Иван уселся на высоком стуле у барной стойки и заказал себе соку… Не хотелось знакомиться с Мариной в нетрезвом виде… Он принялся разглядывать снующих туда-сюда официанток, надеясь найти её… Но Марины нигде не было…
Центральная барная стойка плавно переходила в подиум с шестом. На этом подиуме танцевали девчонки в коротеньких юбочках и малюсеньких топиках. Иван с испугом рассматривал их, и облегчённо вздохнул, когда не нашёл среди танцовщиц Марину.
Искромётный ведущий, чем-то похожий на Гаррика Бульдога Харламова, раззадоривал публику шутками и всевозможными конкурсами.
Иван вновь подозвал к себе официантку.
– Девушка, а Марина здесь работает?
– Здесь, только она в двенадцать выйдет…
Иван терпеливо коротал время до двенадцати… Постепенно он успокоился, все плохие мысли вдруг куда-то исчезли, будто растаяли в сизом дыму, выпускаемом техниками с помощью какого-то специального прибора. Стрелка часов будто черепаха ползла к двенадцати. Вот, наконец, наступила полночь… Марина нигде не появлялась… В половине первого заводила – ведущий вновь вышел на сцену и объявил:
– Дамы и господа, а теперь – долгожданное выступление повелительницы нашей сцены! Сейчас сюда выйдет блистательная Немезида!
Все зааплодировали. Сердце Ивана в какой раз уже за вечер сжалось от нехорошего предчувствия… На сцену, под медленную ритмичную музыку, окутанная белоснежным туманом, вышла женщина. Туман рассеялся, и пред зрителями предстала египетская жрица. Девушка грациозно двигалась под музыку, то наклоняясь до пола, то вытягиваясь во весь рост… Это была Марина. Иван узнал её несмотря на обилие яркого грима. Она работала в ночном клубе стриптизёршей… Одежды слетали с неё, зал ликовал и аплодировал. Иван, затаив дыхание, следил за каждым её движением. Как же она прекрасна! Богиня! И в правду, богиня!
В Иване боролись противоречивые чувства… С одной стороны, он восторгался её красотой, гибкостью и грациозностью, с другой… Бесился от того, что сотни мужских глаз рассматривали её, окутывали взглядом, и раздевали, и представляли, и…
Музыка звучала всё громче, Марина двигалась всё ритмичнее, она стояла у края сцены, и соблазняла, и соблазняла… Вдруг кто-то из толпы выскочил на сцену. Это был высокий широкоплечий мужчина, по всей видимости, изрядно подвыпивший. Он принялся танцевать рядом с Мариной, стараясь обнять её, но девушка искусно уворачивалась, не прекращая танца.
«Где эти чёртовы охранники», – думала Марина, продолжая танцевать.
Иван тоже обернулся в поисках охранников, но тех, как назло, в зале не было.
Парень на сцене вдруг подхватил Марину на руки, девушка слабо вскрикнула, но её голос заглушала музыка.
Иван решительно направился к сцене. Парень с Мариной на руках спрыгнул вниз, где аплодировали его шуткам подвыпившие дружки.
Иван, расталкивая толпу, шёл по направлению к ним. Кто-то из девушек громко звал охрану. Марина пыталась вырваться из пьяных объятий громилы, но безуспешно.
Иван подошёл к дебоширу и похлопал его по плечу, чтобы тот обернулся. Мужчина ничего не почувствовал, тогда Ваня со злостью его тряхнул. Громила обернулся и злобно уставился на Ивана.
– Те чё надо, урод? – спросил он Ваню.
– Оставь девушку в покое! – так же злобно ответил Иван.
Громила поставил Марину на пол и легонько оттолкнул в сторону.
– Те чё неймётся, баран? Те чё от меня надо?
Ивана окружили дружки дебошира, двоих он успел отшвырнуть, но третий огромным кулаком заехал ему прямо в глаз. Ваня охнул, закрыл глаз рукой. Тут кто-то ударил его сзади, Иван отлетел в сторону, и если бы не подоспевшая, наконец, охрана, неизвестно, чем бы это всё закончилось.
Охранники не стали разбираться, что к чему и вывели всех дерущихся, в том числе и Ивана, с танцпола.
«Весело, однако!» – подумал Иван, когда его под локоть выводили из зала. За охранниками в холл выскочила Марина.
– Жень, вот этот молодой человек ни в чём не виноват! Те придурки приставали ко мне, а он за меня заступился… Оставьте его!
– Какой… вот этот? Ладно, оставим!
Дебоширов выкинули на улицу, а Иван сел на кожаный диванчик у стены.
Марина села рядом, участливо смотрела на него.
При ярком свете макияж казался вульгарным, да и вся она казалась Ивану сейчас немного искусственной. На ней сейчас были только золотистый бюстгальтер и трусики. Днём, без косметики, в спортивной одежде она понравилась Вани гораздо больше, нежели сейчас.
Иван снял с себя светло-зелёную кофту с капюшоном и протянул девушке:
– Оденься!
Марина послушно набросила на себя кофту.
– Спасибо, что заступился… Они, придурки, напились до потери сознания…
– Не за что! – улыбнулся Ваня и посмотрел на Марину. Обоими глазами – нормальным и подбитым.
– Ой! – Марина только сейчас узнала его.
А Иван продолжал смотреть на неё с радостной идиотской улыбкой.
– Давай заново знакомиться! Ваня! – он протянул её руку.
– Марина! – улыбнувшись, ответила девушка, и крепко, по-мужски, пожала его грубую большую руку.
…«Вновь экстремальная ситуация», – думал Иван, провожая Марину до дома. Оттанцевав, Марина долго приводила себя в порядок в гримёрке – смывала дурацкий мэйк-ап, расчёсывалась, и заново красилась, чтобы произвести впечатление на Ивана… А он всё время ждал её. Наконец они вдвоём вышли из клуба. Было около четырёх часов утра. Иван поймал такси, усадил Марину и сел с ней рядом.
– Я довезу тебя до дома! – объяснил он.
Когда они заезжали в Маринин двор, Ваня, сжимая в кулаке «лебединый» браслет, спросил Маринин номер телефона.
– Ну, думаю, ты сегодня заслужил! – улыбнулась Марина и продиктовала ему заветные цифры.
– Марин, давай завтра сходим куда-нибудь, а? – с надеждой в голосе спросил Иван. Он удивлялся своей робости, обычно столь не свойственной ему.
– А вот насчёт этого ничего сказать не могу! Завтра будет завтра!
– Я подожду, пока ты не зажжёшь свет!
Он сидел в такси, пока Марина не поднялась и не включила свет на кухне. Она стояла у окна и махала ему рукой…
Иван приехал домой и уснул, едва голова его коснулась подушки. Ему ничего не снилось, а утром он проснулся совершенно другим – по уши влюблённым человеком…
…Они встретились вечером (у Марины был выходной в ночь), гуляли по набережной, любовались закатом.
– Марина, а можно я задам тебе один вопрос, только ты не обижайся!
– Хорошо, задавай! – улыбнулась она.
– Почему ты… ну, работаешь в таком месте…
– А что, хорошее очень даже место… Тебя интересует, почему я стала стриптизёршей?
– Да…
– Там хорошо платят… Я там работаю уже полтора года, мне пока нравится… Знаешь, не сказать, что я совсем уж в восторге, но… Я в детстве занималась танцами…
– Это заметно…
– Спасибо! Вообще, я учусь на бухгалтера заочно… Но это скучно, так уж поступила, чтобы маму не расстраивать… Она живёт в деревне Глушки… Знаешь, наверное, такую… Так вот… А здесь я работаю, чтобы не висеть у мамы на шее… Ещё и ей денег даю…
– Она знает, что ты…
– Что ты! Упаси Боже! У неё же инфаркт случится! Она же не понимает, что стриптизёрша – это не проститутка… Я не могу сказать, что отличаюсь чересчур высокими нравственными качествами, но считаю, что ничего особенного в моей работе нет… А ты как думаешь?
Иван уже минуту не вникал в смысл Марининых слов, он только вслушивался в её голос…
– А? Что?
– Говорю, как ты относишься к моей работе?
– Ну, все мужчины, думаю, любят посмотреть стриптиз, когда его исполняют красивые девушки… Но своей бы я не разрешил… Своей девушке… Марина, у тебя есть молодой человек? Извини, что вот так вот в лоб…
– Нет! – просто ответила Марина. – Даже не буду врать, тоже отвечу прямо и без обиняков… Хорошее слово «обиняки»… У меня мама его часто употребляет…
Они шли и разговаривали о всякой ерунде, а Ваня чувствовал себя таким счастливым, каким уже не чувствовал сто лет. Глаз болел, царапины кровоточили, что-то тёмное стояло за плечами, но ничто не могло сейчас испортить его настроения…
…Он решил вытянуть Марину из этой работы. Она говорила, что ей нравится коллектив, что её устраивает зарплата, но Вани не нравилось, что она там работает. Он отныне ходил на все её выступления, и чуть не подрался ещё два раза, когда ему показалось, что на Марину слишком плотоядно смотрит подвыпивший контингент. Ивана уже узнавали и охранники, и официантки, посмеивались над Мариной, а та не гнала Ивана… Ей было спокойнее, когда он сидел в зале. Конечно, он уже видел её практически обнажённой, но когда она выходила из гримёрки – без макияжа, уставшая, он забывал, что она была стриптизёршей, он просто вёз домой уставшую хрупкую девушку. Он не приставал к ней и ни разу не сказал чего-то наглого насчёт её работы… Он как-то сразу начал относиться к ней слишком серьёзно…
Месяц… Два… Они встречались уже три месяца и Иван ликовал: «Врёт, врёт статистика! Могут существовать отношения, завязавшиеся в экстремальной ситуации!»…
…Марине иногда казалось сном то, что в её жизни появился Иван. Он и во второй раз возник также неожиданно, как и в первый… Он рассказывал что-то про африканку Светлану в апельсиновом платье, даже подарил ей «лебединый» браслет… Да, с ним порой бывало очень весело, она чувствовала, что он к ней хорошо относится… но она до конца не доверяла ему. Иногда он пропадал куда-то, а когда возвращался, ходил чернее тучи… Она пыталась его расспрашивать о том, чем он занимается, где работает, но слов на эту тему из Ивана можно было вытянуть не больше, чем из палки-копалки… И всё-таки, хорошо, что он появился в её жизни, непредсказуемый, странный, но такой искренний и сильный…
Неприятный разговор
Они вышли из парилки, тяжело дыша, уселись в предбаннике. На деревянном столе, коричневатом, лакированном, отчего-то тёплом, стояли уже две чашки с чаем, вазочка с конфетами и плетёнка с печеньями. Бани и сауны «С лёгким паром», принадлежащие Ногинскому Игорю Шамсутдиновичу, славились своей «неказённой» обстановкой… Ивану казалось, что он в деревне, парится у бабушки в бане, натопленной «по-белому»… Сервис «С лёгким паром» тоже нравился Ивану – ненавязчивые девушки, миловидные, но не приторно-гламурные, очень вежливые, умели незаметно исчезнуть и вовремя появиться. Сюда приходили не для любовных утех, а, скорее, чтобы обсудить неторопливо какие-то важные вопросы… Здесь как-то легко завязывались знакомства, обсуждались и сами-собою решались насущные проблемы. Вот и сейчас, чувствовал Иван, ему предстоит какой-то непростой разговор. Ален Рустамович, друг того самого Ногинского, пригласил Ивана сюда неспроста, парень не знал, чего и ждать от босса. Алену Рустамовичу очень даже подходило англоязычное слово «босс». От него так и веяло холодной решительностью, взгляд его был спокойным и проницательным. За этим спокойствием скрывались железная воля и жестокость. Уж это Ваня знал, как никто… Вообще, у него с Аленом Рустамовичем сложились довольно ровные отношения, босс доверял Ивану, а тот, в свою очередь, никогда его не подводил. Они оба были довольны друг другом. Но в последнее время Иван стал огорчать Алена Рустамовича… Точнее, появились предпосылки к возможному будущему огорчению, которое будет подобно цунами или урагану…
Пока Ваня не знал, о чём будет разговор, поэтому старался смаковать каждый момент, проведённый в комфортной обстановке. Его разморило, чай был потрясающе ароматным, печенье – удивительно вкусным. Ваня настолько расслабился, что едва не уснул. Это было бы довольно глупо с его стороны – задремать на глазах у Алена Рустамовича. Иван протёр рукой глаза, будто стирая пот, заставил сидеть себя прямо, чтобы труднее было заснуть. Ален Рустамович не смотрел на Ивана, выискивал что-то в вазочке с конфетами. Длинными, похожими на щипцы пальцами, босс подцепил блестящий кругляшок и принялся неторопливо разворачивать обёртку.
Про погоду, авто и цены на нефть они уже поговорили, Ален Рустамович что-то тянул, упаковывал суть разговора в блестящую бумажку, как конфету…
– Жаль, что Филипп сейчас не с нами!
Филипп, брат Алена Рустамовича, отбыл в Америку по каким-то неизвестным для Вани причинам.
– Ну, ничего… Прилетит из своей Америки, попарится… Очень уж он любит бани и сауны…
– Хорошая у вашего друга баня! – заметил Иван. – Как-то здесь по-домашнему хорошо…
– Да… Ничего себе обстановочка… Ну, и срубает он со своих банек – будь здоров… Они у него по всей стране понастроены, народ сюда так и ходит, так и ходит… Голова работает у парня… Молодец, ничё не скажу… – расщедрился на похвалу босс.
– Я вот тоже думаю бизнесом заняться…
Иван тут же добавил:
– Потом.
– Можно и бизнесом… – Ален Рустамович выдержал паузу, внимательно посмотрел на парня и тоже добавил, – потом. К старости ближе!
Босс рассмеялся своим сухим, каркающим смехом.
Он сидел, завёрнутый в белое полотенце, красивый, светловолосый, но было в нём что-то зловещее, что-то от ворона или смертоносной змеи…
«Как в дрянном боевике или детективе, – думал Иван. – Босс, сауна, дьявольский смех… Ладно, пусть уж лучше смеётся, чем кричит…»
Кричал Ален Рустамович редко, но так, что те, на кого он повышал голос, ощущали, как волосы встают дыбом, а всё тело покрывается мурашками.
На такой эффект от своего крика могут рассчитывать лишь те, кто уверен в своём авторитете на сто и один процент.
– Пока у тебя всё и так идёт неплохо, Ванюша. Уж тебе на судьбу грех жаловаться. Ты – молодец!
«Так-так! Что-то босс слишком уж любезен! Что-то здесь не то! Будь начеку, Ваня!»
– Понимаешь, кому-то от рождения всё даровано – деньги, положение в обществе… А кто-то всего добивается сам… Вот как я… И у тебя всё может получиться… Надо только стараться… Те, у кого всё изначально имеется, перешло по наследству от папочки, те в жизни ничего не умеют, редко могут они сохранить и преумножить состояние родителей… А такие босяки, как мы, всего добиваются сами… Хватка у таких людей – железная… Мы умеем преодолевать преграды… Конечно, чем-то приходиться жертвовать. Но оно того стоит… Главное, быть уверенным в себе…
«К чему? К чему ты клонишь?» – терзался Ваня. Он совершенно проснулся и внимательно следил за ходом монолога Алена Рустамовича, лишь изредка вставляя «да» или «это точно».
– Вот ты как сам оцениваешь своё сегодняшнее состояние?
– Стабильно! – не задумываясь ответил Ваня.
– Это хорошо… А стабильность нужно ценить… Стабильность – это равновесие, уверенность… Один неверный шаг, и её можно потерять… И знаешь, я ведь тебя не пугаю. Это жизнь. А у тебя и вовсе ситуация непростая… Что такое женщина в нашей ситуации?
Иван чуть не поперхнулся… Теперь ясно, куда клонил Ален Рустамович… Марина…
– Без них, прекрасных, конечно, никуда… Но мы – не простые люди. Женщина для нас – неприкрытый фланг… Слабое звено… И мы не можем так рисковать ни собой, ни нашими любимыми… Поэтому я советую не заводить долгосрочных отношений… И я думаю, что тебе надо…
Вечер сразу перестал быть очаровательным.
– Ален Рустамович, а я думаю, что сам разберусь со своими женщинами. Тем более, как вы говорите, мозги у меня есть…
– Да, вот ты уж их включи!
– Я пойду, мне пора!
Иван встал и направился к душу. Ему совсем не хотелось обсуждать его с Мариной отношения с боссом.
– До свидания! – сказал Иван, стоя в дверях.
– До свидания! – холодно ответил Ален Рустамович, не глядя на него.
Что-то не так
В солнечных лучах, с трудом пробивавшихся сквозь заколоченные окна, кружилась золотая пыль… Пахло почему-то нагретым асфальтом… Ваня шагал по старому, выщербленному паркету, в сотый раз рассматривая старый заброшенный особняк изнутри… Некогда здесь жил богатый предприниматель с семьёй, дом его был предметом зависти соседей – трёхэтажный, с продуманным до конца декором, шикарный, но, в то же время, уютный, благодаря заботливым рукам и хорошему вкусу хозяйки… Здесь часто собирались сильные мира сего, точнее, этого города, устраивались различные приёмы и вечера… Но однажды и это гнездо благополучия настигла беда: старшая дочь бизнесмена забеременела от простого парня, рабочего с ближайшего завода. Отец разгневался, ведь у него были дальновидные планы на дочь: он собирался выдать её замуж за сына не менее удачливого бизнесмена… Девушке было велено сделать аборт, но она отказалась… Тогда отец запер её в комнате, и сказал, что не выпустит её до тех пор, пока она не образумится… Естественно, он лишил её возможности общаться с любимым, который всеми способами пытался добиться свидания с несчастной девушкой… Доведённая до отчаяния, девушка повесилась… С тех пор всё в жизни предпринимателя пошло кувырком: бизнес разваливался на глазах, жена ушла от него… Оставался лишь дом – непоколебимый и прекрасный… Но он не мог больше жить здесь один – ему казалось, будто из комнаты дочери слышны её приглушённые рыдания… Он продал дом одному из своих знакомых, вскоре тот перепродал его… Все, кто въезжал жить в этот роскошный особняк, словно попадали под тень какого-то проклятия – владельцев дома настигали разводы, болезни и разорения… У дома появилась дурная репутация… Последний его владелец даже не смог никому продать особняк, просто как-то утром вместе с семьёй покинул дом, скрывшись в неизвестном направлении… Сейчас особняк стоял посреди города, заброшенный, с заколоченными окнами… Про него словно забыли, его не сносили, даже не разбирали «на кирпичи», в нём не собирались бомжи и не тусовались подростки…