Если обо всем этом Асмер и слышал, то ничего насчет Антицерковников он не знал, но изложенное в книге показалось ему довольно убедительным.
Асмера сильно пугало вероятное возвращение Deiecclessum, ведь, судя по прочитанному им только что, чтобы прекратить убийства и поймать Антицерковников потребовалось бы настоящее чудо. В любом случае, пока было рано думать об этом, поскольку, как понял Асмер, в таком случае следующее убийство не заставит себя ждать. Так что, он просто отложил у себя в голове эту информацию и решил заняться более насущными делами, то есть расследованием убийства Арнеа Кристенсена.
Для начала ему следовало ознакомиться с результатами вскрытия и лабораторных исследований. Только он собрался встать и отправиться в мертвецкую, как дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел секретарь комиссара.
– Комиссар попросил сообщить, что сегодня в семь часов вечера брифинг, и вы, старший детектив, проводите его. – Сказал он, протягивая листок бумаги. – А здесь результаты лабораторных тестов.
– Спасибо. – Сказал Асмер заглядывая в листок. Когда секретарь вышел, он выругался. Этому было две причины: прочитанное им в отчете и новость о брифинге. Он просто ненавидел брифинги.
***
До семи часов еще было время, так что Асмер все-таки направился в мертвецкую узнать, что там с телом, вернее с тем, что от него осталось.
Она находился в подвале в другом конце здания, так что ему пришлось идти через весь участок. Все его подчиненные сидели на рабочих местах, ожидая, когда старший детектив введет их в курс дела. Большинство из них сидело группами по несколько человек. Проходя мимо одной из таких групп, Асмер услышал, как кто-то приглушенным голосом говорил:
– Говорят, вся комната была в крови, то есть прямо вся, от пола до потолка, так, что на стенах не было не единого чистого пятнышка. Мне Боб сказал.
– Да уж, как думаете, кто это сделал? Маньяк очередной или целая секта? Может на всякий случай послать детей и жену к матери?
Асмер не хотел, чтобы его заметили, чтобы избежать расспросов раньше времени, но один их этой группы окликнул его.
– Сэр, а что там произошло? Говорят, от тела осталась только голова, это правда? – К Асмеру обернулось десятки лиц.
– На брифинге все узнаешь, Джеферсон, а пока не задавай лишних вопросов.
Детектив слегка поник, но скоро сел на свое место и принялся дальше обсуждать случившееся.
Миновав это зал, Асмер повернул налево и уперся в лестницу, ведущую в подвал. Она была довольно большой, так как подземный этаж участка находился довольно глубоко под землей, ведь кроме морга, там были и архив, и оружейная, в общем, много всего важного для работы полиции.
Спустившись по лестнице, Асмер прошел направо, пока не уперся в массивную железную дверь, за которой находился морг. Открыв ее, старший детектив сразу же почувствовал озноб, не от того, что там лежали мертвые, нередко изуродованные тела, а от того, что там было действительно холодно. Здесь сильно пахло хлоркой, которая, насколько знал Асмер, входила в состав специального бальзамирующего масла, кроме того она замечательно перебивала запах разлагающихся тканей мертвых тел.
Асмер прошел мимо холодильников с мертвецами до комнаты вскрытий. Там над небольшой кушеткой, сгорбившись, стоял невысокий, толстый и уже порядком лысеющий мужчина. В его руках были различные инструменты для вскрытий, а перед ним лежала голова несчастного Арнеа Кристенсена. Местами его скальп был срезан, и из отверстий, просверленных в черепе, виднелся мозг.
Асмер кашлянул. Доктор тут же отвлекся от покойного и повернулся.
– А, Асмер здравствуй, что тебя привело? – улыбаясь, сказал он. – Давненько ты не заходил ко мне.
– Я тоже рад тебя видеть Брестон, но я тут не ради обмена любезностями, сам понимаешь, мне сейчас не до шуток. – Сказал Асмер.
– Как всегда ворчишь. Нельзя же вечно быть таким серьезным, я даже не помню, когда ты в последний раз улыбался. Скажи, ты вообще умеешь улыбаться? – шепотом спросил Брестон, не переставая скалить зубы.
– Умею, поверь мне. Довольно шуток. К делу. – Приказным тоном сказал Асмер.
– Ну ладно, как скажешь.– Обиженно проворчал доктор.
– Что удалось выяснить? – спросил Асмер, обходя стол, на котором закрепленная металлическими держателями покоилась голова.
– Голова отделена от тела. Лицевая часть ужасно деформирована. Видны кровоподтеки из глаз, носа и ушей. – Доктор перевернул голову. – Срез шеи сделан очень аккуратно, с хирургической точностью. Он очень ровный и гладкий, видимо инструмент был весьма острым. Кроме того, делавший эту операцию, точно знал, что он делает, так как шейные позвонки целые, а значит, срез прошел ровно между ними.
Это все, что видно снаружи. Теперь взглянем, что внутри. Очень сильные кровоподтеки в области миндалин. На моей практике такого еще не было: сосуды в этой части мозга буквально взорвались, притом, что остальная часть мозга совершенно в нормальном состоянии. Кровоизлияния в мозгу вещь довольно обыденная и часто случается, но этот случай, что-то невероятное. Такое ощущение, что вся кровь в организме убитого, в один момент бросилась в мозг. Ее давление в черепной коробке было столь сильным, что не только мышцы лица сильно перекосились, но даже глазные яблоки выдвинулись вперед. Это ни сколько не похоже на обычный случай, видишь, даже костная ткань черепа немного деформировалась. Думаю еще чуть-чуть и его голова взорвалась бы как гнилой арбуз.
– Не можешь предположить, что могло вызвать все это? – спросил Асмер.
– Ну можно было предположить, что все это было вызвано сильнейшем чувством ужаса. Я сам понимаю, как бредово это звучит, но это бы многое объяснило. – Ответил доктор.
– Например?
– Например, всплеск крови в миндалинах, ведь именно они, считается, отвечают за это чувство, невероятно высокий уровень норадреналина и адреналина в крови, согласно анализам, что мне пришли из лаборатории. На самом деле, у меня больше нет предположений.
– А время наступления смерти? – спросил Асмер.
– Два часа ночи, плюс минус полчаса. К слову, смерть наступила до того, как голову отделили от тела. Тут видно, – доктор показал не срез шеи, – кровь уже начинала густеть, когда это сделали. Предположу, что тело убитого пролежало целым где-то три с половиной часа. Это все что мне известно.
– Хорошо. Спасибо, Брестон. Думаю, что все это нам очень поможет. Бывай.
– Давай, Асмер. Удачи в расследовании. Я тут еще поковыряюсь. Может, чего еще найду.
Асмер вышел из мертвецкой. До брифинга было еще примерно полчаса, так что он решил еще раз прочитать то, что ему принесли из лаборатории и соотнести это с услышанным им только что.
Во-первых, в крови убитого не было найдено посторонних веществ, лишь превышающее все нормы содержание адреналина и норадреналина, что доказывает теорию Брестона.
Во-вторых. Здесь были результаты анализов крови со стен комнаты, где нашли голову. Согласно им, на стенах была не только кровь убитого, но и еще кого-то. Асмер подозревал, что она принадлежала жене покойного, но доказательств не было, а единственным шансом наверняка узнать это, было обратиться в церковь Крови. Дело в том, что там хранилась информация о составе крови всех прихожан и служителей, так что можно было взять данные Греты Кристенсен и сопоставить с полученными в лаборатории. Но Асмер сильно сомневался, что церковь Крови окажет помощь полиции в расследовании, ведь насколько он понимал, она бы не хотела допускать того, чтобы кто-то чужой лез в их дела. Во всяком случае, Асмеру следовало сперва поговорить с комиссаром.
В-третьих. Медальон, найденный на месте убийства. Удалось установить, что он полностью состоит из бронзы, а так же очистить его от крови так, что рисунок на нем стал виден. К листку бумаги, что держал Асмер, была прикреплена фотография медальона. Теперь он видел, что было на рисунке. На его зеленоватой поверхности был выгравирован глаз с выходящими из глазницы линиями. Асмер сначала не понимал, что это, но когда он пригляделся, то тут же понял. Это были черви.
***
Конференц-зал был переполнен. К удивлению Асмера, кроме детективов, для которых брифинг в общем-то и проводился, здесь были и простые полицейские, пришедшие видимо ради любопытства. Старший детектив был не особенно против этого, в конце концов, они тоже будут работать над этим делом, и кто знает, может им пригодится информация, рассказанная здесь.
Когда Асмер встал за трибуну, в зале воцарилась абсолютная тишина, если до этого были слышны перешептывания, то сейчас все как будто затаили дыхание. А Асмер почувствовал на себе взгляды сотен глаз, от чего ему стало не по себе. У него пересохло в горле, а язык и губы будто слиплись.
Асмер никак не мог привыкнуть к таким выступлениям, и для него они были, наверное, самым ненавистным занятием на своем посту. Эх, как бы много он отдал, чтобы сидеть сейчас в зале и слушать, как кто-то другой рассказывает всем все это.
Откашлявшись и попив воды, он положил кипу бумаг на трибуны. Здесь были отчеты о вскрытии, о лабораторной экспертизе и другие отчеты, представленные детективами. Он не собирался читать с бумажки, да и вообще, он взял их только для солидности, ведь у него была отменная память, и все данные были у него в голове, тем более, что их было не много.
– Я рад видеть всех вас сегодня. – Начал Асмер. – Сегодня в 12 часов дня в участок поступило анонимное сообщение об убийстве. Разумеется, выяснить, кто звонил, не представляется возможным, так как звонок был осуществлен из телефонного аппарата в другой части города. Явившись на место убийства, патруль обнаружил тело, хм…, голову убитого, подвешенную к потолку. Стены, пол и потолок комнаты были полностью покрыты кровью. На полу под останками лежал медальон. Никаких следов убийца не оставил, а что касается соседей: на этаже никого не было. Соседи снизу описывают семью убитого как очень дружную и мирную, кроме того, в ночь убийства они ничего не слышали.
Убитый – Арнеа Кристенсен, викарий церкви Крови, молодой, но высокопоставленный ее служитель. Возраст 32 года, женат, две дочери, нахождение которых неизвестно. По словам соседей врагов не имел, и вообще был довольно добрым и отзывчивым мужчиной. «Хотя это не очень-то ему помогло»(подумал Асмер).
Время смерти: примерно два часа ночи. Причина: сильнейшее кровоизлияние в мозгу, вызванное предположительно… кхм… избытком давления в головных сосудах. Смерть наступила до обезглавливания. В крови не было найдено ничего постороннего, кроме огромной концентрации адреналина. Кроме того, кровь на стенах и на потолке принадлежит убитому и еще одному человеку.
Это все что нам известно на данный момент. Вопросы?
Молчание в ответ.
– Сейчас мы должны выяснить прежде всего две вещи.
Во-первых, что случилось с женой и дочерями убитого, найти их и обеспечить безопасность.
Во-вторых, узнать, чья кровь, помимо крови убитого, покрывала стены, вероятно, ответив на этот вопрос, мы ответим и на первый, хотя лучше бы это было не так.
Как видите сведений у нас мало, слишком мало, даже причина смерти только добавляет вопросов, которых итак намного больше чем ответов. Нам остается только работать и работать, и надеяться, что кто-то из окружения убитого даст нам какие-то сведения, и надеяться, что они нам дадут сведения о детях и жене убитого. Думаю в наших силах сделать так, чтобы так и осталось, чтобы наш город очистился от нелюдей, способных делать такое с людьми.
После брифинга все детективы должны подойти к Стивену и, разбившись на группы, взять у него указания, оставленные мной. Выполнять их следует с завтрашнего дня. Все дела, ведомые на данный момент, отложить.
Всем спасибо.
Асмер взял бумаги и направился к выходу. Недалеко от двери его ждал комиссар:
– Ты держался молодцом, знаю, с каким трудом тебе это дается.
– Спасибо. – Асмер услышал и зала голоса и звуки отодвигаемых стульев. Он заметил, что голоса стали более уверенными, ведь еще полчаса назад он слышал только тревожные перешептывания.
– Кстати, нам нужны данные из церкви Крови о жене убитого, вдруг это ее кровь на стенах. – Сказал Асмер.
– Это не так-то просто сделать, знаешь ли. Эти долбанные святоши скорее отрубят себе правые руки, чем помогут нам с этим делом. Я попытаюсь, но ничего не обещаю. – Проворчал комиссар.
– Гарольд, это очень важно, надеюсь, у тебя получится.
Комиссар лишь кивнул.
Асмер пожал ему руку и направился к себе. На улице уже смеркалось, и в кабинете стоял багровый, цвета заката, полумрак. Асмер сложил материалы дела в папку, туда же положил книгу об антицерковниках. Еще раз оглядел кабинет, затем вышел и закрыл его на ключ.
Через примерно полчаса он был уже дома. Тут было как всегда пусто. К тридцати годам он так и не обзавелся семьей. Конечно, он иногда встречался с девушками, но это было чаще всего на один раз, реже два, почти никогда три и более. У него иногда возникала мысль о жене и детях, но, как только он представлял, что они будут жить в этом, полном зла и ненависти городе, всякое желание пропадало. Атифис всегда казался ему огромным чудовищем, что медленно, но мучительно убивает людей, живущих в нем. Он знал, что за всей этой его красивой оболочкой, с древними статуями, зданиями и улицами, прячется что-то омерзительное и озлобленное, а так же невероятно страшное.
Асмер сел в кресло. Заранее достав из бара бутылку виски, он щедро плеснул его себе в стакан. Достал материалы дела и принялся заново их перечитывать, но понятнее не становилось, напротив, с каждым прочитанным разом дело как будто становилось еще запутаннее, а может алкоголь начал затуманивать его разум. Тогда он оставил бумаги, отложив их в сторону, налил еще.
Асмер подошел к окну. На улице было уже темно, но фонари справлялись с ночью. За наливающемся багрянцем окном сновали люди: кто-то приезжал с работы, кто-то выходил из дома и шел то ли на прогулку, то ли по делам.
Вдалеке было видно, как последние кроваво красные лучи солнца постепенно тускнеют, растворяясь во тьме, а огромные, высотой до неба шпили соборов трех великих церквей горят золотом, серебром и красным железом, словно изнутри их льется яркий свет.
С улицы раздался крик женщины, но то был не крик страха или боли, скорее крик радости, восклик, которые издает девушка, долго не видевшая своего мужчину. Потом где-то раздался лай собаки, а в это время солнце полностью зашло, и на Атифис опустилась тьма.
По спине Асмера пробежал холодок, холодок непонятного ужаса. Ему вдруг стало очень страшно. Он понял, что не уснет сегодня, просто не сможет. Асмер закрыл входную дверь на второй замок, вернулся в комнату, взял в руки бутылку и пятью глотками осушил ее до дна.
***
Открыть глаза оказалось невероятно трудно. Казалось, веки прилипли к глазным яблокам, а каждое усилие их поднять отзывалось режущей болью во всей голове. Кроме того, голова готова была лопнуть в любую секунду: что-то давило на череп изнутри.
Асмер попытался помочь себе руками: приподнять пальцами веки, но рук он не чувствовал, ровно как и всего остального тела. Ужас, терзавший его перед сном, вернулся с утроенной силой. Собрав волю в кулак, Асмер все же открыл глаза, сначала немного, но затем все больше и больше.
Когда зрение наконец сфокусировалось, Асмер закричал, но из его рта не вырвалось ни звука. Он словно попал на какую-то скотобойню: повсюду была кровь, висели крюки для мяса, а на полу стояли непонятные машины с лезвиями, около которых стояли тележки с обезглавленными телами.
Асмер повернул голову: рядом с ним на металлической сетке весели изувеченные головы. Присмотревшись, он узнал их обладателей: все они были хорошо ему знакомы, только Асмер не мог припомнить их имен. Вдруг, ближайшая к нему голова открыла глаза, большие голубые и чистые, как летнее небо.
– Стивен!– попытался позвать он, но звук опять не покинул его рта.
Он снова попытался двинуть рукой или нагой, но они также не шевелились. Асмер посмотрел на свое тело и обомлел.
Его туловище тоже было прикреплено к сетке, но между ним и головой было некоторое расстояние, а вместо шеи был аккуратный срез.