Спустя десяток минут дорога резко повернула вправо, и из-за леса проступила высокая каменная ограда, обросшая мхом и кустарником. За ней вдали виднелись новые двустворчатые ворота.
У ворот джип (насколько помнил Мэт, именно так называют массивные машины) притормозил, но те сразу же отворились, как по волшебству. Ну или по удалённому управлению. По ту сторону располагалась заасфальтированная площадка, окружённая ухоженными кустами, далее высилось небольшое здание. Зато прямо за окном Мэтиса открывался вид на длинный парк с фигурными дорожками и огромный особняк с колоннами у широкой каменной лестницы. Всё вместе создавало аналогию с усадьбой, сошедшей со страниц программной литературы, которую мальчик старательно читал по диагонали.
Машина совершила крутой поворот и шумно припарковалась капотом к выезду у обочины напротив парка.
– Зачем вы меня сюда привезли? – Мэтис старался звучать не слишком агрессивно, но и не затравленно. – Можете уже рассказать, вы ведь уже меня похитили. Но если вы собираетесь пустить меня на органы, то я пью, курю, а ещё у меня хронические заболевания! И вообще, что бы вы там не задумали, я ВИЧ-инфицированный и ко мне лучше не прикасаться.
Водитель от души расхохотался.
– Ты реально думаешь, что кто-то в это поверит? – снисходительно улыбнулся Кристиан. – Расслабься. С тобой хотят просто поговорить. Если конечно не продолжишь чушь пороть про хронические и венерические.
– Но почему нельзя было поговорить в диспансере?
Собеседник, игнорируя, покинул машину. Мэтису не были даны указания, и он уставился на сидящего рядом.
– Можешь выйти, – неуверенно разрешил тот.
– Только не отходи далеко. Здесь повсюду вооружённая охрана, – добавил следом водитель.
Мэту тут же пришла в голову мысль, что охрана здесь вовсе не от посягательств из вне. Вероятнее всего, хозяин этого дома не желает выпускать кого-то наружу. Например, таких как сам Мэт. Парень втянул голову в плечи и выбрался из машины.
Его повели по парку. Здесь наверняка было очень красиво поздней весной или осенью. Сейчас же кусты и кустообразные деревья темнели тощими ветками, на которых только-только образовались почки. При внешней ухоженности, тинэйджер не чувствовал уюта. Здесь не было лавок или беседки, словно бы нахождение на природе считалось зазорным. Простой холодный уличный декор, но он мог ошибаться, ведь видел парк только с фасадной стороны.
Особняк оказался значительно меньше, чем представлял себе Мэт, но больше всех виденных им ранее. Лестница привела в широкий коридор, тот в длинный зал в европейском стиле, за которым последовала огромная гостиная, занимающая два этажа. Деревянная лестница вела на второй ярус, откуда нависал над паркетом небольшой балкон. Массивный малахитовый камин приковывал взгляд своим природным узором. Выше висела картина, кажется портрет, но Мэтис так очаровался камином, что не успел разглядеть всё остальное, как уже миновал гостиную. Последнее, что выхватило любопытное зрение – блестящие рыцарские доспехи, выставленные в виде статуй у стены.
Новый коридор. Несколько дверей. Развилка. Лестница наверх и в подвал. Подъём наверх, что принесло некоторое облегчение.
Любопытство боролось со страхом и временами одерживало верх. Собственно, чего ему бояться, твердил себе Мэтис. Он ведь не боится смерти, так что такой исход не должен пугать. Но исход пугал, будоражил. Сосало под ложечкой, колени становились ватными, по венам струился кипяток.
Делегация остановилась у первой двери второго этажа.
– Ждать здесь. Вести себя тихо, – коротко велел Кристиан. Лёгкий стук, ожидание в десять секунд, и мужчина бесшумно вошёл внутрь.
Похищенный любознательно огляделся. Строгий поворот коридора, никаких картин и барельефов. Этот этаж отличался скучностью и однообразием. Даже осветительные лампы, торчащие из стен под потолком, выглядели как кованные чёрные крючки без лишних завитушек и плетений. Неужели к моменту декора этого этажа у владельца огромного дома закончились деньги?
Стоять на месте было сложно, неуютно, но поблизости не было ни стульев, ни кресел. Здесь даже освещение было тусклым и негостеприимным. В нишах, между зашторенными окнами, образовывались благодатные для пряток тени. С выбранного ракурса, особняк мог напоминать замок Дракулы или дом с привидениями. Мэтис сделал несколько шагов на месте, но половицы не заскрипели. Осмелев, юноша подошёл к окну и заглянул за тяжёлую штору. Струйка света скользнула в сумрак коридора и замерла на паркете солнечным зайчиком. Мальчишка задорно прихлопнул его ногой, но свет, как ему и полагалось, лёг поверх пыльного кеда. За окном виднелся кусочек парка, высокий каменный забор и лес, посреди которого и затаился этот большой богато убранный дом.
Прошло, наверное, минут пять, и дверь отворилась. Показавшийся за ней Кристиан мотнул головой, предлагая остальным войти.
Кабинет, а именно туда попал Мэтис, был просторный, но тёмный. Плотные зелёные шторы не впускали в него свет. Тёмная деревянная мебель придавала мрачности и мистичности. Только одна настольная лампа излучала мягкое желтоватое свечение, золотистым саваном ложащееся на хозяина дома.
Прежде Мэтис не верил в вампиров. Глупости всё это, считал он. Люди не способны превращаться в летучих мышей и одним укусом передавать эту странную лихорадку, иначе бы все ныне живущие были вампирами. Но в высоком хозяйском кресле парень увидел самого типичного представителя вампирской братии. Старинная аристократическая стать, красные безбожные глаза, белая бескровная кожа. Этот человек был не просто бледным. Даже его длинные волосы, собранные в хвост на затылке, были цвета пакетированных сливок. Да что там волосы! Мэтис готов был поклясться, что ресницы этого алебастрового вампира окрашены какой-то белизной или подёрнуты тонким слоем инея. Это резало глаза сильнее вопиющей контрастности, которую навевал этот человек. При всей своей не сокрытой болезненности, он выглядел властно и самодостаточно. Пленник нервно сглотнул.
– Можешь сесть, – бросил юноше Кристиан, не разделявший животного трепета перед опаснейшим в мифологии хищником.
Вампир смотрел на жертву. Опускаясь в кресло, Мэтис чувствовал на себе этот строгий холодный взгляд.
– Перед тобой господин Ланд-Кайзер – владелец этого поместья и ведущий учёный СБО в области экспериментальных наук, – представил босса араб и посмотрел на того вопросительным взглядом.
– Здрасте, – поздоровался Мэт, полагая, что от него ждут именно этого.
Белый человек сидел неподвижно, даже не моргал, смотрел, что называется, в самую душу. Мальчишку охватило чувство дискомфорта, как будто он находился в комнате нагой. По спине прокатились мурашки.
– Вы меня съедите? – тихо спросил он, втягивая голову в плечи.
Вампир не шелохнулся, Кристиан же подавился смешком.
– Нет, парень. Тут ты немного домом ошибся.
Тинэйджер непонимающе заозирался, ища объяснений.
– Мы учёные, Мэтис, а не людоеды, – вернув серьёзный вид, пояснил араб. В этот момент белый человек впервые шевельнулся – повернул лицо в сторону говорящего. – Изучаем явления, которые могут показаться тебе нереальными или паранормальными. Ты-то уж точно знаешь, что такие существуют.
Возникла недолгая пауза, добавившая напряжения и дискомфорта.
– Можешь не признаваться, дело твоё. Вот только что ты намерен со своей особенностью делать? Был я знаком с одним парнем, то было в Стамбуле, который так же видел больше, чем способны видеть обычные люди. Жизнь тогда была не в пример нынешней, приходилось прилагать большие усилия, чтобы совладать с собой. Закончилось всё ранним инсультом в семнадцать лет. Семнадцать лет, Мэтис, представляешь? А то ведь здоровый парень был. А знаешь, что исследования показали? Нервная система работает одинаково напряжённо, когда происходит «видение» и когда оно подавляется.
– Говорите, что учёные, а верите в видения, – осторожно высказал недоверие медиум.
– Мы занимаемся подобными случаями не первый год, – араб прислонился к столешнице рукой и задумчиво посмотрел в сторону. – И мне проще объяснить тебе некоторые вещи понятными для тебя терминами. Конечно же, это не видения. Но то, что с тобой происходит, имеет вовсе не мистическую и не фантастическую подоплёку. Это давно рассмотрено наукой.
– И что, согласно вашей науке я умру?
– Такими темпами – да, – пожал плечами Кристиан. – Возможно. Но тебе же вроде не очень-то хочется жить. Кажется, в твоей карте что-то говорилось о попытке суицида?
Мэтис покраснел и опустил глаза. Было в его анамнезе ещё одно событие, о котором он старался не вспоминать.
– Я не хотел! Это всё видения!
– Полагаю, окружающие тебя просто не так поняли. Но даже если и так, призывать тебя к здравомыслию и жизни я не намерен. Но, ради науки, не мог бы ты рассказать немного о своих видениях?
– И тогда вы меня отпустите?
– Мэтис, мы в любом случае тебя отпустим. Мы не крадём детей. Просто если ты расскажешь всё как есть, тебе больше никогда не придётся ходить в диспансер и отвечать на дурацкие вопросы.
– Это… сделка?
– Совершенно верно.
– Но я мог рассказать об этом в диспансере!
– Мог, но не рассказал бы. Потому что не доверяешь никому. И потому что диспансер не лучшее место для таких разговоров.
С этими аргументами нельзя было не согласиться.
– Может хочешь чаю? Или воды? – предложил Кристиан, не снимая свой доброжелательный вид.
– Нет, спасибо, – Мэтис всё ещё опасался, что его напичкают наркотиками.
– Как хочешь. Вернёмся к твоим видениям. Опиши их.
Мальчишка затравлено посмотрел на каждого присутствующего поочерёдно. Они точно ему не поверят, а то и разразятся хохотом. Однако других вариантов, как рассказать правду, подросток не видел.
– Я вижу мёртвых.
Смеха не послышалось. Абсолютно никакой реакции.
– Мэтис, опиши, пожалуйста, видения. Не пытайся их объяснить, просто опиши, – медленно и вкрадчиво попросил араб.
– Я словно бы становлюсь кем-то другим на какое-то время. Вижу чужими глазами. Это моменты из жизни. Страшные моменты или наоборот счастливые. Умершие делятся своими переживаниями. Иногда это прозрачные картинки, что мелькают пока я в сознании. А иногда я теряю себя и вижу только то, что показывают. Чувства приходят и уходят, как по волшебству. Чувство, что больно, чувство страха, холода, ненависти или, наоборот, любви, восторга. И всё настолько реальное, что я почти всегда забываю, что это не я сам. Но я проверял: такие истории реально случались. Некоторые годы назад. А я их вижу здесь и сейчас, понимаете? Я не знаю, как это называется. Видения? Спиритизм? Но это определённо души умерших, которые пытаются мне что-то показать.
– Это началось после аварии?
– Да. Не помню. Я правда не очень хорошо помню, что было до аварии. Я столько раз переживал прошлое через образы призраков, что, кажется, перестаю различать свои воспоминания и чужие.
– Опиши одно из видений.
– Ох, да их столько было… Вот, например, сегодня я не видел, а чувствовал, что вешу вверх ногами. Глаза были завязаны. Едва касался пола руками.
– Это когда ты упал в диспансере? – дождавшись кивка, Кристиан посмотрел на белого человека. – В подвале, в лаборатории.
Вампир долго смотрел на помощника, после чего снова вонзил взгляд в предполагаемую жертву.
– А что ты видел или чувствовал в машине? – новый вопрос.
– В машине? – мальчик не подозревал, что его последний припадок был замечен окружающими. Те оказались весьма наблюдательными. – То личное.
– Пси-сопротивление среднее, но для сенсорики это не показатель, как мы знаем, – снова произнёс араб, поворачиваясь к начальнику.
– Что не показатель? – растерялся мальчишка. – Я говорю правду, так всё и происходит!
– Мы тебе верим, Мэтис. Успокойся.
Успокоиться не получалось. Происходило чёрт знает что: его похитили из психушки, отвезли в дом местного вампира и заставляли рассказывать о приведениях! Либо мир окончательно свихнулся, либо сам Мэтис.
– Успокойся, – заметив состояние пленника, повторил Кристиан.
– Как? – мальчик потупил взгляд. – Я не верю, что вы меня отпустите. И вообще все вы какие-то странные. Вы явно не психиатр. А ваш начальник похож на неизлечимо больного или… вампира. И дом у вас, как у главаря итальянской мафии. И интересуетесь всяким… сомнительным.
– «Мальчик, видящий мёртвых» тоже звучит странно, – пожал плечами лже-доктор. – Но у всего есть объяснение. Да, я не врач, но имею прямое отношение к человеческой психике. Мой господин выглядит необычно, но вовсе не вампир и не болен какой-то страшной болезнью. Никакой мафии в Прилесье нет, и это просто хорошо охраняемый дом состоятельного человека. А отпустить тебя в любом случае придётся, потому что мы не нарушаем закон. За всем невероятным скрывается довольно пресное и логичное объяснение. Ты не видишь призраков, так как их не существует, но, вполне возможно, ты способен улавливать чужие перцепции. Точнее воспоминания. Такое необычное свойство твоей психики. Это не хорошо и не плохо, просто ты такой.
– И что дальше? Вы услышали, что хотели? – потребовал развязки этого кошмара Мэт.
– И да, и нет, – мужчина перевёл взгляд за спину собеседника, туда, где стоял его молчаливый ассистент.
– Скажите, а как много таких как я? – тихонько, но решительно спросил медиум.
– Мы пока не понимаем, какой ты. Если всё верно, то таких примерно один к трём миллионам.
– И как понять?
– Ты должен увидеть своих призраков снова.
– Я увижу призраков, и вы меня отпустите… Нет, мне кажется, что в таком случае вы сдадите меня в какую-нибудь лабораторию!
– Хорошо, давай на чистоту. Нам нужны «особенные». С особой чувствительностью, так сказать. Но вовсе не впечатлительные детишки с богатым воображением. Если ты тот, кем себя считаешь, то у тебя появится возможность овладеть своей способностью на ином, качественном уровне. В мире всего три человека, способных разобраться в такой психике, и, если не считать моего господина, двое из них находятся за океаном отсюда. Если ты не найдёшь наставника, то шансы умереть от внезапного кровоизлияния очень высоки. Но если ты не особенный или особенный в клиническом плане, то тебя это волновать не должно. Поэтому, Мэтис, просто покажи, как ты это делаешь.
– Да… Но это происходит само собой. Не специально. Просто берёт и случается.
– Мы подождём. Может тебе что-то для этого нужно? Тишина? Какие-то обстоятельства, условия?
– Иногда это происходит, когда я попадаю в определённые места или трогаю какие-то предметы, имеющие отношение к умершим.
Взрослые переглянулись.
– То есть, подождите, – начал складываться в голове у подростка пазл. – То есть, если я, как вы полагаете, «особенный», то вы будете меня учить?
– Да, ты правильно понял. Мы поможем развить то, что ты называешь «видениями».
– То есть я не первый, кто имел возможность у вас обучаться?
Ответом послужила тишина.
– А если у меня не получится или вы мне не поверите? Гипноз? Стирание памяти?
Белый человек посмотрел на помощника долгим тяжёлым взглядом.
– Нет, Мэтис, – широко улыбнулся араб, переварив реакцию босса. – Ты никому не расскажешь, потому что тебе не поверят. Никто ничего не подтвердит, а тебя снова назовут сумасшедшим. Но почему ты так в себе не уверен?
– Потому что я этим не владею. Призраки сами являются, когда им это надо.
– Допустим. Тогда давай ждать, пока они сочтут нужным к тебе явиться. Могу поискать вещи покойников, если это как-то поможет.
Услышанное явно пришлось не по вкусу хозяину дома. Мужчина медленно встал и с неторопливым показательным достоинством вышел из кабинета. По лицу помощника скользнула усталая гримаса, после чего тот поспешил следом.
– А… что делать… мне? – тихонько подался к выходу ассистент, но его проигнорировали, захлопнув перед самым носом дверь.
Молодой человек затравленно обернулся на гостя и, тут же отведя глаза, принялся поправлять костюм. На вид ему было не больше двадцати, среднего роста, немного повыше Мэтиса. Тёмные, почти чёрные волосы в эстетичной мужской стрижке, аккуратно зачёсаны набок. Лицо вытянутое, бледное, отчётливо видны тени синяков под глазами. Очевидно, он являлся подручным, которого пристроил к друзьям или родне богатенький родитель, но с обязанностями отпрыск явно не справлялся. Во всяком случае, так показалось Мэтису.