Ирина всех внимательно слушала, изредка вставляя короткое, но емкое замечание. Как она все-таки терпелива – я бы уже на всех гаркнул так, что штукатурка посыпалась, и под дулом автомата развел по комнатам.
В результате проблема свелась к тому, что в одной из комнат с тремя мужчинами будет спать одна женщина, и все с надеждой посмотрели на Лайлу, которая крикнула:
– Да пошли вы все в задницу!
Тут голос подала Сибилла (все-таки она мудрая женщина – всегда можно ждать от нее поддержки):
– Я с Ириной и Странный ляжем в одной комнате! Я буду охранять вашего гида – самое ценное, что у вас, туристов, есть, – а ты, Йорген, распределяйся среди мужчин – будишь отвечать за них.
Йорген посмотрел на Сибиллу очень укоризненным взглядом, но та словно не заметила. Ирина тоже бросила взгляд на Сибиллу.
– Охотник Сибилла предложила рациональное решение, – поддержал я, – только Охотник Йорген и мы будем спать в соседних комнатах, для облегчения взаимодействия в случае нештатной ситуации!
Люблю я иногда сказать красивую бессмыслицу, которая всех завораживает и всем все объясняет без объяснения. На душе у меня потеплело – мы будем вместе, и я буду за нее спокоен!
– Руководители должны быть вместе. – Сибилла нахмурилась и посмотрела на меня.
Я кивнул с рассеянным видом, будто про давно решенное дело, но мысленно заметил, как Ирина пытается поймать мой взгляд.
– Хорошо, – неожиданно поддержал полковник Рой, – на мой взгляд, это разумно. Я тогда займу любую крайнюю комнату, чтобы была возможность контролировать выход.
– Кто стережет сторожей?! – пафосно и с сарказмом воскликнул Аурелиано.
– Не понял? – нахмурился Рой.
– Все правильно. – Ирина отреагировала моментально на зародыш разногласий. – Среди туристов должен быть свой ответственный за безопасность, и, конечно, хорошо, если у него есть опыт военной подготовки. Вы, полковник, подходите на эту роль как нельзя лучше. Понимаете?
– Конечно, я с этим согласен. – Полковник порозовел. – Я вообще не понимаю, как до сих пор мы не распределили в группе обязанности!
– У нас есть Охотники, и безопасность группы – их работа. – Ирина покосилась на меня. – А вы в свою очередь в вашей группе можете сами договориться по желанию.
– Я согласен с полковником, – неожиданно вмешался итальянец, – лишние меры предосторожности нам не помешают – мне кажется, наше путешествие не так уж и безоблачно, как видится на первый взгляд.
Я посмотрел в его глаза укоризненно.
– Я всецело вам доверяю, синьор Охотник, не подумайте плохого… давайте проголосуем за полномочия полковника…
– А в чем они, собственно, будут заключаться? – не унимался Аурелиано.
– Дежурства по лагерю, разрешение на применение оружия в экстренных случаях и участие в тактических совещаниях с Охотниками. – Я, прищурившись, смотрел на Роя. – Но при условии полного подчинения моим приказам – извините, полковник, но мы здесь лучше ориентируемся.
– Я согласен. – Полковник как-то приосанился. – Мне кажется, что мы сработаемся.
– Мне тоже, – ответил я.
– Ну, – Джованни поднял пухлую руку, – кто «за»?
Аюми, Лайла и Азиз подняли руки. Аида колебалась, Аурелиано продолжал стоять, скрестив руки на груди, Крис поправил очки, поглядел на всех и тоже поднял руку. Мы, по понятным причинам, не принимали участия в голосовании.
– Ну вот! – удовлетворенно потер руки итальянец. – Пятеро «за», двое «воздержались». Законы демократии соблюдены, командиры – свидетели! А почему вы воздержались, пани Аида? Вы не доверяете господину полковнику?
– Я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем это нужно, если у нас есть Охотники. – Она посмотрела на итальянца с вызовом.
– Я тожье не совсэм понял, – сказал Азиз, делая между словами короткие паузы для вдоха, будто затягиваясь сигаретой.
– А почему проголосовали? – вскинул брови итальянец.
– Палковнык человэк хорощий, и ему по дороге скущно нэ будыт. – С ослепительно белой улыбкой (которая бывает только у чернокожих и висит как бы перед их лицом) Азиз поглядел на итальянца, а затем на полковника.
Некоторые заулыбались, а полковник нахмурился.
– Ну, как хотите, мне все равно. – Аида покачала головой. – Тогда буду художником группы, только не приставайте с портретами – я рисую только Марс.
– Хорошо, не будем, – не выдержав, хохотнул Йорген.
– Дафайте нэмного поспим, – предложила Аюми усталым голосом.
– Да, – поддержал ее Джованни.
– Мне с вами дежурить или с Охотником Йоргеном? – обратился полковник ко мне.
– Можете со мной, – сказал я, понимая, что помру с ним от тоски, но дежурить с Сибиллой я не хотел: и так Йорген на меня косо смотрит, когда я с ней один на один. Мне, конечно, плевать, но пошатнувшуюся дисциплину надо поддерживать. Да и в связке Йорген с Сибиллой хорошо работают – она умеет его приструнить.
Я подошел к Йоргену и шепнул ему на ухо:
– Как ты понял, вахта удлиняется с трех часов до шести – помнишь наш уговор? Ухо востро! Смотри внимательно за любыми движениями.
Туристы начали распределяться по комнатам, а я допил кофе, включил свой планшет и погрузился в чтение последних марсианских сводок, выложенных в Сети. Ничего интересного не произошло за ночь: три глюка атаковали отряд какого-то Джефри Гордона в районе земли Сирен. Жертв нет. Радиационные ожоги у двух Охотников. Шаттл с медикаментами приземлился на земле Ноя, близ города Оберон. Нападение юварков, обвал тоннеля на западной железной дороге – ведутся восстановительные работы.
Ко мне подошла Ирина:
– Я пойду посплю, устала я сегодня, а вам желаю спокойного дежурства. – И она улыбнулась своей искренней лучистой улыбкой, которую усталость делала только красивее.
– Спасибо большое, Ирина! – ответил я, оторвавшись от чтения. – А я вам желаю сладких и безмятежных снов – уж мы постараемся!
И она, взяв свой рюкзак, скрылась в одной из комнат.
Постепенно все разошлись, и мы с полковником остались за столом одни… Я еще заварил себе кофе и плеснул в него изрядную долю из фляги со спиртом, а полковник резался в свой тетрис.
– А как тут у вас, на Марсе? – неожиданно спросил полковник. – Часто бывает жарко?
Я оторвался от кружки с ароматным напитком и вопросительно взглянул ему в глаза.
– Я имею в виду – нападения, боевые ситуации, – пояснил тот.
«Вот ведь неймется мальчику в войнушку поиграть», – подумалось мне.
– По-разному, – лениво ответил я, – иногда и больше месяца ничего не происходит, а иногда – каждый день какая-нибудь фигня. Да еще и от местности зависит.
Ох, не люблю я этих разговоров – типа чтобы время скоротать.
– А наш маршрут по опасным местам? – с надеждой спросил полковник.
– Да нет. – Я с удовольствием наблюдал на его физиономии разочарование. – Наш маршрут в основном по местам спокойным и равнинным, да и глюки редко здесь встречаются.
Помолчали… но я знал, что это ненадолго.
Только шумела вытяжка в трубах. Тоскливо, заунывно.
– А что вы можете сказать по поводу нашего гида? – неожиданно спросил полковник, и я понял, зачем он завел этот разговор «время скоротать». Где-то в глубине души я ожидал подобного вопроса.
– Что вы имеете в виду? – как можно равнодушней спросил я.
– Вы прекрасно понимаете. – Полковник ухмыльнулся. – Я ведь не слепой и заметил ее армейский бластер, которым она разрезала пополам ту милую пташку, собиравшуюся вами отобедать.
– Да, она решительная девушка. – Я кивнул.
– Странно, что она, такая хрупкая молодая девушка, носит с собой грозное армейское оружие. – Полковник прищурился.
– Это оружие ей подарил муж, – сказал я, – он – военный.
– Все равно странно, – не унимался полковник.
– Странно, что женщины выходят замуж за военных? – переспросил я. – Да, я этого тоже не понимаю…
– Не всем военным дают такое оружие. – Полковник, похоже, не заметил моей шпильки в свой адрес. – Вы-то, наверное, на Марсе вообще небось такого не встречали?
– Отчего же, – холодно ответил я, – на Марсе тоже водятся особисты.
Я внимательно посмотрел ему в глаза – он тоже, как мне показалось, нахально и с вызовом.
Я отхлебнул кофе со спиртом:
– Я спросил у Ирины, откуда она взяла бластер, и она объяснила, что ей муж подарил.
– А стреляет-то она из него очень даже метко, и реакция у нее хорошая. – Полковник явно вошел во вкус.
– Я и об этом ее спросил, – спокойно ответил я, – и она рассказала, что ходила на стрелковые курсы. Все-таки она готовилась стать гидом на другой планете – чего здесь странного? Марс отнюдь не курортная зона.
– Я на месте ее мужа никуда бы ее не отпустил, к тому же с такой игрушкой, – проворчал полковник.
Несмотря на то что еще недавно говорил Ирине то же самое, я возмутился словам полковника:
– Вообще, полковник, вы что-то хотите мне сказать? К чему этот разговор? В группе не должно быть каких-то секретов: дорога у нас длинная и трудная.
– Не знаю… – Полковник хлопнул себя рукой по колену. – Какое-то чувство у меня смутное, как перед боем…
– Вы участвовали в боях?
– В Судане командовал в операции «Иерихонские Трубы». Еще в Индии… я тогда был майором…
– Ясно, – перебил я, – предчувствие воина – это хорошо, но это предчувствие, в любом случае, а мы здесь любим только факты.
Полковник встал и, явно обиженный, что задушевная беседа не состоялась, пошел готовить себе чай. А мне было плевать на его сантименты.
– Все же будьте начеку. – Полковник нахмурился.
– Мы на нем, – я улыбнулся ему, – тут иначе нельзя. Вы тоже помогайте: внимательная пара глаз никогда не лишняя.
– Я, в общем, даже рад, – он достал пачку редких на Марсе сигарет «Camel» и протянул мне одну, – что меня делегировали как представителя группы по безопасности: мне эти туристы кажутся подозрительными – никому нельзя верить!
– Это вы еще других групп не видели, – усмехнулся я, – такие иногда прилетают к нам… Вот вы – почему вы решили сюда прилететь?
Я откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на полковника.
Полковник метнул на меня хмурый взгляд.
– А любопытно мне стало, – он хитро прищурился, – сможет ли простой парень из Техаса, дослужившийся до полковника не в гребаных штабах, разобраться – что, черт возьми, происходит на планете, где живут ЛЮДИ! Люди, на которых правительству наплевать! У себя дома порядок навести невозможно… геополитическая ситуация тяжелая, как никогда, экономические кризисы…
«Боже, – подумалось мне, – еще один оглашенный!» Кто бы мог предположить в таком грубом человеке столько романтического идеализма?
– Я обратил внимание, – продолжал полковник, – что все здесь очень разобщены: сбиваются в какие-то банды… это я не про вас, конечно! Нет чтобы создать нормальное ополчение, обучить его, навести порядок… А как себя ведут десантники… На свиньях ездят и сами как свиньи! Ужас! Полная деморализация состава!
– Полковник! – Я решил, что пора вмешаться. – Вы еще не все здесь видели…
– Я на войне всякого насмотрелся…
– Здесь каждый день война, и враг зачастую невидим и неосязаем, не оснащен оружием или какой-то, хоть мало-мальски понятной, логикой… Здесь все не такое, каким кажется, понимаете меня? Паладины на своих свиньях – это еще далеко не полная деморализация, с которой можно здесь столкнуться. Здесь бывают такие отморозки, что на Земле их просто пристрелили бы, как бешеных собак, а тут они короли на своих территориях. На Марсе нету никому дела до понятий «правильно» или «неправильно», здесь есть только «выживешь» и «не выживешь». Я вообще не понимаю – простите, если вопрос нескромный, – но как такой идеалист, как вы, да еще и военный, а не финансист или бизнесмен, добыли такую сумму на эту полнейшую авантюру?
– Давай будем на «ты»? Я старше по возрасту и званию, а ты старший тут, так что субординация будет соблюдена. – Полковник смотрел мне прямо в глаза. Не могу сказать, что перспектива дружить с ним меня воодушевляла.
– Ладно, давай, – сказал я, картинно плеснув в пустую кружку немного спирта из своей фляги и пододвинув ее полковнику. Он залпом осушил угощенье и продолжил:
– Человек ты, я вижу, честный, порядочный, люди тебя слушаются, и руководишь ты правильно, поэтому тебе я скажу…
Я напрягся: кажется, меня ожидало откровение.
– Я – военный преступник…
Вот тебе и раз! Ну и компания! Я вежливо кивнул, хотя и удивился.
– Я продал два танка этим долбаным экстремистам, понимаешь? Чтобы прилететь сюда, я продал оружие своему врагу! Ты понимаешь, что я сделал? Ты можешь меня сдать теперь, но обратной дороги мне нет – я теперь… хе-хе-хе, – он хрипло хихикнул, – я теперь хренов марсианин! Понимаешь?!
– Не кричи так, полковник, нас могут услышать, – не выдержал я.
– А… плевать… – он махнул рукой, – я свой выбор сделал, а они, – кивнул он в сторону дверей спальных блоков, – они пускай сами выбирают свою судьбу… Я всегда думал, что марсиане – это такие маленькие зеленые человечки на летающих тарелках, а в результате оказался этим сам…
Он подпер голову ладонью – усталость давала о себе знать, и теперь, когда он выговорился, ему было заметно легче: исчезла нервозность, потух взгляд, и проступили на нем все его пятьдесят лет жизни. Да, похоже, передо мной действительно был человек, сделавший свой выбор: на Марсе он приживется, только вот надолго ли?
– Хорошо, полковник, что ты все рассказал мне. – Я закурил. – Сдавать я тебя, конечно, не буду – это личное дело каждого: ты знал, на что идешь. Но постарайся больше этого никому, слышишь, никому не говорить – по рукам?
– По рукам, – кивнул он, – да я и не собирался…
– Только еще об одном попрошу, – я поднялся над столом и глянул на полковника в упор, – твоя вольная марсианская жизнь начнется только после того, как мы посадим всех этих туристов в шаттл, который увезет их на корабль, и не раньше.
– Хорошо, – ответил полковник серьезно, – я так и сделаю.
Пару часов мы с полковником делились впечатлениями: он про Землю, я про Марс, – усталость буквально придавливала нас к столу, и если бы не кофеин – уснули бы, наверное. Потом, осоловело поглядев на таймер КПК, я медленно встал, взял прислоненный к столу свой «абакан» и, накинув ремень на плечо, пошел будить Йоргена.
– Спасибо за вахту, полковник, – сказал я, – можно отдыхать.
– Есть, – сквозь сонные губы буркнул тот. Минуту посидел, потом резко открыл глаза, тяжело вздохнул и тоже поднялся.
Я открыл крайнюю правую дверь. Справа и слева от двери сопели Йорген и Аурелиано. Койку у задней стены оставили полковнику, и я в очередной раз удивился массовой несообразительности во время распределения мест ночевки: две койки всю ночь пустуют – ведь идут вахты…
Я легонько похлопал Йоргена по плечу.
– Йорген, тебя спрашивают из «Общества охраны животных», – тихонько сказал я ему почти в самое ухо.
– А!.. Что?!! – Йорген вскочил, выхватывая из-под одеяла автомат и передергивая затвор.
– На вахту попрошу вас, Йорген, эсквайр, – сказал я шепотом, потому что Аурелиано засопел и повернулся на бок.
– Странный, ты задолбал со своим идиотским юмором, – просипел Йорген, помотав для верности головой.
– А ты хотел бы услышать: «Подъем, крысиное мясо»? Ладно, пойду Сибиллу разбужу…
Я разбудил Сибиллу, которая сказала, что я прервал ТАКОЙ сон, что лучше мне держаться от нее подальше, – она вообще спросонья очень неделикатная.
Ирина спала справа от входа, лицом к стене, свернувшись калачиком: лица не было видно, но дышала ровно, спокойно. Как же человек беззащитен и трогателен бывает во время сна… Вдруг она заворочалась и резко вскрикнула, потом еще и еще, у меня сжалось сердце.
– Тихо-тихо-тихо, – прошептала Сибилла, прикрыв ее одеялом и погладив по плечу.
– Что там у вас? – донесся негромкий голос Йоргена из‑за дверей.
– Все в порядке, – ответила Сибилла громким шепотом, – ты тоже по ночам иногда кричишь.
Я отстегнул БР‑м6[10], поставил в углу, снял экстрим-комбез и, оставшись в походной одежде (штаны и водолазка из пористой мембраны), сложил комбез на тумбочку и сверху водрузил шлем. Распаковал спальник, положил автомат у изголовья на специальную раскладную подставку, которую сам смастерил из электродов, и лег на нагретую Сибиллой койку. Она пахла сырым войлоком и старым дерматином и немного Сибиллой. Она закрыла за собой дверь, и в комнате стало темно, а я провалился в глубокий, как жерло вулкана, сон. Черный спокойный сон, без проблесков сновидений, хотя какие-то мысли и неясные образы клубились в моей голове в зыбком мареве перед этой бездной…