– Алёна Карпова.
– А я – Зинаида Ивановна. Пойдём, а то дед мой заждался.
Старушка и девушка встали с лавочки, и медленно побрели вдоль сквера, наслаждаясь сладким, летним воздухом. Шли молча, но не долго. Уже в конце сквера показался трёхэтажный дом. Во дворе, у каждого подъезда, были установлены лавочки. Сейчас на них восседали пенсионеры и мамы с колясками. Чуть дальше, на детской площадке и в песочнице, копошились детки разных возрастов, от годика до шести лет. Зинаида Ивановна, только и успевала здороваться с соседями. Было видно, что это очень чуткая и милая женщина, полная доброты, понимания и сострадательности.
– Вот, Алёнушка, наш подъезд. Будешь набирать код «58», а квартира «17». А вон, и дедушка наш, на балкончике.
Алёна задрала голову. На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос, и такими же пышными, седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого росточка и худенький. Его старческие глаза постоянно слезились, и он протирал их платочком.
Дедушка махнул рукой.
Пока его девчонки поднимались в квартиру, он открыл дверь и ждал их в пороге.
– Вот, Алёша, я нам жиличку привела. Девочке совсем некуда идти. И с ней такая история нехорошая приключилась, сейчас расскажу, – пообещала жена. – Знакомьтесь. Алёна, это мой муж, Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.
– Очень приятно, – улыбнулась Алёна и пожала дедушке руку. – Я Алёна. Воспитанница детского дома. Если вы против того, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.
– Ну что ты, девочка, проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдёмте чай пить, с молоком и вареньем. Я только заварил, свежий.
– Алёша, ты и кошкам молочка налей, не забудь.
– Налью. Дома только Машка, а Василий опять загулял. Алёна, проходи, не стесняйся. Сейчас, Зинуля, тебе комнату покажет. А я пока чай разолью.
– Спасибо, вам, за доброту и тепло, – поблагодарила Алёна. – Если бы не вы, не знаю, где бы я сейчас была.
– Не думай об этом. Теперь всё хорошо, – сказала Зинаида Ивановна. – Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнёшь, и мир заиграет совсем другими красками.
– Спасибо.
– Девочки, идите же скорее, чай остывает, – позвал Алексей Семёнович.
– Идём, – дружно откликнулись Алёна и Зинаида.
Так и зажили они, дружно и спокойно. Днём Алёна училась. Она поступила в институт с первого раза. А вечером, лепили с Зинаидой пельмени и вареники. На вкусной, домашней пище, девушка немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего, общипанного воробушка. Парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания. Только самой девушке это было безразлично. Она смотрела сквозь ухажёров и упорно шла к своей цели, получить красный диплом доктора. Она всегда скромно и строго одевалась, и не признавала никакой косметики.
Преподаватели любили это весёлое, общительное, рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали всех своей грамотностью, и охватом знаний и тем. Помимо, Алёна, не отказывала в помощи нерадивым студентам и ленивой золотой молодёжи, и помогала совершенно бесплатно и искренне. В общем и целом, девушка заслужила всеобщее уважение в коллективе, стараясь никому не переходить дорогу, а идти только своим путём. Подруг у неё теперь не было, что Алёна решила для себя совершенно осознанно. Она просто общалась на ничего не значащие темы с сокурсницами.
На последнем курсе, девушке пришлось перебраться в общежитие, потому что, Зинаиду Ивановну и Алексея Семёновича, дочка увезла к себе, а квартиру продали. Расставание было долгим, слёзным и трогательным. Но выхода нет. Алёне вновь пришлось обустраиваться на новом месте. Тут снова помог её уживчивый и миролюбивый характер. Постепенно, подошло время защиты диплома. Защитилась. Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за Алёну. И хотя таких услуг в настоящее время в институтах нет, девушку всё же направили в хорошее и тихое местечко, с приличными условиями работы. Предоставили жильё и «начислили» подъемныё.
Таким образом, через некоторое время, Алёна села в такси, и отправилась в неизвестность, с очень симпатичным названием «Веснушки». Деревенька находилась довольно далеко от города, что вовсе не расстроило оптимистично настроенную девушку Алёну.
Глава 3.
– Ладно, бабуль, я пойду домой. Мать уже теперь напилась и крепко спит, а я хоть успею подготовиться к экзамену.
– Анютка, может у меня останешься? На улице такая метель. И вообще, сколько раз я тебя просила, переезжай ко мне. Разве у меня плохо?
– Бабулечка, у тебя очень хорошо. Но я уже говорила, мне от тебя далеко до школы добираться. Придётся очень рано вставать. К тому же, если я съеду оттуда, мать совсем всё пропьет, вместе с квартирой. А её, квартиру эту, между прочим, ты сама зарабатывала, своим горбом.
– Да знаю я всё. Просто жаль мне тебя, внученька. Ты такая умная, красивая, а что вокруг себя видишь.
– Грязь, бабуль, и разврат. Но ты за меня не волнуйся, я сумею за себя постоять.
Девочка вздохнула и посмотрелась в зеркало в прихожей.
Блондинка от природы, с длинными и густыми волосами. Очень стройная, и невысокая. Пятнадцатилетняя красавица. Она сводила с ума, всех до единого, одноклассников. Обаятельная улыбка и задорные ямочки на щёчках, завораживали. Ясные, голубые глаза, опушённые длинными и как не странно для натуральной блондинки, тёмными ресницами, невинно смотрели на мир.
Девочка росла обычным ребёнком, не глупой, но и не одарённой. Никаких талантов за ней не наблюдалось. Не все школьные предметы давались Ане легко, но она очень старалась, и подолгу засиживалась за учебниками. Подруги были, но быстро разочаровывались в домоседке Анечке, и потихоньку ретировались из её жизни. Девочка, насмотревшись на пьяную мать, боялась когда-то, также вот, деградировать как личность, и решила для себя, не повторить путь родительницы. Нерадивая мамаша тоже в своё время была первой красавицей и в школе, и во дворе.
Аня взрослела и мечтала, что когда-то, встретит хорошего и доброго парня, и он, искренне её полюбив, увезёт далеко от кошмара, под названием «Мать и дом».
Уже десять лет они с бабушкой бьются за то, чтобы наставить женщину на трезвый, истинный путь. В ход шли и уговоры, и слёзы, и угрозы, но всё оказалось бесполезным.
Пока Анечка была маленькой, мама сидела с ней дома, и воспитывала дочку. Потом времена начали меняться. Отцовских заработков стало катастрофически не хватать. В доме всё чаще слышались ссоры на эту тему, и однажды, любимый папочка не выдержал, громко хлопнув дверью, ушёл навсегда. Даже из жизни дочери. Как потом оказалось, у него в соседнем доме, проживала ещё одна семья, любовница и двухгодовалый сын. Туда-то и уходили все его заработки. Мать долго приходила в себя, но не расклеилась, и смирившись, жила дальше. Устроилась продавщицей в продуктовый магазин, и зажили они вдвоем. Часто ходили в гости к бабушке, по маминой линии, и она к ним. Вначале всё было хорошо, уютно, сытно, тихо и спокойно. Анюта училась в младших классах, и ей просто необходима была мамина помощь.
Вот только мама, всё чаще задерживалась на работе, а когда возвращалась, от неё просто разило алкоголем и табачным дымом.
Спокойная жизнь для Анюты закончилась. Девочка пожаловалась бабушке. Та провела в свою очередь, воспитательную беседу с дочерью. Случилось затишье на неделю. А после, всё пошло по кругу. Постепенно, из дома пропали ценные вещи, золотые украшения, а уж дальше, стали и мебель выносить. С работы, пьяницу, давно уволили. У неё наступила полная свобода целыми днями. Мать начала приводить в квартиру разных бродяг и бомжей. В общем, всех, кто наливал стакан спиртного. Немытая, вонючая, и нечесаная женщина, устраивала бордель, прямо на глазах у дочери, и звала её присоединяться к оргиям. Когда Анюта плевала в их сторону, пьянчужка громко смеялась.
Девочка наивно надеялась, что, быть может, мать всё же одумается и поймёт свои ошибки, но зря. Ни слёзы, ни умоляющие речи дочки, не трогали опустившееся существо. Бабушка звала Анечку к себе, но девочка боялась за квартиру. А если быть до конца честной, то и за саму мать. Дочка боялась, что той станет плохо, а её рядом не будет, и никто не спасёт непутёвую женщину, не поможет. И Аня продолжала жить в аду.
Из задумчивости девочка вынырнула, услышав голос бабушки.
– Анют, я тебе тут булочки положила и баночку компота, твоего любимого, персикового. Утром, перед школой, покушай.
– Хорошо, бабуль.
Аня натянула шапку, надела пуховик и переобулась. Потом забрала пакет из рук бабушки и чмокнула её в щёчку.
– Побегу, бабуль, а то уже совсем темно.
– Ох, Анютка, я волнуюсь. Оставайся у меня, а? Что-то на душе неспокойно. Оставайся. Смотри, уже почти восемь часов.
– Нет, бабуль, побегу домой. У меня и учебники все там, а завтра же экзамен. Обещаю, сдам зачёты, пойду на каникулы и перееду к тебе. Вместе Новый год встретим.
– Ох, детка моя, непослушная. Я же так переживаю.
– Не бойся, бабуль, я сильная. Всё будет хорошо.
– Дай то, Бог. Как доберёшься, позвони.
Аня открыла дверь и выпорхнула на лестничную площадку. Обернулась, помахала бабушке рукой и побежала вниз, по лестнице. Выйдя на улицу, девчонка обрадовалась, что метель стихла. Под ногами, от света уличных фонарей, искрился пушистый, невесомый снежок. В воздухе, вокруг прохожих, теперь лениво кружились несколько крупных снежинок. Аня поглубже вдохнула свежего, морозного воздуха и уныло побрела по заснеженному тротуару. Шла она медленно, заглядывая в нарядно украшенные к празднику витрины. Всё вокруг было так нарядно, сказочно. По щекам девочки текли слёзы. Она упрямо смахнула их рукой, и пошла дальше, туда, где её не ждут, не любят и не пожалеют. Там, уже давно не пахнет вкусными, ароматными щами и аппетитными котлетками, а воняет грязным, потным, нестиранным бельём и рвотными массами.
Медленными шагами, Аня добрела до дома за час, также, медленно, поднялась до квартиры. Дверь, как всегда, была не заперта, и уже из коридора, слышались мужские голоса. Аня проскользнула мимо кухни, где сидели три молодых парня, довольно приличной наружности, и заглянула к матери в спальню. Та валялась совершенно голая, на полу, в неприличной позе, и пребывая в мертвецки пьяном сне, громко храпела.
Аня вздохнула, развернулась и пошла к себе. Открыв учебники и конспекты, девочка пыталась учить уроки, но мужской смех и разговоры, мешали сосредоточиться. Тогда она отложила уроки и легла в кровать. Укрывшись с головой одеялом, Аня попыталась уснуть. Тоже бесполезно. Девочка встала и ворвалась в кухню.
– Так, дорогие мои, вы не засиделись в гостях? – спросила девочка.
– Опаньки, какая к нам пожаловала цыпочка, – произнёс один из собутыльников и заулыбался во весь рот.
На столе стояли четыре бутылки водки, одна бутылка вина, три пачки сигарет и нарезанные бутерброды с колбасой.
– Малышка, присоединяйся, – позвал второй.
– Ага, составь нам компанию, – подытожил третий, и громко рыгнул.
– Нет. Я не только не присоединюсь, но ещё и полицию вызову сейчас, для разгулявшихся гостей.
– Ты чё, дешёвка, – вскочил на ноги первый, – мы к тебе по-хорошему, со всей душой. А ты?
– И я, по-хорошему, прошу вас всех уйти, – произнесла Аня. – У меня завтра экзамен в школе, и я хотела бы позаниматься.
– Ты школьница? – спросил второй.
– Да, – тихо ответила девочка.
– А так сразу и не скажешь, – встрял третий, и снова рыгнул. – Красавица какая, да и фигурка, просто отпад. Ты чё, дочка этого чучела, которое спит?
– Не знаю о ком Вы.
– Да ладно тебе, всё ты поняла. Заниматься значит собралась?
– Да. Я к экзаменам готовлюсь.
– А не хочешь позаниматься с нами? Мы и экзамены все примем, разом, – произнёс первый. – С нами занятия куда более приятными будут и плодотворными. В школу поиграем. Или в полицию, ты ж хотела полицию вызвать, так вот, мы здесь.
Все трое заржали.
– Нет, парни, уходите, прошу вас.
– Лапуль, мы не уйдём, – произнёс третий.
– Да, да, – закивал второй. – Поэтому, лучше выпей с нами, расслабься, а мы поможем тебе позаниматься.
Они опять заржали. Первый встал из-за стола, и пошатываясь, начал надвигаться на девочку.
– Иди, крошка, не стесняйся. Бери пример с матери.
– Не подходите ко мне, а то я закричу.
– Кричи. Нам это нравится. Да и вряд ли, тебе кто-то поможет. Лучше соглашайся добровольно. Обещаю, мы тебя не обидим. Останешься нами довольна.
– Прошу вас, уходите, – прошептала дрожащим голосом Аня.
В глазах девочки отражался испуг, а по щекам текли слёзы. Она попятилась и хотела бежать к двери, но её схватили за шкирку, как хулиганистого котёнка, медвежьей хваткой и втащили обратно.
– Не рыпайся, сучка, – зашипел третий. – Садись, и пей водку.
Первый налил целый стакан и протянул Ане. Она покачала головой.
– Не буду.
– Так значит, да? – зарычал второй. – Ну, пеняй на себя.
Он схватил девочку за волосы и намотал их на кулак. От боли, она открыла рот. Воспользовавшись этим моментом, подонки влили ей в рот стакан обжигающего алкоголя. Девочка поперхнулась и закашляла. Из глаз лились слёзы, желудок жгло, и охватывало судорогой, а голова странно закружилась. Но Аня не сдавалась. Она громко завизжала и попыталась сбежать. Девочка надеялась, что крик услышат соседи и вызовут полицию, поэтому продолжала визжать. Один из троицы, схватил её за ногу, и Анюта, со страшным грохотом, рухнула на пол, и тут же, получила удар в челюсть, потом ещё один, в нос. Раздался неприятный хруст, и хлынула кровь. Она наполнила рот девочки, и Аня начала захлёбываться. Перевернувшись на живот, девочка опять поползла в коридор. Её снова поймали за ноги и стянули джинсы. Анюта заорала, что было сил. Кто-то из скотов выругался матом, и схватив бутылку со стола, разбил её, а оставшийся осколок поднёс к горлу жертвы.
– Слушай, тварь, если разинешь пасть ещё раз, убью, – спокойно произнёс он.
– Убивай, – захрипела Аня, и снова заорала.
Почувствовал жгучую боль в шее, она приняла череду ударов. И стало тихо. Девочка потеряла сознание, и что происходило дальше, ей неизвестно. Она ничего не осознавала и не чувствовала.
А за стенкой, так же, безмятежно и сладко, спала пьяная мать. Она тоже ничего не осознавала и не чувствовала. Как калечили её несовершеннолетнюю дочь, как её били.
И как жестоко, одним ударом чьей-то тяжёлой руки, сейчас разбилась судьба молодой, невинной девочки. Разрушилась навсегда, похоронив под руинами планы, мечты и надежды.
Проснулась Аня, точнее очнулась, через неделю, в городской больнице. Рядом сидела состарившаяся и похудевшая бабушка.
– Пи.и..ить, – захрипела девочка.
– Деточка моя, я сейчас, только доктора позову, – вскочила бабуля.
Пришёл доктор и осмотрел пациентку. Тут же, прибежала медсестра и поставила капельницу. Бабуля смачивала марлечку в воде с лимоном и прикладывала к распухшим губам внучки. Она гладила девочку по волосам и целовала разбитое лицо.
– Бабуль, что случилось? Почему всё болит? Где я?
– Анюточка, а ты не помнишь? Ты в больнице.
– Помню только свои крики. Я так старалась громко кричать, чтоб меня услышали. А зачем, не помню.
– Ой, а следователь так надеялся на твои показания. Я ведь сама то, ничего не знаю, кроме того, что увидела. Соседи молчат, мол никто и ничего не видели и не слышали. Мать валялась в пьяном угаре. Свидетелей вообще нет.
– Что произошло? Почему следователь? Зачем свидетели?
– В тот вечер, ты гостила у меня, а потом собралась в тот шалман. Я долго уговаривала тебя остаться, но ты не согласилась и ушла. Я, так и не дождавшись твоего звонка, в час ночи вызвала такси и поехала в притон, под названием «Квартира моей дочери». Дверь была приоткрыта, я вошла и чуть не свихнулась от увиденного. Ты прости, что приходится рассказывать тебе это, но ты всё равно узнаешь, и хуже всего, если от чужих. В коридоре ты лежала в крови, изуродованная и израненная. С неестественно заломленными руками и поджатыми ногами. Милая моя, тебе порезали лицо. Рядом, валялась одежда и копна твоих отрезанных волос.