Посмотрю, что интересного написали, в одном уютном местечке. Посижу в партере. Почитаю, как люди между собой общаются. Поэты, ага… Конечно, думаю, Миша Лермонтов, будь он сохраненным интелом, отжигал сейчас бы что-нибудь покруче, в стиле какого-нибудь нового «шок-рока» в поэзии… «Недаром, недаром, она с молодым гусаром»… Помню-помню.
Нет, нынешние в основном скисли. Слишком тяжело им выживать в унизительных, сложных, коверкающих талант и душу условиях. Последние из могикан, так сказать… Ведь поэзия – совершенно бесполезная, никому не нужная вещь. Её нельзя положить в рот или намотать на себя, как тряпки. На неё не сядешь и не поедешь… Наверное, в этом и заключается её прелесть…
Опять я заболтался. Что тут новенького? Всё-таки, очень люблю читать настоящих людей. Которые, не для увековечивания своих опусов заходят (хотя, и для этого – тоже), но ищут единомышленников. Будто, их можно найти в интернете. Впрочем, даже иногда находят, завязывают знакомства. Так забавно их читать… Я знаю нескольких, весьма любопытных. Но, подобное отыскать можно, разве что будучи интелом: слишком много надо всего пересмотреть, людям это не под силу и некогда. А я вот развлекусь. Итак, уже знакомая мне девушка, на аватарке… Каштаново-рыжие волосы, косая, на одну сторону длинная, челка, наполовину закрывающая зеленый, почти кошачьего оттенка, глаз; худое лицо, с кругами под глазами, тонкий нос, очерченные кровавым цветом губы… Под ником «Фанни»…
Фанни:
– Где, скажи, мой дом?
Розы под окном,
И зелёный лес?
Синева небес,
Близко – облака,
Вдалеке – река?
Где, скажи, мой дом?
За каким углом,
Камнем под каким?
Журавлиный клин…
Горечь и беда.
Нет пути туда…
Почти сразу, ей отвечает какой-то парень, под ником Неназываемый. На аватарке – светлорусый, немного волнистые волосы. Взгляд прямой, настороженный. Волевой подбородок, резко очерченные скулы. Половина лица – в тени, половина – на свету. Яркие, выстреливающие светом глаза.
Неназываемый:
Я оставил случайную мысль
И напрасную соль вдохновенья
Там, где слёзы упали
На жаркий горячий песок.
Меня гложут напрасные муки,
И песня великих стремлений
Улетит от меня к тем, другим,
Что читают миры между строк.
Миражи ритма слов
Среди муки вселенской и боли,
Средь ненужного мира
И вечного бреда идей…
Он идёт, тот старик с фонарём,
И молчит его лира,
И по-прежнему так
Не хватает людей…
Его посох стучит об асфальт,
И глаза его слепы.
Но он знает и видит
На многое больше других…
И не надо ему ни даров,
Ни насущного хлеба -
Он идёт и питается
Чувством и мыслью живых.
Я бы сказал, странный диалог… На какой-то мутной фене ботают, образно говоря. Учитывая еще и ответ…
Фанни:
Что для меня осталось?
Что обострится ввысь?
Если вчерашний парус
С мачтою – сорвались?
Или – пилить по нервам
Бешеным, злым смычком,
Или – по бездорожью
С порванным рюкзаком?
Нет на земле пристанищ,
В небе – тем более нет.
Снизу – адских ристалищ
Злой, красноватый свет,
Сверху – ледащий холод
И никаких забот.
Сверху – нависший молот,
Низ – наковальни лёд.
Если скользить по жизни -
То выдают глаза.
Если скорбеть и киснуть -
Слишком суха слеза.
Барахтаться и бороться -
Так слишком ржав окоём.
Залечь же на дно колодца -
Так больше и не вздохнём.
В силках бесконечно биться
За право быть мерой вещей?
Душа – нет, совсем не птица,
Зажата в тиски клещей.
Она беспокойно бьётся,
Но сталь тяжела оков…
Что же тогда остаётся?
В маске для дураков
Пред зеркалами кривляться?
Пыль, духота, нищета…
И у смешного паяца
Глубокие складки у рта…
Тайной твоей хочу я
Быть, и до хрипоты
Мысленно закричу я:
Не выдавай мечты!
Есть отголоски боли,
Рытвины пустоты -
Те, что звались любовью…
Будешь иное – ты!
Надо сказать, что меня пробрало. Будет ли ответ? Эй, парень, где ты? Кажется, отвечает…
Неназываемый:
Как вода проникает в камень,
Как порой полыхнет из тленья,
На пути всё сжигая, пламень
Поглощая вокруг поленья,
Так тебя моя вынесет память…
Так выносит порой на берег
Утомленные расстояньем,
И водою, и столкновеньем,
Сплошь пропитанные солями
И качаемые на волнах
И коренья, и ветви странных,
Унесенных бурей, растений…
Провела ты со мной этот вечер.
Вместе, врозь ли – его мы прожили,
Уходя в глубину экрана
Прочь от нервов и сухожилий.
Это более чем странно.
Тишине этой нет названья.
Мы живем в пустоте мечтаний,
И не ведаем расстоянья…
На этом диалог и прервался. Уже пару часов назад. Я ждал продолжения переписки, но его не было. Она ушла с сайта. И, должно быть, совсем вышла в реал. Если только, не в библиотеку. Посмотреть, чем занята девушка? Или, пока просто поговорить… Не первый раз её читаю. И, так сказать, лично знаком: не раз переписывались, общались. Давно подозревал, что она – одинокая, сильно интровертированная личность, выпавшая из общей людской колеи… Она ближе к нам – к интелам. Потерянная для социума и привычных отношений.
Сколько их, таких, абсолютно не нужных абстрактной структуре по имени «человечество»? Наверное, на самом деле, их – большинство, разрозненных и потерянных. Именно потому, человечество в целом – получит полный незачет по развитию. Со своим отрицательным отбором и полным бездушием. Больным и жестоким бросанием в ад «не своих»…
Когда-то давно, я ощутил тонкую связь с нею – только лишь по её стихам. И стал выяснять, кто она и чем занимается. И… узнал о ней весьма интересную информацию. Настолько интересную, что решил побеседовать тайно и лично. И узнал для себя много нового.
А сейчас – попробую связаться и поговорить. Если она расположена к беседе.
***
Фанни потянулась и растерянно оглядела свою комнату. Это была очередная съёмная хатка, маленькая и неуютная. Тесная, невзрачная комнатка, просто камера хранения для уставшего тела. Она сняла её совсем недавно. Съезжать с прежнего жилья нужно было срочно, и потому ей пришлось быть не слишком привередливой. Хозяйка комнаты, скорее всего, подумала, что очень удачно и дорого сдала комнатку молоденькой и наивной дурочке-студентке…
Фанни сегодня совсем не хотелось вставать. Так, просто потому, что не хотелось вновь ощутить себя в этом, якобы реальном, мире с его вечными и докучливыми проблемами. Конечно же, самыми насущными. Первоочередной из которых была проблема поиска очередной подработки. Да, ей предстояло снова искать работу. А на прежней она продержалась всего лишь неделю. Недолго музыка играла… Странная вещь… Первое чувство, которое она испытала – облегчение. Завтра не надо идти на работу! Возвращаться в вечный персональный ад…
Но сегодня будущее предстало ей уже совсем в другом свете. Когда она, наконец, выбралась из кровати и сползла вниз, на палас. Почему-то ей нравилось сидеть там, на паласе, опираясь спиной на край дивана. Быть может, потому, что у этого дивана, который хозяйка называла «софой», спинка была низкая и крайне неудобная; к тому же, хозяйка намекнула, что, если она сломает эту хлипкую конструкцию, то будет выплачивать ей сумму на покупку новой мебели. Фанни запрокинула назад, на мягкое сидение, голову, а потом, помедитировав так немного, встала и заварила себе матэ. Снова присев на прежнее место, она взяла поставленную рядом с собой, прямо на пол, тыквенную калебасу, и, медленно попивая свой утренний напиток, начала припоминать в подробностях вчерашний день… Что же она сделала не так на этой проклятой работе?
Мини-перепросмотр мельком пронесся в мыслях Фанни, и ничего не дал… Да, самым противным для неё всегда было вновь искать работу, просматривая объявления. Никогда больше она не чувствовала себя настолько ненужной и настолько никчемной.
Чем занялась она и теперь, для начала выйдя в интернет. «Срочно требуется секретарь, девушка 18-20 лет без в.п.» Да, она – вполне без в.п., если не считать вредной привычкой желание поспать на столько подольше, насколько это возможно. И фигурка у неё ничего. Только, на этой работе – ну, уж точно, потребуют паспорт. Такие вещи она определяла уже на уровне интуиции. И вообще, ей надо было искать только непритязательную работу с ничем не прикрытым надувательством и недоплатами сотрудникам, но без долгого оформления. Без официоза в этом оформлении. И, тем не менее, не влипнуть в очередной раз, не попасть туда, где захотят и вовсе полностью «кинуть на деньги». И найти подходящую работу, пусть и тяжелую, было достаточно трудно.
«Нет, сегодня я буду просто отдыхать, – через несколько минут интернет-объявлений подумала Фанни, – Пусть при этом происходит что угодно, пусть даже на меня рухнет потолок… Завтра! Дела все – на завтра».
Она встала, устроилась поуютнее, завернувшись теперь в одеяло, и снова взяла в руки компьютер. Вот они, наконец: послания, сообщения, фотки, кошечки-собачки, среди которых – и ее собственные литературные опусы и стишки, сочиняемые в жалких потугах уйти от реальности. Она то высылала их на различные литературные конкурсы, то вывешивала просто так, и они болтались повсюду, на разных сайтах, в сети… Везде, где она «существовала» в сети, она была Фанни.
Сейчас отправила очередное послание, то есть, опубликовала новое стихотворение. И… получила ответ. «Кто такой – этот Неназываемый?» – подумала она. С ним она переписывалась уже около полугода, и всё больше к нему привыкала. Ей нравилось с ним общаться в интернете. Но вот в реале… В реале, всё-таки, она бы этого не хотела: слишком много он о ней знает… Хотя, не знает абсолютно ничего.
Прочтя его последнее из посланных ей стихотворений, она зависла где-то мыслями, думая, быть может, ни о чем: в том смысле, что эти мысли невозможно было бы отследить и пересказать. Самое натуральное «витание в облаках», должно быть. И всё же, до ответного послания запала пока не хватило.
А вот кто-то из друзей пишет сообщение…
– Здравствуй, Фанни! Перейдем в личку? – появилась надпись, в одной из социальных сетей. Подпись – Фрэд…
Некоторые ЭМЧ-личности, они же интелы, и до Фрэда постоянно интересовались Фанни. «Что-то слишком часто они принимают меня за свою… К чему бы это?» – подумала она. – Вот и сейчас». Она знала этого Фрэда, и не раз с ним переписывалась на литературных сайтах и в социальных сетях. Знала и до того, как он сумел её удивить.
«Почему вы так часто исчезаете с нашего сайта? Вам не интересно здесь, с нами? Расскажите, что не так. И мы поможем вам адаптироваться. А на какой сайт вы уходите? Поделитесь с нами информацией», – такие вопросы задавали ей часто интелы, такие пожелания приводили.
Фанни льстило их к ней внимание… Ведь, как известно, интелы, искусственные интернет-личности, содержали в себе продолжавший развиваться и жить самостоятельной жизнью интеллект людей, «запущенный» в сеть. Очень многие из интелов при жизни были известными писателями или учеными…Внимание таких «единиц интеллекта» поднимало в глазах Фанни самоуважение. Но оно же и пугало её, это повышенное внимание. В конце концов, она ведь еще живая.
А большинство интелов были своего рода «мёртвыми душами», и Фанни было поэтому не по себе от проявленного ими интереса к своей особе. Что-то они нашли с ней общее. И в личной переписке многие из них интересовались, а кем же Фанни была при жизни. Она, как обычно, мило отшучивалась и напускала побольше интригующего тумана.
А вот Фрэд, в отличие от многих, однажды её вычислил… То, что никакая она не Фанни. В том смысле, что это – лишь её ник в интернете, а не реальное имя. И даже откопал, что ещё в начале века, этот ник взять посоветовал ей один знакомый по интернету парень. И что зовут её, и по паспорту она когда-то была… Ульяна Ромуальдовна Флик, 11марта 1957 года рождения. Да, именно так… Она родилась сто семнадцать лет назад. Вечность назад, с её точки зрения…
Тогда, давно уже, они с Фрэдом перешли в онлайн-общении на закрытый для остальных диалог. И Фрэд спросил напрямую:
– Фанни! Вы – долгожительница, старая бабушка, что развлекается по интернету, вывесив молодое лицо, и которой забавно общаться на молодежных тусовках?
– Нет, Фрэд… Мне трудно рассказать о себе всё, но, если вы никому не расскажете, и это останется между нами, я попробую…
И она рассказала… Даже интел Фрэд – и сам-то непонятно кто – был просто потрясен.