Мужчина почти рычит на меня. Ну, что я могу поделать, если пол в кафе – жутко мокрый, а у моих ботиночек – очень скользкая подошва.
– Не могу!
Я встаю на четвереньки, и начинаю пятиться, вылезая задом из-под стола. Некоторые посетители уже откровенно корчатся от смеха, а из моих глаз брызгают слёзы – ну, какого чёрта, я всегда попадаю в идиотские ситуации?
Наконец, оказавшись вдали от стола, я выпрямляюсь, и оглядываюсь по сторонам, ловя на себе весёлые взгляды окружающих.
– Я согласна на ваше предложение.
– Чудесно, вот моя визитка.
Спортсмен кладёт прямоугольник на стол, и собирается ещё что-то добавить, но я уже его не слышу. Я не могу здесь больше находиться после того казуса, что со мной приключился. Хватаю визитку, срываю шубку с вешалки, и бегу к выходу.
Нужно срочно исчезнуть, раствориться в толпе, слиться с прохожими – ну как я могла так жёстко снова облажаться? Надеюсь, хоть никто не успел снять это на мобильный телефон. А то завтра весь мир увидит мой пикантный зад, пятящийся из-под стола.
Быстро преодолев заснеженную дорожку, даже не упав, я подбегаю к своей малолитражке. Машину уже занесло снегом, но мне всё равно – так хоть никто не увидит меня, не разглядит, что внутри этого маленького автомобильчика – новая звезда интернета.
Захлопнув дверцу, я откидываюсь на кресле. Интересно, зачем мадам Судьба подсунула мне Полонского? Может, это очередная ловушка, чтобы потом побольнее пнуть меня под зад?
Охнув, я вставляю ключ в замок зажигания, и морщусь – дворники начинают всё так же бешено работать. Ничего не изменилось за время моего отсутствия – автомобиль, к сожалению, автоматически не починился.
– Чёрт, я же не позвонила в сервис!
Стискиваю зубы, и вынимаю свой мобильный телефон. Надеюсь, что мастер не возьмёт много денег за свою услугу, и примчится побыстрее, иначе, я тут просто замёрзну.
2
Глухой стук в боковое стекло.
Дёргаюсь от неожиданности и больно ударяюсь коленом о стойку руля. Ойкаю, потирая ушибленную коленную чашечку. Блин, неужели, это мне месть от Судьбы за насмешки над хоккеистом?
Поднимаю голову и смотрю в окно.
Неужели, мастер приехал так быстро? Сквозь заледеневшую поверхность невозможно рассмотреть силуэт стоящего рядом с моим автомобилем, человека. Пытаюсь нажать на кнопку стеклоподъёмника, но осознаю, что двигатель не работает – иначе вся автоматика снова начнёт сходить с ума. Значит, и стекло опустить мне тоже не удастся.
Охаю, и толкаю дверь наружу – она не поддаётся, видно, уже успела примёрзнуть.
– Чёртова железяка!
Навалившись на дверцу всем своим телом, я сильно бью плечом, и, неожиданно, вываливаюсь в мягкий сугроб, прямо под ноги мужчине. Почти уткнувшись носом в мягкие ботинки из натуральной кожи, я судорожно начинаю соображать – где же я видела их ранее?
– Ох, неужели вам не надоело ползать передо мной на коленях? Я ведь уже сделал предостаточно – взял вас на работу, и буду платить огромное жалование!
Поднимаю глаза, услышав насмешливый баритон, и вижу перед собой Полонского. Его колкие шуточки начинают меня уже не просто раздражать, а бесят! Неужели, он и, правда, столь высокомерен, что решил, что я постоянно ползаю перед ним на коленях специально? Чёрт бы его побрал! Ну, почему мадам Судьба не могла послать мне в качестве нанимателя кого-то более покладистого?
Он что, за мной следит?
– Я и не думала! Просто дверь заклинило.
Ворчу, и поднимаюсь на ноги. Хотя, для чего я оправдываюсь? Думаю, он и так всё прекрасно понял, но не удержался от предлога, чтобы уколоть меня. Зелёные глаза спортсмена внимательно ощупывают мою фигурку, и, наконец, задерживаются на лице.
– Вы вызвали мастера? Или решили жить в своём автомобиле?
– Вызвала! Но, он что-то не спешит мне помочь.
Развожу руками, вглядываясь вдаль, откуда, по моему мнению, должен появиться мастер из автосервиса. Но, кроме начинающейся метели ничего не видно, кажется, уже в метрах двадцати.
Чёрт, если погода ухудшится ещё больше, я попросту околею в своей машинке.
Спортсмен широко улыбается, и поправляет шарф на своей шее. Он выглядит довольным. Видно, рад, что ему снова удалось уколоть меня.
– Не сомневался, что именно так всё и будет. Что-то вам не везёт, Маргарита. Как вы там говорили? У вас прозвище – мисс Невезение?
– Мисс Несчастье. Да, именно так меня все зовут за глаза. Но я искренне не понимаю, почему именно на меня Судьба решила вывалить весь мешок с бедами!
Фыркаю, и опускаю глаза в сугроб. Невезение – это просто моя фишка. Ничего другого я уже давно не жду от судьбы. Но, Максим Дмитриевич, очевидно, это ещё не понял.
– Может быть, чтобы подарить вам потом такой же огромный мешок счастья?
Его голос звучит серьёзно – впервые, без иронии и подколов, и у меня перехватывает дыхание. Может быть. Хотя, если разобраться, я много раз ощущала себя полностью счастливым человеком – когда была влюблена в отца своего ребёнка, когда мне впервые положили моего сынишку на грудь, после нескольких часов родов.
Да, я, безусловно, была счастлива. Но неприятности, хоть и мелкие, случаются со мной гораздо чаще…
– Предлагаю оттащить вашу машину в сервис самостоятельно. Тут неподалёку есть хорошая контора – бизнес моего друга. Починит быстро и скидку сделает, соглашайтесь.
Делать нечего, и я замучено киваю. Мне уже всё равно – пусть хоккеист делает, что хочет. Не могу больше ждать своего мастера – он, похоже, застрял где-то в пути. Потом позвоню ему и отменю вызов.
Тут из моей сумочки доносится весёлая трель телефонного звонка. Неужели, мастер сам решил позвонить мне? Возможно, он приехал и стоит где-то неподалёку, не имея возможности разглядеть меня в вихре кружащихся снежинок?
Смотрю на телефон, и понимаю, что я, в очередной раз, ошиблась в своих предположениях.
– Чёрт, няня.
– Тогда я звоню своему другу.
Полонский кивает мне, и отходит в сторону, созваниваясь, очевидно, с автосервисом своего друга, дав мне возможность спокойно поговорить по телефону.
– Да, Алла Александровна?
– Маргарита Денисовна, мы с вами доваривались, что я сегодня работаю до часу дня. Но уже начало второго!
Смотрю на часы и понимаю, что няня права – я действительно сильно задержалась из-за поломанного автомобиля.
– Я знаю, но дело в том, что автомобиль сломался, а мастер всё никак не может за мной приехать.
– Меня это не интересует! У меня с вами договор, в два часа дня я уже должна быть в другом месте.
– Я сейчас приеду, извините.
– И оплатите мне такси! Потому что на общественном транспорте я уже не успею добраться.
Отключаюсь. Ну почему я вечно попадаю в дурацкие ситуации? Меня отчитывает как школьницу даже няня моего сына! Хотя, признаться, я сама её немного побаиваюсь – эта тучная женщина шестидесятого размера может прихлопнуть меня, как муху, если я тотчас не явлюсь домой.
Устало наваливаюсь на капот машины, захватывая пальчиками рыхлый, холодный снег. Надо срочно вызывать такси и спешить домой – Никитка же не может остаться в одиночестве.
– Ну, всё, мой друг сейчас займётся вашей машиной. Оставьте мне свои координаты, он позвонит вам, как только всё починит.
Я диктую хоккеисту свой номер телефона, и протягиваю ему ключи от «букашки».
– Спасибо. Мне нужно ехать домой, к сыну.
– О, я хочу с ним познакомиться! Ведь он должен ко мне привыкнуть, чтобы у бабушки и сестры не возникло никаких подозрений. Как он вообще относится к незнакомым людям?
– Настороженно. Вый поймите, что он практически ни с кем не общается, кроме меня и няни. Конечно, ему будет сложно.
– Тогда абсолютно точно я должен познакомиться с мальчиком. Как его зовут?
– Никита.
– Не забудьте, что моего сына зовут Илья. Вам придётся обращаться к нему именно так.
– В таком случае я буду называть его уменьшительно-ласкательными словами. Боюсь, что могу проговориться.
– Хорошо. Я вам позвоню.
Киваю, и разворачиваюсь на каблуках. Возле остановки есть стоянка с «такси». Сейчас поймаю частника, и помчусь домой. И надо рассчитать Аллу Александровну – она уже чересчур много возомнила о себе, позволив критиковать меня.
……………………………
– Такси ждёт вас внизу, Алла Александровна. Вот ваши деньги за сегодняшний визит, до свидания.
Я протягиваю женщине деньги, поспешно раздеваясь в маленькой прихожей. Тучная няня бочком протискивается мимо меня, натужно дыша:
– Спасибо, Маргарита Денисовна. Никитка – просто ангел. Когда я вам ещё понадоблюсь?
– Если что, я вам наберу.
Морщусь, уходя от прямого ответа. Честно говоря, я больше не планирую прибегать к услугам этой женщины. Работы я лишилась. Через три дня мы переедем к хоккеисту, и мой малыш всё время будет со мной. А потом – я надеюсь найти другую работу, возможно, на дому. Я ведь когда-то неплохо знала языки. Может, стоит попробовать себя в репетиторстве?
– Если что, я могу пару деньков на праздниках поработать.
– Нет-нет, спасибо. На праздники мы уедем. Нас пригласили родственники в гости.
Я так и не осмеливаюсь сказать Алле Александровне, что мы больше не встретимся – мне надоело постоянно перед ней оправдываться за задержки. Хотя, плачу я всегда исправно. Женщина кивает, засовывает деньги своими лопатообразными ладонями в карман, и уходит. Я выдыхаю. Няня начинает меня раздражать.
Сыночек сидит в манеже, и, увидев меня, начинает радостно бить погремушкой по стенкам заграждения.
– Сейчас, дорогой. Руки помою, и приду.
Вернувшись из ванной, я беру малыша на руки, и крепко прижимаю его к себе. Надеюсь, малышу понравится в доме Полонского. Нужно перевезти туда его вещи, кроватку, игрушки, чтобы он чувствовал себя, как дома.
Вроде, работа подвернулась мне не пыльная – пожить в квартире известного хоккеиста двенадцать дней и заработать за это приличную сумму денег. Но, насколько всё окажется таким уж простым? Ведь бабуля мужчины может оказаться совсем не промах, и просечет, что я вру. Да и сестра, скорее всего, будет обо всём меня расспрашивать. Нужно тщательно продумать легенду, чтобы, случайно, не разойтись в своих рассказах.
Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Сердце быстро-быстро стучит, а в голове мелькают мысли – кому я понадобилась? Впрочем, открывать я не спешу – мне всё равно, кто там, за дверью. Я гостей не жду.
Опускаю сынишку на пол – пусть поползает. Это гораздо интереснее, чем постоянно сидеть в манеже, пусть и в окружении разнообразных игрушек.
Повторный, затяжной звонок заставляет меня напрячься, а Никитка начинает хныкать. Вставив в рот сынишки силиконовую соску с нарисованным на ней корабликом, я с опаской подхожу к двери.
– Кто там?
– Свои, открывай!
Этот до боли знакомый голос заставляет меня на мгновение задохнуться. Не думала, что этот человек вновь возникнет в моей жизни – вот так, из ниоткуда.
– Открывай, чёрт возьми! Ритка! Иначе я вышибу дверь!
Угрозы? Да, у Игоря всегда был крутой нрав. И он привык всего добиваться именно угрозами.
Но, он действительно может это сделать. Содрогаясь всем телом, я щёлкаю замком, и створка незамедлительно распахивается. На пороге – мой некогда любимый мужчина и отец моего сынишки, собственной персоной, Игорь Сергеевич Беляев.
– Что тебе нужно?
Я настороженно отступаю на два шага назад, и буравлю бывшего возлюбленного глазами. Он изгибает в ухмылке свой красивый рот, и подмигивает:
– Ты не слишком-то любезна с отцом своего ребёнка. Вот, сына решил проведать, подарок привёз Рождественский.
Замечаю, что в руках мужчины большая коробка с пластмассовым ярким грузовиком.
– Рождественский? Сегодня – двадцать пятое декабря, до Рождества ещё далеко. Или, ты стал католиком? Насколько я знаю, это у них сегодня праздник!
– Какая же ты зануда!
Мужчина морщится, поспешно сбрасывает ботинки и проходит в комнату. Никитка ползает по полу и совершенно не замечает, что пришёл кто-то посторонний, сосредоточенно пытаясь открыть тумбочку. Правда, ему это не слишком удаётся – я повесила на все шкафчики блокираторы дверей – чтобы сын не прищемил ручки.
– Сынок, смотри, что папа тебе принёс!
Морщусь. Ага, папа. Как же. Да этого папу Никитка вряд ли узнает – Игорь испарился во второй раз, когда малышу едва исполнилась пара месяцев. Он заявил, что совершенно не высыпается из-за постоянных криков, и больше жить с нами не может.
Уйти спать в другую комнату мужчина тоже не мог – просто потому что у нас квартира-студия, которую, между прочим, мы покупали вместе. Тогда Игорь собрал чемодан и громко хлопнул дверью. Больше я его не видела и не слышала – до сегодняшнего дня.
– Сыну всё равно, католическое сегодня Рождество или обычный день. Я что, не могу подарить Никите подарок? Просто так, без повода?
– Конечно, можешь. Просто это, как минимум, странно. Ты не вспоминал о том, что у тебя есть сын целых полгода! А теперь, ни с того, ни с сего стал вдруг заботливым отцом? Как говорил Станиславский – не верю!
– Да мне пофиг, веришь ты, или нет.
Игорь выплёвывает последнюю фразу, отодвигая меня с пути своей железной рукой, и по моему телу пробегает волна дрожи. Мужчина очень сильный? А что, если ему придёт в голову забрать малыша? Я вряд ли смогу его остановить.
Впервые мне становится страшно. Никогда не думала, что захочу ограничить общение отца с сыном. Ведь когда-то, я всем сердцем желала создать семью с этим непростым мужчиной, и очень страдала, когда он бросил меня с двухмесячным ребёнком на руках.
Беляев подходит к мальчику и протягивает ему коробку с автомобилем. Но, вместо того, чтобы потянуться к яркой незнакомой игрушке, Никитка нахмуривает свои светлые бровки и заходится в истерическом плаче.
– Ну вот, напугал ребёнка своей рожей!
Я подбегаю к сыну и подхватываю его на руки, прижимая к груди. Мальчик кладёт голову мне на плечо, и затихает, наблюдая за нерадивым папашей из полуопущенный ресниц.
Игорь раздражённо цокает языком, кидая коробку с подарком на диван, служащий мне ещё и кроватью в тёмное время суток, и грозно шипит, надвигаясь на нас:
– Ну вот, растишь из парня какую-то плаксивую девчонку! Чего это он родного отца испугался?
– Может, потому что, он этого отца впервые видит?
– Не ври! Я ушёл, когда ему было два месяца!
Хмыкаю.
– И ты решил, что он должен был тебя запомнить? Отца, который сбежал из-за детских коликов и плача, сверкая пятками?
– Я не сбежал! Но я устал не высыпаться!
– Ах, ты бедненький! Ты не высыпался? А как же я? Я вообще забыла, когда спала всю ночь! Так что не думай, что он тебя запомнил – он тебя абсолютно не знает, ты для него – чужой человек!
Игорь багровеет и поджимает губы, превращая их в нитку.
– Неправда! А как же дети вахтовиков? Они тоже отцов редко видят, вахтой, так сказать. Но я уверен, что нормально встречают. А ты его, небось, настраиваешь против меня.
– Кого? Девятимесячного ребёнка? Не говори ерунды!
– А что? Если постоянно ему твердить, какой папка плохой, то – вполне возможно. Он, конечно, ещё ничего не понимает, но эту фразочку уже успел уяснить.
– Что за бред? Да ты ничего не знаешь о детях!
Меня аж колотит от несправедливых нападок бывшего любимого мужчины. Какая только ерунда не приходит ему в голову? Или, он это говорит специально, чтобы лишний раз позлить меня?
Чмокаю сынишку в щёчку и опускаю его в манеж, к игрушкам. Возможно, там мальчик будет вести себя спокойнее. Открываю коробку, и достаю из неё автомобиль. Надо сказать, что Игорь не поскупился для сына – грузовик выглядит как настоящий, сделан из прочного, яркого пластика.
– Я хочу, чтобы Никитос привыкал ко мне. Я – его законный отец.
– Чтобы быть настоящим отцом, надо, хотя бы, начать исправно платить алименты.
Игорь морщится и обиженно выпячивает вперёд нижнюю губу: