Я не обиделся на «хозяина», уже привык выслушивать брань, относившуюся к другим.
– Вы можете рассказать, что именно совершил Евгений Вениаминович? Что он сделал?
– Вам разжевать, нормального языка не понимаете? Может, еще и показать? Он совратил мою несовершеннолетнюю дочь! У меня есть улики! Но они не здесь, не-ет… – осклабилась женщина, улыбкой напоминая клавиши рояля – из желтоватых целых нот с ощутимым вкраплением чернеющей пустоты диезов и бемолей.
Я уже принял для себя решение. Депутата не жалко. Впрочем, эту женщину, стремившуюся нажиться на беде – тоже.
В моем кармане крякнуло пришедшее сообщение. Я прочитал и попрощался:
– До свидания. Я все понял. Спасибо.
Пора делать следующий ход.
7
Леонид призывно махал рукой. Они сидели за крайним столиком кафешки фаст-фуда – мой стильно и дорого одетый напарник, главный спец в нашей конторе по женскому полу, и две расфуфыренные нимфетки.
Прошу прощения: излишне яркой и чрезмерно накрашенной была только одна. Она бросалась в глаза голубой прядью в черной шевелюре, пирсингом в брови и чересчур короткой одеждой, и совершенно забивала на своем фоне неприметную соседку. Зато вторая – юный цветок, только распускавший неопытные лепестки. Едва сформировавшийся персик. У депутата губа не дура. Жаль девочку. Мало ли, что у нее мамаша такая гнида – на любом несчастье старается выцыганить себе вспомоществование, которое потом быстренько пропить. Знакомое дело. К сожалению.
Я приблизился. Леониду было поручено найти девушку и собрать всю возможную информацию о произошедшем. Найти-то он нашел, а вот с собиранием возникли проблемы. Мешала присосавшаяся подруга.
Подругу мне предстояло взять на себя. Как разбить парочку, как произвести впечатление на такую оторву? На мне – привычные туфли-пиджак-рубашка-галстук, шеф приучил. Подходило для большинства случаев.
Сейчас сработал закон подлости. То, что идеально для визита к депутату, не подходило для компании юных дам. Леонид в кроссовках, джинсах и цветастой рубахе чувствовал себя как рыба в воде, а я среди них буду выглядеть сектантом-распространителем религиозной литературы: «Вы верите? Давайте поговорим об этом…»
– Алекс, какими судьбами?! – напарник сделал вид, будто встретил меня случайно. – Присаживайся. Знакомься. Оксанка и Анютка.
Церемонно поклонившись девчонкам… я опешил. Оксаной Леонид назвал разукрашенную куклу в шортах и откровенной кофточке на пуговичках, от которой нормального состоявшегося человека должно мутить, как от микса селедки с молоком.
– Нюта, – ответно представилась, подтвердив мой психологический прокол, светловолосая девушка в простом, очень дешевом, но эффектном платьице, гармонично подчеркивавшем ее достоинства.
Тоненькая, чистая взглядом и лицом, она мне сразу понравилась. Как же здорово, что Оксана – не она.
Настоящая Оксана ничего не сказала, лишь оглядела меня с головы до ног. Видимо, осмотр ее удовлетворил, она даже подвинулась, предлагая место рядом.
На столе, помимо двух маленьких женских сумочек, лежали чипсы и мороженное. Официант принес три клубничных коктейля. Я указал на стаканы:
– Мне то же самое.
Молодец Леонид, что не потащил подопытную в алкогольный бар, где развязать язык человеку можно было бы намного проще.
Проще – не всегда правильнее. Мой соратник сделал все правильно.
– Ты куришь? – спросила меня Оксана.
– Нет.
– Вот черт, и ты тоже. – Она вызывающе откинулась на стуле и замерла, демонстрируя недовольство неправильными кавалерами.
Нюта молча ковырялась в мороженом, Леонид досадливо пожал плечами – разговор на щекотливую тему при постороннем не начнешь, и подружек следовало разъединить. Для этого меня и вызвали.
– Если тебе требуется компания, то с удовольствием составлю. – Я достал из кармана красивый портсигар с длинными сигаретами. – Сам недавно бросил, но для друзей…
– Спаситель! – Оксана под руку поволокла меня на улицу.
Я не сторонник курения, а подросткового в особенности, но в данном случае цель оправдывала средства.
Опять у меня вылезла эта гнилая фраза, раз за разом заставлявшая преступников чувствовать себя благодетелями и спасителями человечества. Прошу прощения, я вру, нагло и беспардонно. На самом деле – никак не оправдывала. И не могла оправдать. Это целью оправдывался я, чтобы объяснить своей совести задействованные средства.
Но ничего поделать не мог, мне требовался результат. В конце концов, совесть вздохнула и подвинулась, уступив место практическому расчету.
Помимо портсигара с дорогими сигаретами у меня, само собой, нашлась и зажигалка.
Оксана прикурила и затянулась, нарочито-чувственно пуская ровные колечки.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась она вроде бы равнодушно:
– Тебя выгуливаю.
– Не прикалывайся. Я вообще.
– Деньги зарабатываю.
– Много?
– Много.
– Как?
– Людям помогаю.
Оксане понравились оба моих ответа.
– Супер.
Ее тело, прислонившееся спиной к стене кафешки, отлепилось и развернулось ко мне подчеркнуто выпяченным фронтом, которым хозяйка явно бравировала.
– Ксюша… – начал я.
Оксана скорчила противную мордочку:
– Ненавижу это ваше умилительное сокращение – «Ксю-юша». Трубочка из плюша. Я – Оксана. Если хочешь по-приятельски, то Оса. Так меня зовут свои.
– Тебе сколько лет, Оса?
– А сколько дашь?
Я пожал плечами. Мне не цифра была нужна, давно известная, мне нужно было другое.
Увидев, что я не собираюсь идти на поводу шаблонов, то есть привычно флиртовать, рассыпаться в комплиментах и заигрывать другими способами, Оксана недовольно бросила:
– Боишься с малолеткой связаться? Успокойся, восемнадцать уже есть.
Неожиданно. Но логично.
Долгополову, скорее всего, она сказала так же, и кое-какие обвинения с него я, пожалуй, сниму. Отвечать будет только за действия. В чем-то он прав: когда девчонка так размалевана и прокурена – вполне сойдет за совершеннолетнюю.
– Ну, Оса, кончай здоровье гробить, – я отобрал недокуренную сигарету, мощный щелчок отправил ее в урну. – Нас, наверное, уже заждались.
– Кому мы там нужны, – брезгливо хмыкнула Оксана. – Твой приятель сначала вовсю охмурял меня, а когда я пошла с тобой, перекинулся на Анютку.
– А тебе, значит, обидно?
– Еще чего.
И все же ей обидно. Леонид неправильно повел партию. Нужно направить его усилия в нужное русло.
Мы вернулись в кафе. Вдруг мой взгляд застыл, словно напоролся на стену, и я едва не сшиб близлежащий столик. В углу, почти скрытые перегородкой и невидимые с других направлений, сидели Жанна и двое парней, каждый намного старше ее. Впрочем, намного – громко сказано, у меня с ней тоже разница почти в десяток. У этих – побольше. Все трое весело смеялись чему-то. Жанна льнула к одному из них болезненно-знакомым движением, при этом приятельски пожимала руку второго. Ее легкое вечернее платье (ведь специально переоделась к случаю!) открыто развевалось и наводило на некрасивые мысли.
Неприятное зрелище. На ватных ногах я дошел до своего столика и опустился, автоматически подвинув стул садившейся Оксане.
Та оценила проявленную галантность и вновь подвинулась ко мне, а в ответ на поднявшиеся брови Леонида показала ему язык.
– А ты, батенька, извиняюсьза выражение, ловелас! – прошелестел мой приятель, едва сдерживая хохот.
– Он, в отличие от некоторых, настоящий мужчина. – Словно устанавливая право собственности, Оксана прижалась ко мне плечом.
Нюта молча поглощала мороженое и не обращала внимания ни на пикировку, ни на изменившуюся ситуацию.
Колец на правых безымянных пальцах ни у меня, ни у Леонида не было. Возможно, из-за этого Оксана воспринимала нас как дичь, которую стоило попытаться добыть. Сначала Леонида, специально пижонисто разодевшегося для этого мероприятия, а теперь и меня.
А с нашей точки зрения дичью была она. Дичью другого характера. Впрочем, на охоте любая дичь – это в первую очередь мясо, которое нужно подстрелить и сунуть в сумку. И неважно, летало оно до того, бегало-прыгало или сидело на соседнем стуле. На ужин оно тебе нужно или для чучела. Это вторично. Главное – удачный выстрел.
Взаимная охота продолжалась.
8
Направляясь в сторону туалетной комнаты, Жанна проходила мимо. Леонид тоже узнал нашу великолепную секретаршу, и она узнала нас. Ни один нерв не дрогнул в лице ударопрочной соратницы. Жанна спокойно отвела взгляд и проследовала дальше.
Глаза Леонида неотрывно-сладко проводили ее вплоть до исчезновения в темном коридорчике и выразительно посмотрели на меня. Я кивнул, что, мол, да, видел, но товарищ тоже на задании, отвлекать не надо.
Оксана по-женски ревниво заметила не только переглядывание, но и причину. Она презрительно фыркнула и отвернулась, в пику нам тоже начав разглядывать мужчин за соседними столиками.
Думает этим нехитрым способом вернуть наше внимание к себе? Тоже мне, королева Гарлема. Лучше бы научилась вести себя и выглядеть хотя бы так, как подружка, не горя уж о недостижимых высотах нашей волшебной Жанны. Не косметика красит человека. И даже не краска для волос.
Оксана резко обернулась ко мне.
– У тебя есть девушка?
Если эта нитратная недоросль рассматривает свою кандидатуру на остававшуюся с самого развода вакантной серьезную должность…
Зря.
– Есть? – настойчиво повторила синеволосо-пирсингованное недоразумение.
– Постоянной – нет, – не стал я обманывать. – И заводить пока не собираюсь. А вот Леонид, кажется, не прочь.
Я подмигнул и по-дружески плечом толкнул Оксану в сторону страдавшего без внимания друга.
Приятель заулыбался и бодро выдал:
– Неправда. У меня есть. Целых две. Две прекрасных распустившихся розы, что пока еще неловко поигрывают шипами, не понимая, что исходящий от взошедшего солнца жар не обжигает, а греет. Отгоняя тьму, он дарит свет и тепло. Эти два чудесных цветка – темный и светлый – сидящие за этим столом, они…
– Твой друг всегда такой романтик? – грубо перебив Леонида, поинтересовалась у меня Оксана.
– Конечно. Самый романтичный из всех романтиков.
– Жаль, – сморщилась она. – Мне нравятся герои.
9
Ситуацию требовалось исправлять. Леонид ждал помощи от меня, как от непосредственного начальства, своим вмешательством сломавшего его операцию. Но мысли мои были далеко.
– Извините, отойду на минутку.
Я направился в сторону туалетов. Сердце превратилось в пулемет, рубашка с пиджаком едва сдерживали его желание рвануть вперед и опередить меня, чтобы первыми оказаться рядом с той, которую я увижу сегодня в восемь… и не только увижу. Если не случится ничего непредвиденного.
По необъяснимому стечению обстоятельств последнее в моей жизни почему-то упорно случалось чаще, чем предвиденное.
Но неуправляемая мозгом сила притяжения влекла меня туда, где находилась особа, сумевшая покорить мою сущность вопреки всем доводам разума.
Около значка «Для дам» я слегка притормозил.
Расчет оказался верен. Встряхивая помытыми руками, Жанна как раз выпархивала оттуда и, не ожидая встретить препятствие, машинально впечаталась в меня всем корпусом.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела проснувшаяся в ней змеюка. – Я же дала понять, что для этих людей мы с тобой не знакомы. Это очень важная встреча. Эти люди…
– Неважно.
Я окинул взглядом коридорчик. Напротив туалетов была еще одна дверь, под моим любопытным напором она легко отворилась. Надпись на табличке гласила: «Только для персонала».
Отлично. Я потянул Жанну туда. Служебное помещение оказалось мини-кладовкой размером в полтора квадратных метра, где хранились ведра, швабры, чистящие средства…
Втолкнув туда свое наваждение и втянувшись сам, я затворил дверь.
Все исчезло. Начисто. Мир скрыла внезапно наступившая в отдельно взятой точке пространства роскошная ночь. Колдовская. Потому что.
Иначе и не.
Я чувствовал именно так.
Обрывки. Слов. Мыслей. Ощущений.
Зато эмоции!
Тьма. Черная. Агрессивная. Гнетущая. Тяжелая. Как удар по глазам. И – руки. Мои. Потянувшиеся, обнимающие, притягивающие.
Живот к животу. Дыхание к дыханию – участившиеся, сбивавшиеся. Ладони – крепкие, твердые, мои – сверху вниз и резко в самый вверх, вместе с платьем.
Двойной судорожный вздох.
Руки – нежные и тонкие, изменчивые и озорные – на моих брюках. Играют. Шалят. Удивляются. Здороваются.
Губы.
Ищут. Находят. Впиваются.
Губы в губы. Язык в язык. Чуть ли не до крови. Немыслимо. Жадно. Проникающе. Прочувствованно. Предвосхищающе.
Руки. Мои – сходят с ума. Ее – берут в плен мою шею. Запирают. Стягивают.
Ноги – гладкие, сладкие, до озноба желанные – взлетают и скрещиваются за моей спиной.
Жанна – на мне. Целует. Вжимается. Растворяется в ощущениях.
Я стою. Держу. Держусь. Но – держаться не хочу. Хочу действовать. Ноги – словно бетонные опоры. Неподъемные. Нагруженные чудесной ношей. Она открыта. Я исчезаю в этой открытости, направляемый колыханием подстроившихся тел.
Я в раю. Так быстро. Так просто.
Движения. Начавшиеся. Ее. Мои. Чудесные. Чарующие. Чудовищно чувственные.
Стискивающие. Сочные. Сладостные.
Движения. Четкие. Жесткие. Протяжные. В давящей уши тишине, кромсаемой нашими полувздохами-полувскриками. Полустоном – полушепотом. В полной темноте. В полноте восторга. В безбрежном море ощущений. Движения. Навстречу друг другу. Соединяясь. Сливаясь. Растворяясь.
Непроизвольный укус. Пот. Жаркий всасывающий поцелуй. Откидывание назад – на весу, на мне, со мной в душе, в сердце и под сердцем. Со мной – бьющимся навстречу бьющемуся сердцу. Со мной – обнимающим и обнимаемым. Счастливым и осчастливливающим.
Ее ноги болтались без опоры, блаженствуя в непередаваемом словами восторге полета наяву.
Ее голова откидывалась и билась, как под действием электротока.
Ее губы шептали:
– Господи, что же ты делаешь со мной!
И мне было несказанно лестно это сравнение.
Тьма в глазах озарилась танцем цветных пятен, вынырнувших из небытия и спешивших вкусить радости жизни, прежде чем снова кануть в породившее их небытие.
Вдруг – ослепляющее просветление в мозгах от хлынувшего снаружи света…
Голос:
– Пардон…
И вновь обрушившаяся камнепадом кромешная тьма.
Истерически прыснув, мы рванулись в разные стороны, словно один из магнитов поменял полюс. Смеясь, выскочили наружу – под ироничный взгляд работника кухни, что молча ожидал, когда необходимое ему помещение освободится. Послав мне воздушный поцелуй и прошептав «Пока! До восьми!», Жанна оправилась и танцующей походкой отправилась к своим «нужным людям». Мне же для приведения себя в порядок пришлось ненадолго скрыться за дверью с табличкой «Для джентльменов».
10
Я вернулся легкий, как воздушный шарик мультяшного Пятачка, и выпотрошенный, как горшочек из-под меда его друга Винни-Пуха.
– Что, девчонки, приуныли? Плохо развлекает вас мой товарищ?
– Тебя ждали. Давайте, что ли, поднимем наши бокалы… – Леонид торжественно взвил к потолку свой молочный коктейль, прокашлялся и громко провозгласил тост, обращаясь к прекрасной половине нашего столика: – Не так хорошо с вами, уважаемые дамы, как плохо без вас. Потому – за вас, девчонки!
– Спасибо, – кивнула в ответ Нюта и пригубила молочную пенку, отчего над верхней губой остались трогательные белые усики.
Оксана отпила молча, потом толкнула подружку под ребра, глазами указав на усы. Смущенная Нюта быстро облизала их языком, а потом еще утерла тыльной стороной ладони.
Счастливый, как обожравшийся прайд удачно поохотившихся львов, я решил тоже взбодрить компанию:
– Мне тут недавно выдали на день рождения: «Желаем здоровья, удачи и денег, остальное у тебя есть».
Девчонки засмеялись. Леонид завистливо покачал головой, потом показал знаками, что пора бы разделить девушек.
– А почему молчит Анюта? – поинтересовался я, примеряя на себя роль ее кавалера. – Что-то не так? Может, мой приятель чем-то обидел?