– Хорошо, сынок! – ответил дядя Саша.
В зеркала заднего вида Макс наблюдал удаляющуюся фигуру соседа, дружественно махавшего рукой.
– Что он хотел? – спросила Оля.
– А ты как думаешь?
– Наверное, снова пропасть в гараже сегодня до вечера. Боже мой. Ну, почему таким хорошим людям, как Снегирёвы, судьба не подарила детей. Несправедливо.
– Несправедливо, – согласился Максим. – В мире много чего несправедливого.
– Да, – неожиданно подтвердила Катя, вызвав вопросительный взгляд обоих родителей.
– Доча, а что ты имеешь в виду? – поинтересовалась мама.
– Не справедливо, что у Мишки есть такие часы, а у меня таких никогда не было. – обижено пробормотала Катя.
– Мои часы! Мои часы! – оживился братец.
– Дорогая, ты ведь уже взрослая для таких игрушек. Не правда ли? – заметил Максим.
Тот факт, что десятилетняя дочь будет расстраиваться из-за подарка для детишек дошкольного возраста, привёл его в замешательство. А может, на самом деле, нужно было подарить на день её рождение что-то менее серьёзное, чем электронную книгу? Возможно, ребёнок не так сильно повзрослел, как вёл себя, или это просто проявление ревности к младшему брату? Если бы был такой сторонний наблюдатель в семье Воробьёвых, который мог, не вмешиваясь, следить изнутри за обстановкой и погодой в доме, то он не сказал бы ничего негативного в адрес родителей. Внимание они старались уделять обоим детишкам одинаково, но где-то далеко в душе маленький Миша всё-таки смог занять определенное место. Вероятно, тому виной слишком быстрое взросление Кати? Вопрос оставался без определенного ответа.
– Я обещаю тебе приобрести такие же, – заверил отец.
– Да не надо, пап, – ответила Катя. – Это я так просто. Не обращай внимания.
Максим посмотрел на жену и прочитал в её взгляде тот же самый вопрос, что задавал себе: «Не слишком ли рано мы увидели взрослого человека в своей десятилетней дочери?»
– Мои часы! – вновь напомнил Мишка.
Машина выкатилась за город и помчалась по свободному шоссе. Путь был недолгим. Родители Оли проживали в неприметной маленькой деревушке в ста километрах от города N. Дорога была ровной без извилин. Старенький двигатель «Нивы» заставлял двигаться тело машины, едва преодолевая восьмидесятикилометровую отметку на спидометре. Быстрее ехать он был не способен, к тому же и Макс был не любитель быстрой езды.
Оля молча смотрела в окно, наблюдая, как солнце начинало появляться из-за горизонта. День вступал в свои права. Катя тоже погрузилась в себя, заткнув уши наушниками, откуда, наверняка, слышалась не классика, а подростковая одноразовая попса или жёсткий рок-н-ролл.
– Ты уже звонила им? – поинтересовался Макс.
– Да, – ответила Оля, – Думаю, они приготовили что-нибудь вкусненькое для внучат.
– Наверное, снова фирменные блинчики твоей мамы, – не терял надежду Максим.
Ему действительно нравилась стряпня тёщи. Оля знала это, поэтому в ответ слегка улыбнулась.
– А то! Ну, давай, скажи мне, что терпеть не можешь, как готовит моя мама. Скажи.
– Да, признаю, – отозвался Макс. – В тот раз был перебор, признаю, но блинчики с малиновым вареньем, это что-то. Ты подловила меня. Можешь себя поздравить, любимая.
Оля снова улыбнулась и хлопнула по ноге мужа.
– То-то же, дорогой. А я могу рассчитывать сегодня вечером на что-нибудь вкусненькое?
Макс вопросительно посмотрел на жену.
– Кажется, я знаю, что ты имеешь в виду, – догадался он.
– Именно, дорогой. Именно это я и имею в виду. Ну, так что?
Максим посмотрел в зеркало заднего вида. Стало понятно, почему Оля завела этот разговор. Катя была погружена в себя с торчащими из ушей наушниками, а Мишка, как не удивительно, уснул.
– Сегодня вечером обещаю тебе приготовить самое жаркое блюдо из особенного меню, – проговорил он, одарив супругу кокетливым взглядом.
В ответ Оля отвела взгляд в сторону, пытаясь спрятать появляющуюся улыбку.
Два часа пролетели незаметно. Вскоре «Нива» въехала в покосившееся ворота старенького дома.
– Ей, дед! – всполошилась Галина Викторовна – мама Оли – Иди, встречай быстрей гостей. Вон, они приехали уже.
Она что-то ворожила над плитой, да так, что манящий запах распространился по всему дому, пробуждая аппетит даже у самых сытых.
– Ух ты батюшки! – седой сгорбившийся человек поспешил к порогу – Сейчас, мои дорогие, сейчас!
Дверь со скрипом отворилась, и сутулая фигура спешно спустилась с крыльца.
Макс уже остановил автомобиль. С радостными криками, устремившись к деду, из машины высыпали Мишка и Катя
Оля направилась к отцу, оставив мужа вытаскивать вещи из багажника.
– Эх, шпана! А ну, налетай! – заверещал Евгений Михайлович. – Там бабушка вам наготовила всего. Проходите быстрее.
Детишки с криками поспешили к двери, стуча ботинками по ступенькам крыльца, и через мгновение были уже внутри.
– Здравствуй, пап, – Оля обняла старика.
– Здравствуй, дочка. Как вы там в городе? Хорошо всё?
– Хорошо, пап. На работе нормально. У Максима тоже стабильно, слава Богу.
– Ну, хорошо-хорошо. Мы ждали вас. Проходите в дом, а Максу я помогу вещи занести.
– Ладно.
Она вновь обняла отца и пошла вслед за детьми.
Максим достал большой чемодан из машины. Он положил его на землю, и хотел было закрыть уже дверцу багажника, как рядом возник Евгений Михайлович.
– Помочь чем, зятек? – усмехнулся он, одарив Макса своей доброй улыбкой.
– Здравствуй, пап Женя, – улыбнулся в ответ Макс.
– Иди сюда что ли, обнимемся.
Макс закрыл дверцу. Он любил Евгения Михайловича, любил душой, потому что человек он был хороший и открытый. Обняв старика, Макс почувствовав, как сильно соскучился тот по ним.
– Я рад видеть вас, пап Женя.
– Бабушка собрала стол. Пойдем внутрь, – отозвался старик – Но прежде, Максим, мне нужно с тобой поговорить.
– Конечно. О чем?
– Знаешь, сын, меня беспокоит уже давно один вопрос. Ты не подумай, что я лезу в твою жизнь или пытаюсь навязать свои правила. Совсем нет, но всё же…
– Я, наверное, знаю, о чём вы хотели поговорить? – догадался Макс.
– Да. Ты правильно догадался, – настаивал Евгений Михайлович.
– Вы же прекрасно понимаете, я не желаю его видеть рядом с нами.
– Я знаю, но прошло столько времени. Я уверен, он не хотел, чтобы так всё получилось. Жизнь иногда преподносит трудности, сынок, и второй шанс выпадает не всем. Ты должен съездить к нему.
– Я не поеду! Вы мой отец, а не он! Давайте на этом остановимся, дабы я не наговорил вам чего лишнего, о чём потом могу пожалеть.
– Ты должен съездить туда, Максим. Я не в восторге от этой истории, но время вносит свои коррективы. Нужно уметь прощать.
– Что? Прощать? А что он сделал, когда…
– Да знаю я, знаю. Посмотри на себя. Ты уже взрослый. У тебя своя семья. Не пристало так поступать с отцом.
Максим хотел было возразить, но вдруг говорить дальше стало нестерпимо трудно. К горлу подступил комок. Неприятные воспоминания жгли сердце. Разговор на тему прошлого у Максима вызывал противоречивые чувства, от чего ворошить то, что произошло больше пятнадцати лет назад, не было никакого желания.
Увидев это, Евгений Михайлович решил отступить.
– Пойдем, сынок. Нас уже ждут.
Детишки уплетали бабушкины пироги, громко прихлёбывая сладким чаем. На кухне в картонной коробке цыкали, недавно вылупившиеся цыплята. Черно-белый котенок в силу своего возраста ещё не понимал, кто там пищит, но внутренний зов хищника уже вызывал в нём нездоровый интерес. Он молча сидел на табуретке, устремив ушки вперёд. Чайник на плите был готов вот-вот выдать новую порцию кипятка. Оля с мамой секретничали о чём-то, когда вошли отец и её муж Максим.
– Как раз к чаю! – подметила бабушка. – Сейчас свеженького заварю.
В центре стола разместился огромный блестящий самовар, который тоже разогревал воду. Он перекочевал в деревенский дом вместе с родителями Оли несколько лет назад и теперь являлся главным украшением и организатором душевного чаепития.
– Да, у вас тут прямо праздник, Галина Викторовна! – подметил зять.
– А как же, сынок! Смотри, что мы Мишеньке купили. Внучок, покажи, что теперь у тебя есть?
Мишка проворно спрыгнул с табуретки и помчался в соседнюю комнату. Пошуршав пакетом, пулей вылетел обратно, держа в руках большую синюю машину.
– Вот! – заявил он.
Секунду-другую все молчали, после чего, не выдержав, мама Оля раздалась смехом. Следом присоединились Макс и Катя. Остолбеневшие «бабульки-дедульки» долго не могли понять, отчего так всем смешно.
– А что у вас там на кухне, Галина Викторовна? – поинтересовался Максим. – Неужели выводок под осень?
И не говори. Вывела, зараза такая. Куда деть их теперь, ума не приложу. Решили оставить с дедом. Будем растить здесь, а зимой в хлев перенесём.
– Мама, может ну её эту животину? – вступила Оля. – Мы привезём вам, что хотите: и мясо и молоко, рыбу. Себя сейчас беречь надо, а вы всё расширяетесь. Вон, при входе заметила, снова новую клетку сколотили. Это для чего?
– Ну, говори теперь! Чего скрывать-то? – обратилась к старику Галина Викторовна. – Говорила, убери в сторону, чтоб не видели, а ты и забыл.
– Это кроликов разводить будем, дочка, – признался отец.
Макс демонстративно хлопнул себя по лбу.
– А я люблю кроликов! – констатировала Катя. – Они мягкие и пушистые.
– И я тоже люблю, – присоединился к ней брат.
– Мамуль, ты не исправима! Для чего они вам?
– А вообще-то, это дед придумал! – защищалась мать. – Вот у него и спроси.
Все перевели взгляд на деда.
– А я что!? Думаю зимой и мясцо, и варежки детишкам натуральные пошить. Разве плохо? Нам же старикам всё равно делать нечего. Город только забирает силы, а здесь мы живем по-настоящему.
– Я хочу кроликов посмотреть! – зашевелился Мишка.
– Кроликов не получится, а, вот, маленьких цыплят покажу. Пойдем со мной. – предложила бабушка и удалилась с внуком на кухню
– Вы не исправимы, – смирилась Оля. – Скажите, чем мы вам можем здесь помочь? Может, починить чего?
– Да ты что? Мы сами пока в силе! – открестился отец. – Помогите лучше снова своему соседу Сашке. Он, поди, снова, свой запорожец ковыряет.
– Да, – сказал Максим, – Именно сегодня вечером он и просил меня это сделать.
– Как сегодня вечером? А разве вы не останетесь на ночь?
– Да, в общем-то, не планировали, – оправдывался Макс и перевел взгляд на жену.
– Сегодня не получится, пап. У Макса сдача проекта горит. Нужно с утра быть на работе.
– Ой, как жалко! А бабушка плов на вечер приготовила. Вкусный, вкусный!
– А от плова мы не откажемся, – заверил его Максим. – Правда, Катька, не откажемся же?
– Нет. Я плов очень даже люблю! – отреагировала дочка.
–Вот и мы! – бабушка с внуком появились в дверях.
– Мам, там такие маленькие-маленькие, такие желтенькие-жёлтенькие – Мишка пытался вместить бушующую смесь эмоций, которую испытал при виде цыплят, в одно слово, но это не получалось, от чего у него было такое смешное выражение лица, что все невольно улыбнулись.
Через мгновение он удалился в другую комнату поиграть с новой игрушкой.
День разыгрался во всю силу. Солнце поднялось вверх. Прогноз погоды оказался верным. Столбик термометра лениво перешагнул отметку в плюс десять градусов. В такое время хочется погулять и насладиться остатками тёплой поры, которая через неделю-другую исчезнет, как утренний туман. Бывало, Максим выезжал с семьей на выходные в загородный парк. Они любили побродить по лесу, шурша опавшими жёлтыми листьями под ногами. Городская суета оставалась позади вместе с рабочими буднями, как и нудный начальник Семёныч, требующий быстрее закрыть проект. Воробьёвы почти всегда гуляли, державшись за руки, а маленький Мишка часто норовил вырваться вперёд. Непоседа. Родители удивлялись, откуда в таком малыше столько энергии? Вот, отцепится от руки мамы, побежит, спрячется за маленький кустик и затаится там, словно зайчик. А это он муравейник разглядывает. Наблюдает, как маленькие работники слаженно организуют свой труд. Подобные прогулки порой длились часами. Ни Максим, ни Оля, даже сами дети не замечали, как вечер начинал потихоньку одолевать день, и незаметно тускнели косые тени деревьев.
Неосторожным движением руки Катя вдруг задела блестящую вилку на столе. Она звонко лязгнула об деревянный пол и черно-белый усач, дежуривший у коробки, сорвался с места.
– Эх, женщина придёт! – подметила Галина Викторовна.
– Опять ты, мама, со своими суевериями, – упрекнула Оля. – Вы как-будто здесь всю жизнь живёте. Ну, какие приметы? Это просто Катька не умеет вести себя за столом. Катюш, будь внимательнее.
– Поддерживаю, – присоединился Максим. – К вашему сведению, я вообще не верю во всё это. В моём представлении баба с ведром, переходящая дорогу, никак не может повлиять на судьбу. В судьбу я, кстати, тоже не верю. Всё зависит от нас, и списывать неудачи на чёрного кота или ещё там на кого-нибудь просто глупо.
– Ты зря так говоришь, Максимка, – подметил тесть, – Смотри, на прошлой неделе рука меня совсем довела. Ночью спать не мог. Так Бабаня вылечила!
Оля вопросительно посмотрела на отца, затем на мать.
«О чем это он говорит?»
– Я же настаивала лечиться у врачей! Вы почему меня не слушаете? Это ваша Бабаня вообще странная бабуля. Её бояться надо. Зачем вы обратились к ней? Мы же на прошлой неделе привезли вам всё необходимое. Если не помогает, нужно было позвонить нам!
– Не переживай, Оленька, всё прошло. Вот, посмотри!
Отец встал со стула и продемонстрировал возможности ещё пару дней назад больной руки.
– Видишь? Она отшептала всё, как с паршивой собаки!
Неделю назад отец жаловался на сильную боль в руке. Работать он практически не мог и засыпал только на обезболивающих препаратах. Все возможные мази приносили временный эффект, но вместе с тюбиком кончалось и их целебное свойство. Оля не могла представить, что местная знахарка, которую побаивалась большая часть деревенских стариков, сможет помочь да, к тому же, так эффективно. Она была готова принять этот факт, несмотря на внутренние опасения, ведь главное здоровье отца, а оно точно окрепло после встречи с так называемой Бабаней.
– М-да, – выдавил Максим. – Тут и говорить нечего, пап Жень. Ты и вправду стал лучше двигаться.
– Наш дедушка супермен! – поставил точку Миша.
В дверь постучали. Малыш спрыгнул с табуретки.
– Я открою! – закричал он.
– Стой, непоседа! – остановила его мать. – Я сама.
Оля поднялась со стула и направилась в прихожую Не дойдя до порога всего несколько шагов, она вдруг почувствовала внутреннее беспокойство. Оно возникло внезапно, без видимой на то причины. С каждым новым ударом сердца росло и множилось ощущение мнимой опасности. Там снаружи кто-то был. Кто-то холодный и чужой. Вряд ли, подобное чувство испытаешь, когда соседка придёт за солью. Такие ощущения возникают, когда опускаешь руку в корзину с ядовитыми змеями. Если ты будешь спокоен, они тебя не тронут. Будут обвивать ладонь и запястье, не замечая чужеродного присутствия, но стоит хоть одному мускулу дрогнуть – мгновенная смерть от четырех ядовитых зубов. Подобным образом почувствовала себя Оля. Движения становились скованными. Что-то неприятное кольнуло внутри.
За дверью оказалась Она. Небрежно повязанный красный платок придавал какой-то странный вид. Седая прядь мёртво повисла, прилипнув к влажному виску. Испарина покрыла морщинистый лоб. Мелкие капли пота были по всему лицу. Они обильно орошали проваленные щёки, образую кривые тонкие бороздки, стекающие вниз. Похоже, женщина спешила куда-то. Она определённо бежала. Да и назвать женщиной её было нельзя. Что-то совсем другое смотрело из блёклых глаз, то, чего раньше никто не видел, то, что жутко может напугать своей неизвестностью. На первый взгляд, всё было в норме: старенькая голубая куртёнка без одной пуговицы, резиновые калоши на шерстяной носок, но не этот платок, повязанный наскоро и небрежно. Ничего странного обычный прохожий не заметил бы, но Максим точно ощутил присутствие ещё кого-то или чего-то, что вошло вместе с Бабаней на крыльцо. Сутулая фигура подалась вперёд, но под таким неестественным углом, под которым обычный человек ни за что не устоял бы на месте. Руки при этом плетьми повисли вниз. Бабаня стала похожа на тряпичную куклу, движения которой находились под властью невидимого кукловода. Она издала истошный звук.