Пока она поёт, Сирень прячется. Но только лишь Клара останавливается, чтобы перевести дыхание, как переливчатые кольца Сирени снова обматывают её голову и давят на виски. Клара прижимает ладони к вискам и поёт ещё громче:
– Я возьму этот большой мир!
Каждый день, каждый его час!
Если что-то я забуду,
Вряд ли звёзды…
Хлоп. Кондиционер вырубился, а с ним исчезла и Сирень. Клара выглянула за дверь. В коридоре погас свет, лишь в дальнем конце горит маленькая лампочка на лестнице.
– Первый флаг, – шепчет Клара.
И тут же отступает обратно в палату: по тёмному коридору бежит к лестнице, громко охая, дежурная медсестра Нина. Клара знает, что Нина боится темноты и всегда держит включённым свет в коридоре, да ещё и настольную лампу зажигает.
Когда оханье на лестнице стихает, Клара выходит в коридор и идёт в противоположную сторону, в темноту. Вскоре в темноте появляется свет, но другой. Такой, какого она не любит.
В конце коридора на стене висит маленький шкафчик. Вокруг него светится облако блестящей пыли, словно иголки висят в воздухе. Это Корица.
Клара протягивает руку к шкафчику. Корица тут же бросает щупальце колючей пыли в её сторону, и Клара отскакивает. Но второй флаг на схеме – именно здесь. Клара набирает побольше воздуха, приседает на корточки, и вжав голову в плечи, подкрадывается к шкафчику снизу. А потом резко открывает дверцу.
# # #
Охранник Захар Григорьевич стоял у ворот клиники и в очередной раз перечитывал сообщение на экране своей покоцанной «Моторолы»:
«Будь же защитой для малых сих от геенны огненной в час отчаянья»
Странные сообщения начали приходить к Захару Григорьевичу пару недель назад. Когда прилетело первое, с призывом «возлюбить ближнего», Захар Григорьевич подумал на сестру Дарью. Это ведь она обычно присылает ему всякую дрянь – то рецепты народной медицины от геморроя, то бесполезные советы навроде того, что порванную рубашку можно склеить с помощью яйца и утюга. Недавно они даже поругались и перестали разговаривать из-за её электронных намёков: сестра прислала Захару Григорьевичу ссылку на форум одиноких баб, желающих познакомиться.
Дарья пыталась женить его с тех самых пор, как его невеста ушла к другому, пока молодой ещё Захар был в армии. Сам Захар отреагировал на известие о свадьбе неверной подруги без особого шума, просто вернулся в армию на контракт. Ему довелось побывать и в Сирии, и в Эфиопии, и даже на одном из тех островов Южно-Китайского моря, о которых не пишут в газетах. Личная жизнь при таком образе жизни как-то не заладилась, и ко времени выхода на пенсию у Захара Григорьевича не было никаких близких, кроме сестры. Зато сестра опекала его чересчур рьяно. Логично предположить, что именно она подписала его на этот странный канал, рассылающий цитаты из каких-то священных писаний.
Но когда на следующий день пришло сообщение, предлагавшее Захару Григорьевичу «не судить», он решил, что зря грешит на сестрицу. Сразу же и позвонил ей, забыв о своём обещании больше с ней не разговаривать.
Дарья очень обрадовалась звонку. Нет, конечно она никуда его не подписывала, как он мог такое подумать! Она даже посоветовала ему удались эти сообщения и ни в коем случае не отвечать на них. Потому что одна знакомая вот так ответила, а ей потом – огромный счёт за международный звонок во Вьетнам! Захар Григорьевич впервые за долгое время искренне поблагодарил сестру. Он ведь сам-то не догадался, что возможна такая мобильная подстава. В общем, помирились.
Но сообщения продолжали приходить, по одной цитате в день, и Захар Григорьевич даже стал как будто поджидать их – что там будет нового в священном писании назавтра?
На пятый день пришла красивая цитата про льва и смелость, которая в сердце, а не в голове. И надо ж такому случиться, именно в это время директор клиники подъехал на своём BMW и посигналил, чтоб открывали скорей ворота. И пока механизмы с гудением раздвигали стальные двери, директор дежурно спросил у Захара Григорьевича, как дела. А тот, аки лев осмелевший, возьми да и скажи – дела отлично, товарищ директор, однако же скоро зима, а будет ли в этом году премия, интересно? В прошлом-то году премию зажали.
Как так зажали? – удивился директор. И обещал разобраться сегодня же. А Захар Григорьевич мысленно поблагодарил тех, кто прислал ему цитату про льва.
А ещё через два дня загадка странных посланий разрешилась. В новом сообщении не было цитаты, но говорилось, что братия Свято-Даниловского монастыря тестирует новый информационный сервис, и выбрали они для теста именно Захара Григорьевича, как человека очень приличного, который может честно оценить этот сервис. А потому подписали его на рассылку бесплатно. Но если он сам пожелает, то всегда может отправить свою благодарность в рублёвом эквиваленте на счёт Сбербанка номер такой-то.
Что ж, вполне можно послать рублей пятьдесят на хорошее дело, прикинул Захар Григорьевич. Однако, когда набирал перевод, то вспомнил, что эти цитаты помогли ему уже дважды: и с сестрой помирился, и премию выбил у директора. Пожалуй, пятьдесят рублей как-то мелочно. Пусть будет сто.
Одно оставалось неясным для Захара Григорьевича: как эта братия монастырская разузнала, что человек он приличный? И вспомнился вдруг армейский кореш Витюха, которого в Донецке контузило сильно. Забрали Витюху в клинику психическую, навроде вот этой, с решётками и уколами. Да только Витюха удрал, молодец! А позже получил Захар Григорьевич письмецо. Кореш его сообщал, что работает теперь при церкви в Архангельской области, и всё у него в порядке. И даже звал он Захара к себе в гости. Тот собрался уже поехать, да сестра отговорила: дружок же психический! Хорошо, что в церкви успокоился, но зачем бередить его раны? А ну как он опять пойдёт всё крушить, когда с тобой старые дела припомнит? Не поехал Захар Григорьевич.
А Витюха, выходит, не забыл, весточки присылает. Да ещё и такие, что помогают по жизни. Вот как братки настоящие поступают!
После этого Захар Григорьевич всю неделю жил «по писанию» – читал с утра новое сообщение, да размышлял, как применить его к жизни. И применял успешно. Раз в автобусе по дороге домой так хотелось врезать мужику одному хамоватому – но вовремя вспомнил утреннюю цитату, улыбнулся и анекдот рассказал. Мужик тоже сразу расслабился. Нормальный мужик оказался, вместе пива попили у «Магнита».
Вот только сегодня применить совет из монастырского сообщения не удалось. Весь день Захар Григорьевич гадал, каких же «малых сих» надо защитить от «геены огненной»? И днём на рынке, и вечером по дороге на работу он присматривался – может, где пожар? Но ничего такого за весь день не происходило. Он заступил на дежурство в ночную смену, закрыл калитку за последними выходящими врачами, и привычно лёг вздремнуть в своей вахтёрке.
Среди ночи его разбудил одинокий «дзинь», словно уронили колокольчик – новое сообщение. Захар Григорьевич взял телефон. Сообщение пришло то же самое, что и утром. Про «малых сих в час отчаяния».
Может, у них там поломалось чего в монастыре? Но тут же возникла и другая, более неприятная мысль: а может, он сам виноват, пропустил что-то важное в этот день? Он вышел на улицу, прошёлся вдоль корпуса по двору, где днём гуляли психические. Всё тихо, как обычно.
Свет в клинике погас, когда Захар Григорьевич уже вернулся к своей проходной. В палатах и так было темно, но теперь потемнели и окна коридоров. Остались только две лампочки на лестнице, на аварийном питании.
«Опять пробки выбило, – подумал Захар Григорьевич. – Небось Нина, как обычно, включила себе и обогреватель, и кипятильник. Сейчас прибежит, будет просить электрика вызвать. А чего там вызывать, пошёл да и…»
Вдруг лампочки на лестнице тоже погасли. Захару Григорьевичу даже показалось, что он услышал громкий щелчок. А ведь на том же аварийном питании работают и замки на этажах, вспомнил он. Вот теперь точно внештатная ситуация. Он вытащил телефон, чтобы позвонить в соответствии с инструкцией…
– Дедушка, как пройти к храму? – спросил детский голос за спиной.
Захар Григорьевич обернулся. Рядом стояла девочка лет семи, в длинной вязаной кофте поверх больничной пижамы. В руке она держала круглый будильник. Захар Григорьевич перевёл взгляд на экран своей «Моторолы», где светилась загадочная цитата.
«В час отчаяния… – пробормотал Захар Григорьевич. – Малых сих».
И всё как-то сразу сложилось. И армейский кореш Витюха, что сбежал из дурки, а выздоровел в церкви. И здешние надменные врачи, что детишек мучают своими таблетками да приборами – воистину гиены! И вся его, Захара, военная служба, которая вела его к этому самому моменту – защищать малых сих, а не помогать супостатам. Всё стало ясно как день.
– Пойдём, дочка, я покажу дорогу, – говорит Захар Григорьевич, открывая железный засов на калитке.
Они выходят на улицу. До рассвета ещё далеко, но небо уже начало добавлять утреннюю голубую примесь к жёлтым фонарями. Захар Григорьевич, повернувшись налево, указывает рукой: на следующем перекрёстке блестят золотые луковки церкви.
Из клиники за спиной раздаются крики. Захар Григорьевич прислушивается, как будто вспоминая о чём-то далёком.
– Мне бы надо… – говорит он.
– Да-да, вы идите, я дальше сама доберусь! – Девочка машет ему на прощанье будильником. – Спасибо, дедушка!
Пожилой охранник машет рукой в ответ. За забором клиники опять какой-то визг. Охранник возвращается на территорию и видит, что к нему несутся трое подростков в больничных пижамах, а за ними гонится толстая дежурная сестра. Охранник улыбается. Он знает, что делать. Он широко распахивает калитку и кричит:
– Дорога к храму – налево! Дуйте, ребята, я её задержу!
# # #
Сидя на остановке у церкви, Клара немного замёрзла. Время, написанное в плане под этим флагом, уже прошло, но никто не появился. Она поставила будильник на скамейку и стала приседать и подпрыгивать, как делали в походе по утрам, чтобы согреться. Так распрыгалась, что даже не заметила подъехавшее такси.
– Эй, фызкультура! Тэбэ в школу, да?
Клара молча кивнула. Около этого флага на плане стоял значок «Не болтать». Усатый водитель открыл заднюю дверь, и она забралась в такси.
– Школа далэко идти, да? Нычево, Гиви падвэзёт!
Клара опять кивнула. Но засомневалась, увидел ли таксист её молчаливый ответ: он в это время двигал рычаг, поворачивал руль и бегал глазами по зеркалам, отъезжая от остановки. Клара решила, что будет поддакивать вслух. Но только поддакивать. Это не считается как болтать.
– А брат у тэбя крутой, да? Такой матацикл, проста пэсня!
– Да, – сказала Клара.
– Стаяли с ним на свэтафоре. – Водитель показал рукой на улицу. – Ждали зэлёный. Я ему гаварю: такой дощщь, плоха на матациклэ, машина лучче! А он гаварит: зато я свабодэн, как вэтэр, а за табой сыстэма слэдит! Такой спорщик твой братэц, да?
– Да. – Клара улыбнулась, вспоминая, как вечером Гуля передавала ей раскраску «от сестры». Вот и брат появился. И кажется, все эти новые родственники – настоящие хулиганы.
Водитель тем временем продолжал рассказывать, как её «брат» подшучивал над ним, Гиви, который не может никуда поехать без надзора «Яндекс-Такси». Гиви тогда ответил, что эта система помогает ему находить клиентов. А молодой байкер стал уверять, будто можно сделать так, чтобы эта штука клиентов находила, а за водителем не следила. Теперь уже Гиви посмеялся – нельзя так сделать, это же спутниковый GPS! Но байкер предложил поспорить. Сказал – ставлю мотоцикл.
Ох, как он задел таксиста! Хотя откуда ему знать, что Гиви с детства – самый большой спорщик? Сначала Гиви хотел так же красиво ответить – да я машину поставлю! Только вспомнил, что машина ему не принадлежит полностью. С другом купили на двоих. Но не спорить Гиви не мог! И тогда он широким жестом предложил спорить на любое желание.
И проиграл: в тот же вечер молодой байкер привёз ему коробочку, обмотанную изолентой, и показал, как она работает.
–До сых пор нэ магу павэрить! Я еду, а сыстэма думаэт, что я сплю!
Таксист засмеялся и тыкнул пальцем в экран навигатора. Клара наклонилась вперёд и тоже посмотрела. На карте была нарисована одинокая кривая улица, как будто на окраине города. Маленькая нарисованная машинка стояла на этой улице и никуда не двигалась, хотя на самом деле такси мчалось по широкому прямому проспекту.
А проигранное байкеру желание, по словам Гиви, оказалось не таким уж страшным. Надо просто с утра отвезти младшую сестру байкера в школу. Потому что братец в этот день не сможет, будет свой мотоцикл ремонтировать. Всего делов-то, полчаса прокатиться! И байкер даже не забрал у Гиви хитрую коробочку, а ведь с ней Гиви может заработать гораздо больше, чем раньше!
– Школа твая, да? – Таксист свернул с проспекта, заехал во двор и остановился у железной решётки.
– Да.
– Брату спасыба! Толька скажи, одна нэдаработка… – Он повернулся к ней и показал наручные часы. – Каждый раз, кагда включаю эту штуку, часы пэрэводятся на двэ тысячи пэрвый год. Скажи брату: нэ нада часы пэрэвадить! Гиви в этам гаду харашо!
Клара эхом повторила «хорошо», захлопнула дверцу машины и вошла в школьный двор. Проходя мимо каменного крыльца школы, она с опаской поглядывала на окна. Папа не раз говорил, что в школе учат бесполезным вещам, и ходить туда не надо. А вдруг они сейчас выскочат, схватят Клару и начнут учить бесполезным вещам?
Она ускорила шаг, обогнула здание и вышла со школьного двора через другую калитку. Остановилась, вынула листок с планом. Больше никаких инструкций нет.
– Пятый флаг, – сказал рядом знакомый голос. – Не замёрзла?
Клара так и подскочила на месте. А потом бросилась вперёд и с разгону запрыгнула на руки отца.
– Ого, как выросла! – Он крепко обнял её. – Я чуть не свалился.
–У тебя борода выросла больше, чем я! – Клара дёрнула его за бороду, потом ткнула пальцем в лоб. – А тут у тебя какая-то блестяшка. Ты похож на Деда Мороза, который спал под ёлкой!
– А-а, это… – Егор подцепил блестящую полоску ногтем и отклеил от кожи. – Это я проверял теорию о переселении душ. Тут на лбу есть особая “точка брахмана”. Мои знакомые индийцы верят, что если приклеить в эту точку вот такую блестяшку, то камера на подъезде дома распознает не тебя, а твоё воплощение в следующей жизни. Например, лягушку или улитку.
– Фу, не хочу быть лягушкой! Лучше кошкой.
– Ладно, сделаем так, чтобы тебя распознавали как кошку. Только не сейчас. Сейчас у нас будет путешествие.
Он взял её за руку и повёл через пустую улицу. Когда до машины оставалась всего несколько шагов, Клара вдруг остановилась, и Егор почувствовал, как напряглась её рука. Он проследил её взгляд – впереди на асфальте блестело огромное радужное пятно.
– Это просто бензин разлили. Похоже на твоих?…
Клара молча кивнула. Он слегка потянул её в сторону, и они обошли бензиновую кляксу.
В машине было тепло, даже жарковато. Егор сел за руль и оглянулся посмотреть, как Клара устраивается сзади. Заметив, что она стягивает кофту, посоветовал сразу же снять и больничную пижаму – там могут быть «жучки». Пакет со сменой одежды был приготовлен там же, на заднем сиденье.
Новая одежда насмешила Клару: брюки короткие, а рубашка наоборот, на пару размеров больше, чем нужно. Она сразу представила, как отец идёт в магазин и подбирает ей вещи «на глаз», потому что она сидит в больнице и не может их примерить.
Ещё в пакете нашёлся мягкий клетчатый плед. Клара завернулась в плед, и ей стало очень-очень хорошо. Машина тронулась.
– Пап, расскажи сказку!