– Лануф, иди скорее сюда! – громко позвал он, не дав мне возможности вскипятить воду.
– Что случилось? – ожидая худшего, спросила я.
Будущий Король не находил себе места от нетерпения.
– Скорее надень, – он протянул наушники.
Я окинула его недоуменным взглядом – что такое он услышал, что не хочет мне говорить? – затем надела наушники и прислушалась.
«Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев» ответьте… Прием… Если вы меня слышите – знайте, что через двадцать часов от вашего звездолета не останется и следа. Плазма разъедает обшивку, попав через выхлопные турбины в двигатель, разрушает его работу, а при взаимодействии с кислородом становиться взрывоопасной. Вы слышите меня? Прием!..»
И опять: «Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев»…
– Это блеф! – гневно воскликнула я, не желая больше слушать голос капитана Торопена. Почему-то я была уверена, что это он. – Решили таким способом обнаружить нас. Не выйдет!
– Лануф, он говорит правду, – заверил Будущий Король, – мы беззащитны перед этим явлением. Я проверил: метеоритная маскировка больше не действует – ее просто нет.
– Ты уверен? – я сильно сомневалась, хотя не верить мальчику у меня не было причин.
– Правда, я и камеры включал – ни одна не работает.
– Надеюсь, это не тот случай, о котором предупреждал Дарьян? Иначе, нам тогда действительно нужна помощь, и, причем любая и от кого угодно: и как это неприятно сознавать – даже от флотилии «Красного Льва»…
Чтобы раньше времени не впадать в панику, я заставила главный компьютер проверить все системы звездолета. К моему великому огорчению слова мальчика подтвердились, плюс к тому, что он сказал, уже серьезно пострадали все системы двигателей, происходила, пока еще в минимальном количестве, утечка топлива и отказала система сигнализации.
Положение было катастрофическим. Компьютер оповещал о том, что скоро не сможет контролировать давление воздуха в некоторых отсеках…
Помышлять о бегстве с корабля с помощью спасательных катеров было бессмысленно, если не сказать глупо, вряд ли на катере удастся достигнуть границ плазменного облака при такой агрессивности его части, поскольку обшивка спасательного средства не идет ни в какое сравнение с обшивкой корабля. В «Птичке» у нас больше шансов прожить дольше, хотя итог, в общем-то , один…
Мы сидели молча.
Будущий Король всматривался в неоднородную красно-бурую массу, проплывающую перед смотровым экраном, а я бездумно уставилась на мониторы датчиков. Сообщение о возможной разгерметизации эвакуационного отсека не произвело на меня большого впечатления. Я даже представила, как за счет изменения давления срабатывает катапультирующее устройство, и два катера стремительно вылетают из чрева звездолета, и уносятся в плазменную даль. Пройдет два часа, и катера сгорят в ней, словно восковые свечки. Что ж можно себе позавидовать: нас там не будет.
Звездолет наш не был неподвижен, мы чувствовали, как его тянет то в одну, то в другую сторону, временами клубы едкого вещества, когда-то являющегося недром Зеленого Карлика, мягко ударялись в нас, заставляя порой крутиться на месте. Причем «Птичка» пока еще умело сохраняла равновесие.
Внезапно задумчивую тишину нарушил громкий протяжный свист. Мы одновременно вздрогнули и, недоумевая, уставились друг на друга. Я не знала, какая пугающая мысль родилась в голове Будущего Короля, но лично я вдруг решила, что к нам, пробив обшивку отсека, стремительно врывается смертоносное вещество.
Пребывая на грани паники, я неожиданно сообразила, что это за звук, и облегченно вздохнула. Затем последовал нервный смех, в котором я с трудом узнала свой голос.
– Вык – лю – чи… – кое-как проговорила я, пытаясь успокоиться. Кровь прилила к лицу, и мне стало жарко. Я все еще смеялась, зная, что мой друг даже в мыслях не может прочесть, о чем я говорю, и потому мне пришлось призвать на помощь скудные знания по жестикуляции.
Надо было, наконец, прекратить этот свист! Я показала рукой в столовую. Там… свистел включенный мною котел.
Слава богу, он меня понял. Когда он вошел в столовую, то оттуда до меня донесся его смех. В хохочущем состоянии Будущий Король вернулся обратно, и еле-еле доложил:
– Выкипел до критического уровня.
Я лишь кивнула головой, чувствуя, как слезы катятся от смеха по щекам. На бородатого карлика я старалась не смотреть, боясь разразиться новым приступом смеха.
– Как я могла забыть? Пошли пить кофе, – мне с большим трудом удалось вернуть себе серьезное выражение лица.
– Я уж решил, что сирена сработала, и ждал взрыва, – признался паренек, перестав хихикать.
– Мне тоже черт знает, что померещилось.
Потом, когда горячие чашки напитка согревали наши руки, смех опять вернулся. Я смотрела на кофе и смеялась не в силах сделать ни глотка. Нам пришлось разбежаться. Будущий Король скрылся от меня в спальне.
Оставшись одна, я спокойно, насколько это было возможно в моем взвинченном состоянии, допила кофе и вернулась к пульту управления.
«Красный Лев» по-прежнему посылал нам сигналы, и я решила ему ответить. Действовать надо было быстро, пока не вернулся второй пилот, и я не передумала.
«Я – «Птичка» – погибаем! Спасите наши души!»
Отправив сообщение капитану «Красного Льва», я прыснула от смеха. Ну, ничего не могла с собой поделать: смешно и все тут. Казалось, я скорее умру от смеха, чем от иных причин.
Повторять свое послание я не стала: все равно они его уже уловили. Пусть думают, что положение у нас серьезней некуда, не получив повторной просьбы о помощи, может они придут раньше, а не будут тянуть до последнего. Только благодарностей они от меня не дождутся: из-за них я оказалась в этой ловушке, так что спасение наших жизней, в сущности, является их обязанностью.
Если бы со мной не было мальчика, я бы не стала просить о помощи – это как-то ниже моего достоинства. Я привыкла со всеми проблемами справляться сама. С появлением на корабле Будущего Короля, я чувствовала себя ответственной за его жизнь, и теперь могла позволить себе поступиться гордостью.
Вскоре порыв благородства иссяк, и я начала сомневаться в правильности своего поступка. Но в тот момент, когда решила превратить посланный сигнал в шутку, я обнаружила, что антенна неисправна. Все. Мы были изолированы со всех сторон от связи с внешним пространством.
На экране светилась все еще придуманная мною надпись, которая не успела выйти за пределы корабля: "Умираем от смеха! Ха, ха, ха», а под ней сообщение: «Посылка сигнала невозможна. Вышли из строя все системы связи».
Жаль, выглядеть дурочкой мне не удалось. Я усмехнулась и сбросила текст.
Тут появился на пороге отсека Будущий Король с пустой чашкой в руке.
– Ну, как ты? Успокоился? – поинтересовалась я. На вид мальчик был серьезный, а вот глаза выдавали его настроение. Они хранили задорный блеск.
– Все хорошо! Я давно так не смеялся. Вот пришел еще за чашкой кофе… – он улыбнулся и прошел в столовую.
– Думаешь, все дело в нем? – спросила я вслед.
– Скорее в котле! – весело выкрикнул он.
– Долго на него не смотри – потускнеет!
Из кухни донесся приглушенный смешок. Мои губы непроизвольно растянулись в улыбку. Ну не глупо ли? Наши жизни висят на волоске, а мы смеемся.
– Что новенького? – спросил мой друг, присаживаясь рядом. Он окончательно настроился на серьезный лад.
– Кроме прекращения работы всех систем связи, ничего нового, – равнодушно ответила я.
Мне действительно все стало безразлично. Положение наше все больше казалось безвыходным, а смертельный исход – неизбежным. Но, я пока не собиралась рыдать и в паническом ужасе прятаться под кроватью. У нас в запасе есть почти двое суток. Для нас, когда порой даже пять минут кажутся вечностью – это очень много и в то же время очень мало, если сравнивать с прожитыми годами.
– Чем думаешь заняться, пока не прекратилось энергоснабжение? – спросила я.
– Ты обещала научить меня управлять кораблем, – напомнил он.
– Ты считаешь, что это уместно? Ну, да ладно… Угнать мой звездолет в данных обстоятельствах практически невозможно, – мое веселое настроение нисколько не портилось из-за грустных мыслей, появляющихся временами в голове.
– Тогда слушай и запоминай…
Мне было непонятно, зачем ему нужно это умение, но я все же все подробно ему объяснила:
– Это рычаг скорости. Шкала указывает ее величины. Ставишь на тот уровень, какой нужен. В остальном справиться компьютер. Ты вводишь данные: курс, режим полета – с маскировкой или без, если с маскировкой то какой… – я вывела на экран список возможностей звездолета.
– А что это за маскировка «факел»?
– Понимай буквально.
– Летишь и горишь?
– Да. Часть топлива выводится на обшивку и поджигается. Горение происходит за счет подачи кислорода. Это устаревший режим маскировки. Сейчас наиболее эффективным считается «невидимка». Если возникает у тебя вопрос или хочется что-то уточнить, то нажимай на кнопку «стоп» и печатай вопрос или выбирай из списка возможных. Ничего сложного. Ручное управление интересует?
– Оно особенно интересует, – заверил Будущий Король.
Я, наверное, часа два объясняла когда, какую кнопку нажать, зачем нужна та или иная педаль, система мелких рычагов, и так далее и так далее.
Затем он столько же времени пересказывал все, что усвоил. Память у него была отличная. Потом я принимала, шутя у него экзамен.
– А если у тебя при приземлении откажет антигравитатор?
– Нажимаю эту кнопку и продолжу приземление на минимальной скорости на воздушную подушку.
– Молодец! А если при нормальном режиме полета звездолет затрясло, что будешь делать?
– Спрошу компьютер: в чем дело?
– А без него?
– Тут много причин: может метеоритный дождь, может некачественное топливо, может…– он задумался.
– Я загадала отключение вентилятора.
– Его отключение вызовет недостаточную подачу воздуха в топливный отсек, вследствие чего, топливо не будет обогащено кислородом и сгорит не полностью. С меня сдерут штраф за выброс в космическое пространство не сгоревших остатков и лишат права управлением звездолетом на несколько лет.
Я с улыбкой добавила:
– Удирать с места преступления не имеет смысла. Полиция все равно найдет тебя по следам и тогда придется туго. Так что не забывай почаще проводить техосмотр.
– А из-за чего может отключиться вентилятор? – мальчик задал вопрос и тут же сам ответил на него. – Одна из частых причин разрыв ременной передачи, так?
– Угадал, телепат! Ставлю высший бал, но с минусом за подслушивание.
– Я не нарочно, – попробовал он оправдаться.
– Знаю…
По истечении десяти часов с момента полной остановки звездолета отключилась система энергоснабжения. Компьютеры вышли из строя немного раньше, но до последней секунды их работы они добросовестно собирали данные о текущих повреждениях: «Произошла разгерметизация эвакуационного отсека, повлекшая утрату всех легких транспортных средств». К счастью для нас опасность пожара была минимальной. Из-за отсутствия кислорода огонь не смог вырваться из отсека и затух.
Последняя фраза, которая появилась на мониторе, была такова: «Остановить проникновение плазменных частиц внутрь звездолета невозможно. Гибель корабля неизбежна. До ближайшей спасательной станции тринадцать миллиардов километров».
Мне и приятелю по несчастью нечего было больше делать в отсеке управления и мы, взяв с собой из спальни одеяла, заперлись в складском отсеке. Это помещение находилось в самом центре звездолета, и было наиболее герметично. Во всяком случае, это будет последний отсек, который рано или поздно падет под натиском останков Зеленого Карлика. Но мы не увидим этого жуткого зрелища. Давление воздуха в отсеке упадет до критической нормы, и мы тихо, мирно заснем… навсегда.
Вот такие вкратце были наши дела. Я не стала приукрашивать действительность, когда рассказывала обо всем мальчику – он все равно узнает все из моих мыслей. Будущий Король давно понял трагичность нашего положения и смирился с участью.
– Мне не страшно умирать, – сказал он, получше закутываясь в одеяло, – ведь я не один. Со мной ты…
Его самообладание меня покоряло. От избытка чувств я обняла его крепко, крепко и ласково спросила:
– О, мой мужественный Гебид, помолился ли ты перед сном своему Богу?
– Да, но он молчит…
– Наверно занят, – предположила я. – Обещай мне, что когда мы умрем, ты найдешь меня, и если я буду находиться в каком-нибудь жутком месте, ты попытаешься меня оттуда вытащить.
– Обещаю, – сонно пробормотал он, часто и глубоко вдыхая разряженный воздух, – но так не должно было быть…
– Спокойного сна, Будущий Король, – прошептала я.
– Мое настоящее имя Иштер.
– Красивое имя.
– Но это уже не имеет значения. Спокойного сна!
И он уснул. Давление продолжало падать, но усыпить меня оно долго не могло. Я лежала, прижав к себе мальчика, и прислушивалась к предсмертным стонам своей «Птички». Звездолет содрогался, словно в агонии, скрипел, заставляя мое сердце ныть от отчаяния.
Все вокруг было окружено непроницаемой темнотой и холодом. Временами корабль сильно кренился на бок, и начинали падать с полок продукты: банки, коробки, тюбики с кремами, овощи. Они не удерживались в прежнем состоянии, так как из-за отсутствия электроэнергии отключились притягивающие устройства.
Дыхание мое участилось. Сердце стучало так громко, что его удары болью отдавались в ушах. Глаза сами собой закрылись. Я как рыба, выброшенная на берег, стала хватать воздух ртом. Что–то пошло не так, возможно произошел пробой в отсеке и воздух стремительно уноситься в космос. Вскоре я потеряла сознание. Последнее, что успел ощутить мой разум – это сильный толчок где-то в верхней части звездолета…
==//==
Резкий запах нашатыря заставил меня очнуться. Я вздрогнула, инстинктивно вдыхая воздух полной грудью, чувствуя, что от его избытка задыхаюсь, и попыталась открыть глаза. Яркий свет приник сквозь ресницы, вынуждая повременить с этим делом.
– Наконец-то, вы пришли в себя, – совсем рядом послышался приятный женский голос – я решила, что это врач. – Теперь будете жить.
– Где я? – мне захотелось подняться.
– Лежите, лежите, – забеспокоилась женщина, силой укладывая меня обратно. – Все будет хорошо. Ни о чем не беспокойтесь.
Глаза никак не хотели открываться, и вообще во всем теле была какая-то тяжесть. Я заметила, что голова покоится на мягкой подушке, укрыта я термоодеялом, под ладонями рук, вытянутых вдоль тела чувствовалась гладкая поверхность простыней.
Все больше мне казалось, что я лежу в больничной палате.
На мой вопрос я так и не получила ответ. Единственное, что я могла придумать в данном случае – это притвориться спящей. Что я и сделала. Только вот заснула я по-настоящему.
Резкий запах нашатыря разбудил меня во второй раз.
– Женщина, очнитесь! – настойчиво повторял все тот же голос.
Я подала признаки жизни, и она радостно воскликнула, убирая подальше отвратительно пахнущее вещество:
– Ну, слава Богу! Вам нужно поесть.
Я отрицательно помотала головой.
– Вы отказываетесь? – удивилась женщина. – Но вам нужно восстановить силы.
Наконец – то, мне удалось открыть глаза. Первое, что я увидела – стерильное белое одноместное помещение. Женщина врач или скорее медсестра, сидела у изголовья. В белом строгом халате, того же цвета колпаке, она производила на меня пугающее впечатление, несмотря на ее красивую внешность и мягкий голос. Почему–то я решила, что она – робот. Хотя насколько я знала, век роботов ушел в прошлое.
– Я не буду есть, пока вы не скажите где я, – такой я выставила ультиматум. Впрочем, есть я действительно не хотела.
Медсестра оказалась в замешательстве. Я же повторила свой вопрос, вновь не получив ответа отвернулась к стене, и притворилась спящей. На этот раз мне удалось не уснуть.