Ее «прости» подействовало на него. Папа некоторое время смотрел на поверхность стола, а потом сказал тихо-тихо.
– Я знаю, вы считаете меня чудовищем. Может быть, вы не признаетесь, но я знаю, в глубине души вы ненавидите меня за то, что я сделал. И я не могу винить вас в этом, – отец отпил из стакана последний глоток и тихонько поставил его на стол рядом с бутылкой. Он потер шею и уставился куда-то вниз, на свои колени. Дочь глядела на него и не могла сказать ни слова. В ванне, где плескалась Аня, шумела вода. Папа с шумом вздохнул.
– Все, что я делал в жизни – пытался сохранить то немногое, что мне было дано. Потратил вагон времени на это. Что ж, старость на то и старость, чтобы избавлять от любых иллюзий.
– Что ты имеешь ввиду? – спросила Лиза.
Отец поднял голову и посмотрел на нее.
– Почему люди уходят и оставляют нас одних? Что, им от этого лучше? Нам лучше? Кому? И если никому – почему так случается?
Лиза чувствовала, что ответа на этот вопрос он ждет не от нее. На лицо папы вернулось привычное выражение отеческой заботы.
– Как погуляли, дочь?
– Неплохо. Скучно немного.
– Хорошо, – кивнул папа. – Давайте заканчивайте с душем и в постель. А я, пожалуй, посижу тут еще.
Он взял бутылку и плеснул себе в стакан еще немного. Лиза отвернулась и пошла переодеваться. Когда они с сестрой закрыли дверь и легли в постель, папа все еще сидел на стуле, держа в руке недопитый стакан.
Лиза внезапно вспомнила, что про туфлю Бобровского никому, кроме Ани, не сказала.
Глава 3. Квартира Морозовой
Мяч упал в корзину. С глухим стуком он ударился о деревянный пол школьного спортзала и отскочил в руки защитнику команды красных.
Красные проигрывали шесть – один. Они так неловко забили единственный мяч, что учитель физкультуры сначала решил не засчитывать его, но потом подумал, что одно очко лучше, чем ничего. Шесть забитых голов в команде синих принадлежали двоим: капитану команды Антону, на чьем счету было два мяча, и Игорю, чья неутомимая энергия позволяла школе третий год подряд быть чемпионами города по волейболу и баскетболу.
Тем временем Игорь забил еще один мяч. А красные ничего не могли с ним поделать, лишь толпились возле кольца, стараясь уберечь его от нападающего синих. Но даже пять мальчишек в защите не могли спасти их от сокрушительного поражения.
Лиза вытянула ноги и зевнула. В другой части спортзала девчонки крутили обруч, а она никогда не была любительницей спорта. За исключением бега. Но сегодняшнее занятие было внутри школы, поэтому ей оставалось лишь тоскливо смотреть в сторону стадиона, залитого дождем, и наблюдать за монстром-Игорем, прорывавшим оборону красных раз за разом.
Седьмой мяч залетел в корзину, и парни расслабились. Обычно они играют четверо на четверо, но сегодня тренер дал фору противникам Игоря Бровина. В его команде было лишь трое. Последним должен был стать Бобровский, но его сегодня не было в школе.
Не было еще старосты. Танька Морозова, недавно расплакавшаяся на перемене из-за того, что не поделила обязанности на классном часе со своей заместительницей Сашкой Скопинцевой. Дело дошло до метания воняющих тряпок, и Ольге Алексеевне, классной руководительнице, пришлось разнимать двух сцепившихся отличниц с помощью Игоря и Пашки.
Бровин и Бобровский – два лучших друга. Очень странное сочетание – сын известного в городе театрального режиссера и будущий великий спортсмен. Что их объединяло? Страсть к компьютерным играм? Явно не спорт. Пузатый Бобровский даже на велосипед косился с сомнением. И не театр. Бровин мог, конечно, таскать декорации для школьных спектаклей, но как только он выходил на сцену, Игоря впадал в ступор. Он замирал и моргал глазами.
Лиза могла бы уже давно уйти переодеваться, но ей надо было выяснить, когда Бровин видел Бобровского в последний раз, и связывался ли он с ним со вчерашнего вечера.
– Нет, не связывался, – сказал Игорь двадцатью минутами позже, выходя из раздевалки. Девушка последовала за ним.
– Вы же постоянно переписываетесь, неужели ни одного сообщения со вчерашнего дня?
– Ни одного, – ответил спортсмен.
– И тебя это нисколько не волнует? – спросила Лиза с подозрением.
– Слушай, Комор. У меня скоро соревнования, поэтому времени на интернет реально нет, – нахмурился Игорь, останавливаясь рядом со ней. – Я писал ему вчера что-то, но он мне до сих пор не ответил. Заболел, может. Или заигрался во что-нибудь. Почему бы тебе самой ему не позвонить?
– Он не отвечает. С тех пор как мы вчера были с ним в театре…
– Ты была с Бобровским в театре? – послышался ехидный голос позади Лизы. Скопинцева с улыбкой прошла мимо них. – Вчера что, Дракулу показывали, или Франкенштейна? Подумать только, охотница за привидениями и местный Гамлет. Та еще парочка!
Пока Лиза Комор думала, что бы такое поселить в ее зеркале, чтобы она, встав поутру, поседела, Игорь ушел. Лиза махнула вслед рукой.
– Если позвонит, дай мне знать!
Юный баскетболист пожал плечами, но не обернулся.
Ольга Алексеевна покачала головой, оглядев свой класс. Из четырнадцати человек на уроке литературы отсутствовало трое. Вечно болевшая Аня Совина позвонила ей сегодня утром и сообщила, что серьезно больна и не иначе, как прямо сейчас, направляется в больницу на всестороннее обследование. Это было в порядке вещей, и классный руководитель не стала заострять на этом внимание. Она придерживалась мнения, что детям необходима свобода, чтобы научиться отвечать за свои поступки. Не принесет справку – ответит перед директором. Бобровский наверняка спит, эта творческая натура часто не спит до утра. Может прийти и на третий урок, а может прогулять день вовсе. Тогда прибежит его отец, зацелует Ольгу Алексеевну, и рассыплется в извинениях. Учительница недолюбливала Бобровского-старшего за такой липкий характер, однако в обходительности ему нельзя было отказать. Быть может поэтому 11А так часто ходил всем скопом в театр, несмотря на усиленную подготовку к выпускным экзаменам.
А вот отсутствие старосты класса, Морозовой, ее настораживало. За год случалось не более трех дней, когда Морозовой не было в школе. Даже с температурой она приходила в класс и отчаянно чихала на первой парте, выбегая иногда, чтобы прочистить горло. Наверное, сейчас один из этих трех дней.
– Кто-нибудь связывался с Морозовой? Она заболела?
Класс молчал. Наконец, подняла голову Инна – румяная троечница, чей папа владел сетью городских кафе.
– Я вчера звонила ей вечером, но она не ответила. А домашний я не знаю.
– А в интернете она была?
Класс полез за мобильниками, но Ольга Алексеевна пресекла это:
– Шапур, проверь, пожалуйста, когда она выходила в интернет.
Инна принялась копаться в телефоне.
– Вчера в шесть часов вечера.
Лиза задумалась. Это была за пару часов до того, как она потеряла след Бобровского. Вряд ли это было связано, просто два странных исчезновения за один день. Взрослые одиннадцатиклассники так не пропадают. Это вам не семилетние мальчишки со свечкой и маминым зеркальцем.
– На звонки она не отвечает, – продолжила Ольга Алексеевна. – Нужен человек, который сходит к ней домой и узнает, в чем дело.
Лиза сразу втянула голову в плечи и постаралась стать как можно меньше. Несколько человек последовали ее примеру, в том числе и замстаросты Скопинцева. Разумеется, еще до того, как учительница произнесла имя, та поняла, кого она назовет.
– Саша, ты как заместитель Тани, должна узнать, где наша староста.
– Можно не я, Ольга Алексеевна? Я сегодня ногу неудачно подвернула на лестнице.
Но классный руководитель была непреклонна.
– Когда ты заходила сегодня утром в кабинет, никакой хромоты не было. На случай, если ты столкнешься с трудностями по дороге, с тобой пойдет Инна. Вперед, девочки! – жизнерадостно закончила Ольга Алексеевна.
Телефон в кармане Лизы завибрировал. Пришло сообщение от Ани: «Надо поговорить». Подождав, пока Скопинцева с Шапур уйдут, Лиза отпросилась в туалет.
Аня сидела на подоконнике, подложив под себя учебник геометрии.
– Что случилось?
Аня протянула ей смартфон, и она взглянула на экран. Это была веб-страница городского сайта «Зареченск.Ру». В разделе «Срочные новости» висела фотография Петра Бобровского рядом с тревожной надписью: «Пропал сын известного театрального режиссера». В заметке под заголовком было написано, что Павел исчез вчера вечером после спектакля и сегодня до полудня от него так и не поступило никаких вестей. Бобровский-старший обратился к сайту, чтобы люди, знающие что-либо о местонахождении Паши, сообщили информацию режиссеру по такому-то телефону.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала о том, что видела редакции? Или сразу пошла в полицию?
– Мы должны что-то сделать, – ответила Аня. – В конце концов, мы последние, кто его видел.
– Но у нас нет никакой информации, – развела Лиза руками.
– А туфля?
– Что туфля? Ты думаешь, она все там же? Может ее уже давно нашли уборщики и выбросили.
– Ты должна сказать, что видела его туфлю перед самым исчезновением.
Лиза фыркнула:
– Мне что, так и сказать полицейским, что девяностокилограммовый мальчик исчез из кабинки туалета? Ты хочешь, чтобы меня саму посадили как подозреваемую?
– Конечно, он не исчез просто так. Ему явно помогли, – сказала Аня. Лиза сдвинула брови.
– Думаешь, его похитили? Но там же никого не было! Никто не входил и не выходил после того, как мы туда зашли.
– Возможно, это сделал кто-то из своих. Возможно, мы проглядели служебный вход или что-то в этом роде. Надо сходить туда и все проверить.
– Ты забываешь, что мы не частные детективы, – покачала старшая сестра головой. – Мы не расследуем похищение пузатых одиннадцатиклассников. У нас немного другая задача.
– Наша задача – выяснить, что стало с твоим одноклассником, – Аня ткнула в сестру пальцем. – А ты даже не хочешь пошевелиться ради знакомого тебе человека.
Лиза уставилась на сестру. В какой момент они поменялись ролями? Когда стало так, что это она ее толкает на действия, а Лиза тормозит, просчитывая возможные последствия? Все должно быть наоборот.
– Ты слишком устала, – сказала Аня. – Я понимаю это. Проникновение в последний раз далось нам нелегко.
– Да все нормально, – Лиза махнула в ее сторону рукой. – Жизнь только стала более-менее обычной, как ты вдруг решила втянуть нас еще куда-то, – Лиза говорила это и не узнавала сама себя. Когда она успела стать такой равнодушной?
– Очнись! – Аня щелкнула передо мной пальцами. – Это «куда-то» – твой одноклассник, с которым, возможно, случилось что-то серьезное.
– Перестань! Парень сбежал из дома, а ты стараешься превратить это в преступление века! Зачем?
– Я поняла. Ты не хочешь браться за это, потому что тебе не заплатили.
– Что?! – Лиза была так удивлена, что не смогла больше и слова сказать.
– Ты привыкла получать за расследования деньги. А когда тебе надо сделать что-то бесплатно, пальцем о палец не можешь ударить.
– Да как ты вообще подумала об этом? – возмутилась Лиза. – Разумеется, дело не в деньгах!
– А мне кажется, все дело именно в этом, – безжалостно произнесла Аня. – В этом, и больше ни в чем. Я думала, что моя сестра делает это ради других людей, а не нового телефона.
Она развернулась на каблуках и направилась к двери. Лиза хмуро смотрела ей вслед. Если бы рядом было что-то не слишком тяжелое, то она бы точно запустила Ане вслед.
Аня тронула дверь, но открывать не стала. Вместо этого она прислонила ухо и замерла.
Лиза скрестила руки на груди. Аня, не глядя на нее, поманила пальцем.
– Хм, – сказала та, но из интереса подошла. В коридоре раздавались чьи-то голоса, слов разобрать девушки не могли. Говорили мужчина и женщина, голос которой выдавал чрезвычайное волнение. Мужчина напротив, был спокоен. Когда люди подошли ближе, то девочки смогли различить голос Ольги Алексеевны. Мужчиной оказался директор школы, Владимир Иосифович.
– Что вы подразумеваете под «делать»? – спросил он у классной руководительницы.
– Принимать какие-нибудь решения, может, сотрудничать с полицией, усилить меры безопасности!
– Мы делаем все, что в наших силах, – успокаивал ее директор. – Все перепроверим. Но вы же понимаете, что мы не ответственны за учеников вне школы. Татьяна Морозова пропала из закрытой изнутри квартиры в выходной день. Что мы тут можем сделать?
Лиза посмотрела на черноволосый затылок Ани. Сестра не выразила никакого удивления, продолжая слушать. Голоса постепенно стихали, директор с учительницей шли в сторону от туалета – к учительской.
– Что касается Павла Бобровского, то он исчез из здания, наполненного людьми. И чтобы с ним не случилось, мы за это ответственности не несем.
– Но они же мои ученики! Двое пропали за один день! Что теперь мне делать? – спрашивала Ольга Алексеевна.
– Перестать так сильно нервничать, как минимум. Еще бы хорошо постараться как можно меньше говорить о случившемся, чтобы не породить беспочвенные слухи. Вы понимаете меня, Ольга Алексеевна?
– Да…
– Для лучшего усвоения повторю: подробности исчезновений никто не должен знать. Для всей школы они на больничном. Зря вы послали двух девочек домой к Морозовой, надо было все сделать самой. Но я надеюсь, что вы поговорите с ними. Ведь так?
– Да, конечно, – согласилась женщина.
Дальше разбирать слова стало невозможно.
– Ты все еще хочешь остаться в стороне? – поинтересовалась Аня. – Бобровский пропал из туалета, вошел и не вышел. Морозова исчезла из закрытой квартиры. Ты не видишь тут сходства?
– Вижу. Но не хочешь же ты сказать, что они связаны?
– Я думаю, что мы не будем исключать это из возможных версий. После уроков встречаемся у входа и идем к Морозовой.
Все, что могла сказать Скопинцева – то, что мама Тани Морозовой ужасно переживает и нет никаких убедительных версий произошедшего. Полиция за это дело еще не бралась, не прошло положенных трех суток. Однако, кое-какие факты из обсуждения девочек на перемене Лиза удалось подтвердить. Первое: Морозова мылась в ванной. Второе: ванная комната была заперта изнутри. Если Таня зашла в эту комнату, то обратно она точно не выходила. Лизе не хотелось сопоставлять это с Пашей, но было очевидно: оба пропали в ванных комнатах.
Ольга Алексеевна предупредила весь класс, что Татьяна Морозова на больничном и расспрашивать о ней не стоит. Скопинцева подняла было руку, но учительница строго заметила, что в школе должен соблюдаться порядок. А для этого они все должны придерживаться официальной версии – Морозова болеет.
Морозовы жили в панельном девятиэтажном доме в двух кварталах от школы. Двор был полон машин, одинокие железные качели, покрытые облупившейся краской, еле слышно скрипели на легком ветру. Сестры подошли к подъезду и позвонили в домофон. С опозданием Лиза поняла, что приветственную речь не приготовила.
Домофон долгое время не отвечал, потом девушки услышали тихий голос женщины.
– Да?
– Здравствуйте, мы одноклассники Тани. Нас послали узнать, все ли у вас в порядке, – без запинки доложила Аня. В ее голосе я даже услышала нотки типичной отличницы, которой она никогда не была.
– Мне кажется, хватит посетителей для одного дня.
– Простите, но мы совсем ненадолго. Нас послала Ольга Алексеевна, сказала, что важно поддерживать друг друга в трудной ситуации. Таня была… то есть, она хорошая староста, всегда слушает нас. И мы волнуемся за нее.
Лиза поняла, что Аня еще долго может стоять так и болтать насчет всеобщей поддержки нуждающихся. Это поняла и мама Морозовой, домофон щелкнул, и дверь открылась.
– Она никогда не сбегала из дома, даже мысли такой не было, – сказала женщина. Они втроем сидели на кухне за чашками чая. Лиза разок отпила, но поморщилась, черный чай – это не ее. Аня преспокойно хлебала из кружки, а мама Морозовой даже не притронулась. – Столько лет все было нормально и вот сейчас… Что с ней, девочки?