На этот раз Бене уже не могла сдержаться и наклонилась к подруге, обняв ее за плечи и поцеловала в лоб.
–Ты боишься, не того, кто он, а за чем он пришел. – Догадалась она.
Анжелин только кивнула.
Конечно, она этого боялась. Даже ей, все время сомневающейся в наличии бога. Она и не задумывалась о наличии противоположной стороны. Хотя, это было бы логично.
Когда ты не думаешь о душе и о спасении, живется, вроде бы легче. Но стоит жизни немного накрениться, как ты начинаешь сомневаться в том, чем ты это заслужил. Хотя, вместо вопроса «за что?» стоит задавать вопрос «для чего”
Ангелина оторвалась от подруги и продолжительно посмотрела на нее.
–Анжелин?
Бене попыталась снова ее обнять, но Ангелина отстранилась.
–Есть только одна вещь в мире, ради которой я бы продала свою бессмертную душу.
Плечи Бене опустились и она положила руки на предплечья подруги.
–Ангелина, мы много об этом говорили.
Слезы душили Анжелин и она позволяла стекать им по щекам и капать с подбородка на шелковую блузку.
–Я не могу, Бене. Я не знаю, кто я без них. – Ангелина срывалась на всхлипы и стыдливо опускала глаза. – Я не знаю, кто я, ты не понимаешь.
Ангелина поднялась и сняла куртку со спинки стула.
–Что если Бог бережет тебя от этого?
Ангелина наклонилась к подруге.
–А что если меня бережет Дьявол?
Она накинула куртку и пошла прочь.
–Как ты будешь его искать?! – Крикнула Бенедикт ей вслед.
Анжелин обернулась и на ходу ответила:
–Он сам меня найдет. Нужно просто попросить.
***
Мысли Ангелины прояснились, когда она вышла на улицу. Прохладный воздух проник под незастегнутую куртку, но женщина не торопилась укрыться от холода.
Она потерла щеки ладонями, ударила несколько раз ладонью по лбу и остановилась. Улица Валет затихла для нее. Время остановилось, будто ее погрузили в густое подсолнечное масло и Ангелина смотрела на все через полупрозрачную золотистую пелену.
Анжелин подняла глаза к небу и прошептала:
–Пожалуйста, позволь мне его найти.
–Ты, случайно, не обо мне Его просишь?
Голос мужчины оборвал все ее молитвы и она обернулась. Первую секунду, когда она увидела Самаэля радость смешалась с испугом, но он спокойно смотрел на нее и, кажется, передал ей это умиротворение. Она сделала несколько глубоких вдохов и решилась:
–В прошлый раз я была не готова в нашей встрече. Теперь я точно знаю, чего хочу. – Произнесла она твердо.
–О, моя малышка, наконец, поверила! – Дьявол не стал скрывать своего удовольствия.
Ангелина запахнула куртку, поправила волосы, вытерла лицо и прямо уставилась на него.
–Повтори.
Самаэль приподнял брови и облизнулся.
–Прости?
–Повтори. – Прокашлялась она. – Ты знаешь.
Самаэль смотрел на нее через слегка прищуренные глаза, в то время как она даже не моргала. Улыбка медленно растягивалась у него по лицу и он дал ей то, о чем она просила:
–Я Дьявол, детка. Попроси и я дам тебе все, что ты пожелаешь.
Ангелина подошла ближе и положила руку ему на грудь. Ее дыхание сбилось и она поднялась на цыпочки. Она прошептала ему в лицо:
–Я хочу увидеть родителей.
Самаэль неподдельно удивился. Люди. Они все еще могли его поражать. Чаще, конечно, тупостью.
–Ты ведь сирота? – Спросил он.
Ангелина отняла руку от его груди и приложила ее к своему кипяточному лбу. Она отвернулась и пошла медленно дальше по улице. Самаэль неторопливо шагал следом.
–Даже ты знаешь, кто ты. Ты знаешь, почему живешь так как живешь. Считаешь ты это справедливым или нет, не имеет значения, но ты все знаешь о себе.
Слова Ангелины трудно было разобрать и Самаэлю пришлось догнать ее и пойти рядом, чтобы не напрягать слух.
–Ты понимаешь, каково это, не знать откуда ты?!
Она остановилась и подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Оно было внимательным и, даже, нежным.
–Пожалуйста. – Прошептала она.
Глава 11.
Ангелине было одиннадцать, когда она впервые спросила у директора детского дома о родителях. Большая часть детей, воспитывающихся с ней, не были сиротами. У многих имелись родственники и родители, большая часть знала, почему попала туда.
Ангелина тоже знала. Мать оставила ее в роддоме со скупой запиской и отказным заявлением. Отцу она оказалась не нужна еще до рождения, но что ее волновало всю жизнь, так это вопрос о том, жалели ли они о своем выборе. Каждый год, с одиннадцатилетия она загадывала только одно желание – узнать об этом. Она даже карьеру строила только из побуждений доказать им, что они совершили ошибку.
Ей повезло с воспитателями и администрацией, даже с “сокамерниками", как называла воспитанников одна из ее подруг по детдому. Конечно, случались стычки, даже драки, но у кого их не было. Она и в семье могла бы с тем же успехом подраться с братьями или сестрами. Правда, в этом была одна существенная разница. Она бы знала, кто она.
Ангелина искала их много лет, уже выйдя из приюта, она использовала любую возможность, чтобы найти их. Не для того, чтобы спросить, почему они бросили ее. Это и так было ясно. Для того, чтобы посмотреть в лицо той части себя, которая никогда не была ей понятна.
Она много раз прокручивала в голове возможные сценарии: те, где мать кидалась ей на шею и молила о прощении; те, где перед ее носом захлапывали дверь; те, где она стояла над их могилами. Все равно ничего не происходило. Тьма засасывала ее сильнее, каждый раз, когда она чуть-чуть приоткрывала дверь в прошлое. И если Бог не дал ей возможности ответить на этот вопрос, она спросит у Дьявола.
Самаэль смотрел на нее с содроганием. Первый раз его просили так искренне и так невинно. Большая часть сразу бросалась в пучину разврата: они просили денег, власти, влияния, престижа, будто не могли их получить без дьявольской силы. Кто-то умудрялся просить стать Королем Ада или Богом. Это наскучило ему. Он ждал чего-то, что может дать только он. И вот перед ним стоит еще необвиненная душа и просит помочь. Ей не нужны деньги, она не хочет стать самой красивой женщиной во Вселенной, не просит сделать ее самой желанной, не собирается пробиваться наверх с его помощью. Она хочет того, в чем не была виновата. Она даже не просит, чтобы ее никогда не бросали в детском доме. Впервые за очень долгое время, Самаэль услышал просьбу, в которой есть только смирение.
Самаэль знал, что свобода воли, чаще всего, оборачивается для тварей проклятьем. Для него именно этим она и стала. Когда-то он любил людей и посчитал, что Отец делает для них недостаточно. И он решил заменить Его. Он решил, что справится с этим лучше. Что из этого вышло, давно известно. Спустя тысячелетия он понял, что не всегда людям нужно давать то, что они хотят. Они обладают свободой, но их наказывают за их выбор. И Самаэль смеялся над ними.
Теперь ему было не до смеха. Не Ангелина делала выбор у кого ей рождаться. Но она настойчиво искала то, что не должна была. Он знал это и знал, почему Творец не допускает ее к ним. Но она попросила его и он не мог отказать.
Ее глаза, искрящиеся под пеленой слез купили самого Дьявола.
–Ты уверена, что хочешь этого? – Спросил он, пока она продолжали стоять на тротуаре.
–Как ты можешь спрашивать? – Выкрикнула она и тут же смягчилась. – Я ищу их всю жизнь! Мне нечего терять, все равно половина моей души осталась с ними. Так что, если ты собираешься ее забирать, то я хочу получить то, о чем больше всего волнуюсь.
Самаэль почувствовал то, что у него отняли тысячи лет назад вместе с правом жить в Раю. Сострадание.
–А если тебе не понравится то, что ты увидишь? – Давал он пути отступления.
Но она не собиралась сворачивать.
–Я хотя бы буду знать.
Самаэль дотронулся кончиками пальцев к кисти женщины.
–Возьми меня за руку и закрой глаза.
Ангелина, не раздумывая, покорилась.
«Какая теплая!» – Подумал Самаэль. Его руки были ледяными, будто он только что терзал грешников, вмерзших в озеро на последнем круге ада. Ангелина даже не вздрогнула.
–Все.
Она услышала его голос и медленно открыла глаза. Всю жизнь она грезила этим моментом, а когда он наступил, не знала как себя вести.
Они стояли посреди огромной гостиной. Светлая, в нежных зеленоватых оттенках, выполненная в прованском стиле, она была облагорожена профессиональной рукой. Никаких излишеств. Только немного живых растений в горшках, сувениры, светильники. Мебель из дорогих материалов.
Сверху послышались голоса и Ангелина метнулась, чтобы укрыться, но Самаэль, стоящий за ее спиной, удержал ее за плечи.
–Они нас не увидят. – Успокоил он.
Ангелина поверила, хоть и боялась.
С лестницы спустилась белокурая кудрявая девочка лет восьми. На ней было надето розовое платье с белыми рюшами и лаковые сандалии.
–Мама! Мама! – Она спрыгнула с последних трех ступенек и прокричала наверх.
–Что ты орешь?!
Из боковой комнаты, наверное, столовой, вышел высокий худой парень лет двадцати. Его дымчато-коричневые волосы тоже немного вились, но не так, как у девочки.
–Ты злюка! – Девчонка показала ему язык и снова побежала наверх.
Парень безучастно почавкал жвачкой и вернулся в столовую.
Ангелина смотрела на них, закрыв рот ладонью и слезы крупными градинами катились по ее лицу. Самаэль сжимал кулаки в бессильной злобе. Он ненавидел этих детей, хотя и понимал, что они ни в чем не виноваты. Это не позволяло ему наказать их.
Но вот послышались более глубокие голоса взрослых и на лестнице показались мужчина и женщина, держащие за руку девчушку.
–Милая, твой брат уже готов? – Спросила женщина.
Ее тонкое платье в горошек облегало стройную фигурку и муж, очевидно, до сих пор восхищался этим фактом, судя по тому, какие плотоядные взгляды он бросал на нее.
–Мне обязательно туда тащиться?
Парень снова вышел в прихожую, на этот раз, закидывая в себя чипсы.
–Ты еще не готов! – Взвизгнула женщина.
Парень небрежно посмотрел на свою одежду: рваные джинсы, толстовка, серая футболка, кеды.
Он оскалился, оголив ровный ряд керамических зубов.
–Я пойду так или не пойду вообще.
Мужчины оставил руку дочери и подошел к сыну, тыча в него пальцем:
–Ты, черт возьми, переодеваешься, – он повысил голос: – идешь наверх и переодеваешься!
Он минуты три играл в переглядки с сыном, в которой у младшего не было ни одного шанса. Парень обошел отца, задев его плечом, одними губами прошептал извинения матери, потрепал сестренку по макушке, которая теперь смотрела на него, надув губы и упрямо удерживая слезы.
–Мы подождем на улице. – Сурово произнес мужчина.
Его жена и дочь вышли вслед за ним.
Ангелина повернулась к Самаэлю и, сквозь слезы, произнесла:
–Забери меня отсюда.
Самаэль поднял ее подбородок и наклонился к губам, лишь одну долю мгновения прикоснувшись к ним своими. Ангелина не успела ничего понять, видя лишь его глаза, которые горели алым цветом и тут же они оба оказались в ее собственной гостиной.
Самаэль отодвинулся от нее, но руки держал чуть ниже плеч, поглаживая их вверх-вниз. Ее кожа похолодела, а его руки, наоборот, стали горячими, как раскаленные котлы.
Ангелина отрывисто дышала и медленно моргала, только способная лишь открывать рот в немой сцене.
–Прости меня. – Заговорил Самаэль.
Он смотрел на ее лицо и ему хотелось вернуться обратно в ад, потому что смотреть на ее страдания было сложнее, чем ежеминутно мучить тех, кто заслуживал этого. За это он и ненавидел Творца. Дьявол наказывал, мучил, ненавидел, испытывал, соблазнял, но лишь тех, кто это заработал и не скрывал этого. Бог прикрывался странной формулировкой «Он не дает тебе больше, чем ты можешь вынести".
Самаэль проскрежетал зубами. За что ей это испытание? Она родилась с грузом греха, который слишком цинично называть первородным.
–Поэтому мне не давали возможность увидеть их?
Самаэль даже не сразу понял, что это она говорит. Он опустил глаза на нее и увидел, что слезы ее высохли, а глаза стали проясняться.
–Ну, ты и, – она неловко передернула плечами, – Он. – Она махнула головой вверх.
Самаэль слабо покачал головой.
–Не все стоит знать людям. Некоторая правда должна быть скрыта. – Самаэль осторожно поднял руку, дотронулся ладонью до ее щеки и постарался сдержать огонь, горящий у него внутри.
–Расскажи мне все. С самого начала.
Глава 12.
Самаэль и Ангелина сидели на том самом диване, на котором познакомились. Она закинула босые ноги на кофейный столик, положив голову на спинку и смотрела в потолок.
–Твоей матери было 16, когда она родила тебя от своего одноклассника. Конечно, он сбежал. – Самаэль поерзал, попытался расслабиться и закинул одну руку вдоль спинки дивана. – Она росла с бабушкой, почти без присмотра. Она солгала ей, сказав, что ребенок умер в роддоме.
Ангелина облизывала губы время от времени и слушала с напускным спокойствием, теребя край футболки.
–Твои родители встретились спустя полгода после твоего рождения. Она рассказала ему все.
Легкая улыбка мелькнула по лицу Ангелины. Так исчезла ее надежда.
–Они выбрались…вместе. Закончили институт. Он стал стоматологом. Она его ассистентом. Они сменили фамилии, чтобы никогда…
Ангелина всхлипнула . Один раз. Потом еще. И еще. Все ее тело задрожало. Самаэль напрягся и слегка наклонился вперед. И только потом понял, что она смеется.
–Это объясняет керамические зубы. – Выдавила она и захохотала.
Самаэль нахмурился, потом качнул головой, напряг губы, мягкая улыбка растягивала его лицо и он стал смеяться вместе с ней.
Так продолжалось несколько минут, смех нарастал, надавливал, отступал и снова рос. Она не закрывала глаза, не стеснялась, не пыталась подавить то, что росло в ней и кипело.
Он наслаждался ее смехом, ее честностью. Ее искренностью.
Но смех ее мгновенно погас. Также быстро, как и начался.
–Они когда-нибудь вспоминали обо мне? – Спросила она резко.
Самаэль виновато опустил глаза. Тридцать лет назад он дал выбор ее матери. Он просто спросил: чего она хочет? Она дала ответ. Он схватил обивку на диване и сжал челюсть до скрипа.
–Я бы не назвал это воспоминаниями. – Ответил он.
Ангелина оглядела его с ног до головы, задержала взгляд на уровне груди, там где билось его сердце и подняла глаза к его глазам. Они казались в свете электронного камина янтарными, медовыми, похожими на два камешка яхонта. Самаэль не винил себя в том, что позволяли себе люди. Никогда до этой секунды. В том, что она плачет есть и его ответственность. Не соблазнив он ее мать, она бы прожила другую жизнь. Он дотронулся кончиками пальцев до ее волос и накрутил один локон на палец. Она бы не позвала его, и он бы не сидел сейчас с ней. Если бы тогда ее мать поддалась другому соблазну, который он тоже предлагал ей. Самаэль поморщился от боли. Он мог бы убить ее…
–Они вычеркнули меня из своей жизни. – Проговорила она, словно, выносила приговор.
Самаэль отпустил ее волосы и распахнул глаза шире.
–Они получат свое. Поверь мне, наказания еще никто не избегал. Просто еще не пришло время. Они обязательно поплатятся.
Ангелина дернулась вперед и накрыла его рот ладошкой.
–Не надо. – Она облизнула губы и покачала головой. – Я не хочу этого знать.
Она положила голову ему на грудь и обняла. Тепло его тела, стук его сердца, ровное дыхание, щека прижавшаяся к его макушке – успокаивало сильнее, чем любой антидепрессант.
–Спасибо. – Прошептала она ему в рубашку.
Глава 13.
Если Дьявол и покинул Ад на время, то это еще не значит, что он отгородился от своих непосредственных обязанностей.
Михаил смотрел на документы, которые передала ему доктор Сильва и задавался вопросом, сколько из тех наград, что он получал в своей жизни были не для него.
Он даже в Париж попал не потому что научный совет университета выбрал его, а только потому что его мать была попечителем этого университета. Он подозревал, как много сплетен собрал за своей спиной после отъезда. Они никогда не утихали. Ни до, ни после.