– И это поможет? – усомнилась Элен.
– Уверена! О шантаже она и думать забудет! И, скорее всего ещё предложит вам доплату, лишь бы вы остались со своим мужем.
– О, если бы это было так! – выдохнула Элен, и тут же добавила, – я не о доплате, конечно…
– А почему бы и нет? – Мирослава рассмеялась.
Элен тоже не смогла сдержать улыбку.
– Когда мы отправимся в путь?
– Скоро. Я только приму душ и приведу себя в порядок.
– Я побуду здесь? – в глазах Элен стояла мольба.
– Конечно, – кивнула Мирослава.
…………………………………………………………
Через некоторое время они спустились вниз.
– Знаете, – Элен дотронулась до рукава Мирославы, – давайте зайдём в кофе и выпьем по чашечке крепкого кофе. Без утреннего кофе я чувствую себя неважно, – сказала она.
– Хорошо, – согласилась Мирослава, хотя и была равнодушна к кофе.
Они зашли в кафе, заказали кофе, апельсиновый сок и по булочке с кремом.
Официантка – красивая молодая девушка в коротенькой юбочке с восхищением посмотрела на Элен, перевела взгляд на Мирославу, мило улыбнулась, – что-нибудь ещё?
– Нет, спасибо. Пожалуйста, счёт, – ответили обе женщины одновременно.
Они расплатились, оставили щедрые чаевые и вышли.
– Какая шикарная женщина! – с нескрываемой завистью бросила юная официантка бармену.
– Ты о ком? – спросил он.
– Разве ты не видел, за тем столиком сидела потрясающая женщина и с ней девушка.
– Девушка была красивая, – улыбнулся он.
– А та, что постарше просто шикарная! Какие на ней шмотки!
– У тебя преимущество, – попытался успокоить её бармен.
– Какое? – усмехнулась девушка.
– Юность.
– Юность? Она быстро пролетит. А, вот, имея талант устроить свою жизнь так, чтобы стать такой, как она, – официантка вздохнула, – тогда и в 40 и в 50, и в 60 можно прекрасно выглядеть.
– Ну, тебе видней, – усмехнулся бармен. – Расстарайся. Может у тебя тоже получиться. – И добавил философски, – кто знает, что она имела в свои 19 лет.
– Ты прав, – приободрилась официантка.
Мирослава и Элен тем временем, взяли такси и отправились в аэропорт.
Всё время, пока везущая их машина двигалась в потоке других автомобилей, они молчали.
Таксист несколько раз бросал на них заинтересованные взгляды, но тоже не нарушал молчания.
Возможно, безмолвные пассажирки были для него экзотикой…
Когда они выехали из города и помчались по автостраде, машина набрала максимальную скорость.
– Лихо, – подумала Мирослава и снова погрузилась в свои мысли.
Элен же просто не замечала высокой скорости, должно быть, её нетерпение двигалось с ещё большей скоростью, и хаос набегающих друг на друга мыслей и чувств не давал ей заметить что-либо происходящее за пределами её внутреннего мира.
… В аэропорту они зарегистрировались, прошли осмотр и, очутившись в самолёте, снова молчали.
Самолёт приземлился через два часа в южном городе.
От него автотрассы, как лучи расходились в направлении небольших курортных городов и посёлков.
Мирослава и Элен снова взяли такси и добрались на нём до Агатового берега.
Бархатный сезон был в самом разгаре. Обилие фруктов, пиршество цветов. Тёплое море и ласковое солнце, которое не жгло, а нежило.
Безмолвные кипарисы и тихо шелестящие пирамидальные тополя. Величественные пинии и мексиканские сосны с поникающей хвоей. Каскады клематисов.
Суровые скалы. Шум моря. Завораживающее благоухание роз, волнующий запах персиков и полный долгого томительного соблазна, разлитый в воздухе тончайшими оттенками вкуса божественный аромат винограда.
– Хорошо-то как! – Мирослава вдохнула в себя струю воздуха пропитанную всем этим великолепием.
– Мы сейчас поедем в гостиницу к Томашевской? – прозвучал голос Элен.
– Нет, конечно, нет, – ответила Мирослава. – Сначала мы снимем номера в гостинице.
Волгина посмотрела на Элен, – вы из своего номера выходить пока не будете. А я разыщу Ирину и понаблюдаю за ней. Выясню более точно, где она проживает, и тогда мы к ней зайдём.
– Я согласна, – произнесла Элен тихим голосом.
… Они сняли два номера в «Менестреле».
Гостиница находилась недалеко от моря и была довольно уютной. Всех входящих в холл встречал трубадур – искусно сделанная механическая кукла, стилизованная под Средневековье.
Свои рекламно-развлекательные обязанности трубадур выполнял не хуже настоящего. Даже те, кто проживал в других гостиницах, прознав про трубадура, заходили в «Менестрель» и… забредали в бар, или оставались на обед, на ужин в его кафе с овальными столиками и отменной кухней.
Правда обилием яств и громкой музыкой кафе поражало посетителей только вечером, а днём здесь было тихо и по-домашнему уютно.
Но Мирослава и Элен решили перекусить в одном из уличных кафе, которых было множество на набережной под разноцветными зонтиками.
Элен надела огромную пляжную шляпу с широкими полями и гирляндой цветов, которая полностью скрывала её лицо.
– Вам пора вернуться, – сказала Мирослава, после того, как они провели в кафе чуть больше получаса.
– Да, вы правы, – Элен поднялась, взяла свою сумочку и отправилась в гостиницу.
А Мирослава решила немного погулять в одиночестве…
Она побродила по набережной, любуясь фигурной стрижкой деревьев и кустарников. Создавалось впечатление, что над их кронами поработали не ножницы садовника, а резец скульптора.
Веерообразные пальмы, устремлённые к небу, казалось, смахивали своими ажурными опахалами со светлого лика дня малейшие штрихи набегающих облаков.
Ничто не должно омрачать лазурной выси.
И стройные кипарисы олицетворяли под взором ясного дня вовсе не печаль, а всего лишь задумчивость лёгкую и поэтичную, как элегия.
Мирослава по каменным ступеням спустилась к морю.
С тихим шёпотом приветливые волны набегали на берег.
Шуршал встревоженный ракушечник. В отдаленье над волнами кружили чайки.
Глядя на морскую стихию, спокойно плещущуюся в своей неоглядной чаше, трудно было представить её в гневе, когда взбешённые исполинские волны, брызгая пеной, обрушивают свой гнев на ни в чём неповинные скалы, срывают с места огромные валуны и уносят их в море, чтобы в новом приступе очередной ярости выбросить их где-нибудь далеко отсюда на пустынный берег.
Мирослава подошла к живописному нагромождению камней. Некоторые из них поросли густым и мягким мхом, значит, море довольно долго щадило их покой.
Мирослава ещё немного постояла на берегу, любуясь морем и вдыхая его целебный аромат. Потом вернулась на набережную, прошлась неторопливым шагом и остановилась у входа в парк.
Её внимание привлёк огромный фонтан, в каменной чаше которого резвились рыбки и медленно двигались черепахи.
Эти милые существа время от времени выбирались из бассейна и устраивались на камнях постамента, чем безмерно радовали не только детвору, но и взрослых граждан.
Однако внимание Мирославы привлекла не одна из экзотических черепах, нет! На скамейке рядом с бассейном сидела Ирина Томашевская. Она была точно такой, как на фотографии, полученной Мирославой от Дениса.
Удивительное совпадение живой женщины и её фотографического изображения!
В одной руке Ирина держала попкорн, а другой листала журнал, который лежал у неё на коленях.
Мирослава не сомневалась, что нашла именно ту, которую искала.
Волгина немало удивилась тому, как точно фотография передавала черты Томашевской. Не ухудшая, и не улучшая их. Бесстрастная точность фиксации оригинала на первый взгляд казалась неправдоподобной. Может быть, Ирина была сверх фотогенична, а может быть, фотограф был волшебником виртуозом.
Мирослава сделала вид, что черепашки это то, чем она готова любоваться всю оставшуюся жизнь.
И… любоваться ей пришлось довольно долго. Часа два. Не меньше.
Наконец, Ирина закрыла журнал, положила его в сумку и на счастье Мирославы, не оглядываясь, направилась по дороге, ведущей к гостинице.
Среди гуляющего люда внимание Мирославы к Ирине не бросалось в глаза, и они благополучно прибыли к ступеням беломраморного здания с арками и башнями.
Гостиница «Бриг» была высшего класса.
Перед её входом гордо возвышались, точно стража, пирамидальные тополя и кипарисы.
За восьмиэтажным зданием гостиницы был парк с розарием, плавательный бассейн и корт.
Мирослава вошла в гостиницу через пять минут после Ирины. Она сделала вид, что запыхалась.
Портье с интересом посмотрел на неё.
– О, пожалуйста, помогите мне! – бросилась к нему Мирослава, – моя подруга Ирина Томашевская только что должна была войти сюда. Мы договорились встретиться на ступенях, но я опоздала, буквально на пять минут.
Во взгляде портье проскользнула недоверчивость, и Мирослава, не давая ему вставить слова, продолжала изливать своё огорчение, – ах, вы не знаете Ирину! Она такая нетерпеливая! Подождала пять минут и всё! А я так спешила! Так спешила!
– Это такая лохматая особа? – наконец вклинился в её словесный поток портье.
– Да, да! – горячо воскликнула Мирослава.
– Она взяла ключ и пошла к себе, – сказал портье.
– Но в какой номер? Вы мне подскажете? Мы договорились встретиться у входа, поэтому я не спросила номер, – Мирослава заломила руки и посмотрела на портье, как на ангела, сошедшего с небес исключительно ради её спасенья.
И он не выдержал, – в 113, – бросил портье небрежно, – вечно эти женщины устраивают переполох, – читалось на его лице.
– Ах! Как я вам благодарна! У вас золотое сердце! – воскликнула Мирослава и заспешила к лифту.
Поднявшись на нужный этаж, она подошла к 113 номеру, постояла чуть-чуть и спустилась вниз.
Портье разговаривал по телефону, и Мирославе удалось выскользнуть из гостиницы незамеченной.
Она не знала, что Ирина несколько минут спустя снова покинула свой номер.
Томашевская взяла купальник и решила поплавать в вечернем море.
***
На тёмно-зелёных волнах дрожали светло-бирюзовые отблески.
Море было тёплым и упругим, словно это не вода, а живое существо из плоти и крови.
Оно держало Ирину на своей шелковистой поверхности, раскачивало её тело и явно наслаждалось этой игрой.
Ещё совсем недавно голубое небо залили густые краски заката – розовые, оранжевые, пурпурные.
А потом всё пропало. В подводных гротах застонала вода. И то ли взрыв музыки, то ли вскрик птицы! И полная тишина.
Незаметно угасла светящаяся полоска у горизонта…
Взошла луна.
По-прежнему тихо вздрагивали волны…
Большие белые звёзды зависли над самой водой.
Может быть, в этот миг божество приоткрыло дверь в райский сад небесных магнолий…
Ночь жадно впитывала в себя и свет, и звуки.
В бесконечные гирлянды свивались длинные густые тени.
Тонкими обручальными кольцами плыли лунные блики.
Ирина невольно протянула руку, чтобы поймать одно из них. Увы!
Томашевская встряхнула головой, стремясь прогнать наваждение.
Что это нашло на неё? Ведь это только морская вода и лунный свет. Только и всего!
Она поплыла к берегу и вскоре выбралась на сушу. Ирина накинула на внезапно озябшие плечи махровое полотенце.
– Пора возвращаться в гостиницу, – подумала она, – а то так недолго и простудиться.
Ночное море потянулось было в след ей волнами, но тотчас отступило назад, пробормотав что-то невразумительное.
Вернувшись в свой номер, Ирина сразу же легла в постель и погрузилась в мечты о Денисе.
Скоро у неё будут деньги. Много денег. Она заставит эту успешную деловую дамочку дорого заплатить за ночь с Денисом.
– И как только она посмела! – закипала яростным негодованием Томашевская.
Она уже знала, что Элен принадлежит салон красоты.
По представлениям Ирины Элен была, чуть ли не Рокфеллером.
К тому же муж Элен знаменитый поэт. И у них есть ребёнок.
– Чего ещё нужно этой избалованной дамочке, – прошипела Томашевская и посмотрела в открытое окно на белую неподвижную луну, – она хотела превратить Дени в игрушку для любовных утех. Ничего! Она дорого за это заплатит.
И вдруг, она расхохоталась, – бедный поэт! Бедный, глупый поэт! – вырывалось у неё между взрывами безумного хохота.
Эта фраза настолько понравилась Ирине, что и, засыпая глубокой ночью, она бормотала себе под нос, – бедный, глупый поэт…
Глава 5
Мирослава постучала в дверь Элен. Та открыла мгновенно, словно дожидалась за дверью.
– Вы нашли её?! – голос Элен выдавал нетерпение.
– Да. Она в 113 номере «Брига». Думаю самое время пойти и поговорить. В такой поздний час нам навряд ли кто помешает.
– Согласна.
… Было десять часов вечера, когда они постучали в номер Ирины.
Никто не отозвался. Мирослава постучала снова и снова. Но и настойчивый стук остался без ответа.
– Должно быть, она вышла на вечернюю прогулку, – предположила Мирослава.
– И что же нам делать? – дрогнувшим голосом спросила Элен.
– Ничего. Перенести визит на завтра. Утром мы наверняка её застанем.
– Я не выдержу ожидания! – в отчаянии воскликнула Элен.
– Потерпите. Вы ждали достаточно долго, а теперь всего одна ночь. Пойдёмте.
Элен заметно нервничала.
Они спустились вниз.
– Почему люди бывают так агрессивны? – внезапно спросила Максимова у детектива.
Та замедлилась с ответом, внимательно вглядываясь в искажённое внутренней болью, лицо спутницы.
– Почему вы молчите?! – не выдержала Элен.
– Вы хотите, чтоб я ответила?..
– Да!!!
– По моему убеждению, – сказала Мирослава, – человек агрессивен, как правило, потому, что он несчастлив. Счастливый человек не возжаждет крови другого человека, не захочет упиться его слезами, насладиться страданиями живого существа. Нет! Счастливый подарит и ближнему своему и дальнему свою улыбку и тепло.
Мирослава помолчала и добавила грустно, – делая несчастными наших близких, мы ожесточаем их сердца. И делаем мы это чаще всего с самого детства.
– Наверное, вы правы, – грустно произнесла Элен.
– Может быть пойдём поужинаем? – переменила тему Мирослава.
– Нет, – ответила Элен, – я не хочу есть. Лучше пойду в свой номер и прилягу. У меня ужасно разболелась голова.
– Хорошо, вам действительно, лучше поспать. Сон делает ожидание незаметным.
– И вы думаете, что я усну? – вздохнула Элен.
– Я дам вам таблетку снотворного. Она действует мгновенно. Часов пять вы проспите с гарантией, а возможно и больше.
– Давайте, – согласилась Элен, – иначе я вся измучаюсь за ночь.
Мирослава достала одну таблетку и протянула её Элен.
– Спасибо. Я выпью в номере. Без воды я не проглочу, – она быстро повернулась и стремительной походкой человека внезапно получившего надежду, удалилась.
Мирослава несколько секунд смотрела ей в след.
Потом взглянула на часы и решила пойти в ночное кафе.
Она издалека увидела здание, залитое голубым огнём. Над его крышей парила огромная надпись «ТАВЕРНА – ТИХАЯ ПРИСТАНЬ».
– Ну и название, – подумала Мирослава и направила свои стопы в «Тихую пристань».
Едва она оказалась за двойными узорчатыми дверьми, как поняла, что о тишине придётся забыть, по крайней мере, на время пребывания в таверне.
Впрочем, кафе южного города едва ли напоминало небольшой итальянский кабачок…
Оно не было стеснено в квадратных метрах, да и роскошь стиля больше походила на ампир.
Правда, приглядевшись и привыкнув к дрожанию голубого огня, Мирослава поняла, что и внутренняя отделка помещения и помпезная мебель сделаны далеко не из самых дорогих материалов. Но декор всё равно впечатлял.
Она выбрала столик подальше от музыкантов и заказала ужин.
Когда Мирослава завершила его и выпила второй бокал местного пурпурного вина, к её столику неожиданно приблизился молодой человек.
Мирослава окинула его медленным взглядом, который почему-то смутил подошедшего.
Даже в зыбкой дрожи голубого света было заметно, что щёки его тронул румянец.