Дверь отворилась, пленник резко обернулся, буравя взглядом темноту и вошедшего незнакомца в серебряном балахоне.
– Кто здесь? – прозвучал глухой, чуть с хрипотцой голос обитателя.
Незнакомец одним движением скинул с головы широкий капюшон, показав своё лицо. Это была синеглазая девушка, её длинные тёмные волосы разметались по плечам.
– Ах, это ты! Предательница! – злобно проговорил узник, его грубое угловатое лицо было перекошено от ненависти и раздражения.
– Максимум, тебе известно, что я не предавала тебя… – спокойно сказала незваная гостья, сложив ладони воедино.
– Как мило у нас всё получается… – гневно, но тихо произнёс связанный мужчина, тут же сорвавшись на крик. – Меня никто не предавал?! Но, дьявол меня возьми, я сбился со счёту, торча в этой клетке! Почему я подыхаю тут, если меня никто не предавал? Какого чёрта я здесь делаю?! – взгляд пленника в одно мгновенье стал бешеным, если бы у него не были связаны руки за спиной, он придушил бы эту Иуду в женском обличии, не моргнув глазом. – Мне на ум приходит только одно объяснение… Ты меня сюда упекла, ТВАРЬ!!! Ты, сволочь, во всём виновата, потому что ты заодно со Злом. Но ты просчиталась, сука. Тебе, гадина, тоже несдобровать! Тебе и этому исчадью ада, которому ты служишь и поклоняешься…
– Максимум, успокойся, пожалуйста… – уговаривала девушка, но всё безуспешно, пленник просто впал в ярость, изрыгая из себя проклятия.
– А я тебе верил, сука! Как я тебе верил… – сокрушался он.
Вдруг где-то внизу послышались чьи-то громкие крики, а за ними приглушённые звуки ударов. Где-то в Храме Снов разгорелась настоящая битва.
– Грядёт ваш конец, уроды! – обрадовано провозгласил связанный Максимум. Ольга пребывала в растерянности, прислушиваясь к неизвестно откуда взявшейся панике. А в это время Мрак изо всех собственных нечеловеческих сил крушил каждого, кто попадался под горячую руку. Он проламывал черепа и превращал лица служителей культа в кровавое месиво, кромсая врагов своим беспощадным мечом. Рядом, не жалея стрел, сражался Мэр, дырявя нападающих так, что те падали замертво, не сходя с места.
– Держись, Максимум, дружище, мы уже идём! Мы уже рядом!!! – высказывал Мэр мысли вслух.
Узник с нетерпением сжимал кулаки за спиной, слыша, как всё громче, всё неизбежнее близится его освобождение. Вот и дверь в темницу с треском отлетела в сторону от могучего удара ноги двухметрового бугая. Они с Олегом ворвались в пахнущий сыростью острог, где томился их друг.
– Максимум, вот мы тебя и отыскали! – радостно прокричал могучий Мрак. Мэр тряс луком в воздухе от переполнявших его эмоций.
– Мрак! Мэр! Как хорошо, что вы нашли меня, ребята!!! – счастливо прокричал Максим Темников рядом стоящей светлой тумбочке и табурету с расшатанной ножкой.
– Тише, тише, тише… – успокаивала его Ольга, наклонившись и еле удерживая руками пациента. В палату вошла дежурная медсестра.
– Ему стало хуже, снова начались галлюцинации, срочно вколите успокоительное, пока он не разошёлся, – велела Ольга.
Увидя наполненный наполовину шприц, больной стал ещё сильнее бунтовать, принявшись душить «предательницу». На тревогу медсестры прибежали санитары, они вмиг уложили беспокойного пациента на лопатки и, несмотря на все его протесты, вкололи ему большую дозу лекарства. Минуту спустя Максим притих. Психиатрическая больница на улице Лермонтова, 28 могла спать спокойно.
Нужда
Счастье для многих людей имеет вполне реальные очертания в виде бриллиантового колье, дорогой модной машины, очередного путешествия, например, на Гавайи, или роскошного особняка в престижном районе. Но вы даже представления не имеете, как оно иногда сужается до простых, зачастую жалких вещей: тарелки горячего супа, куска хлеба. Счастье заключается в этих маленьких вещах, когда ты всего лишь обычный нищий, слепой бродяга. И только верный любящий пёс сочувствует тебе, заменяя невидящие глаза.
Седой, невысокий инвалид сидел на облезлой лавочке, как всегда рядом с ним была чёрная овчарка, мирно дремавшая у ног хозяина, и старая потёртая шляпа, в которую сострадательные люди бросали мелочь. Старик каждый раз благодарил их, услышав звон упавшего металла.
– Вот видишь, дружок, всё у нас с тобой хорошо, на ужин наскребли. А завтра, может, тебе не простое угощение выпадет, побалую тебя колбаской, – проговорил он, нежно гладя пса по густой шерсти на спине. Тот, умными глазами смотря на хозяина, слушал его слова, будто понимал их. – Один ты у меня, друг, остался, никого мне больше не надо. Жалко мне, дружочек, оставлять тебя одного, если вдруг что со мной случится, – с грустью в голосе сказал слепой.
– Может, я давно бы с жизнью простился, если бы не ты. Не могу тебя покинуть. Совсем тебе плохо придётся тогда. Ну да ничего, дружочек, пока мы вместе, горе нам не беда.
Нищий, немного нагнувшись, на ощупь под лавочкой сорвал одуванчик и понюхал его.
– Не ценят люди жизнь и тех восхитительных вещей, которые она посылает нам на каждом шагу, – задумчиво проговорил он. – Они разучились замечать прекрасные создания – цветы. А жаль…
– Эй, ты, чучело! Убирайся отсюда, а то пинка от меня получишь! – злобно окрикнул старика одиннадцатилетний хулиган. Слепой обернулся на голос, взяв в руку длинную палку, а пёс, ощетинившись, с грозным лаем кинулся на малолетку, едва не вырвав поводок из рук хозяина. Маленький негодяй поспешил убежать, и, стоило ему исчезнуть, собака тут же успокоилась, вновь усевшись у ног хозяина. Её глаза смотрели на высокую кирпичную стену, что находилась в пятнадцати метрах от них. Неясные звуки вдруг послышались за преградой. Пёс навострил уши, непонимающе уставившись на заграждение. Звуки стали громче, а спустя некоторое мгновение стена начала чуть заметно подрагивать. Пёс беспокойно завертелся на месте, изредка поскуливая. Тем временим один кирпич, не выдержав звуковых колебаний, отделился от общей кладки, упав на землю, основав дыру в середине постройки. За ним последовал второй, точно так же очутившись на земле. Земля… теперь дрожала и она, словно кто-то огромный топал по ней. Четвероногий друг боязливо прижался к ногам хозяина, явно не понимая, что происходит. Кладка всё больше и больше разрушалась, разлетаясь по кирпичику с нарастающей скоростью. В конечном итоге она совсем развалилась, когда устрашающая колесница, запряжённая в двойку ретивых коней, ворвалась на пустующую улицу, застыв на месте по приказу своего возницы. Далее последовала безмолвная сцена, лишь светящиеся скелеты коней мирно цокали копытами и фыркали. Слепой старик вертел седой головой, стараясь понять, что произошло, а его чёрный пёс испуганными глазами смотрел на сияющую двухколёсную повозку, на скелетов, принёсших её, и, самое главное, на того, кто управлял необычной колесницей.
Чёрный балахон без каких-либо признаков существующего в нём тела держал вожжи в невидимых руках, и только горящие глаза без зрачков оценивающе глядели на представший перед ним мир. Безлюдные улицы изнемогали от палящего солнца. Природа была практически уничтожена руками человека. Считанные метры земли, заросшие низкорослой травой, яркими пятнами бросались в глаза чужака. Он хлыстнул лошадей вожжами, и они двинулись лёгким шагом по пустой брусчатке, остановившись напротив старика.
– Какой странный мне предстоит выбор… – тяжёлым, леденящим голосом проговорило Нечто, кинув огненный взор на нищего и застывшую неподалёку миловидную молодую свидетельницу. А спустя мгновенье чёрная ткань, поднявшись в воздух, объяла старика, поглотив полностью. Теперь неведомый дух целиком владел захваченным телом, оставив свой отпечаток во внешности бывшего бедняка, чей прямой нос стал длиннее, приняв крючковатую форму, глаза прозрели, оказавшись неестественно круглыми, рот вытянулся шире, а лицо стало угловатым. Седые волосы старика стали гуще и начали расти с невероятной скоростью, достигнув лопаток.
Бедный испуганный пёс со всего духу рванулся от хозяина, или того, кем он стал. Овчарка хотела убежать, но глубокая собачья верность не позволила ей скрыться. Питомец понимал, что с хозяином происходит неладное, и в то же время ему хотелось сломя голову бежать от исходившей демонической угрозы. Четвероногий друг вертелся на месте, жалобно лая и поскуливая.
Колесница качнулась, будто бы с неё спрыгнул некто крупный. Тяжёлая поступь гулко прошла по брусчатке в сторону бедного пса, который чувствовал приближение чего-то неведомого. Громкий лай овчарки с поджатым хвостом не остановил надвигающееся нечто. И понимая свою безысходность, пёс приготовился к самозащите, прыгнув на невидимого противника. В прыжке его сбил сильный удар того, кто нашёл для себя новое тело. Овчарка свалилась на землю, перекатившись через себя, жалобно замерла на месте.
Горбоносый коротышка с посохом в правой руке приблизился к своим лошадям.
– Вы мне больше не нужны, – сказал он, и светящаяся колесница рассыпалась в прах, медленно опавший на землю. Возница исчезнувшей повозки остановил взгляд на быстро удаляющейся девушке, бежавшей изо всех сил. Она находилась уже довольно далеко, когда к горбоносому старику неторопливо приблизилась огромная чёрная псина размером с тигра. Хищная тварь, когда-то бывшая овчаркой, злобно рычала, на всё вокруг взирая своими ядовито-янтарными глазищами.
– Цербер, взять! – приказал коротышка, указав шершавой ладонью на беглянку, только что скрывшуюся из вида в каменных джунглях многоэтажек. Адская псина, издав свирепый вой, молниеносно сорвалась с места. Её способности были удивительны, она понеслась к ближайшему зданию и, цепляясь когтями за стену, взобралась на крышу, словно кошка по дереву. Прыгая с крыши на крышу, чудовище миновала две улицы. Увидев уставшую жертву, то и дело оглядывающуюся назад, монстр бешено рванулся вниз, с лёгкостью приземлившись на четыре лапы в тесном проулке, и в одно мгновение цель оказалась припечатанной мощной лапой к стене. Псина заглянула ей в лицо жёлтыми огнями глаз, с рычащей пасти и длинных клыков стекала голодная слюна. Охотнику явно хотелось закусить попавшейся добычей, но он не посмел ослушаться внезапно появившегося хозяина.
– Оставь её, Цербер, – остановил низкорослый старик, и собака нехотя отступила от насмерть перепуганной, плачущей девушки.
– Я знаю, ты хочешь вечно оставаться молодой и красивой, – изрёк отталкивающей внешности незнакомец, подойдя к ней. – Я помогу тебе. Да будет так. Иди и никому об этом не говори, – растаяли его слова. Кудрявая блондинка, не чувствуя своих ног, сделала первые шаги на свободу, ещё не веря, что её отпускают. Всхлипывая, она поспешила убраться, провожаемая взглядами злобной твари и Продавца Снов.
Старая седая женщина торопливо бежала по улице, а в магазинных витринах отражалась некогда миловидная девушка, к великому несчастью ставшая случайной свидетельницей прихода неминуемого страшного Зла.
– Как ты думаешь, Цербер, в какое занимательное место мы с тобой попали? – задумчиво спросил крючконосый коротышка, осматривая круглыми глазами ничего не подозревающий город с высокой крыши. Они медленно зашагали по ней под крики потревоженных грачей, а за ними также неспешно садилось солнце.
Побег
После недельной нестерпимой жары, когда одуванчики сменили причёски, встречаясь в виде пушистого земного шара, а ромашки укрылись белыми зонтами от палящегося солнца в этом краю, внезапно, как муж возвращается из командировки, вернулась прохладная погода, грозя громом и дождём. Холодной ветер, словно футболист с разбега, пнул часть утреннего выпуска пензенской газеты. Она, танцуя, отлетела на другую сторону улицы, миновав проезжающий автомобиль. Если бы бумага летела чуть ниже, то наверняка бы припечаталась к лобовому стеклу и тогда… не попала бы в руки идущего навстречу ей молодого человека в светлой кепке в полдень.
Газета сначала опустилась плавно на тротуар, а потом, как ужаленная, взметнулась вверх и резко пикировала, врезавшись в грудь бубнящего Макса Темникова, который, остановившись, взял её и с интересом стал просматривать. На обратной стороне его привлёк заголовок статьи: «Побег из психиатрической клиники». Немедленно прочтя её, Максим изумлённо в страхе произнёс:
– О боже! Этого не может быть! Я этого не делал!
Тёща моя… или как трудно отыскать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет
Грузный тридцатилетний детина хмуро опустился на больничный стул, включил миниатюрный японский телевизор, поставленный в углу кабинета для удобства обслуживающего персонала. Он часто помогал сотрудникам, охраняющим мир и покой психиатрической лечебницы, коротать время в долгие ночные дежурства. Вениамин Греков, подперев пухлой рукой двойной подбородок, недовольно смотрел криминальную сводку по одному из каналов.
– …Сегодня нетрезвый водитель сбил женщину шестидесяти трёх лет, переходившую улицу. Пенсионерка скончалась на месте, виновник трагической гибели задержан, – отрапортовал ведущий.
– Открякалась старая колоша! Туда тебе и дорога, в другой раз думала бы, как улицу переползать, старая кляча! – усмехнулся толстяк.
В комнату зашёл напарник Грекова, худощавый мужчина с лошадиными губами, в огромных очках с толстыми линзами в старой оправе. На его длинном носу мог свободно разместиться воробей, прихватив всю свою воробьиную семейку. Красавцем, конечно, Василия Кружкина не назовёшь, но зато эрудиции у него было не занимать. Греков слегка приподнялся, протянув напарнику свою руку, чтобы поздороваться. Они исполнили мужской ритуал, не сказав друг другу ни слова.
– …Недавно неизвестная банда грабителей опустошила банковский сейф, похитив оттуда, по первым подсчётам, более двадцати миллионов рублей. Налётчики до сих пор не пойманы, милиция в растерянности, – прозвучал монолог диктора, который говорил в нос, как будто у него гайморит.
– Ну почему? Почему? Почему-у-у? – разразился вопросами толстяк, потрясая руками.
– Что? Жалеешь несчастных потерпевших? – спросил сослуживец.
– Почему меня не было с этими ребятами?! – воскликнул сокрушённо Вениамин.
– Веня, ты серьёзно? – изумился Кружкин.
– Серьёзнее некуда, Вася! – заявил увалень. – Потому что, если бы я тогда был с теми парнями, а не здесь с тобой и этими… – Греков изобразил жестом больных, – то у меня сейчас имелось бы примерно три лимона, а не жалкая зарплата ночного санитара.
Вениамин раздражённо переключил канал.
– …Знаменитый певец нашей эстрады Алекс сегодня улетел на Ибицу, решив немного отдохнуть от бесконечных гастролей, – прозвучало в телевизоре.
– Ну вот! Какой-то паразит на Ибицу махнул, теперь на пляже загорает, с тёлками по ночным клубам отрывается. А у меня вместо Ибицы – дурдом и неизбежная дача и то с сараем вместо домика. А вместо клубов с бабами проклятые психи, которых я обхожу каждый час, плюс окаянная жена с фигурой далеко не как у модели. Надо же, отъелась корова, я её скоро как шкаф передвигать буду. Ночью того и гляди придавит, боюсь задохнуться.
– Я бы посмотрел, как ты при Дашке так высказался, вмиг бы «фонарь» заимел, рука-то у неё тяжёлая, – сказал Василий.
У Грекова глаза на лоб полезли.
– Кто… я? Дашка у меня место знает! Я в доме хозяин! Как скажу, так и будет! Я не какой-то подкаблучник, сразу покажу, кто есть кто! – вспылил он.
Тут зазвенел допотопный сотовый телефон Грекова.
– Да, солнышко? – благоговейно пропел «хозяин дома».
– Почему продукты не купил, охламон? – гневно спросила супруга.
– Прости, плюшечка, зато я картошечку почистил, – Кружкин ухмыльнулся. – Тарелочки помыл, сама понимаешь, на даче утомился, неувязочка вышла… – оправдывался Вениамин.
– После дежурства чтобы был у мамы, с огородом поможешь, ты меня понял?
– Конечно, буду, моя ласточка.
– Тогда отбой, – смилостивилась жена и отключилась.
Кружкин, оторвавшись от сканвордов, заметил недовольство напарника.
– Проклятая семейка! Когда-нибудь я разберусь с ними! В первую очередь с «любимой» тёщей и с её долбаным огородиком. Я её там закопаю между грядкой лука и редиса тихой безлунной ночью…
– Пусть будет по-твоему, – согласился Властелин Снов, стоя на крыше психиатрической больницы. Огромная псина завыла на луну.