Даниил хотел было осмотреть их, но вдруг услышал осторожный шум в кустах – именно там, где проходила незаметная тропка к котельной. Полицейский сделал шаг назад из круга света, с таким расчетом, чтобы первым увидеть ночных гостей, оставаясь в тени.
Однако шорохи в кустах стихли, маленькую площадь накрыла тревожная тишина. Даниил, внимательно следивший за кустами, краем глаза заметил на стене знакомый уже рисунок, сделанный углем. Жирными, не очень умелыми линиями, на шероховатых камнях был выведен еще один череп, напоминающий замочную скважину, глаза его на этот раз были обозначены двумя расплывшимися точками. Под ним красовалась все та же надпись – «Череп». Полицейский увидел, как от тени деревьев отделились две длинноволосые фигуры и двинулись к развалинам часовни. Это были те самые ряженые, о которых рассказывал доктор, неформалы, одетые в кричащие черные костюмы и нелепые высокие сапоги. Гирс вынул из кармана квадратную лупу на позолоченной ручке и сделал вид, что с интересом осматривает угольный рисунок.
Ряженая парочка приблизилась, остановилась недалеко от развалин. Несколько секунд неформалы, молча, рассматривали высокого крепкого мужчину, с невозмутимым видом занимающимся своим делом. Наконец, один из ряженых, тот, что был повыше и пошире в плечах, коротко кашлянув, спросил:
– Эй! Чё надо?
– Шоколада. – После секундной паузы спокойно ответил Гирс. Спрятал лупу в карман, вышел на свет, в упор поглядел на подошедших.
Этот простой ответ, казалось, несколько озадачил неформалов, которые быстро переглянулись. При ближайшем рассмотрении, второй ряженый оказался девушкой. Их лица были раскрашены наподобие африканских масок, вокруг глаз были наведены черные круги, пробитые сквозь брови множеством металлических колечек, губы были закрашены черной помадой, а белая кожа смотрелась нелепым пятном среди копны черных и синих волос.
– А ничего не слипнется от шоколада? – нашел, наконец, что ответить молодой человек. Он снова коротко кашлянул и продолжил, стараясь придать голосу тембр страшный и угрожающий. – А то могу и под глазом шоколаду оформить!
– Оформи. – Так же спокойно согласился Даниил.
Опять на площадке повисла пауза. Девушка нерешительно переминалась с ноги на ногу, вопросительно поглядывала на своего спутника.
– Слышь, ты! – все тем же рычащим голосом продолжил длинноволосый кавалер. – Давай вали отсюда!
– Проходите. – Инспектор кивнул головой в сторону скамейки. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
В огромных глазах девушки мелькнула неподдельная тревога, она бросила быстрый предупреждающий взгляд на своего грозного кавалера, но тот его не заметил.
– Сейчас по шее тебе пройду. – Не сориентировавшись в ситуации, прорычал он. – Не в полиции, поди, чтобы проходить и отвечать.
– Можем и в отделение проехать. – Равнодушно пожал плечами Даниил. – Но лучше здесь.
После этих слов барышня резко сорвалась с места и бросилась к парку. Молодой человек, судя по всему, соображавший намного медленнее своей спутницы, с удивлением посмотрел ей вслед и тоненьким обиженным голосом воскликнул:
– Э! Мариха!… Ты куда?
– Валим отсюда!!! – послышался из черных зарослей женский испуганный голос.
– Пусть он сам валит! – совершенно обалдев от происходящего, топнул ногой кавалер. – Это наше место!
– Во дурак…. – выдохнули из-за дерева. Послышался шелест веток и звук удаляющихся шагов.
– Ну, так что. – Бесцветным голосом поинтересовался Гирс. – Проходишь ты или нет.
– Ты чего тут распоряжаешься, как у себя в бане? – совершенно вышел из себя грозный неформал. – Ты откуда тут вообще?
– А я все расскажу! – Немигающим взглядом просвечивая собеседника, пообещал полицейский. – И удостоверение покажу. И даже прочитаю, что там написано. На всякий случай, если ты, к примеру, читать не умеешь.
И в третий раз у развалин повисла тяжелая напряженная тишина. Молчал Гирс, внимательно следящий за выражением лица неформала, молчал и черногубый спорщик, его вытаращенные глаза ничего не выражали, кроме бескрайнего удивления. Холодный ветер трепал его длинные черные волосы и вязаный узкий шарф, обмотанный несколько раз вокруг шеи и спускающийся концами почти к самым подошвам его огромных сапог.
– Ё-моё. – Наконец проговорил молодой человек, сорвался с места и как пушечное ядро влетел в ближайшие кусты. Послышался треск ломаемых веток и тяжелый топот подкованных сапог. Издали можно было подумать, что сквозь густую чащу продирается огромный лось.
Даниил покривил губы в едва заметной улыбке. Однако дальше осматривать подозрительную часовню передумал. Прежде чем задуть свечи в покачивающейся клетке, он вернулся к нарисованному на стене черепу. Оглядывая его со всей внимательностью, он заметил очередную странность, заставившую его опять достать из кармана фонарик. А странность была такого характера – все старые камни стены были покрыты пылью, обрывками мелких паутин и тонким слоем сажи. Однако тот камень, что располагался точно под угольным рисунком, выделялся из общей массы относительной чистотой. Гирс, напрягшись, попробовал вынуть его. Валун податливо задвигался в своем ложе, но выходить из стены наружу не захотел. Отдышавшись, Даниил еще раз огляделся по сторонам. За скамейкой, в самом углу, среди прочего мусора, он заметил небольшой кусок листового железа, покрытый коричневой ржавчиной. Взяв его в руки, Гирс удовлетворенно покачал головой – весь лист был исчерчен яркими металлическими царапинами, будто бы по нему по всей длине с силой водили кирпичом.
Полицейский просунул ржавый лист под камень, затем осторожно начал выдвигать обратно, будто заедающий ящик из старого комода. Через несколько секунд строптивый булыжник вышел из стены. Глубокое отверстие, освещенное полицейским фонариком, сразу раскрыло свой страшный секрет. Даниил просунул руку и вытащил на свет небольшой полиэтиленовый сверток, наполненный какими-то пестрыми лохмотьями. Развернув его, полицейский озадаченно присвистнул. У него в руках оказались три маски Улыбающейся Кукурузы, одна из которой была разорвана по боковому шву. Сейчас этот шов был на несколько слоев заклеен широким скотчем.
– Ай да часовенка…. – без каких-либо эмоций прошептал инспектор.
***
– Не позвонил! Не пригласил! Не рассказал! – обиженно выговаривал другу расстроенный Толик. За окном яркими солнечными лучами звенело осеннее утро. Участковый уполномоченный сидел в своем кабинете, упершись расставленными руками в край стола, перед ним лежали маски Кукурузы, аккуратно расфасованные в плоские плотные прозрачные мешки. На каждом из них красовалась мелко исписанная бирка. – Да я бы эту часовню за полчаса по кирпичику разобрал!
– Вот! Именно поэтому и не позвонил. Чтобы дров не наломать. Я этот камень как смог на место поставил. Железку вернул за скамейку, туда, где взял. Если за мной не наблюдали из парка в это время, то у нас есть шанс пока не высовываться с нашей находкой перед этой публикой. Нам нужно хотя бы несколько часов, чтобы собрать про них какую-либо информацию. Иначе растворятся в воздухе….
– Не позвонил! – в ответ на это продолжал горевать Толик.
– Давай-ка лучше соберем в кучу, что мы имеем по этому делу.
– Куча небольшая. Четыре ночные кражи. – Расстроено повел широкими плечами участковый. Начал загибать пальцы. – Две ювелирные лавки, меховой салон и компьютерный магазин.
– В первых трех случаях сигнализация была отключена. – Даниил отошел от окна, присел на краешек стола. – На записях видеокамер хорошо видно трех людей, предположительно молодых мужчин, плечи и головы которых закрыты текстильными масками «Улыбающаяся Кукуруза».
– Этой «Кукурузы» у меня на участке, как…. сам знаешь чего в коровнике! – взорвался Толик. – На ярмарке хэллоуинских масок продали не одну сотню, в том числе и этой «кукурузы», будь она неладна! Вся молодежь в них второй месяц щеголяет!
– Однако, во время третьей кражи, в компьютерном магазине камеры зафиксировали, что одна из масок порвалась.
– Да. Мы раз пятьдесят всем отделением переглядели этот момент. Один из грабителей пробегает мимо камеры с большой коробкой в руках, а когда возвращается за следующей, его маска уже порвана по боковому шву. Он придерживает ее руками.
– Возможно, зацепился за что-то при погрузке….
– Лучше бы он головой зацепился. – Нахмурился Толик.
– Они пробыли в магазине меньше пяти минут. Однако вынесли все самое ценное, будто товары были специально отобраны заранее и даже складированы определенным образом.
– Да леший их разберет. – Пригорюнился участковый. – Дали бы тебе это «дело», давно бы все раскрыто было.
– Пусть и другие поработают. Я не жадный.
Толик расправил прозрачные складки на одном из пакетов, вгляделся в неловко наклеенные куски скотча на разорванной маске:
– Почему они не зашили ее? Почему не заменили на новую?
– Правильно мыслишь. – Поднял бровь Гирс. – Они не зашили ее и не заменили, потому что были уверены в том, что она им больше не понадобится.
– Почему ты так думаешь? – удивился участковый.
– Это очевидно. Три первых кражи были совершены в магазинах «Любимый». И ювелирная лавка, и меховой салон и компьютерный магазин принадлежат одной хозяйке – Дарье Любимовой. Во всех трех случаях была отключена сигнализация, и самый ценный товар лежал рядом, на видном месте. Совсем другое дело – последнее преступление. Хватали, что попало, окно-витрину разбили с улицы. Сигнализация сработала, но преступники скрылись мгновенно. На камере видно, что они быстро смахнули с прилавка все, что там находилось в большой мешок и выбежали на улицу. Часть золота рассыпалась по полу. На записи было хорошо видно, что у одного из грабителей маска наспех склеена скотчем, он бликовал в свете фонаря. Вывод напрашивается сам собой.
– Ну, тебе виднее. – Кивнул Толик. – Что будем с часовней делать? Безобразие! Нужно принимать меры по нарушению на территории больницы.
– Примем. – Задумчиво ответил Гирс, погруженный в свои мысли. – Обязательно примем. Вот как раз сейчас я туда и отправлюсь. А ты сделай для меня вот что….
– Всегда готов. – Поднялся из-за стола Толик. – Что?
– Мне нужны все материалы еще по одной смерти на дому.
– Чьей?
– Некто Раечка Чугунова погибла у себя в квартире примерно десять дней назад. Что там случилось?
– Несчастный случай. – Наморщил лоб участковый. – Жила в квартире одна, мать умерла года два назад. Дверь была заперта изнутри, следов борьбы не зафиксировано. Из квартиры ничего не пропало, шума никто не слышал.
– Причина смерти?
– Перелом основания черепа, упала с трехметровой стремянки. Что-то ставила на старый шкаф и потеряла равновесие. Я не выезжал на место, бумаги составлял Макс.
– Можно мне их просмотреть?
– Нет проблем, все организую. Зачем тебе эта девица? Там, вроде бы, все чисто. Занимайся лучше кражами.
– Девица эта мне ни к чему, это ты правильно заметил. – Даниил накинул на плечи куртку, взял из шкафа большой лист кальки, свернул ее трубочкой. – Меня после женитьбы посторонние девицы вообще не интересуют. Но тут есть один интересный момент.
– Какой? – насторожился Толик.
– И покойная баба Зина и погибшая Раечка Чугунова работали в одном больничном отделении. И обе были санитарками.
– Фью…. – присвистнул участковый. – Вот это поворот! И что это значит?
– Вот как только я пойму, что это значит, мы с тобой возьмем не только грабителей, но и нашего скромнягу – убийцу.
– Удачи тебе! – Толик услужливо распахнул перед Даниилом дверь. – Только уж теперь, будь так добр, позвони мне сразу, как только что-нибудь обнаружишь!
– Позвоню, не сомневайся. – Гирс быстро вышел из полицейского участка и сел в свой автомобиль. Погода сегодня обещала быть хорошей. Прохладное осеннее солнце раскрашивало старый город в такие яркие краски, что рябило в глазах, как на восточной ярмарке. Подъехав к автобусной остановке у Университетского проезда, инспектор неожиданно затормозил. Ему вдруг захотелось повторить свой ночной путь при утреннем освещении. Припарковавшись в тени одинокого клена, полицейский быстро прошел в переулок и через знакомый лаз в заборе спустился в заросший парк. Из-под ног его выпорхнула испуганная серая птица, где-то совсем недалеко улицу оглушил резкий автомобильный сигнал. От ночной тишины и таинственности не осталось и следа. Раздвигая тонкие ветви кустов, Даниил двинулся к центру больничного городка. Утром парк оказался полупрозрачным, ярким. Вскоре Гирс вышел на асфальтированную прогулочную аллею, казавшуюся сегодня намного шире. С удивлением заметил двух грустных дворников, с унылыми лицами собирающих опавшую листву граблями, похожими на лысые веера.
До приемного отделения полицейский дошел быстро, огляделся. Серая железная дверь была наглухо закрыта, охранников рядом с корпусом не было. Даниил не стал терять времени на это, поспешно отыскал дорожку к ЛОР-каземату и энергично зашагал по ней. ЛОР – отделение, выплывшее на него из зарослей сирени, уже не показалось ему зловещим и устрашающим. При ярком солнечном свете оно оказалось веселенького оранжевого цвета с белыми оконными рамами. Даже печальные останки скорбящего Ангела на круглой клумбе искрились теплыми солнечными зайчиками. Вокруг самой клумбы на лавочках сидели пациенты сего богоугодного заведения. У одного из них на лице красовался белый шар, похожий на накладной клоунский нос, который при ближайшем рассмотрении оказался многослойным марлевым набалдашником. У двух или трех мужчин головы были перевязаны фланелевыми шарфами на манер Гоголевской Солохи, из-под шарфов на щеки высовывались марлевые подушечки, закрывающие больные уши. Все гуляющие были одеты в одинаковые теплые синие халаты до щиколоток, перевязанные негнущимися толстыми поясами того же цвета. Они с интересом поглядывали на проходящего мимо полицейского и лениво щурились на солнце, как разомлевшие коты. Почти все окна отделения были распахнуты навстречу слепящему утреннему светилу.
«Все-таки хорошо быть здоровым….» – быстро подумал Даниил, проходя мимо пациента с марлевым набалдашником на носу. Через несколько шагов парк вновь обступил его. Желтые, малиновые, оранжевые листья, как маленькие флажки хлопали и мельтешили на ветру над его головой. Небо было пронзительно голубым, чистым.
«Хороший день. – Мелькнуло в голове у полицейского.– Тихо, опять же. Ой, не к добру…!»
Неврологическое отделение тоже жило своей жизнью. Вокруг круглой клумбы совершали променаж две интересные пары в синих толстых халатах. Двое больных сидели в инвалидных колясках и вслух читали книги. Те, кто, чуть прихрамывая, толкали кресла сзади, внимательно вслушивались в произносимый текст. Парочки старались гулять как можно дальше друг от друга, но, совершив круг возле Ангела, они неизбежно встречались у дальней скамейки. И тогда читающие одновременно повышали голос и произносили слова раздельно и внятно.
Когда Даниил поравнялся с ними, все четверо подняли головы и вежливо кивнули:
– Здравствуйте!
– Доброе утро. – Ответил Гирс, не останавливаясь.
– Утро доброе.
– Утречко доброе…. – было послано в его спину.
Перед тем, как открыть дверь, Гирс успел услышать обрывки приглушенного разговора:
– Это тот, что ночью приходил….
– Из полиции, я его раньше видел!
– Вот пусть разберется, наконец, почему у нас из плова мясо воруют и какими таблетками кормят….
Однако, несмотря на яркое солнечное утро, внутри дом встретил инспектора все той же голубоватой полутенью и тишиной. Точно так же торжественно и скорбно глядели на него со стен и потолка живые лики ангелов, так же тускло освещали полутемный коридор старые светильники. Навстречу ему вышла немолодая дама в белом халате и крахмальной шапочке:
– Вы по какому вопросу? Почему без халата?
– Доброе утро. – Поздоровался Гирс, оглядывая медсестру.
– Доброе утро. – Послушно повторила его собеседница, строго свела брови. – Бахилы у вас есть? Почему нарушаете расписание посещения больных?