– Нет, – проскулил Макс, которого Чаки гладил по спине.
– Мы просто очень рады, а радость сильнее усталости, – сказал Рекс.
– А давайте покажем ему наш дом? – предложил Джек.
– Хорошая мысль, – одобрил Рекс.
– Да, да, да, да! – закричал Макс. – Чур, я побегу вперёд!
Чуть не сбив ящерку, он перелетел через холмик и скрылся. Чаки с Максом и Рексом пошли следом.
– Собака – лучший друг человека, – сказал василёк.
– Это точно, – согласился мальчик.
Через несколько минут впереди показался невысокий заборчик с калиткой, который Чаки без труда мог бы перелезть, если бы захотел. Ему для того даже не пришлось бы прыгать – заборчик едва доставал мальчику до груди и он мог спокойно разглядеть то, что было внутри.
А вот внутри-то как раз не было ничего. Ну, или почти ничего, а, если точнее – совсем не того, что Чаки ожидал увидеть, а увидеть он ожидал хижину, палатку, нору, землянку, да что угодно, но только не три спальных мешка на гладкой вытоптанной поверхности, лежащие вокруг тлеющего костра.
Да, а ещё в углу стояло что-то, подозрительно напоминающее козу. Чаки никогда не видел коз, но знал, что у них есть длинные рога, белая шерсть, вымя и ещё они вот так вот говорят: «Ме-е-е-е!», и это что-то соответствовало описанию.
У костра уже копошился Макс. Он разворошил присыпанные золой угли, накидал сверху тоненьких сухих веточек и теперь старательно раздувал пламя. Глаза щенка покраснели, он то и дело чихал, но продолжал дуть.
– Да не надо так сильно! – сказал Рекс.
– Искры летят! – добавил Джек.
Макс ничего не ответил и дунул изо всей силы, чуть не сдув веточки. Он остановился передохнуть и в этот момент огонь взметнулся вверх, чуть не опалив щенку шерсть. Взвизгнув, Макс отпрыгнул в сторону и принялся облизывать обожжённый нос.
– А я тебе говорил, – беззлобно сказал Рекс.
– Да ладно тебе! – сказал Чаки.
Он подошёл к Максу, погладил его по голове и спросил:
– Больно?
– Нет, – ответил Макс, – уже не больно. Я сначала подумал, что обжёгся, а теперь понял, что не обжёгся.
– Зачем же ты тогда лижешь свой нос?
– Привычка! – ответил за Макса Рекс.
– Потому что может, – хихикнул Джек.
Мальчик заинтересовался козой, которая мирно стояла в своём углу и ни на что не реагировала. Ей было словно всё равно до того, что происходит вокруг; коза просто стояла и смотрела в одну точку, изредка моргая тёмными глазами и виляя коротким хвостом.
– А, это наша Дудя! – сказал Рекс, заметив взгляд Чаки.
Щенок подошёл к козе и легонько дёрнул её за ухо.
– Ме-е-е-е! – сказала коза.
– Дудя? – спросил Чаки.
– Да, – ответил Джек, – коза Дудя. Имя у неё такое.
– Смешное имя, – улыбнулся Чаки.
– Это я придумал, – сказал Макс. – Дудя!
– Ме-е-е-е! – проблеяла коза и повернулась на голос.
– Не, мы её хотели поначалу по-другому назвать, – сказал Рекс, усаживаясь рядом с козой, – Грознорожкой, Стальным Копытом или ещё как-нибудь, но она только на Дудю отзывалась.
– Наверное, потому, что ей самой это имя понравилось, – сказал Чаки.
Коза раздула ноздри, потом ещё раз, потом ещё и, повернув голову к Чаки, проблеяла:
– Ме-е-е-е!
– Что это с ней? – спросил мальчик.
– У тебя травы никакой в карманах нет? – спросил Рекс.
– Цветок есть.
– Ну, так она его учуяла и теперь хочет съесть, – уверенно сказал Джек.
– Скажите ей, что я его ей не дам. Этот цветок – мой друг.
– Спасибо, – прошептал василёк.
Рекс потрепал козу за маленькую бородку и игриво сказал:
– Он не даст тебе цветок! Даже не проси!
Коза возмущённо фыркнула и отвернулась к стене.
– Обиделась, – решил Джек.
– А зачем вам коза? – спросил Чаки.
– Она даёт молоко, – ответил Макс.
– Ты что, не знал? – в один голос воскликнули Рекс и Джек.
– А я никогда не пил молока, – мечтательно сказал мальчик.
– Ну, это не беда! – махнул лапой Джек, вытащил из спального мешка железную кружку и, усевшись перед козой на корточки, быстро надоил молока.
Чаки взял кружку и осторожно глотнул. Молоко было тёплым, жирным и пахло немного странно, но мальчику оно понравилось. Он медленно выпил угощение и отдал кружку Джеку.
– Ну, как? – спросил Рекс.
– Очень вкусно, – признался Чаки.
– То-то, – ухмыльнулся Джек.
Мальчику пришла в голову мысль – а что, собственно, ест сама коза? То, что щенки питаются её молоком, было понятно, но вот что ест сама кормилица? Да и откуда она у них взялась?
– А что она ест?
– Дудя? А мы не знаем, – ответил Рекс. – Каждое утро она уходит, а вечером приходит с полным выменем молока. Мы её доим, ужинаем, и спать ложимся.
Щенки отошли от первого восторга по поводу встречи с Чаки и теперь вели себя спокойно. Лишь их хвосты начинали вилять, когда мальчик с ними разговаривал.
– А проследить?
– Бесполезно, – ответил Джек, – мы несколько раз хотели, но она тогда просто стоит на месте. Потом мы ещё хотели её так найти, но не смогли.
– Даже по запаху?
– Угу, – ответил Рекс, стыдливо опустив хвост. – Вот вроде мы должны уметь, а не смогли. Мы шли, нюхали, а её запах просто пропал.
– Не под землю же она провалилась? – спросил Чаки.
Джек и Рекс переглянулись.
– Под землю…
– Под землю…
– Точно! – весело крикнул Макс. – Она прячется под землю!
Щенки весело прыгнули к Чаки и по очереди лизнули его в лицо.
– А мы не догадывались! – крикнул Джек.
– Да!
– Молодец, Чаки!
– Да ладно, ребята, хватит! – смеясь, отмахивался Чаки, но щенки его не слушались, и мальчику пришлось ждать ещё целых пять минут, пока они успокоятся.
Коза на это всё даже не повернула головы.
– Ты пойдёшь завтра с нами, Чаки? – спросил Рекс, когда они с братьями легли возле костра.
– Куда?
– Следить за Дудей, – объяснил Джек.
– Ага.
– Ура! – воскликнул Макс, подпрыгнув и кувыркнувшись в воздухе.
– А откуда она у вас?
– Не знаю, – ответил Джек.
– Говори уж прямо: «Не помню!», – сказал Рекс. – Она всегда была с нами. Мы однажды проснулись здесь и она уже была.
– А откуда вы тогда знаете, что вы собаки?
– А мы что, не похожи на собак? – спросил Рекс.
– Похожи, но…
– Вот и мы сразу знали, что мы собаки, – хихикнул Джек.
– Мы не можем быть никем другим, раз мы уже собаки, – неожиданно серьёзно произнёс Макс.
– Кто проснулся раньше, тот и старший, – продолжил Рекс. – Сначала Макс, потом Джек, потом я.
– И она уже была здесь?
– Да.
– А как вы себе имена выбирали?
– Когда мы проснулись, мы уже знали, как нас зовут. Вот ты, Чаки, ведь всегда знал, как тебя зовут?
– Да, конечно.
– А мы всегда знали, как зовут нас. Ну, давайте спать?
Рекс залез в спальный мешок, свернулся клубком и закрыл глаза. Джек проделал то же самое, а Макс, подойдя е Чаки и лизнув его руку, лёг у ног мальчика.
– Спокойной ночи, Макс, – сказал Чаки и погладил тёплый пушистый бок.
– Они очень милые, – сказал василёк, – и верные.
– Они ещё маленькие, – тихо, чтобы не разбудить Макса, сказал Чаки.
– А вот тут ты ошибаешься, – прошептал цветок, – они намного старше тебя. Они вечные щенки, вечные дети.
– Почему?
– Они никогда в своей жизни не встречались со злом. Оно не коснулось их и поэтому они остались детьми.
– Мне кажется, что то, что происходит с нами – иллюзия.
– Почему?
– Такого просто не может быть, такого не должно быть.
– Но ведь мы существуем!
– Может, это тоже всего лишь иллюзия, наваждение и на самом деле нас нет.
– Но мы же разговариваем.
– Но это не значит, что мы существуем.
– Как так может быть?
– Представь, что я могу быть для тебя всего лишь иллюзией, плодом воображения, а ты – иллюзия для меня. В этом случае кто-то из нас двоих не существует в реальности.
– Почему ты думаешь об этом?
– Я не знаю. Мне кажется, что я исчезаю, растворяюсь.
Чаки почувствовал, как что-то словно отпустило его. Он повернулся и увидел сияющие изумрудные глаза, в которых отражалась печаль.
– Ты существуешь, – сказал он, – я существую. Мы существуем. И наша любовь существует.
– Да, теперь я это вижу, – прошептала она и улыбнулась.
Коза остановилась у небольшого холмика и огляделась, но Чаки со щенками прижались к земле, к тому же были они довольно далеко и Дудя их не заметила.
– Интересно, куда она пойдёт дальше? – шёпотом спросил Чаки.
– Тс-с! – шикнул Рекс.
А коза исчезла. Вот так просто взяла и исчезла, словно растворилась в воздухе. Чаки и Рекс встали на ноги, вгляделись вдаль, но не увидели ничего, кроме серой холмистой равнине, по которой гулял ветер.
– Куда она делась? – изумлённо спросил мальчик.
– Сейчас узнаем, – уверенно сказал Рекс. – Пошли, ребята!
– Может, её ветер унёс? – с улыбкой предположил Джек.
– Нет, он не мог унести нашу Дудю! – жалобно проскулил Макс.
– Конечно, не мог, – ответил Рекс. – Джек просто пошутил и, как всегда, неудачно.
Они подошли к тому месту, где только что стояла коза и увидели, что земля выглядит как-то странно. Пепел не перекатывался от ветра, а по поверхности шла какая-то рябь, словно это было отражение в воде. Рекс присел и сунул лапу в пепел – лапа прошла сквозь него.
– Он не настоящий! – воскликнул щенок.
– А мы туда сможем пролезть? – спросил Джек.
– Там, наверное, страшно, – сказал Макс.
– Можешь не идти, – ответил Рекс. – А мы пойдём.
Он осторожно шагнул на странный пепел и исчез.
– Ой! – крикнул Макс, закрыв глаза лапами.
– Тут нормально! – услышали они крик Рекса из-под земли. – Спускайтесь!
Джек, Чаки и Макс по очереди прошли сквозь призрачную землю и оказались в длинном туннеле, освещённом тусклыми лампами белого света.
– Это оно, – прошептал василёк.
– Что? – спросил Чаки.
– То самое место, где живёт Помнящий. Иди дальше.
Рекс и щенки тем временем с интересом рассматривали туннель, хотя в нём не было ничего интересного: голые серые стены и мерцающие белые лампочки под потолком.
– Странно, – сказал Рекс, принюхиваясь.
– Что? – спросил Чаки.
– Здесь нет никаких запахов, кроме наших собственных.
– Я тоже ничего не чувствую, – сказал Джек.
– И я, – добавил Макс.
– А ваша коза? – спросил Чаки.
– Её запаха тоже нет, но нам всё равно нужно идти, а идти тут можно только вперёд.
И они пошли. Туннель во всё время пути нисколько не изменился и оставался всё таким же серым и скучным, а вскоре они так и вообще упёрлись в огромную металлическую дверь.
– И что дальше? – спросил Чаки.
– А я не знаю, – развёл лапами Рекс.
Неожиданно ящерка, подаренная Виком, выскочила из волос мальчика, вытащила у него из кармана модуль памяти робота и, забежав на дверь, засунула его в какую-то ей одной видимую щель. Модуль беззвучно вошёл в металл, раздалось постукивание, и дверь беззвучно разъехалась в стороны.
За дверью оказался небольшой зал, в центре которого стоял странный прибор, высотой в половину роста мальчика. Вдоль стен висели огромные погасшие экраны и стояли столы со множеством разноцветных кнопок.
– Это Помнящий, – сказал василёк.
– Да, это он, – подтвердил Рекс.
– А вы откуда знаете? – спросил изумлённый мальчик.
– Просто знаем, – ответил Джек.
– Иди, – неожиданно серьёзно продолжил Макс.
Щенки окружили Чаки и обняли его. Мальчик наклонился, хотел что-то сказать, но те по очереди лизнули его и исчезли.
– Куда они пропали? – спросил Чаки.
– В твои воспоминания, – ответил василёк. – Прощай.
– Ты тоже уходишь в мои воспоминания?
– Да. Как и всё, что с тобой было и всё, что с тобой ещё будет. Прощай!
– До встречи! – попрощался с ним мальчик.
Ящерка, перебравшаяся на стену, грустно посмотрела на Чаки, превратилась в чёрную бабочку и растворилась в воздухе, а Чаки смело вошёл в зал Памяти.
Не успел он сделать и пяти шагов, как всё вокруг вспыхнуло ярким голубым светом. На экранах побежали надписи на неизвестном языке, а в центре зала выросла призрачная фигура лысого старика в белом халате.
– Ты – Помнящий? – спросил Чаки.
– Я – Карл Оппенгеймер, – грустно сказал старик, – вернее, точная цифровая копия, но меня можно назвать и Помнящим.
– Ты расскажешь мне про Киберро и про то, как туда попасть?
– Да.
– Расскажи, пожалуйста!
– Всё началось в две тысячи шестьдесят втором году, – начал рассказывать Оппенгеймер и на экранах появились огромные толпы одетых в лохмотья людей с плакатами, идущих по улицам огромных городов прошлого.
– Люди почти уничтожили сами себя. Ненасытная жадность, алчность, желание власти привели к последней войне, во время которой тысячи ядерных зарядов обрушились на города и страны. Оставшиеся использовали все ресурсы, что были им доступны, чтобы создать Киберро.
– Зачем?
– Сохранить человечество любой ценой.
– И он справляется?
– Киберро решил, что все проблемы человечества от лишних эмоций, свободомыслия и желания творить. Он наполнил жизнь людей призрачными удовольствиями, создал систему инициации…
– А почему её не проводят сразу после рождения?
– Мозг должен развиться, иначе люди были бы полностью недееспособными, а это не входит в задачи Киберро.
– А как же любовь?
– Любые проявления эмпатии являются нарушением и особи отбраковываются.
– Что это значит?
– Физическое уничтожение.
– Но они ведь способны испытывать чувства?
– Тоска… печаль… удовлетворение… равнодушие… но даже это представляется ему излишним.
– Что он намерен делать?
– Ресурсы истощаются. Я полагаю, что он ищет способ погрузить население в виртуальную реальность. Для этого даже проводятся эксперименты, в том числе и с жителями пустошей.
– Зачем? – воскликнул Чаки.
– Чтобы выяснить, чем отличается мозг жителей пустошей от мозга жителей Киберро.
– Кто согласится на такое?
– В городе ничьё согласие не требуется, – равнодушно ответил Помнящий.
– А в пустошах?
– Ты давал согласие?
– Что?
– Ты даже не помнишь. Интересно.
– Что ты хочешь этим сказать? – крикнул Чаки.
– Ты – часть этого эксперимента.
– Нет!
– Да.
Мальчик сел на камень и спрятал лицо в ладони.
– Тебя это злит? – спросил Помнящий.
– Я не знаю… не знаю… не знаю, что я вообще чувствую… мне нужно попасть в этот Киберро.
– Зачем?
– Найти её и выяснить, что происходит.
– Тебе для этого никуда не нужно идти.
– Почему?
– Ты и так в Киберро, Чаки.
Киберро
– Киберро был создан, чтобы сохранить человечество, уберечь его от самоуничтожения.
– Город-хранитель.
– Это не просто город-хранитель. Его называли городом мечты.
– А что ты думаешь?
– Он был создан, как город мечты, но теперь это город проклятой мечты.
– Почему?
– Киберро полностью контролирует жителей. Здесь нет свободы.
– Как у нас?
– Да, как у вас.
– Когда я найду тебя, мы сбежим из города проклятой мечты. Вдвоём.
– Навсегда?
– Навсегда. И станем свободными.
Чаки открыл глаза и увидел двух лысых мужчин в белых халатах, склонившихся над ним. Он попробовал пошевелиться, но тело было словно чужим.
– Это должно пройти, – сказал первый мужчина, заметив его попытку.
– Да, мы не предугадали этот побочный эффект, – сказал второй. – Сигма! Занеси в журнал: «Временная дисфункция мышц. Предположительно возникла из-за нарушения работы нейронных связей.
Из-под потолка раздался мелодичный женский голос:
– День двенадцатый. Двенадцать часов тридцать четыре минуты. Запись номер семьсот тридцать один. У объекта Н-12 наблюдается временная дисфункция мышц. Предположительно возникла из-за нарушения работы нейронных связей.
– Ты уверен, что это временно? – спросил первый мужчина.
– Да. Смотри – он уже пытается нам что-то сказать.
Чаки действительно пытался открыть рот и спросить, кто они, где он, как сюда попал, где Помнящий, и что вообще происходит, но пока что получалось лишь мычать.
– У объекта Н-12 наблюдается восстановление лицевых мышц, – сказал первый.
– День двенадцатый. Двенад…
– Нет, Сигма! – крикнул второй мужчина. – Это записывать не надо! Подождём, пока он полностью придёт в себя.
Они отошли от Чаки, сели за стоявший в углу рабочий стол, включили светящиеся голографические экраны и погрузились в работу. Перед их равнодушными лицами мелькали какие-то цифры, графики, объёмные модели мозга, схематическое изображение нервной системы и чьи-то лица.
Минут через десять мальчик почувствовал, что стало немного теплее. Он попробовал пошевелиться, и у него получилось согнуть и разогнуть пальцы.
– Г-г-г-г…
Мужчины повернулись к нему и выключили экраны.
– Похоже, это были не нейроны, – сказал второй, – иначе он бы не восстановился так быстро.