– ТИ-И-ХО-О!
И, к моему удивлению, вокруг действительно стало тихо. Сэры Чарльзы не пытались вырваться из моих рук, а просто стояли и глазели на дом с любопытством. Я перевел взгляд с братьев Уилтонов на летающий дом и начал уже было подумывать: ну, а что делать дальше? Но думал не очень-то долго, так как в доме вдруг распахнулось окно, и из него высунулась красная, как свекла, физиономия Антона Подлецова
(к вашему сведению, Антон – мой двоюродный братец)
и гаркнула:
– Здорово, Дэн!
– Привет, Антон! – ответил я.
Кузен прочистил глотку и весело выпалил:
– Куда приземляться, братан?!
Я почесал нос и задумался…
А теперь я скажу вам о том, как устроен наш дом. Дело в том, что он не летающий – об этом я вам уже говорил, – но на втором этаже, снаружи, у него есть разъемы для подцепления домолетов. Разъемы эти просто необходимы, так как иногда к нам прилетают гости и вот тогда, чтобы не садиться на голую землю
(как вы знаете, для летушек это вредно – портится электроника нижних разъемов),
они «прилипают» ко второму этажу нашего особняка. На втором этаже нашего дома имеется пять разъемов для подцепления летушек: четыре летающих здания могут «прилипнуть» по бокам нашего дома и еще одно – сверху…
Так вот, глядя на дом Подлецовых – а он, скажу я вам, был довольно внушительных размеров: с десяток метров в ширину и длину, и метра три в высоту, – я подумал, что лучше всего ему будет прилепиться сверху. И как вы понимаете сами, мои размышления не были лишены резона – если бы дом моего кузена прицепился к нашему особняку сбоку, то наш милый домик мог просто не выдержать нагрузки, которая появится, когда Антон выключит антигравитационный привод своего домолета…
“В этом случае наш особняк не выдержит веса и рухнет вместе с летушкой кузена на бок,” – решил я и, не долго раздумывая, выкрикнул:
– Садись сверху, Антон!
Кузен радостно улыбнулся и закивал головой, соглашаясь со мною. Потом окошко летушки захлопнулось, и началась стыковка…
Думаю, вы не раз видели, как происходит “прилепливание” домолета, поэтому не буду утомлять вас излишними подробностями. Летушка Подлецовых оказалась оборудованной обычными сигнальными указателями – на секунду включились красные огни стоп-сигналов, когда Антон затормозил домолет в воздухе, потом замигал сигнал правого поворота, и летушка медленно двинулась в сторону. Через четверть минуты она зависла точно над нашим особняком, и загорелся оранжевый огонек – Антон нажал рычаг спуска. Через десять секунд раздался хлопок, когда стыковочный узел летушки вошел в посадочный разъем нашего особняка, и щелкнул фиксирующий замок. Наш домик слегка проскрипел, но играючи выдержал вес домолета кузена
(хотя он и деревянный, но при вертикальной нагрузке способен выдержать хоть дюжину подобных летушек!),
а затем все мы – я имею в виду себя, жену, дядю Колю и Сэров Уилтонов – принялись ждать дальнейших событий…
Секунд через двадцать наверху что-то грохнуло. Потом внутри нашего дома прозвучал громкий топот, словно по нему пронеслось целое стадо бизонов, распахнулась входная дверь дома, и на крыльце нашего особняка очутились Антон Подлецов, собственной персоной, и его жена Лиза.
Выдержав эффектную паузу, Антон распростер свои руки и бросился с крыльца мне на грудь. Немного потискав меня в своих потных объятиях, отскочил на шаг в сторону и весело заорал:
– Дэн, помнишь, в прошлом году ты приглашал меня с Лизой погостить у вас несколько дней?.. Дэн, старина, мы приняли твое предложенье! Ты рад?!
Возможно, он ждал, что я сейчас разрыдаюсь от радости и тоже начну его обнимать, – не знаю, возможно, и так… Но я сделал паузу и ответил спокойно:
– Да, это славно, Антон! Это славно… Добро пожаловать в Поместье-ТриДэ!
Даша сделала шаг к Антону и поздоровалась с ним и его женой Лизой. Потом последовал обмен любезностями между четой Подлецовых и Сэрами Чарльзами. А затем мой кузен увидел моего дядюшку, и…
Друзья мои, с его лицом произошла катастрофа! Это самое удачное слово в отношении того, что случилось с физиономией моего кузена, – с ней произошла катастрофа!
Глядя округлившимися глазами на дядю, который по-прежнему ковырял землю носком башмака, Антон пролепетал:
– Дядя Коля, это Вы? А что Вы здесь делаете?! – Потом он обернулся ко мне и спросил уже у меня своим дрогнувшим голосом: – Дэн, что здесь делает дядя Коля?!
Я пожал плечами и ничего не ответил. Зато дядя Коля оторвал, наконец, от земли мрачный взгляд и сморщил лицо, отчего еще больше стал походить на состарившегося раньше времени подростка. Затем он презрительно сплюнул на землю и, пробормотав нечто похожее на: “Ну-ну, Антон Подлецов… Ну-ну!..”, резко повернулся на сто восемьдесят градусов и побрел в сторону земляничной плантации…
* * *
Таким образом, день был непоправимо испорчен. Я имею в виду, что ни о какой рыбалке не могло идти речи. До десяти утра мы с Дашей готовили праздничный стол – ведь не могли же мы отказать в этом Антону и его жене Лизе? – а после того, как ближе к полудню мы вылезли из-за стола, мне было не до рыбалки уже чисто физически. Мы с Антоном немного пригубили за встречу наших семейств – так, чисто символически, – но следить за поплавком в течение нескольких следующих часов я уже был не в состоянии.
Дядя Коля был за столом очень мрачен, ничего не пил, зато ел очень много. С Антоном он почти не общался
(кстати, если вас заинтриговала реакция дяди Коли на моего кузена, то вы поймете ее причины, осилив хотя бы еще две главы этой истории),
со мной же дядюшка разговаривал, хотя и с тем же кисло-тоскующим выражением на лице.
После обеда дядя Коля приступил к плотному и планомерному изучению фруктов и овощей, росших в нашем Поместье. Делал он это довольно-таки странным образом – а именно: каждый овощ и фрукт пробовал на вкус, причем с некоторыми сортами проделывал это неоднократно. Мой кузен и его жена после обеда тоже вышли побродить по Поместью, но… странное дело, друзья мои, – они постоянно натыкались на дядю Колю, вежливо с ним раскланивались и пытались завести с ним беседу. Однако мой дядя был непреклонен, тверд, как скала, и не обращал никакого внимания на Антона и Лизу. Могу даже предположить, что точно с таким же успехом последние могли обращаться со своими вопросами к крыльцу нашего особняка – дядя Коля не удостоил их ни единою фразой. И таким вот макаром дядя Коля и чета Подлецовых пробродили по Поместью-ТриДэ до наступления сумерек…
Что же касается меня, то в последний раз насытив Животных – а случилось это где-то около восьми часов вечера, – я тоже немножко погулял между грядок Поместья и с грустью отметил, что плантация земляники стала девственно зеленой – хотя еще этим утром она была розовой.
Но потом я немного подумал и решил, что, в конце концов, не произошло ничего страшного – ведь Подлецовы и дядя мне родственники, и нет ничего плохого в том, что они отведали ягод на грядках Поместья. Наоборот, было бы гораздо ужасней, если бы они не сделали этого – а так они просто продемонстрировали свое доброе ко мне отношение.
Поэтому я не стал ничего говорить дяде Коле насчет земляники, чтобы не разочаровывать его в своем гостеприимстве, а вскоре на Поместье-ТриДэ опустилась ночь.
Глава третья: Вторник, 8 августа
Если реакция дяди Коли на встречу с Антоном Подлецовым и его женой Лизой показалась вам несколько несоответствующей поведению дяди, неожиданно встретившего своего племянника, то назовите эту реакцию мягкой, плюньте и забудьте об этом случае, друзья мои! Да-да, именно так – плюньте и забудьте! Потому что на следующий день – то бишь во вторник – в Поместье-ТриДэ прилетели еще две семьи моих родственничков: Арнольд Негодяев с женой и пятью ребятишками и его родная сестра Анна Завидова – соответственно с супругом и четырьмя кошмарными, вечно сопливыми созданиями в возрасте от трех до шести лет. Арнольд и Анна приходятся мне троюродными братом и сестрой; дяде Коле – соответственно племянниками в третьем колене; но не о родословном дереве нашей семьи я буду сейчас говорить. Я хочу рассказать о реакции дяди Коли на прибытие Анны с Арнольдом – а она была похожа на реакцию медведя, разбуженного в середине января не слишком-то умными охотниками и выгнанного ими из берлоги на улицу. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду?
Кроме того, в этот же день произошло еще несколько важных событий, и обо всем этом я и собираюсь поведать в этой главе. И чтобы не тянуть время, начинаю: итак…
* * *
В этот день я проснулся ровно в семь тридцать утра. Уже через десять минут спустился со второго этажа вниз, прошел по гостиной и вышел на веранду. Моя жена в это время еще спала, чета Подлецовых – судя по тому, что нигде не раздавались их зычные крики, – пока еще тоже. Однако на веранде, за обеденным столом, я, к своему удивлению, обнаружил угрюмого дядюшку. Он сидел на стуле, выставив перед собой гигантскую чашку дымящегося кофе и тарелку с грудой пончиков, и был похож на нахохлившегося воробья – вернее, на нахохлившегося лысого воробья.
(Ведь вы еще не забыли, что он был абсолютно лысым?)
Так вот, сидя за столом, дядюшка завтракал довольно необычным способом – как, впрочем, и всё, что он делал, – брал с тарелки пончик, подкидывал его в воздух, ловил широко открытым ртом, запивал кофе, а потом сидел с полминуты с удивленным выражением на лице, словно сам изумляясь своей собственной ловкости…
Я понаблюдал за тем, как дядя Коля трижды проделал свой трюк, а затем подошел к столу и сказал:
– Доброе утро, дядь!
Дядюшка вздрогнул, но, увидев, что это был всего лишь я, отозвался:
– А… доброе утро, Денис!
Затем он невозмутимо подкинул в воздух четвертый пончик. Я подошел к шкафу, достал свою любимую чашку и быстро сварганил себе двойную порцию кофе. Потом я уселся за стол…
Некоторое время мы завтракали молча. Затем вдруг дядя перевел на меня взгляд, полный тоски, и печально спросил:
– Денис, а ты, правда, приглашал Подлецовых погостить у вас с Дашей?
Я сделал волнообразное движение плечами:
– Ну, вообще мы встречались с ними в прошлом году на Гавайях – так, чисто случайно. Ну, и я сказал им, чтобы они прилетали к нам в гости в любое время… Ты же знаешь, дядя Коля, как это бывает между родственниками?
Вместо ответа дядя сморщил лицо и прошептал:
– Может быть, это все-таки совпадение?
Потом он подкинул в воздух очередной пончик и поймал его ртом…
Из дальнейшего разговора я не могу привести вам больше ничего более-менее интересного, относящегося к предмету нашей истории. В основном, мы обсуждали погоду, и лишь, когда я упомянул о том, что скоро у нас с Дашей появится сын, дядя Коля слегка оживился, а с его лица слетела маска уныния… Еще через пару минут я посоветовал дяде сходить через часик на речку – денек обещал быть сегодня достаточно жарким, – и он согласился…
В начале девятого на веранду спустилась жена и присоединилась к нашей компании. Когда дядя Коля увидел ее
(могу вас заверить, друзья мои!),
лицо его еще больше прояснилось, а в глазах появились явственные проблески жизни. Возможно, он вспомнил, что Даша была в положении, а дядя всегда отличался тем, что был благосклонным к беременным женщинам.
Однако спустя полчаса произошло еще два события. Одно из них никоим образом не отразилось на настроении дяди Коли – я вышел из дома и отправился на кормежку Животных. А вот второе событие опять вогнало его в депрессивное состояние – проснулась чета Подлецовых, о чем возвестил громогласный голос моего кузена, разнесшийся над Поместьем-ТриДэ…
С половины девятого до десяти утра дядя Коля скрывался от Антона и Лизы в зарослях малины, расположенных на западной окраине Поместья-ТриДэ. А в начале одиннадцатого я обнаружил его по покачивающимся веткам малинника и сказал, что пора отправляться на речку. Дядя Коля осторожно высунул голову из кустов, вытер ладошкой мокрый от ягодного сока рот и спросил, где Подлецовы. Я ответил, что Даша потчует их чаем в гостиной, и тогда дядя Коля, довольно кивнув, вылез из малинника.
Однако едва мы успели перелезть через изгородь и отправиться к речке, как увидели, что с южной стороны неба в направлении Поместья-ТриДэ движутся две сероватые точки. Издали точки были похожи на силуэты двух маленьких бомбардировщиков, но, конечно же, это не были бомбардировщики – это были два новых летающих дома.
Я посмотрел на застывшего дядю и невольно подумал, что если б в кармане у дядюшки сейчас оказалась бутылка свежайшего молока, то оно бы прокисло за четверть минуты, – настолько тоскующим было выражение лица дяди Коли…
* * *
Через минуту обе летушки подлетели к Поместью-ТриДэ и, сделав над ним круг почета, синхронно замерли в воздухе. Я в этот момент уже стоял рядом с крыльцом нашего дома
(как вы понимаете, я не мог проигнорировать появление двух летающих домов над Поместьем, поэтому мне пришлось вернуться к особняку)
и готовился командовать посадкой летушек. Рядом со мной стояла жена – с тем же, что и вчера, выражением любопытства на лице. Чета Подлецовых топталась невдалеке, но на их физиономиях было написано явное беспокойство. Мои соседи – Сэры Уилтоны – тоже крутились рядом с нашим крыльцом, но сегодня уже не пытались кричать: “Вира!” и “Майна!”, так как видели, что я был на месте. А вот дядя Коля
(он тоже вернулся в Поместье)
вынес из дома стул и, устроившись рядом с грядой баклажанов, молча сидел на нем, глядя на домолеты с непонятным мне пока выражением на лице. И честно говоря, друзья мои, выражение мне это не нравилось. Очень не нравилось! Но так как сейчас у меня были более важные дела, чем раздумывать над причинами плохого настроения моего дядюшки, то я решил на него не отвлекаться и снова посмотрел на летушки.
А тем временем одна из них опустилась метров на десять к земле, снова, как и вчера, распахнулось окно, и из него высунулась физиономия. Однако на этот раз цвет физиономии оказался не свекольно-красным, как у кузена Антона, а мертвенно-бледным. Арнольд Негодяев – обладатель бледной физиономии – прочистил горло и прохрипел
(из-за подозрительного цвета лица и странного, хрипящего голоса я часто подозревал Арнольда в его причастности к вампирическим силам и даже пару раз в детстве тайком проверял, отражается ли он в зеркале, – к сожалению, он отражался):
– Денис, принимай родственников!
Я кивнул в сторону второй летушки, зависшей над нашим особняком, и спросил:
– А это кто с тобой, Арни?
Физиономия моего троюродного братца трансформировалась в ухмылке и ответила еще более вампирическим голосом:
– Анна!
Я нахмурил брови и произнес с деланным видом глубокой озабоченности:
– Ну, что ж… Тогда так: ты – на западную сторону дома, Анна – на восточную!
– Идет! – Голова моего братца-“вампира” юркнула обратно в окно, и летушки начали разворачиваться в воздухе, готовясь зайти на посадку…
В предыдущей главе я достаточно полно описал стыковку летающего дома с нашим особняком, поэтому не буду больше тратить на это здесь времени.
(Скажу лишь, что Арнольд Негодяев и муж его сестры Анны свое дело знали, так что через четверть минуты две летушки с хлопающими звуками уже прилепились ко второму этажу нашего особняка – одна с западной стороны, а другая с восточной.)
Гораздо важнее, на мой взгляд, описать чувства, отразившиеся на физиономиях тех, кто наблюдал за стыковкой. Лица моей жены и Сэров Уилтонов не изменили своего выражения чисто детского любопытства, а вот о дядюшке и чете Подлецовых следует сказать поподробней.
Дядя Коля – могу вам поклясться! – почти задрожал, когда разглядел высунувшуюся из окна летушки голову моего братца-“вампира”, а беспокойство Антона и Лизы сменилось неприкрытою злобой. Пока домолеты заходили на стыковку, я видел, как лица четы Подлецовых багровели всё больше, но не мог понять, в чем причина подобной реакции…
Наконец, когда наш особняк охнул под увеличившимся весом двух новых летушек, все уставились в одну точку – на открытые двери веранды, откуда вскоре должны были появиться обитатели двух домолетов. И они действительно появились, но перед этим произвели такой грохот внутри нашего особняка, что я уже было подумал, что они обрушили деревянную лестницу, ведущую на второй этаж дома…