Во всей сложившейся ситуации виновата лишь она сама. Сама сплела себе эту паутину. Вернее, Ингеборге казалось, что плетет кружевной платок, который всегда может выкинуть. Вот только так думала лишь она. В какой-то миг платок превратился в паутину, а Борис в паука, готового сожрать свою жертву.
– Ты не сможешь с ним жить, – говорила она себе и искала пути к спасенью.
Конечно, выход нашелся, вот только всё пошло не так с самого начала.
Никакого выкупа не было, но новобрачные умудрились попасть в пробку и потерять в ней те необходимые для плана Ингеборги двадцать минут. Девушка, видя, как машина приближается к спасительному магазинчику, всё больше изображала недомогание, но жених не хотел останавливаться, заботливо поглаживая любимую по руке. Она действительно едва не лишилась чувств. Из-за нахлынувшей паники, желудок скрутило в спираль, и невесту чуть не вывернуло на блестящие ботинки будущего мужа. Только тогда Борис разрешил припарковаться «где-нибудь».
Ингеборга, зажимая рот рукой, пробормотала слова благодарности и практически вывалилась из машины. Конечно, Борис пошел за ней. Она сетовала на йогурт, видимо, просроченный, и просила прощения. Жених следовал за ней. И тут девушку поджидал первый сюрприз: у знакомой заболел ребенок, и она не вышла на работу. В итоге Борис достал свое портмоне и положил на прилавок двадцать долларов за разрешение воспользоваться туалетом. Он даже собирался идти следом, но невеста его убедила, что ей и так неудобно перед ним. В итоге, повздыхав, он остался в торговом зале.
Ингеборга пошла в сторону склада, и здесь ее ждал второй сюрприз: весь склад был заставлен коробками и ящиками. Видимо, в магазин завезли товар. И ей пришлось протискиваться между ними к выходу. Но задняя дверь была заперта. В полумраке склада, на гране обморока, обливаясь холодным потом, она шарила по двери руками, пытаясь найти запор. И в этот самый день она благодарила Бога за свой высокий рост. Снизу сбежавшая невеста разглядела задвижку, вот только дотянуться не могла. Она подтащила к двери ящик с тушенкой и, взгромоздившись на него, дотянулась до шпингалета. Когда створка, наконец, отворилась, и девушка спрыгнула с ящика вниз, время, отведенное для припудривания носика, уже истекло. И тут третья неудача: очки слетели с носа. Искать их было некогда. За чудовищным гулом сердца, норовящего выпрыгнуть из груди, девушка боялась не услышать шагов приближающегося жениха. Поэтому, протиснувшись в приоткрывшуюся щель, бросилась бежать со всех ног.
Она выскочила на дорогу прямо перед капотом Мишиного «Рено». Во всяком случае, ей так показалось. От легкого толчка нога подвернулась, и туфля соскочила – четвертая неудача. Подбирать ее не было времени. Дороги были улетающие секунды. И в машине сбежавшую невесту поджидал самый удивительный подарок Судьбы.
– Могут ли пять неудач превратиться в одну большую удачу? – проговорила девушка, выбираясь из душевой. Она не могла разглядеть своего спасителя. Но голос на удивление был знакомым. Вот только она не могла вспомнить сегодня, где могла его слышать.
Аля ждала ее в гостиной. Хозяйка дома отчаянно зевала, прикрывая рот ладошкой, глянула на гостью, и как показалось Ингеборге, усмехнулась.
– Надо же, всё пришло в пору, – сказала малышка. – Если не секрет, какой у вас рост?
– Сто семьдесят девять.
– Проще было бы сказать сто восемьдесят, – вновь усмехнулась Аля.
– Сто восемьдесят звучит куда ужаснее, – пробормотала невеста.
– Как знаете. В общем и целом, в доме объявляется сон-час. Брат, как выспится, так возьмется за ваш образ. У него два дня в распоряжении колдовать над вами. Вы же… даже не знаю. Телевизор уже четыре дня как зачехлен в гостиной. Всё из-за ремонта, сами видите. В общем…
– Алевтина, вы не волнуйтесь, отдыхайте, я, с вашего позволения, тоже бы закрыла глаза.
– Как вы меня назвали? – спросила удивленная сестра Вадима.
– Алевтина. Разве не так звучит ваше полное имя?
Аля в ответ рассмеялась.
– Сроду не догадаетесь. Брат мне еще в четырнадцать лет предлагал вместе с фамилией имя поменять, раз оно меня так бесит, но я что-то ступила, и вот теперь вынуждена быть просто Алькой. Но такая интерпретация имени меня вполне устраивает, так что зовите Алей или Алькой. Вам постелить?
– Нет, нет. Просто, если можно, плед какой-нибудь и укажите, где можно лечь.
В итоге Ингеборга устроилась на угловом диване в гигантской гостиной и уснула сразу же, как только закрыла глаза. По идее, она не могла заснуть. Вернее, не должна была. Но на душе почему-то было спокойно. Умиротворенно. Словно цель достигнута. Переживания и волнения позади. Можно спать с чистой совестью. Ей впервые за последний месяц удалось сразу провалиться в сон. Не было больше ни тревог, ни вопросов к самой себе. Не было даже желания анализировать начавшийся день. Стрельнула, было, мысль: что же сейчас делает Борис, и где именно ее ищут, но накопившиеся за минувший месяц усталость и переживания дали о себе знать. Не было даже сил подумать о брате и сестре, приютивших ее. Даже не волновало, каким образом она будет добираться до старушки, у которой станет снимать комнату. Она вырвалась из цепкого капкана нежелательного брака, остальное было несущественным и абстрактным.
Глава II. Начало авантюры.
Когда она проснулась, в комнате царил полумрак. Девушка вскочила с дивана и словно бросилась бежать, тут же споткнулась обо что-то и рухнула на пол. Нога напрочь застряла где-то, да еще и локоть ушибла. Ингеборга шарила рукой вокруг, но всё время на что-то натыкалась. Тут рядом произошло какое-то движение. Сильные руки оторвали тяжелое тело от пола, нога была освобождена, и девушка, наконец, могла стоять самостоятельно, не опираясь на своего спасителя.
– Вы как? Живы? – осведомился Вадим и оглядел ее со всех сторон.
– Который час?
– Сколько вы уже не спали?
– Что?
– Я спрашиваю, когда вы в последний раз нормально спали?
– Что? О чем вы? Я не понимаю.
– Не проснулись еще?
– Ну что она там? Жива? Ноги-руки на месте? – поинтересовалась Алька, заглядывая в комнату.
Ингеборга посмотрела в том направлении, откуда шел голос, но, конечно же, ничего не увидела.
– Я спросила, который час? – повторила она свой вопрос.
– Пол-одиннадцатого.
– Сколько? – от изумления Ингеборга снова ринулась куда-то бежать, опять чуть не упала, благо Вадим вовремя успел ее подхватить. Она тут же убрала его руки.
– Уместнее было бы спросить чего! – проговорила весело Алька.
– В смысле «чего»? – не поняла гостья и вновь прищурилась.
– Не щурьтесь, она слишком далеко от вас, вы ее всё равно не разглядите, – тут же вставил свою реплику хозяин дома и за руку потащил к двери Ингеборгу.
– Вадька тоже, бывает, устает, но даже он сроду не спал столько часов подряд. Да еще и с таким музыкальным сопровождением! – ответствовала его сестрица.
– Каким сопровождением? – не поняла Ингеборга.
– Музыкальным. С доминирующими духовыми. А если точнее валторнами. И этим… как же его? Такая труба узкая, кривая… вечно забываю, как она называется…
– Фагот? – вставила совсем ошарашенная Ингеборга.
– Точно! – воскликнула Алька, и даже прищелкнула пальцами. – Я бы назвала это «Сюитой для фагота и валторны».
– Аля, отстань от человека! Не обращайте на нее внимания!
Гостья вдруг остановилась и вытащила свою ладонь из пальцев Вадима.
– Я что? Храпела? – прошептала она, тут же покрываясь пятнами.
– Ингеборга, да бросьте вы! – воскликнул хозяин дома.
– Как храпела? – не унималась несчастная
– Пропорционально так сказать, собственным габаритам, – продолжала потешаться Аля. – Зычно, бодро, как в мультике про богатырей.
– Ужас!
– Ха, ужас был бы, если бы такая симфония исходила, так сказать, из другого органа.
– Алька! – рявкнул брат и шлепнул сестру ниже поясницы. – Марш на кухню! Ни стыда, ни совести!
– Кошмар, – пролепетала гостья.
– Вот я и спрашиваю, когда вы в последний раз спали? – опять повторил Вадим.
– Не помню, – правдиво ответила Ингеборга. – Как-то не до сна было. Я что, правда проспала сутки? Почему же вы меня не разбудили?
– А мы пробовали, да только без толку! – крикнула из кухни Алька. – Поэтому после третьей попытки бросили, надеясь лишь на то, что сон не станет литургическим. Садитесь за стол. Так сказать, завтрак дубль два.
– Аль, будь добра, свари свой замечательный кофе, – попросил Вадим, усаживая Ингеборгу за стол. – Будете кофе? Моя сестра лучше всех в мире варит кофе.
– Буду, а курить где у вас можно?
Брат с сестрой переглянулись.
– Вы курите? – тихо спросила Аля.
– Да, а что такое? У вас курить нельзя? Так я могу хоть на балконе, хоть на лестничной клетке покурить. Сигарета не найдется?
– Да-а! Представляю, в каком щенячьем восторге будет Изма Изральевна, учуяв табачный дух у нашей двери, – проговорила малышка-сестра и хихикнула.
Вадим залез в кухонный шкаф и достал пачку сигарет.
– Э-э! Это что такое? Мы же договаривались, что в этом доме сигарет не будет! Забыл? – закричала Аля, стукнув кофейником по плите.
– Это у тебя склероз! Насколько я помню, эту пачку Анжела забыла, – ответил Вадим, – курите на балконе.
Но Ингеборга замялась и положила пачку на край стола.
– Это хорошее начало новой жизни. Давно хотела бросить, вот только в доме все сплошь курильщики, даже домработница и собака.
– Собака? – хором переспросили брат с сестрой.
– Угу, – ответила гостья и откусила от огромного бутерброда.
– Видела собаку, писающую в унитаз, а вот с сигаретой в зубах!? Прикол!
– Да нет! Конечно, она с сигаретой не ходит, а всегда сидит рядом с курящим, – улыбнулась Ингеборга, – мы как-то решили бросить курить. Я, отец, мачеха и домработница. На второй день Честер завыл так, что стали жаловаться соседи. Мы уж решили, что заболел. А он на прогулке подбежал к курящему парню и такие фортеля перед ним выделывал, что и в цирке не увидишь. Нам потом в ветлечебнице сказали, что Честер, увы и ах, курильщик, хоть и пассивный. И если люди бросают курить под гнетом неопровержимых доказательств вреда курения, то с животными этот номер не прокатывает. Так что Маргарита Викторовна с воплем «алелуя» тут же закурила. Мачеха продержалась дольше всех, но и она задымила.
– Курить вредно – это факт! Берите пример с нас! Ни я, ни брат не курим. Ведь так, дорогой онисама? – спросила Аля и многозначительно посмотрела на Вадима.
– Опять двадцать пять! – возмутился он и вздохнул. – Сколько раз еще повторить, это не я, а Славян курил! Вот ведь доколупалась!
– Ну, ну! Славян, как же! Вот встречу его и спрошу!
– Да мне-то! Спрашивай! Вот черт! – вдруг воскликнул он и бросился из кухни.
– Вадь, ты чего?
– Забыл, блин, я забыл!
– Что забыл?
– Забыл с этой суматохой! – кричал он из гостиной. – Алька, где мой телефон?
– В кормушке! Где же ему еще быть. Да что случилось-то?
– Славян мне этого не простит до самой смерти! У него же в пятницу свадьба была!
– Да ты что! И он что, тебя не приглашал?
– В том-то и дело что приглашал, вот только я закрутился и забыл!
– Какой венок тебе купить на могилку? Или лучше корзину с цветами? А меня он не приглашал?
– И тебя тоже, – буркнул Вадим, водя пальцем по дисплею смартфона, – что-то не отвечает.
– Ну, наверное, он сейчас весьма занят, так что хватит названивать. Куда он собирался на медовый месяц? – спросила сестрица, вырвав телефон из пальцев брата.
– Не помню, куда-то на юг,– пробормотал Вадим, опускаясь на стул. – Вот черт!
На душе было мерзко. Славка звонил. Не раз или два. Он звонил больше двадцати раз. Звонил с девяти утра субботы. А сейчас его телефон был вне зоны доступа.
– Ладно, не сокрушайся так! Хотя я бы тебя не простила ни за что.
– Ну, спасибо, утешила. Блин, нужно было хоть вчера позвонить!
– Это, наверно, из-за меня, – проговорила Ингеборга виновато.
– Да как же! – усмехнулась Аля и залезла с ногами на стул. – Мне иногда кажется, что я ему нужна для хранения различной информации. Сами же вчера видели, что он даже о доставке забыл, даже номер мой им там оставил! Да о чем мы вообще говорим! У тебя есть время придумать что-нибудь такое-этакое в качестве извинения и подарка. Свинтус!
Вадим глянул на сестру, но промолчал. Он, правда, просто забыл и сейчас понимал весь ужас своего поступка. Славка не просто друг. Он даже больше, чем брат или какой-то кровный родственник. В телефоне Вадима Славка на быстром вызове под двойкой. Второй человек, о котором переживаешь. И вот так забыть… Права Аля. Свинство в чистом виде.
– И чем только голова занята?
– Алька!
– Я уже двадцать лет как Алька, и что? Ты будешь и дальше самоедством заниматься или уже расскажешь Ингеборге о нашем предложении?
– Мне? – спросила удивленная девушка.
Вадим еще раз посмотрел на телефон и решил, что позвонит позже. Но если Славка был сейчас далеко, то Ингеборга сидела рядом. И идея, предложенная сестрой, не казалась необычной.
– Точно, слушайте, Ингеборга, как вы смотрите на то, чтобы остановиться у нас до отъезда в Москву? – спросил он и посмотрел на гостью.
– Я? У вас?
Родственники считали, что это – хороший вариант для начала новой жизни. Вадим заметил, коль Ингеборга решила сбежать ото всех, глупо полагаться на друзей. Если жених и правда настолько всемогущ, так почему он не может проследить за ними? Вадим и Алька с ним не знакомы. Девушка просто исчезла в многомиллионном городе. Покраска волос и, возможно, карлинг дело не одного дня. Вадим также предложил купить цветные линзы: Ингеборга была практически блондинкой, а глаза почти черные.
Всё оказалось проще. Девушка терпеть не могла натуральный цвет глаз, так как считала его по меньшей мере странным. У нее были почти прозрачные бледно-голубые глаза. В школе из-за этого ей было тяжело. Мальчишки задирали, называя альбиносом, до тех пор, пока она не стала давать сдачи. Поэтому она покупала темные линзы. Ей они нравились больше. Вадим на это лишь вздохнул. У него было свое мнение по поводу красоты, но озвучивать его он пока не торопился.
Родственники предлагали платить им триста долларов за постой. Сумма была значительно ниже. С хозяйкой другой квартиры Ингеборга условилась на двадцать тысяч.
Но эта квартира была в разы лучше! Огромная пятикомнатная. Потолки выше трех метров. Два санузла. И самое главное – в центре города. Центральнее не придумаешь! Алька тут же отметила, что с братом они почти не появляются дома, так как оба очень заняты на работе. Питаться предлагали в складчину, но если Ингеборге такой вариант был не по душе, то она может питаться отдельно. Если же девушку всё устраивает, и она согласна, то должна будет придерживаться двух правил: есть только в столовой и не курить в квартире.
– Нос у меня на зависть любой ищейке. Вадим отдает вам свою комнату, так сказать, в личное распоряжение, проговорила Аля.
Ингеборга задумалась. Предложение звучало заманчиво. Но что-то настораживало.
– А вам это зачем? Хотите мне помочь?
Алька фыркнула. Оказалось, что мотивы сестры и брата не были бескорыстны. В квартире шел ремонт, который требовал серьезных вложений. Так почему бы и не предложить случайной гостье остановиться на месяц-два? Ее крепкий сон обескуражил и брата, и сестру. Но они сделали свои выводы: так крепко и долго может спать лишь человек с чистой совестью. На бедняжку-сиротку Ингеборга не тянула, да и ситуация с женихом не пугала родственников. По интернету таких историй ходят тысячи. Сейчас вообще редко чем можно удивить. А смену имиджа они предлагали начать со смены имени. Ингеборга сетовала, что вряд ли привыкнет к новому.
– Ну, это если вдруг стать Машей или Лизой, – сказала Алька. – Ваше имя можно изменить как-нибудь. Например, Инга.
– Слишком просто, – заметил брат, помотав головой.