Дима стоял неподалеку от Банди, тот в этот момент торговался с хозяином постоялого двора торговался, просил о скидке за номер на двоих на одну ночь. Сам же мальчишка с детским любопытством озирался по сторонам. Ему еще никогда не приходилось бывать на постоялых дворах, поэтому Дмитрий с глубоким интересом осматривался вокруг себя.
Этот постоялый двор, видимо, был попросту перестроен из простого крестьянского дома, имевшего очень большой двор. Дом надстроили вторым этажом, он превратился в двухэтажное строение, первый этаж был отведен под харчевню, а второй – под гостиницу. От дома двумя крыльями отходили крытые сараи, в них располагались лавки по продаже дорожных товаров, а также кузница, где ремонтировались крестьянские телеги и возки более богатых путешественников. Сам двор был обнесен высокой оградой-частоколом. Ворота ограды на ночь запирались на мощный засов. На дворе могли свободно размещалось до десятка арб или телег. В данную минуту на дворе наблюдалась большая активность, – кто-то кормил овсом лошадей, кто-то перетаскивал мешки с товаром с одной телеги на другую.
Банди, слепой спутник Димы, все еще продолжал торговаться с хозяином постоялого двора.
– Да, я хорошо тебя понимаю, путник! Хочешь получить номер, тогда заплати полтора тернье, и ты получишь свой номер, но без ужина, а только с завтраком!
– Нет, хозяин, так дело не пойдет! Я не хочу быть тобой ободранным до последней нитки! Один тернье – за ночь и два завтрака. Возможно, один тернье – это слишком дешево за номер, но сегодня вечером я выступлю в обеденном зале твоей харчевни. Деньги, заработанные мной, мы поделим следующим образом, две трети отойдет мне, а одна треть – тебе! Так, как ты согласен, хозяин?
– Ну, а сколько ты надеешься заработать? Ведь, твоя музыка здесь мало кому известна!
– Ну, сколько я заработаю, столько и заработаю! К чему нам лишние разговоры! Одну треть моего заработка ты получишь и, наверняка, он будет больше, чем один тернье!
Хозяин немного подумал, а затем утвердительно кивнул головой, соглашаясь. В любом случае он ничего из денег не потеряет. Получив свой тернье от слепого путника с поводырем, хозяин постоялого двора отошел в сторону. Тут же набежали дворовые, выражая желание слепцу помочь пройти в свой номер в гостинице. Одна из пожилых женщин взяла Диму за руку и его повела в здание гостиницы. Номер на втором этаже здания гостиницы, расположенный в самом ее торце, оказался именно таким, на который оба путника, в принципе, и рассчитывали. Небольшое и чистое помещение с двумя топчанами и санузлом-ведром в углу комнаты. За небольшой дверцей располагалась так называемая душевая – лейка с теплой водой за крючок была подвешена к потолку. Дернул за конец веревки от лейки и мойся себе на здоровье. Банди первым принял душ, затем вернулся в комнату, присел на кровать.
Пока Дима мылся под душем, он по каналу мысленной связи попытался связаться со своей Маарией, но ему, по-прежнему, ответила одна лишь только тишина ментального канала связи. Вскоре из душа появился Дима и, сказал, что он хотел бы немного погулять во дворе. Банди укоризненно покачал головой, но мальчишке не отказал в его просьбе. Он хорошо понимал, как тому тяжело приходится все время проводить только с ним одним.
– Дима, ты, когда будешь прогуливаться по гостиничному двору, то постарайся более внимательно присмотреться ко всему тому, что будет происходить вокруг тебя. Присмотрись к гостям, если увидишь встречавшихся нам трех попутчиков, то мне сообщи об этом по мысленному каналу. – Бросил ему в след Банди.
Под вечер они оба голодные отправились в харчевню постоялого двора, утолить голод и проверить, как местные повара готовят. Как вскоре они выяснили, в харчевне постоялого двора хорошо готовили и кормили на едва ли не на убой. За десятую часть тернье им предложили отлично прожаренную курицу со свежими овощами прямо из огорода. Дима попросил теплого молока, который ему тотчас же принесли вместе с большим куском белого ситного хлеба. Хлеб был только что из печи и отдавал внутренним жаром. Парнишка пил молоко, закусывал его хлебом. Одновременно он с любопытством вертел головой по сторонам, внимательно присматриваясь к посетителям харчевни. Посетителей набралось полный обеденный зал.
В этот момент Банди поднялся из-за стола и осторожно начал пробираться к задней стене обеденного зала. Перед ней был сооружен огромный очаг с вертелом, на нем сейчас поджаривалась целая баранья туша, неплохо освежеванная. Банди шел к этой стене, очень осторожно переступая ногами, при этом стараясь собой или своими гуслями не задеть кого-либо из посетителей харчевни.
Справа от камина имелось небольшое возвышение, на нем стоял невысокий чурбан. Банди на нем устроился, пальцами пробежался по струнам гуслей. Внезапно прозвучавший мелодичный перебор привлек к себе внимание многих посетителей харчевни. Но, взглянув в сторону источника музыки, они там увидели несчастного слепца. Недоуменно пожимая плечами, посетители снова принимались за еду, за разговоры с приятелями! Переливы струн сменились старинной славянской песней «Покой души и созерцание», голоса в обеденном зале стали тише, посетители начали прислушиваться к песне гусляра, к тому, о чем же он запел. Голос Банди был близок к певческому тенору, но он никогда не занимался вокалом, поэтому не развивал своего голоса. Поэтому порой в его игре на гуслях или в его голосе проскальзывали фальшивые нотки. Но народ в харчевне этой фальши попросту не замечал, их внимание все больше и больше привлекала незнакомая, но такая душевная музыка и слова песен.
Когда Банди перешел к исполнению песни «Молитвы старого монаха», то к нему уже прислушивался практически весь зал, посетители харчевни даже пытались ему подпевать. Малозиландцы преставали есть, переговариваться с друзьями, они поворачивались к певцу гусляру, чтобы вместе с ним и старым песенным монахом помолиться самому Творцу. Таким образом, Банди исполнил десять старославянских песен, которые были неизвестны в этом мире Сольвейга, но его страстное исполнение привлекло к себе внимание всего зала. Каждый посетитель харчевни посчитал нужным к нему подойти, похлопать по плечу, или пожать руку, чтобы поблагодарить за такое прекрасное исполнение песен. Каждый из них при этом не забывал бросить ему в котелок, стоявший перед гусляром, одну или пару тернье.
3
Когда в тот же вечер Банди хозяину постоялого дома и харчевни передал тридцать тернье, тот попросту не поверил тому, что этот нищий и слепой гусляр смог заработать такие большие деньги. Он лично пересчитал тернье, затем задумчиво произнес:
– А ты, парень не хочешь, у меня на постоялом дворе задержаться на пару деньков, можешь своим пением и гуслями подрабатывать по вечерам в моей таверне. Проживание и питание – за мой счет!
– Извини, хозяин, но я не могу этого сделать! В Шамире меня ожидает глазной врач Бен-Турку, он мне пообещал заняться лечением моих глаз. Причем он меня будет ждать только два дня, завтра или послезавтра, а затем на полгода отправится путешествовать. Так что ты уж меня извини, но завтра я должен ранним утром отправиться в путь, чтобы вовремя врача застать дома!
– Ну что ж, тогда мне остается только тебе пожелать счастливого пути! На обратном пути, если будешь возвращаться домой той же дорогой, то заходи. Думаю, что тогда я сумею с тобой договориться!
С этими словами хозяин постоялого двора снова отправился к своему постоянному месту у ворот, где он первым встречал своих гостей и посетителей, назначая им плату за свои услуги. Банди внутренним зрением посмотрел ему вслед, по информации Тэга Торбы этот малозиландец, хозяин постоялого двора, был платным агентом Бенвилля. Своих бенвилльских хозяев он информировал о всех путниках и гостях, посетивших его таверну или останавливавшихся в его гостинице. В номере было несколько душновато, поэтому Банди распахнул окно. За окном уже наступила ночная темнота, на дворе постоялого двора было непривычно тихо и почти никакого движения. Все постояльцы уже спали в своих номерах или же пьянствовали в харчевне.
Дима пока еще не вернулся в номер после ужина, но Банди заметил, как тот вовремя его пения в зале харчевни, вдруг оставил в сторону пустую кружку из-под молока, и быстро выскользнул из-за стола, мысленно ему сказав:
– Я скоро вернусь, ты обо мне не беспокойся!
В этот момент голос Дмитрия прозвучал него за спиной.
– Банди, я уже вернулся! –
Банди отошел от окна и, его не прикрывая, сел на стул и стал внимательно вслушиваться в мыслеречь Димы. Тот, по-мальчишески захлебываясь, быстрой мыслеречью начал ему рассказывать обо всем том, чем он только что занимался.
– Банди, когда ты пел, то за одним из столов харчевни я увидел того парня, который, если ты помнишь, сопровождал тех двух женщин, с головой закутанных в свои бурнусы. Этот парень очень внимательно слушал твое пение. Он даже подходил к тебе, хлопал тебя по плечу, пару тернье бросил в твой котелок. Но ты его не узнал, видимо, потому, что он на этот раз был одет в простое крестьянское платье. Таверну он покинул одним из последних, мне удалось его проследить. Он остановился не на постоялом дворе, а в самом селе и, как мне показалось, то в доме самого старосты. По крайней мере, когда он подошел к этому дому, то его встречал сам старосты. Женщин я не нашел и не увидел!
– Дима, ты полагаешь, что этот парень в юбке каким-то образом связан с нами, с нашим путешествием в город Шамиру?!
– Я не знаю, как правильно ответить на этот твой вопрос, Банди! Я бы так сказал, что я этого не знаю, но чувствую, что этот малозиландец нами очень интересуются! Поэтому нам с ним нужно себя вести с большой осторожностью, мы ему не должны ни в чем доверять!
– Теперь вернемся к нашим баранам, к нашим делам. Мне, кажется, Дима, что мы сделали ошибку, остановившись на этом постоялом дворе. Его хозяин, помимо того, что является платным агентом христопродавцев, связан с местным ворьем. Он только что их проинформировал о том, что у нас с собой имеется много серебра, так что ночью нам придется встретится с нежелательными гостями, с местным ворьем.
– И сколько ты сегодня заработал, если это, разумеется, не секрет, Банди?
– Мы с тобой, Дима, заработали девяносто тернье!
– Так много, и это за один только вечер!
– Этих денег нам вполне хватит для того, чтобы быстренько добраться до Шамиры, тогда мы в городе сможем провести целых два дня. А сейчас нам пора ложиться спать, Дима, я лягу поближе к окну, так как специально я его раскрыл с той целью, чтобы местное ворье через него полезли бы к нам! Тебе же я посоветую, лечь на вторую кровать, только ты не забудь про свой стилет. Не убирай его далеко, он ночью тебе может понадобиться!
Нежданные гости появились, едва ли не перед самым рассветом. Двое по веревкам спустились к ним в номер прямо с крыши. Почти одновременно они вдвоем как бы выросли на подоконнике. Тут же начали готовиться к тому, чтобы впрыгнуть в помещение и ножами покончить с крепко спящими слепцом и его мальчишкой-поводырем. Внутренняя тревога Банди разбудила за пару минут до появления воров на подоконнике открытого окна. За эти пару минут он успел должным образом подготовиться к встрече с нежелательными гостями. Внутренним зрением он успел заметить, что Дима тоже проснулся, он свой стилет приготовил к схватке.
Поспешно освободившись от веревок, первый вор решил, не дожидаясь напарника, проникнуть в комнату, чтобы, как можно быстрей, расправиться со слепым музыкантом. Но еще в процессе прыжка вор вдруг почувствовал сильную и острую боль в правом бедре. С громкими воплями и проклятиями вор так и не сумел завершить свой прыжок. В его середине он рухнул прямо на пол гостиничного номера, с ужасом наблюдая за тем, как поток крови хлыщет из перерезанной вены на его бедре. Жизнь этого крестьянина покидала так же быстро, как кровь покидала большую внутри бедренную вену. Банди же лихорадочно рыскал своими слепыми глазами по сторонам, пытаясь в номере разыскать второго нападающего. Но в этот момент его опять подвело внутреннее зрение, он попросту перестал что-либо различать в помещении номера.
Банди также не заметил, как в воздухе вдруг промелькнуло мальчишеское тело. Это Дима прямо со своей лежанки прыгнул на подоконник, чтобы своим стилетом поразить второго нарушителя их спокойствия. Но с ним случилось то, что, в принципе, и должно было бы случиться! Когда этот мальчишка оказался лицом к лицу с вором, посмотрел в глаза этому малозиландцу, то у него вдруг отказали руки. У парнишки попросту не хватило внутренних сил для того, чтобы своим стилетом нанести смертельный удар по другому, живому малозиландцу! На минуту они замерли друг напротив друга, совсем молоденький мальчишка и пожилой крестьянин, уже не раз побывавший в подобных переделках. Первым в себя пришел крестьянин, он очень быстро догадался, что этот мальчуган не сможет его убить своим стилетом.
Злобно улыбаясь, крестьянин начал из ножен, болтавшихся на поясе, вытаскивать свой большой крестьянский нож-тесак. Одновременно он начал примеряться к тому, как бы по быстрей покончить с этим сопляком. В ту минуту до сознания Дмитрия дошло понимание, что поднять руку и убить себе подобного малозиландца, на это требуется иметь силу воли! Но на любой войне или в любой схватке обстоятельства складываются таким образом, если ты не убьешь своего врага, то этот враг обязательно с тобой покончит! Дмитрий ко всему этому оказался совершенно не готов, но и умирать он не хотел! В тот момент ему захотелось громко закричать от страха, спрыгнуть с подоконника и бежать, куда глаза глядят! Но, хорошо понимая, что он не успеет этого сделать, паренек нашел в себе некую силу воли, чтобы поднять свое колено и им этого мужика врага с силой ударить в пах. Больше от неожиданности, чем от силы удара крестьянин согнулся в три погибели. Он начал всем крупным телом наваливаться на самого Дмитрия.
Именно в этот момент мальчишка увидел острие наконечника стрелы, вдруг появившееся из груди этого крестьянина. Напуганный до ужаса всем происходящим на подоконнике, Дмитрий с силой тело крестьянина, только что убитого стрелой, неизвестно кем выпущенной, оттолкнул от себя. В результате толчка, мертвое тело вора свалилось с подоконника и со второго этажа упало во двор постоялого двора.
В этот момент к Банди вернулось внутреннее зрение, он увидел мальчишку, рыдающего от ужаса на подоконнике. Находясь в таком испуганном состоянии, Дмитрий мог вслед за телом вора свалиться во двор постоялого двора. Секунды Банди хватило допрыгнуть до окна и Диму стащить с подоконника. Он начал Диму обнимать, утешать и успокаивать. Одновременно мысленно он его попросил, спешно собираться в дорогу, так как после всего произошедшего оставаться в гостинице было опасно.
Но прежде чем покинуть свой номер, князь Иван все-таки нашел время на то, чтобы свой взгляд из окна бросить во двор. Очень уж он заинтересовался, кто же убил второго вора из лука. Но он так ничего и не увидел, внутреннее зрение его подвело в очередной раз. Правда, ему показалось, что какая-то фигура в темном плаще выскользнула со двора через калитку в воротах. На кратчайший миг эта фигура оказалась в свете местной луны, когда переступала высокий порог калитки. Силуэт был силуэт, вот только рядом с головой у этого силуэта почему-то торчал эфес какой-то сабли?!
Через минуту они оба покинули постоялый двор. Причем они уходили через ту же самую калитку в воротах. В это время двор постоялого двора начал медленно пробуждаться от шума, поднятого убитыми ворами. Банди почувствовал, что они должны, как можно быстрей, покинуть постоялый двор и как можно подальше от него отойти. Поэтому за воротами они сразу же перешли сначала на легкую трусцу, а затем на бег. Так они пробежали два часа по времени. Когда впереди по дороге замаячили крыши домов другого села, то они перешли на спокойный шаг, восстанавливая дыхание. Одновременно Банди вспоминал информации Тэга Торбы по этому селу. В его информации говорилось, что через это село проходила железная дорога, соединяющей империю Винту с государством Бенвилль. Город Шамира стоял практически на самой границу между этими обоими государствами.