Весна была словно уютное глубокое кресло: затягивающий в себя водоворот. Карнавал предметов на столе – я хозяйничал в дядином кресле.
Волшебные и непонятные штуковины, которые казались мистическими, инопланетными именно в силу своей странной архитектуры: блестящие диковинки.
Они были разложены по пустым спичечным коробкам, на которых синим маркером было начертано: «Светодиоды», «Транзисторы», «Конденсаторы» и много других непонятных слов.
На последних двух коробках было означено: «Канифоль», а на другом – «Олово».
Стоял сладковато-горький запах: это пахнет другими мирами. Словно грозное оружие, торчало жало паяльника рядом с паяльной станцией, напоминающей пульт космического корабля из футуристических фильмов.
Играла музыка… странная музыка – как пояснил мой дядя, это разгонялись двигатели космической ракеты, но это было сыграно на музыкальных инструментах…
Нафталин и крики запоздалых футболистов из окна. Но это так скучно… Если бы не музыка – словно голос из другого мира…
Телескоп… Длинная труба, уходящая в раскрытое окно, будто пушка в распахнутый артиллерийский порт…
– Смотри, – ласково говорит мне человек с пепельно-серой кожей рук, – ты должен видеть, что происходит во Вселенной…
Черный песок или черный пепел… а скорее – смесь из того и другого… Здесь что-то происходит… здесь что-то происходило… Что? Молчание и тишина… Надо учиться слушать молчаливую тишь… Тень огромной горы рассекает плоскогорье… тень что-то пытается сказать… она не просто так здесь… она… едва заметно шевелится… С одного края… маленькая точка… едва заметно колеблется… Значит, что-то происходит на горе… ну-ка поглядим… увеличим… так… человек! В изодранной в клочья одежде, в которой с трудом угадывается десантный комбез, грязное и окровавленное бледное лицо – он лезет на очень высокую гору, запорошенную снегом… Он ползет прямо к огромному снежному облаку…
– Идиоты… – бормочет он тихим хриплым голосом, – кретины… неужели они не понимают?!
Он в отчаянии ударяет расцарапанным кулаком по глухим, засыпанным снегом терракотовым камням, которые не могут его слышать и которым наплевать, а он в бессильной тоске знает об этом…
– Ну хорошо… – Он стиснул зубы. – Хорошо… вам же хуже… Вы сами роете себе яму… сами… какая тупость! Где боги, когда они так нужны?! Пантеон? Молчите?!
Он застонал… Натянул на лицо кислородную маску и начал судорожно дышать…
– Она ТАМ, так далеко! Она не готова… а я… зачем я лезу… (кашель) я ведь подохну раньше… я не смогу ее защитить… Дурак! Нет! Я ДОЛЖЕН… Не распускай сопли! Давай! Ты сможешь… Должен…
Он помотал головой и медленно протянул слабеющую руку к ближайшему выступу скалы… Он полз вверх…
Кадр медленно темнеет, отъезжая на общий план… Пустыня… Плоскогорье… Черная тень, словно отражение горы под землей…
Сон мой прервался шумом и суматохой… Резко… в дверь сперва стукнули, потом ожидаемый металлический звук… потом… свет… Сибилла что-то говорила на повышенных тонах, Йорген бормотал какие-то оправдания, хлопали двери. Воздух от двери был с каким-то сладковато тошнотворным запахом не то горелой ткани, не то каких-то химикатов… И вдруг раздался хриплый мужской крик, приглушенный стеной, а за ним второй, немного гортанный… Я привычным жестом подхватил автомат со своей импровизированной подставки, всунул ноги в расшнурованные сапоги и выскочил в холл.
Первое, что я увидел, – это Йорген, сосредоточенно трущий свои виски, и Сибилла, быстро развернувшая свое лицо с опухшими и покрасневшими веками в сторону криков. Она резко вскинула автомат, а из дверей выглядывали граждане отдыхающие, испуганно озираясь по сторонам…
– Что происходит? – услышал я сзади сонный голос Ирины.
Крайняя слева дверь распахнулась настежь: в проеме стоял Азиз Алима. Белки его округлившихся глаз на фоне посеревшей темной кожи, казалось, сейчас вылезут из орбит, а на лице был написан животный ужас.
– Там… – судорожно сглотнув, выдавил он из себя, – там… он… он… там…
Я рванулся к двери, отстранив араба в сторону, а он повиновался, как ватная кукла. Сзади послышались шаги, и раздался голос Сибиллы:
– Всем оставаться на своих местах!
Затем лязгнул затвором автомат.
Я вошел в комнату. Возле противоположной стены на своей койке сидел Крис Паттерсон, зажав ладонями рот. Лицо его было белым, как бумага. Он таращился широко раскрытыми глазами куда-то в сторону. Я проследил направление его взгляда и увидел Джованни, лежащего на койке слева: на его лице не было ни кровинки, рот был раскрыт, словно для вдоха, бочкообразная грудь вздыбилась, а на левой ее стороне зияло небольшое почерневшее отверстие с опаленными краями, и пахло паленым мясом. Он был мертв.
На несколько секунд я остолбенел… и тут же возникло дурацкое ощущение, что должно было произойти именно это… По какой-то страшной, темной, непостижимой логике вещей… все с самого начала шло именно к этому… Все мои вчерашние смутные подозрения сложились в единую мозаику… Мертв…
И тут же возникло еще несколько мыслей. Во-первых: зря он со мной вчера так подробно разговаривал про эту чертову базу, во-вторых: среди нас есть чужой, и в‑третьих – убийство совершено бластером!
– Может, кто-нибудь скажет, что происходит и чем это так воняет? – раздался пронзительный и гневный голос пани Дроновой.
Как же все пакостно складывается… И подумать даже неприятно, что здесь происходит… Не было печали… черти накричали…
Я медленно повернул голову назад. Словно изваяния, возле стола застыли три фигуры: сидящий Йорген, который обхватил голову руками, он явно был отлит из свинца – тягостное ощущение шло от него. Упругая Сибилла с автоматом на изготовку, дуло которого глядело неопределенно вверх, была инсталляцией из дюраля и ванадия, скрытая пружина. А слева замерла фигура Ирины со встревоженными огромными серыми глазами, в которых враз потухли ее золотые искорки, а на лице застыл вопрос: «Это случилось? Да? Это произошло?» Она состояла из магния и ртути…
– Охотник Йорген, – сказал я вместо ответа, – займи позицию у выхода, Охотник Сибилла, держи под контролем центр.
– Что-то пошло не так? – с ехидным любопытством спросил Аурелиано.
Я зыркнул на него тяжелым, как чугунная болванка, взглядом – и тот примолк…
– Кто-то ночью, – я внимательно смотрел по очереди всем в глаза, – убил синьора Джованни Мюррея…
– Как? – Полковник вытаращил глаза, пытаясь обойти фигуру Аурелиано в проходе.
– Молча и со злым умыслом, – не выдержал я, – а так как все мы находились в замкнутом помещении, то можем сделать вывод: убийца – среди нас…
– Какой ужас! – воскликнула Аида.
Кто-то из женщин заплакал, вплетаясь в ритмичное всхлипывание Криса, сидевшего за моей спиной.
– Зачэм его убыли? – произнес хрипло Азиз, молчавший доселе… – Каму он сдэлал плохо?
Глаза Ирины показались мне похожими на разбитые зеркала – в них заблестели слезы… Но она не заплакала, а просто с мольбой и надеждой смотрела на меня, словно ожидала, что я сейчас все исправлю, оживлю Джованни и одену скрытого негодяя в кандалы. Прекратить этот кошмар хотелось бы и мне, но я теперь четко осознал, что кошмар еще только начался…
Одно дело бороться с Марсом, придурками и животными или даже глюками, другое дело – с хорошо подготовленным агентом с Земли, который знает что-то такое, о чем мы не догадываемся…
Гудела вентиляция. Бормотание и всхлипывание продолжалось…
– Я прошу всех разойтись по комнатам и закрыть двери ровно на двадцать минут, – сказал я громко. – Всех, кроме Охотников!
– А в честь чего это мы обязаны… – начал было Аурелиано, но все так на него посмотрели, что он смешался, хотя глаза его блеснули вызывающе.
– Произошло убийство, – сказал я как можно спокойнее, – а обязанностей командира отряда с меня еще никто не снимал.
– Только на двадцать минут? – всхлипнула Аюми. – Мне страшно…
– Все будет хорошо. – Лайла погладила ее по плечу. – Пойдем…
– Только через двадцать минут я выхожу! – Аида Дронова гордо вскинула голову.
Двери начали закрываться!
– Я вь эту комнату нэ пойду! – дрожащим голосом сказал Азиз. – Я нэ люблю мертвих!
– Тогда бери с собой Криса и веди его в комнату полковника, – сказала Сибилла, – только быстрее давай!
Криса уговаривать долго не пришлось: хлюпающего навзрыд, на плохо гнущихся ногах, Азиз провел его через холл, и дверь за ними закрылась…
Я знаком отвел Йоргена с Сибиллой ко входной двери…
– Сними сигналку, Йорген, – прошептал я.
Йорген кивнул и принялся нажимать кнопки, потом как-то странно посмотрел на нас с Сибиллой и начал откручивать штурвал замка. Дверь с тихим шорохом открылась и вошла в нишу стены… мы аккуратно вышли в холодный коридор, в котором пахло мазутом и ржавчиной.
– Что произошло?! – Я заговорил первым, меня опять колотило то ли от недосыпа, то ли от страха, что мои предчувствия так быстро оправдались. – Вы заснули, да?
Сибилла подняла руку вверх:
– Да, Странный, мы заснули, но не просто так заснули, понимаешь? Ты ведь знаешь нас, а мы знаем тебя…
– Я понимаю, – я закивал в нетерпении, – прекрасно понимаю, что два Охотника на вахте просто так не заснут… Что это было?
– Не знаю. – Сибилла помотала головой. – Чай мы готовили себе сами, ели распакованные сухпайки…
– Я знаю, – неожиданно оживился Йорген, – газ это был! У меня так же башку ломит, как тогда, когда мы с Вальтером вскрыли армейский склад, когда работали на этих ублюдков-душманов из Фракии. Вальтер говорит, такой: «О, а что это за баллончики с таймером! Наверняка взрывчатка!» Прикинь? Отморозок – он его начал вскрывать руками, сам… а тот как зашипит у него в руках! Мы на землю – и так и уснули лежа. Три часа нездорового, но крепкого сна. А на нем маркировка военная – непонятно что написано. А потом мы узнали: это чтобы бунты усмирять в замкнутых марсианских поселениях, в бункерах.
– Погодите. – Я зашел в холл: тут же все как на ладони – ничего не спрячешь… Кресло… нет… Рукомойник… нет… Надо просто почувствовать… Ну конечно!!!
Под столом в какой-то смятой картонной коробке лежал продолговатый предмет серо-голубого окраса с металлическим дискообразным набалдашником сверху. Я вырвал из своего блокнота лист бумаги и аккуратно поднял баллончик. На нем была надпись: «ГС‑4» Морфий. Беречь от огня. Вооруженные Силы ООН. Оборонная фабрика «Сан-Донатос», произведено в Гондурасе».
Я помахал баллончиком, и Йорген энергично закивал. Я подошел к ним.
– В группе есть крыса, – сказал я.
– А может, и не в группе, – нахмурился Йорген.
– А где? – Сибилла уставилась на Йоргена, тот нервно закурил.
– Я когда сигналку снимал – там в меню охранный сэт был прерван, а потом поставлен заново…
– Значит, кто-то выходил? – Сибилла стала озираться по сторонам.
– Или входил, – мрачно проворчал Йорген.
– Пока понятно только, что поставили этот баллон с усыпляющим газом, когда туристы еще были в холле и распределялись по комнатам, – произнес я задумчиво, – или полковник, во время вахты со мной… хотя… дрессированный агент так бы не поступил – так откровенно лезть в подозреваемые. В комнате Джованни тоже вряд ли находится убийца – слишком это было бы явно… Да… А убит он был из бластера…
Йорген присвистнул:
– Думаешь, наша дамочка, жена супермена?
– Непохоже на нее. – Я задумался. – Когда мы с Сибиллой на кадавра напоролись, она въехала в ангар на верблюде, с бластером в руке, потом спешилась, потом ее стошнило… она не застегнула ножную кобуру… Надо проверить – у нее ли бластер…
– Не стала бы она, конечно, убивать, – вмешалась Сибилла, – да еще таким приметным оружием…
– Все равно она какая-то мутная. – Йорген сплюнул на пол и покосился на меня…
– То, что не все рассказывает, – это я согласен. – Я оглянулся на дверной проем холла. – Но если бы она была «кротом», это был бы самый корявый и непрофессиональный «крот» в галактике, а на Марс такого не прислали бы… Просто она как-то косвенно связана с этой историей…
– Да, Странный, похоже на то, – кивнула Сибилла, – но иногда необдуманные действия еще хуже злого умысла: ты ей нравишься – поговори с ней серьезно…
– Да… – Я затянулся сигаретой. – Поговорю, конечно, но человек сложный – вспугнуть легко…
– Ой, только давай без лирики… – начал было Йорген.
– Йорген, – спокойно сказал я, – давай пойдем и будем пытать всю группу, замкнув нагревательные элементы на стволы автоматов? А можно просто всех перестрелять или бросить здесь… Лирика тут если и есть – она нашему отряду угрожать не должна, я правильно излагаю, Охотник Йорген? Ты выбирал меня командиром, потому что не доверяешь мне?
– Ты не командир, а ведущий в группе… – огрызнулся тот. Йоргена бесило то, что он – урожденный марсианин, а им руководит пришлый с Земли умник.
– Да хоть папой римским меня назови! – Я пытался кричать шепотом. – Мы на добровольной основе вместе! Никто никого не держит! Хочешь – иди со мной, не хочешь – не иди!
– Хорош уже! – прошептала громко Сибилла. – Нам еще поругаться сейчас очень полезно: пусть туристы посмотрят, какие мы лохи по жизни, и вообще дисциплины не будет…
– Ладно… Согласен… – пробормотал Йорген. – Мне просто не нравится, как он с ней носится, с этой…
– Акмэ… я что-то тебя не поняла, наверное… – Сибилла опустила голову и глянула на Йоргена исподлобья.
– Все в порядке. – Йорген вновь сплюнул. – Все нормально, если командиру мозги подсказывают, а не член…
– Значит, все-таки «командиру»? – Сибилла хищно улыбнулась.
– Хватит, ребята! – вмешался я. – Вы помните, в какой мы заднице?
– Да… – Йорген рыкнул. – Хрен забудешь… итальяшка нас подвел…
– Не итальяшка, а крыса… – Сибилла взглянула на таймер. – Так… Что решаем?
– Сейчас вы с Йоргеном вход подержите, а мы с полковником у всех вещи перетрясем, – сказал я, – потому как баллончик этот армейский, может, еще чего из спецоборудования найдем: человечек-то подготовленный, однако… хотя вряд ли это поможет… но надо… проверить одну вещь…
– Ты что-то чувствуешь, Странный? – спросила Сибилла с тревогой.
– Чувствую, что расслабиться нам предстоит не скоро, а так вообще – нет… смутные идеи пока…
– Ладно… – Сибилла кивнула. – Надо туристов выпускать, а то они взбунтуются, и подстрекатель найдется…
– Да, Йорген, – я хлопнул себя по лбу, – и посмотри видеозапись с камер, хорошо?..
– Три, четыре, пять, я иду искать!!! – Со скрипом отворилась дверь второй комнаты слева, и оттуда с идиотской улыбкой на бледном веснушчатом лице показалась Аида Дронова. – Вы закончили?
Я молча буравил ее взглядом, а она продолжала разыгрывать радостную дурочку – непрошибаемая броня!
– Вообще-то, пани Дронова, – Сибилла поправила автомат на плече, – Охотники вас сами позвали бы…
– Вы и сказали: двадцать минут! – каким-то фальшиво-радостным голосом ответила та.
– Вот и хорошо, – ледяным тоном произнес я, – с вас и начнем.
– Что начнете?! – с легкой ноткой истерики произнесла она. – Пытать нас всех?
– Нет, – сказал я как можно сдержаннее. – Досматривать ваши личные вещи.
– Вы не имеете права! – Она отступила на шаг.
– Что?! – Йорген смачно сплюнул на пол. – Чего мы там не имеем?
– Спокойнее, Охотник Йорген, – сказал я уже мягко, – пани просто волнуется. Это естественно: ведь убили человека, члена нашей группы… правда, пани Аида?
– Делайте что хотите! – И она резко отступила в комнату, наткнувшись спиной на Аюми.
– А ты чего?! – воскликнула полячка.
– Я готова предостафить сфои вэщи, – тихо сказала Аюми.
– Вот и хорошо, – сказал я.
Двери начали с легким стоном приоткрываться, и оттуда выглядывали испуганные лица отдыхающих…
Из проема, в котором были Аюми и Аида, показалась Лайла – она была сама будто труп. Она медленно волокла свой рюкзак к столу в холле. Ирина резко подошла ко мне и взяла меня за рукав, глаза ее были темны.