Джек подумал, что духи давно скребутся, а брата всё равно нет дома, почему бы не помочь?
Он разжигал пахучие травы и бил в бубен — делал то, чему не научат ни в одном колледже. То, что отзывалось многими поколениями волков, бурлило вместе с дымом и искрами от травяной свечи.
Духи танцевали со звуками бубна.
Джек просил их помочь Ане, выправить больное колено, из-за которого, как она боялась, она не сможет принимать участие в Гонах.
Она до сих пор бегала не так далеко за спиной вожака.
Тогда же она принесла какие-то коробки и смущенно топталась на пороге на следующий день:
— Знаю, шаманы не могут брать деньги… но колено совсем не болит! Ты так помог! Вот. Я знаю, вы только переехали, тут немного вещей, которые пригодятся. Это подарок! Ты не можешь отказаться.
С тех пор стая частенько приходила к своему шаману. Они рассказывали о нем другим, и порой на пороге появлялись обычные люди.
Джек никому не отказывал. Шаман не может этого сделать. Да ему и нравилось — он только отправлял сообщение Ричарду. Тот просил предупреждать, чтобы не явиться посреди ритуала. Джека это совсем не напрягало, но Ричард говорил, что не хочет мешать, и лучше задержится на полчаса.
Потом эти люди и волки приносили подарки. И даже Джек не мог не признать, что и правда, они более чем щедры.
Ричард тянется к пузырьку с таблетками, который стоит чуть дальше на столе. Рассеянно вертит его в руках, потом кидает в ящичек. Джек знает, что брат достал снотворное этой ночью, наверняка побоявшись, что снова не сможет нормально спать.
Оно было нужно, когда Ричард вернулся. После Мортонов он никак не мог нормально засыпать, ему всё время казалось, что стоит начать погружаться в сон, и снова будет больно. Он мучился несколько дней, пока Джек не узнал о том психотерапевте из другой стаи. Ричард до сих пор к нему ходит, хоть и не так часто.
Ричард пожимает плечами:
— Оно на всякий случай, ты знаешь. Но сегодня не мог уснуть…
Джек рассеянно кивает. И говорит то, о чем думает, но что вообще-то не собирался озвучивать:
— Тогда, после Мортонов… я следил, сколько таблеток пьешь. Боялся… ну, боялся, что выпьешь слишком много.
Ричард хмурится, а потом его брови взлетают вверх:
— Джек, я бы никогда не сделал ничего подобного.
— Может, ты и не хотел. Но вдруг… вдруг тебе стало бы так больно, что ты просто не захотел просыпаться.
Ричард кажется растерянным, и Джек жалеет, что вообще рассказал о своих страхах. Они глупые и необоснованные. Просто из-за вновь поднявших головы Мортонов Джек вспоминает о тех днях.
Резко поднявшись, Ричард одним плавным движением огибает стол и прижимает Джека к себе. Тот даже опомнится не успевает, а брат уже треплет его по макушке:
— Джек, я бы никогда не стал.
Он отстраняется и залпом допивает кофе. Хлопает кружкой по столу:
— Не забудь, что вечером встреча у Рика. Я очень прошу не игнорировать, как в прошлый раз.
Кейт нравится быть волчицей.
Не извиняться за свою дикость.
Включать тяжелый рок в наушниках, оставлять следы на земле в зверином облике и показывать средний палец в человеческом. А когда ей всё надоедает, просто запихивает вещи в рюкзак и идет вдоль дороги, выставив руку с оттопыренным пальцем.
Она легко меняет города, работу и любовников.
С тех пор как Кейт ушла из своей стаи, она нигде подолгу не остается, предпочитая не вступать в конфликты с другими, просто оставаясь на нейтральной территории. Она и здесь-то осталась случайно.
Из-за Ричарда.
Когда они познакомились, стояло жаркое лето. В тату-салоне лениво работал кондиционер, и Кейт первым делом стянула тонкую майку, оставшись в белье: татуировку ей набивали на рёбрах. Ричард лишь скользнул по фигуре Кейт взглядом, так что она почти оскорбилась. Предыдущая татуировка у нее окончилась бурным сексом — может, потому что в тот момент она встречалась с парнем.
Когда всё закончилось, Кейт вышла из комнаты, увязшей в звуках Мэнсона и аромате вейпа — она удивлялась, как Ричард хоть что-то видел в пару. Как потом узнала, он таким способом бросал курить. Как узнала еще позже — не очень удачно.
Ричард остановил ее на выходе и предложил выпить кофе. Подмигнул:
— Интересно, когда заходят новые волки.
Когда они начали встречаться, стояла прохладная осень.
Кейт уже знала, что стая Ричарда — одна из самых мощных в городе, а он сам не просто старший сын вожака, а однажды займет его место. Кейт это нравилось. Она считала, раз она сама вне иерархии стай и не может стать вожаком, почему бы не спать с будущим главой? Но он почему-то никак не поддавался.
Они застряли в лифте.
Ехали в офис к отцу Ричарда, он хотел ввести ее в стаю, раз уж она пока здесь. Лифт застрял надолго, так что они уселись прямо на пол. Ричард жаловался, что хочет курить и травил истории из жизни стаи. Кейт не отставала и рассказывала о путешествиях автостопом и как это, когда вся твоя жизнь умещается в один рюкзак.
Тогда Ричард наклонился к ней, и Кейт могла видеть его такие темные, почти черные глаза. От него пахло табаком и лесом. Он тихо спросил:
— От чего ты бежишь?
А ей впервые за долгое время не захотелось отшучиваться или увиливать. Она честно ответила, когда его ладонь уже обхватила ее голову:
— От себя.
Он поцеловал ее тогда. Представил отцу как свою девушку и никогда не пытался играть в психолога, выясняя о прошлом Кейт. Полагал, она сама расскажет, если это будет важно. Если захочет.
Когда стая Мортонов объявляет очередную войну за делёжку территории, стоит хрупкая талая весна. В кафе Рика на нейтральной территории специальный вип-зал, в который сегодня набилась десятка два волков из стаи. В основном, молодёжь: они пьют, общаются и, конечно же, строят грандиозные планы против Мортонов.
Шустрая официантка приносит им еду и выпивку. В зале кирпичная кладка, увитая искусственным плющом, неудобные кожаные диваны и в тон им черные столы. Кто-то уже умудрился разлить сок, кто-то другой вытереть, а третий перекрикивал разговоры, заявляя, что стол липкий и надо мыть.
Одна дверь выходит в общий зал кафе, сейчас закрытая. Другая — прямо на улицу. Когда влетает запоздавшая волчица, стряхивая с себя капли дождя, пару секунд видна оживленная, затопленная вечерним светом улица, полная шума.
Кейт нравится атмосфера стаи. Ей приятно сидеть, откинувшись на неудобном диване, и потягивать почти безалкогольный коктейль. Прищурившись, наблюдать из-под ресниц за молодыми волками и волчицами. И Ричардом, который среди них-то точно давно лидер.
У Кейт на руках кольца в виде рун, на ней вдумчиво продранные колготки и короткое черное платье. Ричард мог бы казаться хрупким, но на самом деле в его поджарой фигуре чувствуется сила, выносливость, под небрежной кофтой и бледной кожей крепкие мускулы.
Хотя Кейт прекрасно знает: волчьи вожаки не только самые сильные, но и самые умные. Это — залог выживания стаи. Особенно в современном мире.
Нынешний вожак хорош и силен, но он не понимает того, что видит Ричард: оборотни тоже должны меняться, подстраиваться под ритмичный мир вокруг. Оставлять те обычаи, что нужны, и легко приобретать новые привычки.
Бенедикт не понимает.
Ричард оживлен, он подходит то к одной, то к другой группке. Излучает спокойную уверенность, открыто улыбается, и остальные волки виляли бы хвостами, если они у них были в облике людей.
Ричард предпочитает темную одежду, ремешки и дырки, джинсы и высокие ботинки, которые плотно охватывают голень. Как-то раз Кейт удивилась, неужели у него нет мотоцикла? Ну, хоть думал об этом? Многие волки предпочитают такой транспорт.
Ричард покачал головой:
— Джек его не любит.
Очень удивился, когда Кейт не поняла, неужели это единственная причина? Для Ричарда этого и правда было достаточно.
Джек разительно отличается от брата. Он на такие сборища почти не ходит, но сегодня тоже здесь. Пьет исключительно чай и предпочитает сидеть в стороне, больше наблюдая и общаясь с теми, кто сам подходит.
Джек раздражает Кейт.
Не сам по себе. Она даже понимает, почему остальная стая считает его милым — и почему гордится. Истинные шаманы появляются среди оборотней слишком редко в последнее время. Не в каждой большой стае есть! Колдунам тоже требуются природные способности, но они могут и заняться чем-то другим. А могут и обучиться — хотя Кейт понятия не имеет, кто обучал Ричарда, в стае его наставника явно нет.
Шаманству обучиться нельзя. Просто в какой-то момент духи начинают откликаться и приходить к тебе. Еще люди называли это шаманской болезнью — нельзя отмахнуться, нельзя просто взять и не обучаться. Это призвание, которое выбирает тебя, а не ты его. Преследует духами, галлюцинациями, заставляет делать нелепые вещи.
Пока не начнешь становление шаманом.
Пока не признаешь этого.
Пока духи тебя не заставят.
Кейт приходилось видеть волка, который не хотел становиться шаманом — в одном небольшом городке, где она была проездом. Ей рассказали, что тот мальчик много лет провел в психушке, а теперь не очень способен отличать дни друг от друга. Его кормили с ложечки и уговаривали не кричать.
Видела Кейт и старых шаманов, в их длинные седые волосы были вплетены перья, а мозолистые пальцы, отбивающие ритм на бубнах, походили на корни деревьев. Один из таких наверняка проводил посвящение Джека. Хотя сам он не походит ни на одного из тех старых волков. Нелюдимый, не умеющий общаться, жмущийся в углу, но совсем не похожий на сильного шамана, как о нем рассказывают. Он панически шарахается от чужих прикосновений и вообще, кажется, опасается толпы.
Кейт раздражает, что он постоянно так или иначе находится рядом с Ричардом. Старая Констанс улыбалась уголками губ, отчего вокруг рта разбегались морщинки, и говорила, что мальчики — настоящие волчата. Они всегда были дружны, особенно после смерти их старшего брата и потом, когда Ричард начал учиться колдовству, а Джек стал шаманом.
— Они всегда помогали друг другу. Тогда и… позже. Когда уже отдельно жили.
Стая ценит родственные чувства. Кейт это бесит. Ее раздражает, что Ричард не остается у нее на ночь и ненавязчиво выпроваживает ее саму — вряд ли даже Джек на этом настаивает, Ричард сам так решает. И он цепляется за брата не меньше, чем тот за него. Это Кейт понимает прекрасно.
Только не может придумать, как же это изменить и завладеть всем вниманием Ричарда.
Алкоголь оказался плохой идеей, всё-таки причинять вред Джеку Кейт и правда не хочет. Ее просто раздражает привязанность братьев и то, что Джек постоянно маячит рядом с Ричардом и… невольно мешает им.
— Линн пропала!
Кейт знает опоздавшую женщину. Короткие черные волосы, около сорока лет. Ее дочка еще не доросла до Большого гона, но через год-другой побежит с другими волками. Женщину зовут Ана и сейчас она кажется взволнованной.
Ричард быстро берет происходящее в свои руки. Усаживает Ану на диван в центре комнаты, попутно стянув с нее плащ, задает конкретные вопросы:
— Что значит пропала?
— Я приглядывала за девочкой в последнее время. Она… ну, сильно переживала смерть Эви.
Та самая девушка, которая не так давно погибла. То ли случайность, то ли первая жертва Мортонов. Эви было чуть больше двадцати, и они с Линн действительно дружили. Вместе гоняли на байках, громко смеялись и звали Кейт с собой. Они одни из первых приняли ее в стае.
Ана имеет привычку присматривать за всеми. У нее трое или четверо собственных волчат, Кейт точно не помнит. Зато знает, что в стае она вторая волчица после слепой Морвены. Тоже кажется хрупкой на первый взгляд, но с несгибаемой волей. Хотя если Морвена близка к духам, пусть и не шаманка, Ана куда ближе к обычным волкам.
— Когда ты видела ее в последний раз? — терпеливо спрашивает Ричард.
— Вчера. Мы договорились встретиться и прийти сюда вместе. Ее не было. Я не могу найти!
— Дома?
— Никого.
— Телефон?
— Даже не соединяется.
— След?
— Обрывается у ее квартиры. Дождь смывает. О, Дик, ты же знаешь Линн! Она не могла так просто исчезнуть. Вдруг это снова Мортоны? Вдруг ей нужна помощь?
Диком Ричарда называют немногие. На самом деле, он всегда спокойно одергивает и нравится ему только от брата. Но сейчас молчит и хмурится. Оглядывается на остальных — не для поиска поддержки, а молчаливо спрашивая варианты.
Волки будто подбираются, переглядываются и тихонько ворчат. Кто-то даже рычит. Они готовы действовать и защищать своих, но не понимают, что предпринять.
— Я могу найти ее.
Все оборачиваются в сторону Джека, но тот против обыкновения не сжимается от внимания. Его плечи расправлены, а нахмуренные брови показывают удивительное фамильное сходство братьев.
— Я могу найти ее. Спрошу у духов. Им дождь не мешает.
— Сейчас? — уточняет Ричард. — У нас здесь ни бубна, ни трав… совсем ничего.
— Я смогу.
Действия братьев удивительно слаженные. Кейт еще ни разу не видела, как Джек шаманит, но они проделывают всё так, будто занимаются чем-то подобным каждый день. Ричард отдает короткие распоряжения: никого не пускать к ним в комнату, найти карту, выключить фоновую музыку.
Со столов исчезают остатки еды. Находится карта. У дверей на всякий случай встают волки. Ричард кладет рядом с картой телефон, на котором начинает ритмично бить ненавязчивая музыка.
Джек больше не кажется потерянным мальчишкой. Он садится на диван перед картой, скрестив ноги. Прикрывает глаза, пока свет в комнате приглушают. Отсветы от мобильника скользят по клеткам на его рубашке.
Джек — шаман, которому нужно войти в транс и пообщаться с духами. И комната кафе, за стенами которого дороги полнятся пробками мегаполиса, становится уютной пещерой для таинств, которые стары так же, как сами волки.
Их предки когда-то делали то же самое. Задолго до первых городов.
Джек тихонько и молча покачивается. Он кажется сосредоточенным и чуточку потусторонним. Таким же отстраненным, как и всегда, но если в обычной жизни это кирпичик, выпавший из стены, то теперь Кейт видит всю стену. И кирпич идеально подходит.
Воздух в комнате будто густой. В Кейт нет ни малейшего дара шаманства, даже талантов к колдовству, она не может видеть или ощущать духов. Но ей кажется, они наверняка окутывают Джека, будто ручные змеи. Переливаются вокруг его запястий, тела. Приложив невидимые руки к уху, нашептывают свои тайны.
— Дик, — говорит Джек, не открывая глаз. Его голос глухой, вплетается в звучащий барабан. — Принеси в жертву дым.
Кейт понятия не имеет, что это значит, но Ричард вопросов не задает. Садится по другую сторону стола, прямо на пол, напротив брата. Достает сигарету и закуривает. Может, это не терпкий землистый табак, но братья явно умеют использовать то, что есть. Огонек сигареты тлеет, а дым Ричард выпускает в сторону Джека.
Кейт видит, как белесые клубы вьются вовсе не так, как должны. Духи принимают жертву и отзываются на зов своего шамана. Извивают клубы дыма над картой, а потом он падает и густится вокруг точки на карте.
— Можно не спешить, — Джек открывает глаза. — Духи говорят, с ней всё в порядке. Она грустит и потеряла счет времени. Ана, съезди к ней, куда указали духи. Остальные останутся здесь.
Кейт с удивлением смотрит на Джека: она привыкла к подобным интонациям у Ричарда, но от Джека их слышать странно. Он как будто находится в своей стихии, делает то, что умеет лучше всего и ничуть не смущается.
Он тоже сын вожака.
Волки начинают суетиться. Кто-то включает свет, другие уже требуют еды. Ричард убирает телефон и кивает Ане: она действительно единственная устремляется прочь. Дым над картой рассеивается.
Джек уползает обратно в уголок дивана, он трет глаза и кажется уставшим. Ричард что-то вполголоса спрашивает у брата, но Кейт не может расслышать. Джек отмахивается и возвращается к недопитому чаю.
Ричард оборачивается к волкам. Они рады, что с Линн всё в порядке, но предвкушение бурлит в их крови, они хотят действий.