– Откуда я знаю, что вы действительно санитар? Позовите врача. Без него я никуда не поеду!
– Успокойтесь, мужчина.
– Отойди от меня! – Лучинский отпихнул санитара освободившейся рукой.
– Ты что, ненормальный? – Санитар отскочил на шаг. – По ходу, зря они тебя отвязывают.
Тем не менее он оставил критика в покое и вышел.
Появившегося врача Лучинский тоже видел впервые.
– Снова решили побуянить, Павел Борисович?
– Кто вы? Я вас не знаю. Где доктор, который приходил раньше?
– У доктора Архипова закончилось дежурство. Я ваш лечащий врач. Что вас беспокоит?
– Почему меня переводят?
– По распоряжению главного врача. Если хотите знать мое мнение – я против. И ваше поведение это мнение подтверждает. Я считаю, какое-то время вас надо держать под наблюдением. Здесь это сделать проще. Но я вынужден выполнять распоряжение.
– Главного врача? Он разговаривал с генералом Агеевым?
– Я не знаю никакого генерала Агеева. Так вы будете переезжать, или мне передать, что вы остаетесь?
Лучинский подумал.
«Наверняка это Агеев попросил».
– Буду.
– В таком случае, пожалуйста, не деритесь с персоналом.
Когда каталка свернула в совершенно безлюдный коридор, опасения Павла Борисовича вспыхнули с новой силой.
– Почему здесь никого нет? – спросил он.
– Новое крыло. С понедельника открываемся, так что вы тут первый.
– Первый? Почему меня везут именно сюда?
– Слушай, я тебе кто – Друзь? – не выдержал санитар. – «Чего? Куда?» Тебе какая разница?
Они повернули направо и оказались возле поста.
– В какую его? – спросил санитар медсестру.
– Без разницы. Давай в первую.
Санитар толкнул дверь. Они въехали внутрь.
– Выбирайте кровать. Врач сейчас будет.
Лучинский встал с каталки. В палате было две кровати. Павел Борисович решил расположиться ближе к двери. Санитар неплотно закрыл ее за собой. Лучинский подошел поближе и прислушался.
– Это он? – спросила медсестра.
– А кто ж еще, – ответил санитар.
Медсестра понизила голос.
– Когда вернешься?
– Подождем, чтобы лишних глаз не было.
– Здесь и так никого нет.
– Береженого бог бережет. Врач больно любопытный. Все время снует туда-сюда. Позвонишь, когда уйдет.
Лучинский похолодел. Значит, все-таки ловушка! Агеев не успеет! В коридоре послышались шаги, потом раздался голос доктора:
– Где он?
– В первой.
Критик отскочил от двери. Врач вошел в палату.
– Вы почему не лежите?
Павел Борисович бросился к нему.
– Верните меня обратно! Пожалуйста!
– Вы опять? Сестра!
Лучинский сразу догадался, о чем пойдет речь.
– Не надо! Никаких уколов! Хорошо, я остаюсь здесь. Можете даже опять привязать меня, если хотите…
В палату заглянула медсестра.
Врач посмотрел на Лучинского.
– Уверены?
– Абсолютно.
Доктор жестом показал девушке, что ее присутствие уже не требуется.
– Послушайте, – обратился к нему Павел Борисович, которому пришла в голову одна хорошая идея. – Можете считать меня кем угодно: неврастеником, психом, слетевшим с катушек алкоголиком, но я вас прошу – заприте эту дверь.
– То есть?
– Заприте ее за собой и унесите ключ. Никому его не оставляйте. Понимаю, как все это звучит, но какая разница? Если у меня психоз, главное ведь – снять провоцирующий фактор? Вы закроете дверь – я успокоюсь, и у вас не будет проблем.
– Кроме одной. Каждый раз, когда сестре понадобится войти, она должна будет бежать ко мне на отделение.
– Это ненадолго. Скоро вернется мой друг, и – увидите – меня сразу заберут отсюда. К тому же я заплачу за причиненное беспокойство. Сколько скажете. Десять тысяч, пятнадцать. Хотите – прямо сейчас. Только надо найти мой пиджак.
Врач заколебался. Видно, в больнице платили не слишком щедро. Ничего не ответив, он покинул палату.
– От этой двери есть ключ? – раздался его голос из коридора.
– Конечно, – ответила медсестра. – На втором посту.
– Принесите.
Врач вернулся у Лучинскому.
– Я буду приходить сюда каждый час и проверять, все ли в порядке.
– Замечательно! – обрадовался критик.
– И уж, извините, поскольку вы останетесь в одиночестве за запертой дверью, одну руку я вам все-таки привяжу.
– Пожалуйста.
Павел Борисович лег на постель и сам протянул доктору руку.
– Не пытайтесь развязать узел, – предупредил тот, доставая из кармана эластичный бинт. – Ничего не получится.
– И не собираюсь.
Лучинский был согласен на все. Лишь бы врач не передумал.
Только когда в двери клацнул замок, Павел Борисович, наконец, вздохнул с облегчением. Кажется, этот раунд он выиграл. Теперь главное, чтобы Агеева ничто не задержало.
– Я забираю ключ с собой. Распоряжение главного, – послышался голос доктора из коридора. – Если что – звоните.
Врач ушел.
– Зачем он запер дверь? – спросил медсестру санитар.
– Почем я знаю? На крайняк, есть дубликат.
Лучинский рывком сел на кровати. Дубликат! Как он об этом не подумал? Голова сильно закружилась от резкого движения. Что же делать? Врач вернется только через час. А если они решат не дожидаться вечера? Надо уходить! Немедленно! Но как? Павел Борисович посмотрел на привязанную руку. Хорошо, что он оказался предусмотрительным! Свободной рукой критик достал из кармана пижамы ножницы. Он прихватил их в реанимации, когда санитар вышел в коридор. Избавившись от бинта, Лучинский вскочил с кровати, подбежал к окну, приоткрыл створку и выглянул наружу. Окно выходило в пустынный двор. Отлично! Правда, есть проблема. Палата находится на третьем этаже. Что с этим делать? Связать веревку из простыней? К счастью, обе постели застелены. Павел Борисович заколебался. Он не любил физкультуру. И еще ему шестьдесят два года. Но если он не попробует, шестьдесят три не исполнится никогда…
Глава двенадцатая
17 июня
14.55
Дверной звонок оказался неожиданно резким. Карпов вздрогнул и открыл глаза. Удивительно, но ему все же удалось заснуть. В дверь снова позвонили. Геннадий Иванович вскочил с дивана и пошел в прихожую. По пути он вспомнил, что Кристина запретила отвечать на звонки, и в нерешительности остановился. Звонок прозвенел в третий раз. Карпов заметил глазок на входной двери. Кто мешает ему посмотреть в него? Он на цыпочках подкрался к двери, прильнул к глазку и в ту же секунду резко отпрянул. За дверью стоял… Лучинский! Как он нашел его? Звонок вновь ожил. Карпов растерянно посмотрел на дверь.
– Геннадий Иванович… – послышалось из-за нее.
– Павел Борисович? Это вы?
– Геннадий Иванович… – голос стал явственней, будто его обладатель уже стоял рядом.
– Как вы меня нашли? – спросил Карпов.
– Геннадий Иванович… – в третий раз повторил Лучинский. – Выходите. Присоединяйтесь ко мне. Я теперь свободен.
– К вам? – растерялся Карпов. – Но… мне нельзя. Меня предупредили…
– Не обращайте внимания. Выходите. Я вас спасу.
Внезапно дверь слегка приоткрылась.
Карпов попятился – он ведь прекрасно помнил, что сам ее закрывал – и… проснулся. Помотав головой, Геннадий Иванович стряхнул с себя остатки кошмара. Это был сон. Только сон…
Окончательно пробудившись, Карпов ощутил, что зверски голоден, и отправился на кухню. Скромный холодильник был доверху забит продуктами.
«Когда только они успели?» – подивился Геннадий Иванович.
Хотя, кто знает, что это за квартира? Возможно, здесь кто-то жил. Кто-то, кого спешно попросили покинуть помещение.
Карпов щедро нарубил колбасу, нарезал сырок, распечатал коробку с тостами… Вскоре на кухонном столе возник заварной чайник, над носиком которого струились легкие завитки пара, и большая тарелка с бутербродами. Только теперь Геннадий Иванович понял, насколько проголодался. Наспех устроившись за столом, он жадно вонзил зубы в первый бутерброд.
Наполнив желудок, Карпов с облегчением откинулся на стуле и сделал глоток. Чай был именно таким, какой он любил: не слишком горячий, но и не остывший. В блаженстве Геннадий Иванович закрыл глаза.
«Как мало, в сущности, нужно человеку для счастья», – подумал он и тут же услышал:
– Приятного аппетита.
Карпов подскочил, как ошпаренный. Прямо перед ним стоял Олег Сергеев.
– Господи! Что у вас за привычка? Вам надо колокольчик к ноге привязывать.
Олег Михайлович присел к столу напротив. Несмотря на полный событий день, он был как всегда чисто выбрит, безупречно одет и источал слабый запах парфюма.
– Наверняка у вас ко мне много вопросов.
– Подозреваю, не на все из них вы ответите, – раздражение придало Карпову смелости. – Поэтому лучше говорите сами.
– Логично, – согласился Сергеев. – Начну с главного. Здесь вы будете жить весь оставшийся срок. Вещи ваши мы привезли. Вместо прежнего компьютера будет ноутбук, но не волнуйтесь – вся информация на него перенесена.
«Оставшийся срок!»
Геннадий Иванович почувствовал облегчение. Он догадывался, что серьезных изменений в его судьбе ближайшее будущее не несет, но одно дело гадать, а другое – знать.
«Подумать только, насколько все относительно, – мелькнуло в голове, – если новость о продлении “тюремного срока” с неясным приговором в конце способна обрадовать».
– Уровень комфорта, конечно, несравним с прежним местом обитания, но тут претензии надо предъявлять Лучинскому.
– А что, есть такая возможность?
Сергеев проигнорировал реплику.
– Вы по-прежнему можете уйти отсюда в любой момент, – продолжил он, – хотя после сегодняшних событий я почти уверен, что вы этого не сделаете. На лестничной площадке установлена видеокамера, поэтому на случайные звонки лучше не реагировать. Впрочем, об этом вы уже знаете. Помощников здесь у вас не будет, но вряд ли это создаст большие проблемы. Вам ведь не привыкать жить в одиночестве.
«Вот почему она сказала “Прощайте”», – сообразил Карпов и спросил:
– Значит, Кристину я больше не увижу?
– Привыкли к ее обществу?
– Ну, так другого общества вы нам не предлагали.
– Рад, что угадал с выбором. Но Кристину вы действительно больше не увидите.
– Тогда передайте ей, что я извиняюсь.
– Извиняетесь? За что?
– Неважно. Просто передайте – и все. Она поймет.
– У вас уже есть свои маленькие тайны? Это мило. Ладно, передам. Если понадобится что-либо еще, просто снимите трубку телефона и дождитесь ответа.
– Вы разрешаете мне пользоваться телефоном? – удивился Карпов.
– Нашим – да. Кстати, куда отправить вторую рукопись?
– Я как-то не успел об этом подумать. Учитывая возникшие обстоятельства…
– Ничего страшного. Выберете журнал – сообщите.
Сергеев уже собирался уходить, но интерес Карпова к Кристине натолкнул его на одну идею, и Олег Михайлович решил задержаться.
– У вас остался чай? – поинтересовался он.
– Что? – столь обыденный вопрос сбил Геннадия Ивановича с толку. – Кажется, да. Только остыл, наверное.
– Ничего, я не люблю слишком горячий.
Сергеев достал из кухонного шкафа кружку («Знает, где что стоит», – отметил Карпов) и вернулся к столу.
– Тему нового рассказа уже придумали? – спросил Олег Михайлович, наливая заварку.
– Нет. Честно говоря, до сих пор идеи мне подбрасывал Лучинский. – Сообразив, кому он это сказал, Геннадий Иванович с испугом посмотрел на собеседника.
Тот правильно интерпретировал взгляд.
– Думаете, сболтнули лишнее? Напрасно. Недостатком идей, насколько мне известно, страдали даже знаменитые писатели.
– Так и есть, – кивнул Карпов. – Гоголь постоянно просил друзей подсказывать темы для новых произведений. Пушкин с иронией говорил, что в присутствии «этого хохла» надо быть осторожнее. И сам же подарил ему сюжет «Ревизора».
– Хотите, побуду Пушкиным?
– В смысле?
– Подброшу вам идею. Вы когда-нибудь играли в рулетку?
– Шутите? Такое развлечение – не по моим доходам. И потом – где? Это же сейчас запрещено.
– Да. Глупость, конечно. В солидные казино ходили солидные люди, которые вправе сами решать, как тратить свои деньги.
– Разве этот бизнес не был насквозь криминальным?
Сергеев посмотрел на Карпова.
– Геннадий Иванович, я лично не знаю ни одного серьезного бизнеса, с которым в той или иной мере не соприкасается криминал.
– Вы утрируете. Навскидку приведу пример. Наша «Путеводная звезда». Если, конечно, не иметь в виду, что часть помещений главный редактор по-тихому сдает в аренду, чтобы с трудом сводить концы с концами.
– Вашу «Путеводную звезду» трудно назвать бизнесом. Тем не менее если бы вы узнали некоторые нюансы этой аренды, то убедились бы, что концы с концами с трудом сводит ваш журнал, но не редактор.
– Что вы имеете в виду?
– Лучше вам не знать. А то потом трудно будет там работать.
– Не знаю. При всем желании, мне сложно поверить, что Ростислав Семенович… – Карпов осекся, поскольку с запозданием сообразил, что именно сказал Сергеев.
Тот правильно понял причину его заминки и добавил:
– Если, конечно, все закончится хорошо.
– Понятно, – усмехнулся Геннадий Иванович. – Я было уже подумал, что амнистирован.
Сергеев не стал продолжать тему. Отхлебнув приготовленный чай, он удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Так вот, насчет рулетки. Один из моих… хороших знакомых – довольно крупный бизнесмен – практически жить без нее не мог.
– И при этом остался крупным бизнесменом?
– Вы проницательны. Или, может быть, вам знакома эта история? – Олег Михайлович внимательно посмотрел в глаза Карпову.
Тот не понял причин этого взгляда.
– Откуда? У нас с вами разный круг общения.
– Да, пожалуй, – согласился Сергеев. – Просто, в последнее время мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах. В общем, столь рискованное увлечение доставляло моему знакомому проблемы. И вот, когда подобная ситуация возникла в очередной раз… – Олег Михайлович помолчал и добавил: – Он, знаете ли, очень любил свою жену. – Почему-то при этих словах Сергеев вновь пробуравил собеседника взглядом. – Страшно боялся оставить ее без средств. Но ничего не мог поделать со своей страстью. Тем более, страсть была не вполне обычной.
– То есть?
– Мой друг полагал, что рулетка способна не только приносить деньги, но и давать ответы на вопросы.
– Каким образом?
– Нужно задать вопрос и сделать ставку. Выигрыш – ответ «да», проигрыш – «нет».
– С тем же успехом можно бросать монетку. Дешевле выйдет.
– Логично. Но все ли в нашей жизни подчиняется логике? Кирилл уверял, что рулетка ни разу не ошиблась, когда он спрашивал ее о чем-нибудь действительно серьезном.
Сергеев больше не играл в «гляделки», просто рассказывал историю.
– Боюсь, у вашего друга не все в порядке с головой. Уговорите его обратиться к врачу. Говорят, от игромании лечат.
– К сожалению, не смогу. Его нет в живых.
– Извините, – осекся Карпов. – Я не хотел никого обидеть. Что с ним случилось?
– Проиграл крупную сумму. Крупную даже для себя. И понял, что рано или поздно может проиграть все. Кирилл не знал, как ему найти выход. И он…
– Задал вопрос рулетке?
– Да. «Жить мне или умереть?»
– Господи… И что она… Хотя вы ведь уже сказали. Или эти события не связаны между собой?
– Вам лучше не знать ответа.
– Почему?
– Не хочу связывать вас известным финалом. Напишите на основе этой истории рассказ – о любви, страсти и выборе, который однажды приходится делать каждому.
– Но я ровным счетом ничего не смыслю в рулетке.
– Это не проблема. – Сергеев достал флеш-карту. – Возьмите.
– Что это?
– То, с чем я редко расстаюсь. Британская энциклопедия. Вот уже более двух веков – эталон для всех справочных изданий. Кстати… Моего друга звали Кирилл Елисеев. Сочтете возможным – посвятите рассказ ему.
– Хорошо, – произнес вконец озадаченный Геннадий Иванович. – А… если у меня не получится?