глядел на Соню. Соня, увидев лицо Святогора, судорожно выдохнула и нервно задышала. Соня никогда не видела увечий Святогора, ибо познакомилась она с ним еще до того, а уже после, все его уродства скрывали ткани и потому здоровый вид Святогора не вызвал ни каких мыслей.
– Господи… Напугал! Я ж чуть Богу душу не отдала! – недовольно пискнула Соня.
– Богу говоришь… – странно удивленным голосом произнес Святогор, задумываясь и отводя взгляд в окно.
– А ты чего там сидишь? – спросила Соня, собирая корзину. – С тобой все хорошо?
– Да, – сухо и как-то недовольно, но спокойно ответил Святогор. – Легче… Легче вот стало.
– Ааа… – подозрительно протянула Соня. – Ну, я это… Корзинку тут оставлю, ты тогда поешь сам, хорошо? Сам ведь сможешь? А то Джа говорил ты…
– Да, смогу, – все тем же сухим и спокойным голосом отвечал Святогор.
– Ну и хорошо… Я это… Пойду тогда.
Эта девица или вернее даже девочка, семнадцати лет, была альбиносом. Ее бледная кожа и серые глаза подчеркивали ее альбинизм. Соня не входила в число пугливых, но сейчас она всем своим видом говорила, что задерживаться не желает. Что же, ее страх был понятен. Лиса, если считать тех, кто пережил встречу с ним, видели единицы и все как один говорили о горящих во тьме желтых газах. Как тут не перепугаться, если учесть то, что на Лиса натыкались так же, как на Святогора наткнулась Соня. Гораздо чаще натыкаются лишь на обескровленных жертв Лиса, с гримасами ужаса на лице. Откуда приходит Лис? Как Лис проникает в поселок незамеченным? И как он умудряется без единого звука убивать своих жертв при наличии вооруженных людей? Вот загадка…
Святогор, перекусив и набравшись сил, вновь вышел из дома. Он гулял по поселку, меланхолично разглядывая деревянные дома с чахлыми огородами и такими же чахлыми обитателями. Люди в поселке жили за счет того, что удавалось взрастить на своих огородах. Старые, сохранившиеся с довоенных времен культуры, росли очень плохо, но люди упорно желали выращивать именно их. Культуры нового мира многие не жаловали, из-за вкуса и пресловутой веры в то, что они вредны для человека. В поселке было не много людей и все знали друг друга в лицо, а потому новости расходились по поселку быстро. Все знали Святогора и знали, что его свалила болезнь, которая грозила ему смертью, а потому удивленно глядели на него, когда он проходил мимо. Кто-то даже останавливал и, не веря своим глазам, спрашивал, задавая, в сущности, один и тот же вопрос: «Как это?». Кто-то даже умудрялся шутить, говоря, что Святогор нашел эликсир молодости и не мог бы он им поделиться? От таких взглядов, вопросов и колкостей Святогор ощутил сильнейший позыв к одиночеству. Покидая огороды и людей, Святогор направился во вторую – западную, половину поселка, что лежал за железной дорогой. Эта половина была одним большим кладбищем. Сперва людей хоронили, но потом просто заворачивали во что-нибудь и складывали в дома, чтобы не утруждать себя рытьем. Каждый дом здесь был склепом. Святогор смотрел на это кладбище своим новым взором и видел то, что не мог видеть раньше. Каждый дом слабо сиял, словно в них еще жили, и чем ниже опускалось Солнце, тем ярче и отчетливее было это сияние. Святогор стоял и смотрел – наблюдал! И лишь когда Солнце скрылось за краем лесного горизонта, он увидел, что за ним тоже наблюдают. Маленький город-кладбище с домами-склепами жил своей – флегматичной жизнью. Некоторые жители стояли, не смея покинуть своего обиталища и смотрели на Святогора пустыми глазами. Любой другой, если бы мог это видеть, бежал бы в страхе, но Святогор ощущал покой и такое же флегматичное чувство, которым жила странная община. Обитатели этого кладбища не были людьми, они были такими же призраками, что являлись Святогору чуть ранее. Железная дорога, что делила поселок, лежала тут, словно граница между двух государств, граница между царством жизни и царством смерти. Ни одна из сторон несмела переступать эту границу и могла лишь наблюдать. О чем думают жители царства смерти? Тревожит ли их что-то? Святогор об этом даже не задумывался, ибо его тревожили свои мысли. Его место там, по ту сторону границы, но нет, его оставили тут, дали второй шанс. Для чего? Неужели он смог доказать, что имеет право на вторую попытку? На новый – истинный путь?
Сознание Святогора словно взорвалось. Новое видение мира пролило свет и дало осознание. Не имевший веры, словно прозревший слепец, Святогор обрел ее. Угасшая надежда загорелась вновь, осветив новую дорогу и цель Святогора.
***
Джа возвращался тем же путем, что и пришел. Озеро, которое теперь лежало по правую руку, затянуло туманом с гнилостной вонью, но Джа не обращал на это внимания, ибо его нос давно привык не замечать подобное амбре. Туман переходил на болота и поднимался вверх, закрывая собой дорогу и лес впереди. Джа прибавил шаг, чтобы обогнать туман, но гул, напоминавший глухой рев зверя, со стороны озера заставил его остановиться и приглядеться. За туманом было скрыто все озеро и уже даже остров был не виден. Туман полз очень быстро и Джа пришла в голову мысль, что туман ему все же не обогнать. Джа продолжил путь, погружаясь в густой и вонючий туман. Эти болота Джа знал хорошо и потому туман не сбил его с пути и даже не испугал. Пугали звуки, которые издавало озеро. Туман двигался, словно бы переваливаясь, в нем мелькали тени деревьев, а некоторые из теней, словно бы двигались и бродили с места на место. Джа торопился и некоторые тени, в этой спешке, стали принимать причудливые, но знакомые формы. Тени походили то на громадное дерево, то на огромного человека или нечто вроде, а то и на слона или лошадь… Слышались угуканье и ауканье, и неразборчивая речь. До уха Джа донеслось невнятное, словно издали и отовсюду:
– Где же ты был? Я тебя звал, звал, а ты не откликался…
Джа поразил этот голос. На этом болоте, за все годы, он ни разу не встречал других людей. Даже он сам сюда приходит лишь по делу и не задерживается надолго. Кому принадлежит этот голос? Джа стоял и зачарованно вслушивался. Голосов больше не было, лишь озеро стало издавать булькающие звуки все чаще и интенсивнее. Джа опомнился и прибавил шаг. В дымке тумана уже проявлялся силуэт леса, когда Джа понял, что болота начали наполняться водой. Мелкие кочки вода уже скрыла и иногда Джа путал и сбивался с дороги. Что-то потревожило болото. Быть может это те, чей голос он слышал? Зашли по незнанию и потревожили? А может, те голоса ему почудились? Если да, то, как же тогда он мог потревожить болото?
До леса оставалось всего ничего, но дорога путалась и Джа несколько раз заходил в тупик. Туман вокруг стал словно бы гуще и в нем виднелись другие «жуткие» и «страшные» тени. Джа уже не сомневался, что попал в капкан местного хозяина и только не понимал по чьей же вине. Безобразные тени то возникали, то пропадали, стараясь заставить Джа потерять самообладание, сбиться с пути и забрести в тупик, где его будет поджидать болото. Но Джа – это один из тех людей, у которых мир отнял все кроме жизни. Потому Джа до сих пор и жив. Все попытки болотной твари заставить Джа потерять голову были словно волнами, что разбиваются о скалы. Свободное место, что когда-то занимало самообладание, сейчас занимает флегматичное спокойствие и радость. Условный девиз Джа: если проблему можно решить – решим, если нет – ну и что? Но тварь не понимала и с настойчивостью голодного комара наседала на Джа, все сильнее и сильнее наваливаясь, все больше и больше желая свежей добычи. Раздался неприятный гул, который разнесся эхом по всей округе. Болотная тварь была обеспокоена тем, что ее добыча ускользает. Воды прибавилось и Джа уже с трудом разбирал дорогу на ощупь.
Впереди виднелся силуэт леса и радости Джа прибавилось. Но Болотная тварь не желала отпускать. Туман начал сгущаться и подниматься, скрывая собой все вокруг. Туман наполнялся чем-то темным и свет с трудом проникал в эту завесу. Раздался протяжный гул и болота содрогнулись. Гул этот был иным и доносился не с озера, а со стороны леса. Болото вновь содрогнулось и раздался тревожный гул со стороны озера. Туман начал проясняться и словно бы отступать. Показался лес и у границы леса и болота показалась фигура гиганта. Джа увидел его – Хозяина леса. Гигантский олень стоял и, задрав голову, издавал тот самый протяжный гул. Он бил копытом и каждый удар вызывал содрогания болота. Хозяин леса и Хозяин болота – два правителя на границе своих владений. Болотная тварь явно была слабее и боялась могучего создания из леса. Вместе с туманом отходила и вода, обнажая дорогу. Не теряя времени, Джа воспользовался ситуацией и покинул болота. В лесу, под покровительством Хозяина, Джа ни что не угрожало. Все болото, словно бы разом, издало тяжелый гул и ветер, разгоняющий туман, обрушился на лес, заставляя деревья истошно скрипеть.
Болота были позади. Джа шел в сторону дома, а Хозяин леса, словно путеводная звезда, шел далеко впереди и все больше, и больше исчезал из виду, пока полностью и бесследно не исчез за деревьями. Вечером, ближе к ночи, Джа уже был недалеко от водохранилища. Нужно было поесть, поспать и утром направляться в поселок.
Лежа на брезенте, Джа думал о лесе. Этот молодой, но отчаянно жаждущий казаться старым, лес стремился заполнить собою все. С уходом человека ушла и угроза миру, но человек не сгинул и доказательство тому – он, поселок в котором он живет и все те путники, что порой появляются. Джа часто задавал себе один и тот же вопрос: «Что же МЕНЯ ждет?». Джа никогда не унывал, даже когда думал о грустном. Его веселое настроение и вечная улыбка всегда были искренние. Но Джа терзал выбор между людьми и лесом. Его разум заставлял оставаться с людьми, а сердце тянулось к природе. Джа не боялся своего будущего, потому, что ему хорошо в обоих мирах, но пограничное состояние причиняло боль. Словно между молотом и наковальней, Джа порой взывал к кому-то, чтобы тот сделал выбор за него.
– А буду ли я доволен выбором? – засыпающим голосом, произнес Джа слова, которыми отвечает себе на свой вечный вопрос.
***
Святогор лежал на земле, у опушки леса и смотрел в ночное небо. Ясное, чуть тронутое редкими облаками и усеянное звездами небо разрезала линия млечного пути. Мириады звезд сияли тысячами цветов, а рядом с млечным путем сильно выделялось одно большое и размытое пятно. Некоторые звезды мерцали и переливались радугой, другие двигались, становясь то ярче, то тусклее. Святогор закрыл глаза и вслушался. Он слышал звуки леса и его обитателей. Он слышал звуки воды, травы и людей. Святогор даже слышал звуки неба и звуки, что приходили из ниоткуда. Эти непонятные звуки приходили, словно бы отовсюду и Святогор как будто ощущал их кожей. Подул ветер и Святогор ощутил невероятную гамму запахов. В этой гамме присутствовали нотки живительной сырости, душистой растительности, терпкой земли и древесины, крепкий аромат старых домов. Запахи вызывали тактильные ощущения и Святогор погружался в мир чувств. Крепкие запахи вызывали ощущения крахмала на руках, резкие запахи походили на жжение снега, а мягкие напоминали прикосновение воды. Но в эту фантастическую гамму чувств вмещался один запах, вызвавший у Святогора боль как от ножа. Мерзкий, тошнотворно-сладковатый запах резал, словно писклявый голос в хорошо поставленной пьесе. Святогор, возмущенный и встревоженный, открыл глаза и сел. Запах шел со стороны поселка и вынуждал узнать причину его столь вульгарного появления. Святогор встал и направился к источнику этого зловония. Поселок уже спал и лишь часовые стояли на постах, вооруженные кто луками, кто арбалетами. Часовые разговаривали на тему «чего бы пожрать?» и запаха совсем не ощущали, а дозор несли по принципу: увидел – кричи. Один из часовых, еще совсем пацан, со словами: «Я в толчок», ушел в сторону леса. Для часовых ночь была глухой, но для Святогора весь поселок был как на ладони. Пройдя мимо часовых, не вызвав у них и тени беспокойства, он направился к источнику этой гнусной вони. Чем ближе был источник, тем омерзительнее становился этот странно знакомый запах. Когда Святогор дошел до одного из крайних домов на юге поселка, он прямо-таки увидел, как этот дом светится, но то был не свет, а удушающая вонь! Святогор вошел внутрь, и, пройдя в спальню, увидел. На кровати лежало тело или вернее то, что от него осталось. Тело словно, до костей, обглодали крысы, а все нутро начисто было выжрано. В помещении было открыто окно и дул легкий ночной бриз, но этот бриз не освежал стоявшую вонь. Святогор выскочил на улицу и, добегая до часовых, переполошил всех своим внезапным появлением.