Мужчина с раскосыми глазами тоже посмотрел в сторону холодильной камеры, но быстро отвернулся.
– Без паники, надо сосредоточиться на хорошем, – сказал он.
– Что может быть хорошего? – съехидничал Оливер.
– Давайте снова поговорим, – продолжил Хиро.
– Отчаянный ты человек, как катастрофа – так сразу «давайте поговорим», – бросила Марианна, рассматривая запертую дверь.
– Маленький сеанс психотерапии, чтобы никто не начал истерить, – Хиро повернул девушку лицом ко всем. – Это, наверное, звучит глупо, но я предлагаю каждому из нас рассказать о своей мечте, и не просто на словах, а представить, будто мечта сбылась. Затем описать чувства, которые вы испытали бы. Возможно, вначале такая исповедь покажется смешной, но сейчас она будет весьма полезна для истощенной нервной системы. Какие-то возражения?
– «Общество анонимных алкоголиков» снова в деле, – усмехнулась Грейс. – Ладно, и надеюсь, будет повеселее первого сеанса.
– Я покажу, что имею в виду.
Оливер скрестил руки на груди.
– Важный момент: старайтесь начинать каждую фразу со слова «я», – закончил японец.
– «Я» – мое самое любимое слово, – хихикнула Грейс.
– У меня вырастут крылья, я смогу летать, – сделал паузу Хиро. – Вряд ли они сумеют вырасти прямо из скелета. Скорее будет создано нечто, что заменит их. Один умный и изобретательный человек по-иному взглянет на эволюцию и предназначение человека. Он выдумает то, что позволит каждому летать. Быть может, тем человеком буду я сам. Я создам аппарат для полетов, умелый и совершенный, как крылья птиц, аппарат, ничем не похожий на груды металла, что ежедневно с трудом набирают высоту и, как камни, падают на землю.
Я буду летать.
Я брошусь прямо в небо и никогда больше не узнаю неволи. Я буду ничем не обременен, ничем не стесняем и не задержан. Я буду свободен.
Я буду летать, как ветер, свища и проносясь около неподвижных зданий. Я буду летать, как облака, медленно и неуверенно, будто опасаясь быть замеченным. Я буду летать, как звезды, твердо и ярко, обжигая ночь сияниям и давая людям надежду на исполнение желания.
Пусть у меня не будет ни власти солнца, ни томного очарования луны, ни бессмертия моря. Я и не был рожден для этого. Я был рожден для полета и свободы, и потому я буду летать.
Хиро остановился и взглянул на Оливера.
– Я больше не играю полицейского, – пробормотал тот, глядя на пол.
Грейс пыталась подбодрить его широкой улыбкой.
– Я настоящий актер, – поднял глаза Оливер. – Я могу сыграть Гамлета, Дон Кихота, Фауста и Раскольникова. Я играю, наслаждаясь мастерством перевоплощения в других людей. У всех – одна жизнь, а у меня – сколько угодно! Я отлично маскируюсь среди остальных. У меня никто не просит автографа, не тычут пальцем, не перешептываются за спиной и не пытаются тайком щелкнуть мобильным телефоном.
Я просто актер. Иногда у меня несколько ролей сразу, и я теряюсь и путаюсь в них. Иногда, наоборот, я совсем без работы. Тогда я читаю классику, запивая её хорошим красным вином, вырученным на деньги, заработанные в хорошие дни.
Я безликий и многоликий актер. Никто не вешает на меня ярлыки «злодея», «пай-мальчика» или «героя-любовника», потому что я храню в себе все эти лица, не теряя собственного.
Потому я счастлив. Иногда я ужасно доволен своей работой, а иногда зол и рассержен ролью, что мне предложили. Но я выбираю сценарии и могу отдать предпочтение тому или иному сюжету.
Я настоящий актер, и я счастлив.
Оливер закончил и взглянул на Марианну. Она едва уловимо вздрогнула и пробормотала:
– А я хотела бы оказаться дома. Вернуться к себе домой…
Она замолчала, дернулась и быстро перевела взгляд на холодильник.
– И что бы ты почувствовала при этом? – спросил Хиро.
– Я была бы очень рада. Это, наверное, глупо сейчас прозвучало. Но я, правда, была бы счастлива снова оказаться в своей не той … то есть родной квартире среди знакомых людей, в знакомой обстановке. Это ведь нормальная мечта. У меня всегда было туго с мечтами. Я хочу сказать, я была бы счастлива возвратиться домой.
– А что, другой мечты у тебя нет? – с усмешкой спросила Грейс. – Ни мира во всем мире, ни счастья всем людям? О чем ты мечтала раньше?
Марианна молчала. Она испугалась, что откровенность сделает ее слабой. Пусть лучше ничего не знают о ней. Пусть лучше опасаются и держатся подальше, чем выяснят, что она – слабое звено.
И как ее угораздило попасть в эту компанию! Сразу трое странных персонажей, только она ничем не выделяется. Так ведь не бывает!
– Сколько углов в этой комнате? – Марианна резко меняет тему разговора.
– Раз, два, три, четыре…
– И там еще, где мойка, – добавляет она.
– На что ты намекаешь? – Оливеру становится весело. – Отсюда можно вылезти нестандартным способом?
Он медленно осматривает все пять углов комнаты, двигается с места и подходит к печи. Смотрит внутрь. Тяжело вздыхает, задирает коленки вверх и пытается залезть в печь. Пыхтит, складывается вчетверо и с трудом туда проникает. Слышится шум. Оливер громко хохочет, и с грохотом, грязный, вываливается обратно.
Марианна с удовольствием смеется ему в ответ. Она идет к холодильнику, открывает дверь, по пояс забирается внутрь, щелкает полками. Они шумно падают на пол. Девушка забирается в холодильник все глубже, её ноги уже болтаются в воздухе. Она злится, и в этот момент слышится сильный скрип. Ноги Марианны начинают подниматься все выше и выше, а потом исчезают. Дверь холодильника тихонько хлопает и закрывается.
Хиро отрешенно смотрит в пол.
Глава 7. Проход
●
Всё здесь странное:
Мертвые косо смотрят.
Я среди него.
Марианна ползла по узкому бетонному проходу. Вдруг она остановилась.
Ни одного постороннего звука. Только глухой стук ее сердца.
Марианна поняла, что за ней никто не последовал. Не страшно. Она сама сумеет отсюда выбраться. Тем более что уже проделывала это.
Все те люди – слишком странные. Не знаешь, что от них ожидать. Одной выбраться будет надежнее.
Внезапно ей показалось, что сейчас она снова попадет в шкаф из номера Хиро. Девушка откроет изнутри дверцы и останется наедине с непроглядной темнотой и разбросанными после землетрясения вещами.
Задумавшись, Марианна поползла дальше.
Так, наверное, пахнут мертвые. Гнилью и сыростью. Холодом и одиночеством.
Марианна глубоко вздохнула, подавилась запахом, закашлялась и снова остановилась. Она вспомнила тех людей, что остались в будто бы другом мире, в несуществующей комнате с пятью углами.
Разве существуют такие люди? Успешный психотерапевт несет банальные вещи, актер смущается перед тем, как начать выступать, а сектантка постоянно хохочет?
Марианна решила ползти дальше, но её рука вдруг завязла в чем-то липком. Она поскользнулась и растянулась по всей ширине прохода.
А что, если этих людей и вовсе нет? Что, если она все ещё в том самом проходе, в который попала в первый раз из комнаты с пятью углами? Той комнаты, что без дверей и окон? Где у входа её поджидают не люди, а мертвые стены с почти пустым холодильником и огромным шкафом?
Что, если она так и не вышла из этого мрачного тоннеля? Что, если она так и идет по нему, теряя сознание от мертвого воздуха и приходя в себя, благодаря желанию жить?
Что, если все произошедшее с ней – только плод больного, нервного разума, оголодавшего организма и потерянной воли?
Она в ужасе стала царапать ногтями по бетону, пока боль не заставила ее остановиться.
Что, если тех людей и вовсе нет?! И она выдумала их, чтобы придать хоть какой-то смысл своей заканчивающейся жизни? Смысл быть вместе с кем-то? Смысл выбраться из ловушки?
Что, если смысла, на самом деле, нет?! И она выдумала все эти приключения только для того, чтобы хоть немного раскрасить оставшиеся дни? Хоть как-то занять время?
Что, если выхода не существует, и сейчас она наткнется на очередную стену? И тогда, расплакавшись, снова несколько раз потерявши чувства, поползет обратно и вернется в ту самую, сводящую с ума комнату без дверей и окон?
Марианна задышала очень быстро. Ей захотелось крикнуть, но она подавила свое желание и изо всех сил поспешила вперед, быстро перебирая руками по холодным стенкам, покрытым паутиной.
Что, если смысла нет?!
«У меня прекрасный дом, семья, работа. И все это благодаря обычной шизофрении», – вспомнился ей анекдот.
Марьяна в голос расхохоталась. И поползла дальше.
Она шустро передвигала руками, громко вздыхала, чтобы не оставаться наедине с пугающей тишиной. Только бы не останавливаться, лишь бы не задумываться.
И вот он – тупик!
Перед ней – стена. Стена, означавшая конец.
Раздался предсмертный стон. Мир сузился до размеров очень узкого тоннеля. Мир рухнул и разбился на мелкие осколки, такие, что невозможно правильно собрать воедино.
Я одна. И скорее всего я несколько больна. Меня лишает реальности этот опасный затхлый воздух, эти клейкие всеобъемлющие стены и мой рассудок, отказывающийся принять их действительность и угрозу сознанию. У меня провалы в памяти. Я не осознаю, где именно сейчас нахожусь и сколько времени прошло с того момента, когда понимала, где нахожусь.
Я чувствую себя очень странно. Кажется, что со мной что-то произошло, но я теряюсь, путаюсь в событиях и начинаю понимать, что на самом деле ничего не было, а виной всему только болезненность моего мировосприятия.
Похоже, что я немного больна… После нелюдимых стен и умершего воздуха… Я больна, и потому не могу определить, где и сколько времени пребываю здесь, одна ли я или со мной был ещё кто-то, или этот кто-то был тоже мною, был выдуманным и ненастоящим, словно галлюцинация или мираж.
Быть может, это очень большая галлюцинация, и я по-прежнему лежу на кровати в комнате с пятью углами. Еда была с наркотиком, и потому мне привиделся ход в шкафу и словно я пошла по нему.
Сейчас я трогаю эту стену, чувствую её холод, но на самом деле ее нет, моя рука спокойно лежит на кровати, и пальцы ощущают только шероховатость и тепло одеяла. Мой мозг сломлен и потому не способен отличить реальность от воображения.
Сейчас я упрусь руками в тупик, сильно надавлю на него, и стенка рухнет или, напротив, так и останется на том же месте, но это тоже будет только галлюцинацией, и я, как и прежде, буду лежать без сознания на кровати, ожидая, когда пройдет действие наркотика.
Девушка подползла к стенке поближе и обеими руками толкнула её. Стенка заскрипела и нехотя подвинулась. Марианна сделала ещё одно усилие. Она давила на стенку, и та медленно поворачивалась на месте.
В конце концов, девушка распознала в темноте хорошую щель. За щелью сияла та же темнота, но Марианна решилась, подалась вперед и вскоре поняла, что куда-то вылезла: её руки смогли опуститься вниз. Ещё один толчок ногами, и она вылетела из прохода.
Марианна неуверенно пошла по темноте вперед, но наткнулась на острый угол. Тогда она свернула налево и уперлась в стену. Девушка стала шарить по ней рукой, и на нее посыпались круглые шары. Запахло яблоками. Девушка жадно проглотила сладковатый знакомый аромат и осторожно продолжила изучение окружающей обстановки. Она захотела пойти вправо, но сделала это слишком нетвердо, упала и что-то разбила. В нос ударил запах алкоголя.
В этот момент комната озарилась слабым светом. Марианна, испугавшись, отвернулась и стала вглядываться в темноту, словно та могла дать надежду на спасение.
Послышался шум, и свет стал ярче. Девушка резко развернулась и инстинктивно закричала, потому что перед ней неизвестно откуда возник человек, белый, словно призрак, пропахший сыростью и холодной темнотой, с горящим огнем в руках, показавшимся ей адским пламенем.
Хиро понял, что Марианна разбила вино. Он встряхнул волосами, и пыль полетела вниз. Потом он зажег зажигалкой стоящую на комоде толстую свечу и стал тереть рукавом лицо. Паутина потихоньку сходила.
Дневник (День третий)
☼
Раз обещала, значит надо делать. Надо определяться.
Держу в руках пособие «Какую профессию выбрать?». Пришла моя смерть.
Держись, Матвей, скоро узнаем, кем я стану.
Через час.
Ну, моя радость, мой дорогой Матюша, спешу тебя порадовать: видимо, существуют такие исторические личности, для которых не существует правил, как таковых, для них нет определенных критериев. Они противоестественные.
Так вот, я одна из них. Если бы ты прочел список профессий, предложенных тестом, то умер бы от смеха.
Начиналось все хорошо: было написано, что я спокойный и независимый человек, способный самостоятельно трудиться, что я отличаюсь умом и вдумчивостью, а также невозмутимостью.
А дальше следовало: пастух, лесовод, гончар и далее в том же духе.
Ну, как тебе это? Не правда ли, весело!
И правда – забавно.
Вот-вот. У меня истерика была около получаса. Ух, как я смеялась…
Ну, что ты теперь думаешь? Да, решили проблему.
Не обращай внимания, я злюсь. Ты бы разве не злился, когда купил книгу за триста пятьдесят рублей, а она выдает такие ответы?
Конечно, разозлился. Был бы в ярости.
Ну, что я отвечу маме? Представляю, это будет примерно так: «Мама, я всё тщательно взвесила и решила, что пойду работать пастухом. Ты случайно не знаешь, где сейчас можно приобрести два десятка прелестных овец!».
А впрочем, ну пастух… нормальная профессия. Овцы, наверное, милые животные. Наверное, они добрые, умные и верные.
Тогда можно даже не учиться больше в школе…
Действительно, зачем эти пятерки? Зачем я столько мучилась и училась? Чтобы вырасти и стать пастухом или хранителем музея? Зачем я делала рефераты о буддизме и учила английские пословицы и анекдоты? Чтобы стать лесоводом?
Ответь, Матвей, зачем все усилия, если я сама не могу ничего решить? Не могу подумать и решить.
Не знаю.
С утра было отличное настроение, я знала, что сегодня решится моя судьба. Ну, чем не профессия – гончар? Интересно, чем он занимается? Делает кувшины из глины? Или же нет?
Все же надо выбрать. Я же должна сдержать слово.
Хорошо, пусть это будет пастух или лесовод. Лучше пастух. В лесу комары и всякие другие существа летают.
Так что, пастух. Буду пастухом.
Всё. Я пошла запивать горе колой и зажевывать чипсами.
Глава 8. Дом
●
Вот дверь открыта,
Но не думай, что это явь.
Это лишь фокус.
Итак, я, видимо, должна познакомить тебя с этим странным местом, что у англичан называлось бы загородным домом, а в детективах звалось местом преступления. Так или иначе, должна сказать, этот маленький особняк вряд ли похож на обычные дома подобного рода. Архитектор, создавший его, явно был неуверен в том, что именно хочет построить. Скорее всего, это был человек весьма разносторонних взглядов и вкусов. Или же он был лишен их вовсе, и, не имея в голове никаких собственных задумок, целиком и полностью отдался желаниям и причудливым взглядам заказчика. Также возможно, что каждую из комнат создавали разные архитекторы или, не знаю, что ты об этом думаешь, заказчик пользовался услугами нескольких недоучившихся дизайнеров, не пожелавших создать единый образ дома, а, напротив, расчленить его на несколько несвязанных друг с другом кусков.
В любом случае, не думаю, что ты захотел бы жить в таком доме. Он лишен того уюта, какого мы ожидаем от места, где мечтали бы провести жизнь и тихо скончаться. Да, мне кажется, что ты скоро бы возненавидел этот дом. Он начал бы казаться ненастоящим, как искусственные цветы мертвы по сравнению с живыми цветами.
Ты возненавидишь этот дом, потому что почувствуешь себя в нем таким же неестественным, как и он. Этот дом будет злить и сводить с ума, ведь никто, и ты в том числе, не захочет каждый день чувствовать себя умершим, будто живущим по ту сторону реальности.