Выхватив из кармана пистолет, Пол, не раздумывая, кинулся к ним. Он был еще довольно далеко от них, когда женщина вдруг упала и преследователь настиг ее. Жертва последний раз дико взвизгнула, потом затихла, очевидно, она была мертва. Пол еще не понял этого и продолжал бежать к ней.
Чем ближе он становился к месту трагедии, тем ужаснее было то, что он видел. Монстр, низко склонившись над женским телом, буквально рвал его на части, время от времени поднося ко рту свои руки и энергично двигая челюстями, будто что-то пережевывая. «Он ест себе подобных!» – догадался Пол и весь похолодел.
– Смотри на меня, мразь! – с ненавистью закричал он, когда был уже метрах в трех от монстра, тот резко повернулся, и Пол увидел знакомое лицо. – Тод?
Пол растерялся и остолбенел на несколько секунд, передним стоял один из его подчиненных.
Тод бросился к нему, Пол выстрелил, но его рука дрогнула и он промахнулся, пуля лишь задела плечо Тода. Прежде чем Пол успел выстрелить еще раз, монстр размахнулся и нанес ему удар, затем рухнул на землю с дыркой посредине лба.
– А, черт, – выругался Пол, почувствовав резкую боль на шее ниже левого уха.
Это была небольшая царапина, полицейский стер сочившуюся из нее кровь и тут же забыл о ней. Затем он подошел к женщине и осмотрел ее изуродованное тело с торчащими наружу внутренностями. На лице убитой застыла страшная гримаса, которая еще долго преследовала Пола во сне. Он постоял над телом еще какое-то время, потом побрел дальше, забыв о том, что несколько минут назад хотел отдохнуть.
Последние сутки в пути прошли спокойно и Пол, наконец, добрался до места, в которое так стремился. Это был Церий, столица Антеи. Здесь уже много лет жила его старшая дочь Бэлл…
2
Церий, сердце и мозг Антеи, был самым большим и густонаселенным городом планеты. В нем жила элита антейского общества: правительственные чиновники, высшие слои военного и космического корпусов, выдающиеся ученые.
Город раскинулся по равнине на десятки километров и состоял, в основном, из правительственных зданий, научных центров, престижных и дорогих жилых кварталов, утопавших в зелени и экзотических цветах. Здесь же находились обсерватория и самый крупный космодром Антеи.
Эпидемия, с катастрофической скоростью завоевывающая все новые и новые пространства, за короткое время изменила этот спокойный величественный город, превратив его в неприступный бастион, окруженный плотным кольцом военных, полицейских и скафандров. Второй защитой городу служило кольцо электрических линий метрах в десяти от первого, поражающих каждого, кто посмел их коснуться. Таких смельчаков было немного, их тела, черные и обугленные, лежали тут же, по всему периметру убойного кольца. Те редкие «везунчики», кому удавалось преодолеть преграду, гибли от излучателей скафандров.
Метрах в пятидесяти от второго кольца толпились тысячи антейцев, стекавшихся в Церий изо всех уголков Антеи за защитой и помощью. Их численность вокруг города с каждым часом росла, а вместе с этим все сильнее становилась угроза стихийного вторжения толпы в Церий. Военные с опаской наблюдали за своими невольными соседями и считали время, когда вся эта неуправляемая и насмерть перепуганная масса, сметая все на своем пути, ринется в город.
Обстановка внутри столицы Антеи тоже была неспокойной. Потоки горожан стекались в сердце города, на главную площадь, в центре которой возвышалась внушительного размера статуя Этруса, основателя антейского государства. На его груди красовалась звезда Инида с тринадцатью лучами по числу планет в звездной системе, которой принадлежала Антея. Давно не видел Этрус такого большого скопления граждан на площади: повсюду, куда падал взор, стояли, сидели и даже лежали антейцы, ожидавшие решения сената. От их голосов над площадью стоял многоголосый гул, хорошо слышный в здании сената на краю площади.
В зале, где собрались сенаторы, тоже было шумно, в воздухе висело напряжение. На лицах чиновников читались растерянность и страх от приближавшейся к городу катастрофы. Но как только в дверях появился Стэк, верховный консул Антеи, в зале воцарилась тишина.
Стэк, высокий мужчина с величественной осанкой и выражением высокомерия и превосходства на лице, неторопливо прошел к трибуне, и все взоры присутствующих устремились к нему. Этот уже немолодой высокопоставленный антеец был необыкновенно умен, образован, красив, немногословен и пользовался непререкаемым авторитетом у граждан. Консул окинул зал строгим взглядом и начал говорить. Его голос звучал, как всегда, твердо и убедительно, внушая слушателям спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
– Друзья, – произнес он, – сегодня на наши плечи легло тяжелое испытание: смертельный вирус, явившийся неизвестно откуда, охватывает все новые и новые территории Антеи. Мы оказались перед ним совершенно бессильны. Наши ученые не в состоянии предложить нам от него хоть какую-то защиту. Перед нами встала реальная угроза полного вымирания антейской цивилизации! – он снова обвел зал глазами. – Вероятно, Церий остался единственным островком, еще не подвластным вирусу. Но это дело времени… Правительственные войска с трудом сдерживают тысячи антейцев на подступах к столице, которые в панике покидают свои дома и бегут к нам за спасением. Толпа вокруг города становится все больше и в любую минуту может прорвать оцепление. Тогда она хлынет сюда, неся с собой смертоносный вирус. Увы, правительственных сил недостаточно, чтобы справиться с тысячами обезумевших от страха граждан!
Он сделал паузу, зал молчал.
– А что говорят ученые? – вдруг в напряженной тишине выкрикнул кто-то из сенаторов. – Что они там делают в своих лабораториях? Раньше мы как-то справлялись с подобными эпидемиями… Почему сейчас ситуация вышла из-под контроля?
В поддержку этих слов зал одобрительно зашумел.
– Тихо! – грянул Стэк, подняв вверх руку и грозно сдвинув брови на лбу, и, когда снова воцарилась тишина, уже спокойно добавил. – Ваш вопрос вполне уместен! Я вижу здесь руководителя Центра генетики, бионики и вирусологии профессора Бэлл. Прошу вас, профессор, выходите на трибуну, выскажите свое мнение о сложившейся ситуации!
Стэк вытянул руку в сторону сидевшей в первом ряду женщине, приглашая ее выйти на трибуну. Она тут же встала со своего места и неуверенной походкой направилась к консулу. Она была довольно молодой, лет тридцати, но строгое выражение глаз и две складочки на лбу делали ее значительно старше своего возраста.
– Уважаемые сенаторы! – заговорила она дрожащим от волнения голосом. – Вирус радиум, о котором сейчас идет речь, является совершенно новым видом микроорганизмов. До недавнего времени он был нам совсем не известен, – она остановилась и посмотрела в зал, потом продолжила говорить. – Поступившей к нам информации пока недостаточно, чтобы делать о нем какие-либо серьезные выводы… На данный момент мы можем только предполагать, что вирус каким-то образом проникает в тело и, оказавшись внутри организма, по нервным волокнам достигает мозга. Прочно обосновавшись там, он начинает контролировать поведение инфицированного, а через некоторое время убивает свою жертву изнутри… До нас дошли тревожные сведения, что вирус вызывает у заболевших неконтролируемую агрессию и жестокость… Информации о выживших пока не поступало… Но я хочу внести в свою речь нотку оптимизма, – профессор повысила голос, чтобы привлечь внимание. – Наукой совершенно точно доказано, что при любой эпидемии существует небольшой процент выживших… Они обладают врожденным иммунитетом к тому или иному виду вирусов… Если нам удасться найти таких антейцев, то тогда мы сможем создать вакцину…
– Профессор, ваши последние слова нас, конечно, необыкновенно порадовали, – прервал ее Стэк. – Если хоть кто-то выживет в этом аду – это замечательно! А что вы предлагаете делать нам, здесь присутствующим? – он уставился на Бэлл, которая под его взглядом опустила глаза и как-то вся сникла. – Вы что хотите, чтобы мы сидели и спокойно ждали, выживет ли кто-нибудь? Где ваши супервакцины, черт возьми, где они? – воскликнул верховный консул.
– Мы… Наш центр…, – запинаясь забормотала Бэлл. – Ученые нашего центра прилагают все усилия, чтобы найти вакцину, но на это требуется время…
– Сколько? – донеслось из зала.
– Года два-три, – неуверенно ответила Бэлл.
– Года два-три, – как эхо, повторил за ней Стэк. – Вы действительно думаете, что к тому времени она кому-то понадобится? Прошел всего месяц, от населения Антеи по нашим расчетам осталась пятая часть… Понимаете, всего пятая часть? У нас не то чтобы года, недели нет!
Бэлл стояла на трибуне, опустив голову, с ощущением своей полной беспомощности и никчемности.
– Но ведь должен же быть какой-то выход? – зашумели сенаторы, потеряв к ней всякий интерес.
Бэлл вернулась на свое место, на трибуну снова взошел Стэк.
– То, что я скажу сейчас, многим из вас покажется на первый взгляд совершенно неприемлемым! Но перед тем, как возразить мне, хорошенько подумайте над моими словами! – он помолчал несколько секунд, а потом добавил. – В сложившейся ситуации я вижу только один выход: мы должны покинуть Антею!
После его последних слов в зале на несколько минут повисла гробовая тишина, настолько шокирующим было предложение Стэка.
– Как это покинуть? – крикнул кто-то из зала.
– В ангарах под зданием сената стоят космические корабли, на которых мы можем добраться до другой планеты и начать с нуля создавать там нашу цивилизацию! Да, полететь смогут не все… Количество мест на кораблях, к сожалению, ограничено… Но можно спасти элиту нашего общества: правительство, сенат, военных, ученых…
Зал загудел, сенаторы обсуждали его слова между собой.
– Какой замечательный выход вы придумали, консул! – раздался вдруг среди общего шума звонкий женский голос. – А что же будет с остальными антейцами?
В зале снова повисла тишина, Бэлл была единственным смельчаком, кто посмел возражать верховному консулу. Она пришла в ужас от предложения Стэка.
– Их уже не спасти…, – мрачно заявил консул, отвел глаза в сторону, а после минутного молчания продолжил. – Подготовка космических кораблей к полету уже началась, к полуночи они будут готовы к старту. Списки тех, кому выпала честь спасти свою жизнь, уже составлены. В них внесены все сенаторы и члены их семей. Ровно в полночь корабли покинут эту планету! Новым домом для нас станет Филария! У вас остается совсем немного времени, чтобы сделать свой выбор: или лететь, или умереть здесь от вируса… Как вы понимаете, все, что здесь обсуждалось, должно остаться в тайне, – Стэк посмотрел в сторону окон, за которыми шумела толпа, собравшаяся на площади. – Тому, кто нарушит это условие, придется простится с жизнью! Я сожалею, что приходится прибегать к такой не гуманной мере, но другого выхода у меня нет, – Стэк обвел взглядом зал, словно по глазам присутствующих пытаясь разглядеть тех, кто собирался идти против него.
На этом заседание закончилось, и сенаторы стали расходиться. Они торопливо покидали зал, стыдливо пряча глаза друг от друга и в душе осознавая, что то, что они собирались сделать, называлось предательством и трусостью, как бы не приукрашивал это Стэк.
Бэлл вышла из зала последней и тут же увидела верховного консула, который, как ей показалось, ждал кого-то. Консул стоял недалеко от двери, уткнувшись в свои бумаги. При виде ее он улыбнулся и заспешил навстречу.
– Послушай, Бэлл, я хотел сказать, что твое имя тоже есть в списке, -сообщил он. – Ты ведь летишь вместе с нами?
– Нет, – коротко произнесла Бэлл.
– Что нет? – не понял верховный консул.
– Я остаюсь здесь…, – твердо заявила она.
Стэк посмотрел на нее, в его глазах читалось недоумение.
– Как знаешь, – бросил он ей и усмехнулся, – это очень глупо с твоей стороны, – он повернулся и зашагал прочь, а Бэлл, совершенно измученная, поплелась к себе на работу в центр.
Ее родные, отец и сестра с семьей, жили в нескольких километрах от Церия, в Варуме. Солли удачно вышла замуж и родила троих детей, а Бэлл так и не сумела обзавестись семьей, посвятив все свое время работе и целыми днями пропадая в центре. О судьбе родных она не знала и боялась думать об этом. До нее доходили слухи о страшной судьбе жителей городов при малейшем подозрении на инфекцию, но она не хотела верить в них и надеялась, что Варум миновала чаша сия.
Нет, покорять новые миры – не ее удел. Она останется здесь, на Антее, вместе с родными и близкими. Она готова разделить с ними любую участь, какой бы жестокой она не была. А сейчас она соберется с силами и будет, пока бьется ее сердце, работать и искать лекарство от радиума. Она все равно найдет его рано или поздно!
Погрузившись с головой в свои мысли, Бэлл брела по улице, совершенно не замечая, что творится вокруг. Ей навстречу шел нескончаемый поток антейцев: мужчины с мрачными лицами, заплаканные женщины, невеселые дети. Они спешили на площадь к сенату, который она только что покинула.
– Мама, мама, пусти, мне больно! – услышала Бэлл вдруг жалобный детский крик откуда-то сбоку и будто очнулась.
Она остановилась и поискала глазами источник звука. Молодая женщина недалеко от нее тянула за руку маленькую девочку, которая упиралась изо всех сил, не желая идти, и плакала.
– Я устала, я хочу спать! – кричал ребенок, но мать упорно заставляла двигаться вперед, не обращая внимания на детские слезы.
Мимо них шли антейцы, равнодушно обходя застрявшую посреди улицы пару, поглощенные собой и своими проблемами. Бэлл с минуту постояла, наблюдая за женщиной и девочкой, потом тоже, как и все, побрела дальше. Возбуждение от выступления в сенате сменилось апатией и обреченностью.
3
Ее детище, Центр генетики, бионики и вирусологии, которым она руководила с самого первого дня и очень гордилась, находился в нескольких минутах ходьбы от сената. Чем ближе Бэлл подходила к нему, тем меньше людей попадалось ей навстречу. Центр встретил ее холодной пустотой. В коридорах, где обычно было очень оживленно, стояла гнетущая тишина. «Все ушли на центральную площадь!» – подумала она с горечью и жалостью к своим коллегам, которых также, как и всех остальных антейцев, с легкостью только что предали сенаторы.
– Привет, Бэлл! – услышала вдруг она знакомый женский голос и увидела идущую навстречу свою давнюю подругу Кару, руководившую одним из тридцати семи отделов центра.
Ее неожиданное появление вывело Бэлл из оцепенения, в котором она пребывала всю дорогу, она улыбнулась.
– Вид у тебя неважнецкий! – посочувствовала ей Кара, окинув ее взглядом с ног до головы. – Что слышно в сенате?
– Ничего такого, что заслуживало бы внимания, – сообщила Бэлл и отвела глаза в сторону. – Все одно и тоже: нужно усилить охрану города, заблокировать из него все выходы…
– Старая песня…, – сказала подруга. – Они наивно полагают, что можно так просто взять и закрыться от всего мира… Я слышала вокруг города собралась огромная толпа, ее трудно будет сдержать… Никакие заграждения не помогут…
– Они применяют оружие…, – тихо произнесла Бэлл, имея ввиду правительственные войска.
– Против мирного населения? Разве это возможно? – возмутилась подруга.
– Я слышала, есть жертвы…Говорят, что другого выхода нет…Ну, а у нас что тут нового?
– Ничего, – вздохнула Кара. – Почти все сотрудники разбежались… Осталось человек сорок, да вот я…
– А ты зачем здесь осталась? – спросила Бэлл.
– Тебя ждала…, – растерялась Кара от таких слов. – Думала, придешь, а здесь нет никого…
– Можете все расходиться… Я разрешаю всем покинуть центр… Все работы прекращаются, мы уже ничего не успеем сделать…, – с горечью произнесла Бэлл и вздохнула.
– А ты? – спросила подруга.
– Я? Я еще посижу тут какое-то время…
– Все, кто хотели, уже ушли… Мы тоже побудем тут, с тобой…
– Ладно…, – согласилась Бэлл, в душе обрадовавшись такому ее решению. – Мне сейчас хотелось бы побыть одной, собраться с мыслями…
Все понимающая подруга кивнула и скрылась в лаборатории, из которой были слышны тихие голоса сотрудников.