Холодные дни октября встретили новую жизнь Тихона Сидорова. И как бы сейчас не было грустно остаться без тепла в этот пасмурный день, новая жизнь бывшему узнику, честно отбывшему своё наказание, нравилась значительно больше жизни прежней. Идти ему было ровным счётом некуда.
На выходе из тёплого подъезда некогда родного дома, Тихон достал сигарету «Прима» без фильтра. Зажёг спичку, закурил. Он захлопнул дверь, понимая, что сам он её не откроет из-за нового устройства на ней, именуемое домофоном. И тот человек, к которому он приходил, тоже не откроет ему эту самую дверь. А так хотелось остаться хотя бы в подъезде. На ночь. Но до ночи ещё очень далеко, было позднее утро.
Впрочем, это не важно.
Не станет он позорить сестру ночёвкой в этом подъезде. Не пустила она его на порог. После того, как он сел в тюрьму, отреклась она от него. Как и мать, ныне покойная, которая и оставила эту квартиру в наследство дочери. Так и остался Тихон без родных и без жилья.
Всё равно, он ни на что и не рассчитывал. Но приехать сюда не мог. Потому что некуда больше. И он был благодарен сестре за то, что она смогла дать ему денег. Четыре тысячи рублей. Тихон понимал, что больше свободных денег у неё не было. И для него эта сумма была богатством. Ещё ему очень хотелось выпить. Хоть и дал он себе когда-то слово не пить алкоголь, но выпить всё равно хотелось. Свобода, как-никак. Он докурил, бросил окурок в урну, медленно пошёл мимо знакомых, но так сильно выросших тополей.
– Тихий! – раздался хриплый голос за спиной. Он обернулся. Так его называли только на зоне. Перед ним стоял грязный, но довольный жизнью Иваныч. Один из немногих, к кому так никаких погонял и не привязалось за несколько лет их совместной отсидки. Только Колян освободился на год раньше. Да и сидел он лет на шесть меньше, чем Тихон. У того статья была за разбой. Без убийств. Но вот и снова их вместе свела судьба.
– Чего? – смог ответить, оборачиваясь, Тихон. Ему не нравилось то, что на свободе ему напомнили его имя, данное в тех местах, где жизнь становится горькой в сигаретном дыме и черноте чифира.
– Не узнал что ли? – подошёл к нему человек, очень похожий на бомжа. – Это я! Колян! Иваныч!
Тихон его, конечно же, узнал.
– Не ожидал тебя увидеть.
– А я тебя, Тихий, увидеть-то как раз и ожидал. Всё утро здесь торчу. Заранее прознал, что откинешься ты. Заранее знал, что сюда приедешь. И знал, что сестрица твоя тебя на порог не пустит.
– К чему такое внимание к жизни моей? – Тихон спросил, но понимал, каким будет ответ.
– Ты не смотри, как я сейчас выгляжу. Это для конспирации, – начал издалека Николай Иванович, человек, которого всю жизнь звали то Колян, то Иваныч. – У меня дело к тебе выгодное. Собираем мы, с надёжными людьми, команду. Дела серьёзные предстоят. Нужны нам кадры, способные подсобить. Думаю, выбор у тебя небольшой. На улице сгнить, или подняться. Много времени на раздумье не дам. В этом городе я проездом. Сегодня тут, завтра там. Подробностей, разумеется, сразу не расскажу, не обессудь.
– Нет. Не хочу я в это впутываться. Жить хочу по-другому, – Тихон был твёрд в своих словах. Колян даже не сразу смог ему возразить.
– Возьми, – сунул неопрятный мужчина смятый листок в руку Тихона. – Это номер телефона. Как тяжело станет, позвони, примем тебя, как своего.
– Хорошо, – ответил Тихон, и снова попытался уйти, как Колян его остановил. На этот раз с бросьбой в голосе:
– Может у тебя есть чем подогреть? Мы ещё только в начале пути, не всегда хватает.
Тихон отдал ему пятьсот рублей, не засвечивая остальные деньги. Сослался на то, что больше нет, и ему действительно не на что жить. Ему казалось, что Колян может и убить за такую сумму. Впрочем, тот лишь отблагодарил, и они разошлись. Каждый своей дорогой.
* * * *
Максим сидел перед экраном телевизора и пил пиво. Это была уже пятая, или, всё-таки, четвёртая бутылка за вечер. Он не помнил. Но, судя по его ощущениям, бутылка вполне могла быть и шестой. В общем, не важно. Важно то, что она была последней, и больше пива в большом и пустом холодильнике Макса не было. Чипсы закончились ещё на второй бутылочке «Пражечки».
За окном моросил холодный, осенний дождь, там было темно и жутко. В квартире тоже было темно, как и в душе пару месяцев назад отпраздновавшего своё тридцатидвухлетие мужчины. Терзала его тоска несусветная, слишком много тайн выпало на его жизнь, которую он проводил совершенно не так, как хотел. Похоже, кризис среднего возраста коснулся его в полной мере. Алкоголь помогал лучше пережить эти периоды безрадостности. Пережить, и забыть.
Расфокусированным взглядом парень наблюдал за футбольными баталиями в рамках группового этапа Лиги Чемпионов, где Леверкузенский «Байер» принимал на своём поле Санкт-Петербургский «Зенит». Близился к завершению первый тайм, а забитых голов так и не было. Впрочем, Макс уже и не следил за тем, что творится на поле. Он лишь изредка переводил туда взгляд, когда комментатор повышал голос, переживая за какой-нибудь острый момент. Но всё равно было скучно, и запасы пива, как нарочно, заканчивались.
Зато не заканчивались мысли о том, насколько бестолково проходит жизнь, что со стороны чужого человека может показаться вполне успешной: своя жилплощадь, хороший автомобиль, удачно развивающаяся карьера, красивая внешность, атлетическое телосложение. Конечно, успех у женщин. Что ещё нужно мужику? Все бывшие друзья погрязли в зависти и нищете, многие коллеги по работе так же не по-доброму порой смотрели в сторону своего товарища.
Но, не особые умственные способности позволяют занимать более удачную и выгодную позицию в коллективе, а несколько не обычный вид блата, благодаря которому нужно всего лишь успешно создавать иллюзию трудовой занятости. У Макса есть свой, правда, не очень большой кабинет, в котором он обычно играет в компьютерные игры, изредка делая лёгкие отчёты на основе уже имеющейся информации. Возможно, в будущем, Максим усложнит себе задачу, и начнёт делать немного больше работы, но пока его трудовой быт неплохо разбавляют не частые командировки, в которых он может развеяться от просиживания штанов в офисе. Но, зато как возьмёт больше работы, может и больше кабинет ему выделят, ведь тот, что есть сейчас, маловат. Но это только для того, чтобы коллеги лишний раз не задавались вопросом – какого чёрта у этого лентяя такой кабинет? Ну, вот будет места побольше, тогда, наверное, Максим совсем обнаглеет, и станет водить туда проституток. Последняя мысль его насмешила, но идущая за ней вернула его в прежнюю меланхолию – но тогда Лены ему точно никогда не добиться.
Да, «бегал» он за этой, неожиданно смышленой, блондинкой, уже около года, но её внимания во внерабочее время он добиться не смог. Лена младше его на семь лет, без семьи и серьёзных отношений, целиком и полностью посвящает себя карьерному росту, и является одним из немногих прямых начальников Максима. В отличие от него, свою высокую должность она завоевала своим упорным трудом, и ничем больше.
Раньше, только вступив в свои полномочия при переводе в центральное управление, где уже вовсю «работал» Чижов Максим, она попыталась загрузить своего подчинённого работой, которую он должен выполнять, находясь на такой должности. Но более высшее руководство, которое было в курсе про особый статус молодого человека, решило тут же Лену уволить. От греха подальше. Но Максим вступился за неё, и помог избежать трагедии в её карьере. Причём со стороны это всё выглядело достаточно элегантно, и девушка не заметила подвоха в том, что из-за него чуть работы и не лишилась. Но, благодаря этому эпизоду, придираться к молодому человеку она перестала, оставив его выполнять ту работу за месяц, которую любой сотрудник среднего звена выполнил бы максимум за пару дней.
Командировки никуда не делись. И это было хорошо. Особенно Максу нравилось куда-нибудь ездить с ней, и с исполнительным директором, тихим и интеллигентным мужчиной, который лишний раз предпочитал ни в чём не утруждать Максима. Правда, чаще их делегации были больше, чем поездка на троих, в которой Леонид Павлович обычно никак не участвовал в общении с подчинёнными, а те, в свою очередь, общались на абсолютно любые приличные, а иногда и не очень, темы.
Но какие-либо знаки внимания Елена от Максима не принимала. Да и он уже давно не пытался как-то выделиться на фоне своих нелепых ухаживаний. Ему не хотелось лишнего внимания других сотрудников управления к его персоне, да и ещё ему было ужасно стыдно за то, что Елена никак не отвечает ему взаимностью. Иногда он сам удивлялся – почему эта девушка смогла так надолго поселиться в его сердце? Маленького роста, без выдающейся фигуры. Чижова она сильно зацепила, но он считал себя сильным человеком, поэтому смог заглушить в себе чувство симпатии. Получив внятные отрицательные ответы на свои ухаживания, он оставил свои чувства и амбиции в прошлом. И они просто стали хорошими друзьями. Его чувства стали спокойнее, он научился по-дружески шутить над ней, на что девушка не обижалась, если, конечно, это не было откровенной грубостью. Но и на это она долго дуться не могла. Других друзей у парня сейчас не было. Так, пару коллег-злопыхателей, над которыми он неистово подшучивал. Ещё было несколько собеседников, разделяющих его взгляды на хобби в спортзале и в тире. Что же касается серьёзных отношений, то их уже достаточно давно не было.
Да и одно его хобби, иногда приносящее серьёзный доход, не располагало к тому, чтобы заводить семью и закадычных друзей.
Тоскливо было Максиму в его одиночестве.
Прозвучал свисток, оповещающий об окончании первого тайма и последней бутылки пива. Голов пока забито не было, а выпить ещё хотелось. Максим надел куртку, потом резко снял, кинул на пол. Небрежно повесил на себя удобную кобуру с двумя пистолетами «Глок 26», после этого опять надел куртку. На огнестрел у него было разрешение, но, конечно, в подпитом состоянии брать с собой два компактных пистолета было не нужно. Но Макс любил своё оружие, и не редко носил его с собой, как крутой американский полицейский, коим он, собственно говоря, и не являлся. Хоть два ствола и были явным перебором, Максим был уверен в том, что когда-нибудь они спасут ему жизнь, и думал он так совсем небезосновательно. Не взяв с собой никаких документов, но запихав в карман пару тысячных купюр, обув хорошие осенние ботинки, и надев дорогие кожаные перчатки, Максим вывалился из дома. Его мучила отрыжка от выпитого пива.
Перед самым его носом закрылся ближайший и самый любимый магазинчик. Ему пришлось идти до круглосуточного, который находился значительно дальше. Накрапывал дождь, и на улице не было никого. Молодой человек слегка замерз и немного протрезвел. Начал ругать себя за то, что не надел куртку теплее. Наконец, зайдя в супермаркет самообслуживания, он прямиком направился в алкогольный отдел. Он решил купить виски.
Проигнорировав, выставленные вокруг отдела, тележки, он схватил бутылку «Джек Дэниелс» и направился к кассе, где с помощью матерного лексикона, позвал кассира, когда того не оказалось на месте. Девушка подошла в течение двух минут, после чего была обругана ещё раз, когда не продала ему алкоголь, ссылаясь на федеральный закон о запрете продажи алкогольных напитков в ночное время. Обычно Максим был приятным в общении, но в этот день что-то на него нашло, и он был максимально агрессивен и груб. Может быть, сказалось плохое самочувствие – парня начало знобить. Ах да, ещё этот кризис среднего возраста. На каждого ведь находит плохое настроение, в этом нет ничего страшного.
Порядочно, но не продолжительно, выругавшись, Максим пошёл в круглосуточный ларёк подвального типа, известный на всю округу тем, что там продавали алкоголь даже ночью, вопреки закону. У ларька крутилась небольшая компания молодёжи. Там всегда кто-то торчал быдловатого вида. Это место было своеобразным сборищем местной «элиты». Рядом стояла «девятка», её двери были открыты, из салона доносилась очень плохая музыка. Макс был готов к конфликту на все сто, но никто ничего ему не сказал. Выбор виски был достаточно скудным, и ему пришлось взять бутылку «Вайт хорс» практически по той же самой цене, по которой продавался «Джек Дэниелс» в супермаркете. Ещё он купил четыре бутылки «Хугардена» и полторашку «Кока Колы». С двумя объёмными пакетами чёрного цвета он вышел из магазина, и направился в сторону дома самой короткой дорогой. Никто из ребят снова не обратил на него внимания, Макс даже расстроился.
Не дойдя до конечной цели несколько сотен метров, он решил справить малую нужду у гаражей, в соседнем дворе. Место было укромное, да и время было позднее, поэтому вряд ли кто-то мог застать здесь парня врасплох. Удивительно, в этом дворе не было новостроек, элитного жилья, но территория была уютно облагорожена, и везде было очень чисто. Но намерения Максима были непоколебимы – он положил пакеты рядом с собой на тщательно подметённую землю, и принялся справлять нужду на старый и ржавый, похоже, от аналогичных дел, гараж. Да, гараж существенно портил окружающую картину благоустроенности. Парня немного мотало – может подступающая болезнь сказывалась, а может, всё-таки, было выпито шесть бутылок пива, а не четыре. Но пока парень свято верил, что дойдя до дома, и выпив вискаря, он сможет вылечить подступивший недуг.
Вновь начался дождь, который быстро усилился. Макс закончил свои дела, и, застёгивая ремень, почувствовал неприятный запах. В одно мгновение источник неприятного запаха приставил нетвёрдой, но решительной, рукой, что-то железное к горлу молодого мужчины, и прохрипел грубым голосом ему на ухо:
– Деньги давай!
– В левом кармане куртки, – спокойно ответил Максим. Там действительно лежали остатки денег: пригоршня монет и купюра достоинством в пятьсот рублей – сдача с двух тысяч, которые он взял с собой.
Незнакомец полез в его застёгнутый на молнию карман, ослабив нажатие железного предмета на горло. Этого было достаточно, чтобы молодой человек схватил правой рукой ту руку грабителя, в которой тот держал небольшой нож, рукоятка которого была обмотана синей изолентой. Он дёрнул его правую руку в сторону, а левым локтём нанёс несколько ударов наотмашь назад. Все удары достигли цели. Максим резко повернулся к нападавшему, не выпуская его правое запястье из своей очень цепкой хватки, выворачивая сопернику руку. В одно мгновение парень нанёс удар левой ногой в область коленного сустава напавшего на него бомжа. Тот упал на колени. Его правая рука, держащая нож, была вывернута до предела. Боец из бездомного был так себе. Он сипло гаркнул:
– Отпусти!
Максим осмотрелся по сторонам – вокруг не было ни одной живой души. Тогда парень лёгким движением левой руки, выхватил нож у бродяги. И очень точным и хлёстким жестом, не касаясь подушечками пальцев поверхности ножа, всадил неаккуратное, но острое оружие мужчине неопределённого возраста прямо под его грязную бороду. Тот тихо захрипел, выпучил глаза. Макс взял свои пакеты, отошёл на несколько шагов от завалившегося на землю грабителя-неудачника, ещё раз осмотрелся по сторонам. Дождь усиливался. Бомжа должны найти утром, и к тому времени дождь размоет и так уже практически не заметные следы ботинок Максима.
Пока парень думал над тем, какие ещё могут быть последствия, бомж Николай Иванович, который ещё утром пытался уговорить Тихона Сидорова вступить в его банду, вытащил из своего горла нож. И в этот самый момент кровь хлынула фонтаном на землю, смешиваясь с грязью и водой, обильно падающей с неба. Спившийся и оставшийся на улице после второй отсидки мужчина, тихо умирал в конвульсиях, а Максим наблюдал за этим, окончательно трезвея, и уже жалея о том, что просто не избил бедолагу. Когда бомж перестал дёргаться и поливать всё вокруг своей кровью, Максим ушёл домой, максимально усложнив оставшийся маршрут. Нельзя было допускать ни одной ошибки даже тогда, когда лишаешь жизни такого не нужного для общества человека. Хорошо ещё, что в пылу борьбы, Макс не выхватил пистолет и не застрелил бездомного, тогда проблем было бы больше. А так, придраться было не к чему – на одежде и обуви не осталось никаких следов. Ботинки от грязи он отмоет сегодня же, а куртку и перчатки он хотел отдать в химчистку, но позже передумал.