Вася коснулась рукояти меча. Посмотрела на меня, ожидая инструкций. Её не интересовало, что и почему происходило — лить то, как, по моему мнению, следует поступить ей. Не я один предположил, что стражницы ищут именно нас. Васелеида ждала моего решения.
Стражи порядка заметили жест моей слуги — напряглись. Они не выглядели бывалыми воительницами. Я покачал головой, призывая Васелеиду успокоиться.
Сошли с лестницы — троица с копьями загрохотала амуницией, преградила нам дорогу. От них шёл запах пота, чеснока, оружейной смазки и алкогольного перегара. В глазах женщин заметил… неуверенность.
— Боярыня Кира Силаева? — хриплым голосом спросила у меня стражница.
Она стояла ко мне ближе своих коллег. Намекая таким образом, что является в троице главной. На её рассечённую белой полосой шрама правую бровь из-под кожаного шлема одна за другой скатывались капли пота. Потела из-за жары? Или от волнения?
— Боярин Кир Силаев с острова Кординия, — представился я.
Стражницы обменялись выразительными взглядами, подёргиванием бровей.
Подавил вздох. Только бы не стали мне сейчас объяснять разницу между мужчинами и женщинами — втолковывать об этой их «женской энергии».
Все три стража порядка снова уставились на меня… удерживая в поле зрения и Васелеиду.
Не стали ни переспрашивать, ни спорить со мной. Спасибо и на том.
— Льера Силаева, вы должны пройти с нами, — заявила главная.
Стукнула по полу древком копья. Словно считала, что таким образом добавит словам убедительности. Смотрела на меня исподлобья.
Подарил женщинам улыбку.
— С какой стати? — спросил я.
Положил руку на Васино плечо, призывая слугу боярского рода не делать резких движений. Видел, что та активировала защитное заклинание — ту самую недоработанную «древесную кору». Схватилась за меч, готовясь шинковать противниц.
— У нас приказ доставить вас в Дом правопорядка, льера, — сказала стражница. — Для беседы со старшей королевской дознавательницей.
Я состряпал удивлённую мину.
— Интересно девки пляшут. Что понадобилось от меня вашей дознавательнице?
— Нам такое не сообщают, льера Силаева. Мы лишь получили приказ отвезти вас к ней.
Стражница с рассечённой бровью не удержалась — посмотрела на мой меч.
— В случае вашего сопротивления… нам разрешили применить силу, — сказала она.
Страж правопорядка старалась говорить твёрдо, уверенно. Для полноты образа хмурилась. Изображала бесстрашную воительницу. Но я всё же уловил в её голосе нотки сомнения. Должно быть, она знала о боярынях с острова Кординия что-то такое, что заставляло её нервничать.
Улыбнулся: заметил, как стражницы освобождают себе место для манёвра. Меняют позиции, чтобы иметь возможность атаковать нас с трёх сторон. Стараются сделать это незаметно и для меня, и для Васи. Но двигаются неуклюже, точно новобранцы. Практики в таких делах им явно недоставало.
Не представляю, как они собирались справиться хотя бы с Васелеидой. Васиного умения сражаться хватило бы для нашей защиты с головой — провёл с ней пару спаррингов, убедился в её профессиональной компетенции воительницы. Мне и в бой вступать не пришлось бы, случись сейчас заварушка: слуга рода в одиночку порубила бы всю троицу стражниц на мелкие кусочки… если бы получила на то моё позволение.
— Ну что вы, льеры, — сказал я. — Разве я стану ссориться с такими очаровательными воительницами? Мы приехали в столицу королевства, чтобы насладиться её красотами. А вовсе не для того, чтобы расстраивать своим невниманием её правительниц. С удовольствием встречусь с госпожой старшей королевской дознавательницей. Почту за честь.
Снял ножны с мечом, протянул их Васе.
Сказал ей:
— Мы ведь приехали в Реву развлекаться, а не ссориться с местными.
Повернулся к стражницам.
— Какие у вас распоряжения относительно моей слуги, льеры?
— Никаких, — сказала старшая.
— Замечательно.
Велел Васелеиде дожидаться моего возвращения в гостинице.
Та не спорила. Лишь кивала, подтверждая получение приказа.
Улыбнулся, заложил руки за спину. Изобразил пленного. Но вот придать скорбное выражение лицу не получилось.
— Ведите, льеры, — сказал стражницам. — Я в вашем распоряжении… до обеда — точно. Надеюсь, нам не придётся добираться до вашего Дома правопорядка пешком.
Глава 45
Меня проводили до кареты — мрачной, с решётками на окнах. Но не такой расхлябанной, как та, в которой мы вернулись вчера от младшей сестры штос-офицерши Лукории. Да и пахло здесь получше: не потом и мочой, а оружейной смазкой.
Внутри экипаж оказался не слишком комфортабельным. Тесным: сумели там разместиться вчетвером, но места для новых попутчиков не осталось. Парочка стражниц уселась напротив меня. Их командирша, что со шрамом на брови, подперла мой левый бок.
Ладно хоть копья и щиты с собой не взяли — примостили их рядом с возницей.
В пути стражницы предпочли молчать. Разглядывали меня, лишь изредка перешёптываясь. Чем-то напомнили мне троицу грабительниц — тех, чьи жизни я использовал для создания «проклятого гвоздя». Такие же надменные, самоуверенные, потрёпанные и блеклые. Язык не повернулся бы назвать их представительницами «прекрасного пола».
Я тоже не испытывал желания общаться. Всё больше поглядывал за окно. Рассматривал улочки Ревы; отмечал, насколько сильно они отличались от улиц Бригдата — отличались в лучшую, на мой взгляд, сторону.
Здесь видел и карнавал пёстрых вывесок, и яркую зелень ухоженных скверов, и сверкающие золотом похожие на дворцы дома — не пошарпанные домишки общей части столицы Кординии и не серые крепости боярских квадратов. Фонтаны на площадях, а не пересохшие бассейны. На улицах: толпы праздно гуляющих женщин в нарядных одеждах, а не спешащие по делам воинственные отряды боярских слуг и не бредущие домой измученные тяжёлой работой подвыпившие горожанки, что заполняли под вечер улочки Бригдата.
Всё же праздная жизнь королевских аристократок, о которой успел наслушаться в дилижансе, привлекала меня больше, нежели милитаристские увлечения боярынь Кординии. Балы, роскошные приёмы, нарядные ухоженные женщины — вот что меня интересовало. А не планы по захвату соседских крепостей.
Зачем и куда меня везут, почти не размышлял.
О чём здесь думать? Возможно не так уж много вариантов. О том, что иностранец боярин Кир Силаев остановился в гостинице «Столичная», знали немногие: персонал самой гостиницы, да ещё льера иль Гише — та, что младшая из сестёр.
А значит, возможны лишь два варианта.
Первый — это стандартная проверка иностранных гражданок, беседа с ними о международном положении и… быть может даже прощупывание на предмет возможной вербовки. Так себе вариант: для такого не следовало бы отправлять стражниц, а проворачивать его тихо, не привлекая внимания. Но… вполне возможный.
И второй, более вероятный — жалоба на меня от льеры иль Гише.
Что там могла насочинять обиженная женщина? Не плакалась же о том, что я наградил её девственностью? Ограбил, избил, изнасиловал, отказался насиловать, пытался похитить? Уверен: фантазия у льеры хорошая. И не сомневался, что об её слёзных рассказах мне вскоре поведают в красках — та же старшая королевская дознавательница.
От скуки я постукивал пальцем по скамье, выбивая ритм, мысленно напевал песенки из альбома Ильсинии Силаевой, чуть коверкая оригинальные мелодии. Плаксивые стихи под ритмичную музыку звучали… оригинально. Обязательно испробую подобное исполнение… сперва на Васе.
За последние дни у меня вошло в привычку заполнять скучные пробелы ожидания пением и игрой на карауке. Жаль, не прихватил с собой инструмент. Возможно, с его помощью сумел бы сделать лица своих спутниц не такими хмурыми и настороженными.
* * *
Карета проехала через гостеприимно распахнутые ворота — массивные, обитые железом.
Я наклонился, выглянул в окно. Почувствовал диссонанс, между той весёленькой улочкой, по которой меня везли буквально только что, и картиной, что увидел сейчас за окном. Почудилось, что вновь очутился в Бригдате — в одном из однотипных укреплённых боярских квадратов.
— Приехали.
Тон и тембр голоса стражницы вполне соответствовал тому впечатлению, что произвёл на меня Дом правопорядка. Я распахнул дверь кареты, опередив спутниц. Спрыгнул на землю и завертел головой, позабыв о том, что собирался изображать покорного арестанта.
Место, куда меня привезли, точно специально спроектировали так, чтобы у любого, кто здесь оказался, отпало желание нарушать тот самый «правопорядок». Не лучшая достопримечательность королевской столицы. В таком месте понравилось бы жить разве что мирнийским серым гоблинам или некромантам: те и другие любили селиться в подобных мрачных, пропитанных энергией боли и страха местах.
Стражницы вновь вооружились. Наконечники их копий то и дело кланялись земле, как намагниченные указывали в мою сторону.
— Девчонки, что-то мне уже здесь не нравится, — сказал я. — Может, лучше пообщаемся с льерой дознавательницей за чашечкой кофе? Где-нибудь в уютном маленьком кафе? Я угощаю. Вас тоже.
Стражи порядка оставили мои слова без комментариев.
— Шагай, — сказала та, что со шрамом на брови.
Подтолкнула меня в спину. Грубо.
Это место явно добавило ей смелости.
— Куда?
Не удостоив меня ответом, стражница направилась к спуску в подвал, что прятался в торце здания. Я в удивлении приподнял брови: странное место выбрала старшая дознавательница для своего кабинета. Или девчонки решили надо мной подшутить?
Получил новый тычок — не такой уверенный, как прошлый. Бросил на позволившую себе вольность стражницу предупредительный взгляд — женщина вздрогнула.
Зашагал в указанном направлении.
Пара конвоирш, что пристроилась за моей спиной, напомнила мне о той жизни, в которой я напялил на себя корону Аквинии. Пошёл тогда на поводу у тщеславия, совершил глупейший, как теперь понимаю, поступок; за что в итоге и поплатился. Но очень уж хотелось посидеть на заветном стульчике-троне, ощутить себя отцом нации, центром вселенной.
В тот раз не подумал, что к королевскому трону прилагалась и масса проблем. Точнее, посчитал проблемы легко разрешимыми, несущественными (возомнил себя гениальным политиком и управленцем). Как и не учёл желаний окружавших меня тогда людей: в той жизни ещё не пользовался приобретённым в Вечном лесу опытом и умениями эльфийского князя.
Завершилось моё правление в Аквинии вполне предсказуемо: кандалами из синего аристания, лишившими меня доступа к магии. Таким же, как сейчас, конвоем, но из некогда моих собственных «проверенных» элитных бойцов. Плахой на главной площади города, заполненной улюлюкающими горожанами. И мастерским ударом палача, на радость публике отделившим мою глупую голову от тела.
Сделал напоследок глоток свежего воздуха, спустился вслед за стражницей по ступеням — очутился в пропахшем плесенью, крысами и нечистотами помещении. Ощущение дежавю усилилось, подсказало, что там, дальше, я увижу решётки и грязные тюремные камеры. Только к ним могли вести по таким скудно освещённым и вонючим коридорам. Ну или к пыточным, что тоже не лучший из вариантов.
Меня сюда доставили, чтобы попугать?
Бросил по ходу движения «обнаружение жизни». Заклинание подсветило десятки человеческих фигур и копошащихся под полом и в стенах крыс.
Происходящее пробудило во мне не самые приятные воспоминания. И всё меньше походило на шутку. А если таковой и являлось, то совсем уж несмешной. Во всяком случае — для меня.
Не ошибся.
Прошли через три гостеприимно распахнутые двери, покрытые каплями влаги и пятнами плесени. Через две охраняемые вооружёнными до зубов дамочками комнаты. Очутились в узком тоннеле — в его стенах разглядел двери с характерными окошками.
Фонарей и окон я в тоннеле не увидел. Свет не пробивался и из щелей под многочисленными дверями. Шагавшая впереди меня стражница прихватила светильник в одной из комнат — подсвечивала нам путь. То здесь, то там в камерах, мимо которых мы шли, раздавались голоса, стоны, кашель. Смрад нечистот усилился настолько, что пришлось скастовать «фильтры».
До последнего отказывался верить в то, что мне осмелятся предложить разместиться в одной из этих тесных, тёмных, вонючих комнатушек. Мне — боярину Силаеву, с острова колдуний — так, кажется, здесь называли Кординию.
Тот, кто такое придумал, сумасшедший? Или он считал умалишённым меня? А может надеялся, что поддержка предков (или кому поклонялись в королевстве Ягвара?) сделала его неуязвимым? Ведь не мог же он полагаться на то, что я останусь здесь добровольно. Или на то, что меня вынудят войти в одну из этих тюремных камер сопроводившие меня сюда женщины.
А вот мои спутницы с каждым шагом по тёмному коридору набирались смелости и уверенности в собственных силах. Тычки в спину становились всё более частым явлением. Дошло до того, что на одном из поворотов меня приголубили по спине древком копья.
Остановился, обернулся.
Кандалов из синего аристания в этот раз на мне не было.
Только память о моём воображаемом белом плаще воина света пока сохраняла моим конвоиршам жизни. Не уверен, что надолго.
Стражницы едва не уткнулись мне в грудь носами. Загрохотали щитами, чиркнули по моим плечам наконечниками копий. «Кожа дракона» не позволила оцарапать тело. Но кафтан пострадал. Досталось и нашивке с гербом рода Силаевых — заточенное острие копья разрезало вставшего на задние лапы медведя пополам.
— Дамочки, — сказал я. — А вы ль не охренели?
— Чо?
Не стал рифмовать.
Позволил выглянуть наружу пробудившемуся во мне тёмному властелину. В этой жизни он выходил из спячки не так уж часто: не считал женщин достойной его внимания угрозой.
Я поочерёдно посмотрел сражницам в глаза — увидел там силуэт своей головы и отражения фонаря.
Стражи порядка отшатнулись: должно быть, выражение моего лица им не понравилось. Сжимавшие древки копий пальцы побелели от напряжения.
— Ещё раз дотронетесь до меня — откручу вам уши, — пообещал я. — Понятно? Не шучу. А той из вас, кто снова ткнёт в меня оружием, оторву руки — я смогу. Это ясно? Клянусь боярской честью: так и сделаю. К вашему сведению, льеры, у нас в Кординии принято держать слово — можете в этом не сомневаться. Так что терпеть вашу наглость я больше не стану. Уяснили, девочки?
Последние слова я произнёс едва ли не шёпотом. Знал, что так меня поймут лучше, чем если стану кричать. И сообразят, что не просто угрожаю — предупреждаю.
Какое-то время мы стояли на месте. Слушали цокот крысиных коготков в стенах, бормотание голосов за дверями, биение своих сердец.
Бодались взглядами.
— Топай, давай, — напомнила о себе замершая за моей спиной стражница.
Приподняла фонарь, осветив лица своих коллег.
— А вы… это… бросьте свои штучки, — сказала она. — Не трогайте её. Слышите меня? Фиг знает, как отреагирует льера дознавательница, если мы эту боярыню покалечим. Хотите лишиться выходных? Провести их в этой вонючей дыре, разносить по камерам жратву? Льера начальница может вам такое устроить. Вы её знаете. Так что успокойтесь. Тем более что мы уже пришли.
Посмотрела на меня.
— Ты, боярыня, не дразни девчонок. Не надо. Ни к чему хорошему это не приведёт. Наша служба нервная. Девки выматываются на работе. Могут и психануть — огребёшь, мало не покажется.
— Боярин, — сказал я.
— Что?
— Не боярыня, а боярин.
Стражница скривила рожу, махнула фонарём.
— Пошли уж… кто бы ты ни была.
От поворота мы отошли недалеко. Фонарь в руке стражницы перестал раскачиваться, замер около приоткрытой двери одной из тюремных камер. Страж порядка жестом велела мне приблизиться, указала на комнатушку.
— Заходи, — сказала она. — Ведро для дерьма у дальней стены. Вон тюфяк. Разберёшься.
Я вытянул шею, заглянул в камеру.
По размерам та не превышала мой новый эльфийский дом. Кирпичные стены. Без окна, но с маленькой квадратной дырой у самого потолка — должно быть, вентиляционное отверстие. Какие здесь витали запахи, мог лишь догадываться: от удовольствия ощущать тюремные ароматы спасали «фильтры». Заметил мелькнувший рядом с тюфяком крысиный хвост.
— Не понял, — сказал я. — Я один замечаю, что это место не похоже на кабинет дознавательницы?
— Что тут непонятного? Побудешь пока здесь. К льере старшей дознавательнице тебя отведут позже. Её сейчас нет в городе. Она сопровождает льеру регентшу в поездке по королевству. Вернётся — тебя к ней вызовут.
— А до её возвращения, — сказал я, — должен буду сидеть здесь? В этой помойке?
Не сдержал улыбку.
— Ты это серьёзно говоришь? Не шутишь? Я, боярин Кир Силаев с острова Кординия, должен торчать в этой крысиной яме, пока ваша дознавательница не соизволит вернуться в город и вспомнит обо мне? Ты… чувствуешь, как нелепо это звучит?