– О, простите, что разбудил, господин.
– Что надо? – угрожающе спросил хозяин.
– Э… Ничего. Я уже ухожу. Видимо, ошибся домом. Простите.
– Дурень, – захлопнул дверь перед носом гостя здоровяк.
Вуди вздохнул и направился дальше. Он набрался храбрости и постучался к владельцам следующего домика.
– Кто там? – послышался резкий женский голос. – А! Явился наконец, муженек?
Женщина с кочергой в руке отворила дверь и увидела на пороге светловолосого юношу.
– Не надо! Все хорошо, – отпрянул Вуди.
– Вы кто? – разочарованно посмотрела на него хозяйка, опустив кочергу.
– Я просто заблудился. Извините. Всего хорошего, – сказал Вуди и побежал прочь.
Расстроенный, он вернулся к карете.
– Ну, как успехи? – поинтересовался Корс.
– Никак. Не везет мне. Народ тут не очень-то гостеприимный. Брат, может, ты попытаешься?
– Хорошо, – ответил Избранный. – Ждите меня здесь.
Люк остановился между двух небольших домиков. Он заглянул в низкое окошко одного из них – там светился огонек, а во втором света не было. Избранный выбрал тот, в котором горел свет.
– Да-да. Иду, – из-за двери прозвучал немолодой женский голос. – Кто здесь?
– Доброй ночи вам. Я… путник. В этих краях впервые. Не могли бы вы открыть?
Дверь отворилась, и Люк почувствовал аппетитный запах еды. На пороге стояла опрятная бабушка с полотенцем на плече. Ее седые волосы были аккуратно собраны в пучок, а на переднике виднелись следы муки.
– Мальчик мой, проходи, не робей, – пригласила старенькая хозяйка. – Кушать будешь? У меня поспел яблочный пирог.
Кругом царили чистота и порядок. На низенькой мебели не было ни пылинки.
– Благодарю, добрая госпожа, – начал Люк, – простите за беспокойство в столь позднее время…
– Да какая я тебе госпожа? – улыбнулась старушка, отрезая большой кусок выпечки. – И для меня это время не позднее. Бессонница у меня, сынок.
– Понимаю, милая женщина, но я не о себе пришел просить.
– А о ком же?
– Есть мать с ребенком, у них пожар случился. Теперь они бездомные… Но деньги у них кое-какие имеются.
– О, мой Бог. Так где же они? Я с радостью приму их. И пусть живут тут сколько хотят. И мне веселее будет. И никаких денег мне не надо. Обожаю малышей.
– В самом деле? Вы не против? Ребенок очень милый, с ним никаких хлопот, а женщина молода и прилежна. Будет по хозяйству помогать, шить, стирать, готовить…
– Да что ты мне их нахваливаешь? Давай-ка, зови сюда своих друзей. У меня две комнатушки есть. Небольшие, но уютные.
– Вот, возьмите залог… – Люк достал пару монет из мешочка.
– Знаешь что? Не обижай бабушку. Деньги свои убери. Лучше еды полезной купишь ребенку – ягод и овощей. А теперь иди, мне не терпится увидеть эту семью.
– Спасибо, – поклонился Избранный. – Уже иду.
– Жду. Пирог стынет.
Обрадованный Люк подбежал к экипажу.
– Олли спит? – прошептал он.
– Ворочается, – тихо сказала Ева.
– Как дела? – спросил Вуди.
– Все отлично. Хозяюшка – чудо, – ответил Избранный. – Она ждет вас, – обрадовал он мать малыша.
– Какое счастье! – воскликнула Джина.
– Вот как так? – удивился Вуди. – А меня гнали как собаку.
– Какая разница, у кого получилось? – сказал Адам. – Главное, ребенку будет где ночевать.
Люк взял малыша на руки, и они отправились вместе с его матерью в гости к одинокой хозяйке:
– Она сказала, что вы можете жить у нее, сколько пожелаете.
– Ты и вправду ангел, Избранный. Благодарю тебя.
– Куда мы идем? – спросил проснувшийся на руках Люка Олли.
– Мы идем в гости. Там тепло и уютно, – ответил Люк, постучав в знакомую дверь.
Хозяйка, увидев гостей, расплылась в улыбке:
– Ой, какой чудесный малыш! – воскликнула она. – Проходите скорее. Там умывальник и мыло, – указала гостеприимная женщина. – Я повесила свежее полотенце. И давайте скорее за стол! Будем пить чай с пирогом и знакомиться .
– Спасибо вам, – поклонилась Ева.
Она умыла ребенка и повела на кухню.
– Вот это тебе, мой маленький, – хозяйка положила Олли самый большой кусок пирога. – А это для вас, – две миленькие тарелочки с выпечкой она подала Люку и Еве. – Сейчас чай… Аккуратно, малыш, еще горячий.
– Благодарю вас, добрая хозяйка. Ведь мы… – начала Ева.
– Да, – перебил Люк, – я уже рассказал госпоже про пожар.
– Ах да… – сообразила Ева.
– Бедняжки, – вздохнула старушка. – И никакая я не госпожа, я же говорила, – посмотрела она на Избранного.
– Про какой пожар? – поинтересовался Олли, жадно откусывая кусочек пирога.
– Снова весь перепачкался, – протерла салфеткой чистый ротик ребенку его мама.
– А… мы с тетей не рассказывали ребенку, – шепнул хозяйке Люк.
– Ты кушай, кушай, сынок, – сказала, чуть не поперхнувшись чаем, Ева.
– Горячий? – спросила старушка.
– Угу, – кивнула молодая женщина.
Она принялась дуть на чашку, лишь бы не поддерживать беседу.
– Вкусно. Я такого никогда раньше пробовал, – признался малыш.
– Вот выдумщик! – неестественно громко засмеялся Люк. – Твоя мама тоже вкусную выпечку готовит.
– Вкусную что? – переспросил Олли.
– И вправду, изумительный пирог, – перебила сына Ева.
– Вы кушайте спокойно, – улыбнулась хозяйка. – Успеем наговориться. А я сейчас вернусь.
– Фух! – выдохнул Люк, дождавшись, когда старушка выйдет. – Олли, малыш. Ты, главное, не говори много. И никому не нужно знать, что вы с мамой были невольниками, хорошо?
– Так надо, сынок. Я тебе потом все объясню.
– Ну хорошо, – пожал плечами малыш. – Ну я правда такого вкусного никогда не ел. Про это тоже нельзя говорить?
– Родной мой, – обняла его мама, – мы обязательно все расскажем о нас, но не сегодня, ладно?
– Все будет хорошо, малыш. Вот увидишь, – сказал Люк.
– Конечно, все будет хорошо, – послышался голос возвращающейся хозяйки. Она вошла с маленькой плетеной корзинкой. – Я вам слив принесла. Чистые, угощайтесь, – она протирала полотенцем и выкладывала на тарелку пурпурные фрукты.
– Спасибо огромное за вашу доброту, – произнесла Ева.
– На здоровье. Кушай, мой маленький.
Олли укусил протянутую ему сливу.
– А такое я пробовал. Это можно говорить? – посмотрел он на мать.
– Конечно… – растерялась Ева.
– Дети. Они такие потешные, – натянул улыбку Люк.
– А, я понял, – продолжал ребенок с набитым ротиком. – Нельзя никому говорить только, что мы были нево…
– Прожуй сначала, – перебила, занервничав, его мама. – Нельзя говорить с полным ртом, – смягчила она тон.
– Что вы были нево… Что? – переспросила хозяйка.
– Нево… невообразимо разбиты, удручены после пожара, – выкрутился Избранный.
– Понимаю. Ничего, мой хороший, – погладила старушка мальчика по голове. – Пока будете с мамой жить здесь, сколько понадобится, а потом мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо. А можно привести сюда змею и горгулью? Они тоже не кусаются.
– Кого, малыш? – не поняла хозяйка.
– Сынок, по-моему, ты уже бредишь. Тебе пора спать.
– Я же говорю – выдумщик, фантазер, – поддержал Еву Избранный.
– Нет же! – искренне оправдывался Олли. – Змей Драго и горгулья Джина, они нас ждут у кареты.
– Ха-ха-ха! – посмеялся Люк, думая, как бы перевести тему разговора.
– Устал, малыш? Конечно, ребенку давно пора спать. Давайте, я покажу вашу комнату, – гостеприимная женщина отвела их в спальню, где стояли небольшая кровать, шкаф и табурет. – Я уже приготовила чистую постель, так что располагайтесь.
– Завтра купим домашнюю обувь, – пообещал Люк. – Ну тогда я пойду?
– Спасибо, ангел мой, – поблагодарила Ева.
– Доброй ночи вам всем, – пожелал Избранный.
– Доброй ночи, ангел мой, – улыбнулся мальчик, укрываясь уютным одеялом.
– Утром ждем тебя в гости, Люк, – сказала хозяйка.
– Благодарю вас. Тогда до завтра. – Люк поцеловал Олли, поклонился женщинам и поспешил вернуться к друзьям.
Те уже заждались и начинали нервничать.
– Люк! – воскликнули они.
– Что же так долго? – спросила горгулья.
– Все хорошо? – перебил Вуди.
– Все лучше, чем мы ожидали! – обрадовал друзей Люк. – Одинокая хозяйка – добрейшей души человек. В доме чисто, тепло. И, главное, никаких мужчин. Да, еще она их угостила пирогом! И не взяла с меня ни гроша.
– Боже! Как я рада за малыша! – воскликнула Джина. – Как он там? Я уже скучаю по нему.
– Отлично. Сыт и уже, наверное, спит ангельским сном на мягкой постели в объятиях мамы. Утром навещу их, – ответил Люк.
– Слава Богу, – вздохнул с облегчением Адам.
– Ты молодец, Избранный, – прошипел Драго.
– Спасибо. Наши рысаки, вижу, тоже уже уснули… – улыбнулся Избранный. – Ну, а мы переночуем в карете.
– Поддерживаю. И нам пора отдохнуть, – сказал Адам.
– Да. Трудный был день, и хорошо, что он позади, – зевнул Корс. – Можно спокойно вздремнуть.
– Доброй ночи, – сказал Харли, у которого уже слипались глаза.
– Доброй ночи, – свернулся клубком Драго.
Через несколько мгновений уставшие, но счастливые друзья уснули сном младенцев под сопение лошадей. Луна мягко освещала спящий экипаж и лежавший подле него целый табун коней. Джина и Драго заснули, спрятавшись за дилижансом. Ночь была на удивление светлой и спокойной. Свет, наконец, погас во всех домах. Туман спустился на мостовую. Наступила тишина. Городок спал.
– Я вспомнил! Я вспомнил!– вдруг закричал проснувшийся Люк.
– Господи. Ты чего, брат? – испугался спросонья младший.
– Что случилось? Приснился кошмар? – спрашивали наперебой проснувшиеся от крика друзья.
– Точно, – сказал, вспоминая, Избранный. – Она назвала меня Люком.
– Кто? – спросили его все хором.
– Хозяйка дома…
– Ну и что? – не понимал Вуди. – Разве тебя не так зовут?
– Я не называл ей своего имени.
– О, нет! – замотал головой Адам. – Только не говори, что…
Но Люк уже не слышал. Он бежал со всех ног в гостеприимный дом, молясь, чтобы с Олли и Евой все было хорошо. Подбегая к дому, он увидел распахнутую дверь, из которой выходил мужчина. У Люка сжалось сердце.
Он бросился в погоню за ним:
– Эй, молодой человек! Постойте!
– Вы мне? – мужчина остановился и развернулся с недовольным видом.
– Эрик? – остолбенев, спросил Люк. – Но как? Ты ведь… Я своими глазами видел…
«Воскресший» кучер не по-доброму посмотрел и умчался прочь. У Люка не было времени ни на поиски Эрика, ни на осмысление происходящего, он поспешил в дом.
Избранный вбежал в незапертую дверь.
– Ева! Олли! – позвал он, направляясь к спальне.
– Тише, – преградила ему путь хозяйка. – Не шуми.
– Нам надо идти! – крикнул Люк, открывая дверь пустой спальни. – Где они? Где? – он схватил Ядвигу за горло.
– Если убьешь меня – не узнаешь, – прохрипела в ответ леди Гилмор.
– Я спросил, где они? – Люк, еле сдерживая гнев, опустил руки.
– Кто из них тебя интересует больше? А?
– Мне повторить вопрос? – спросил с яростью Избранный.
– Поищи, – ответила Ее Милость и скрылась в соседней комнате.
Люк открыл дверь. Странно, но в отличие от спальни и кухни, в этой комнате день был в разгаре, хотя солнце еще не думало вставать. Яркие лучи освещали это громадное помещение, непонятно каким образом поместившись в таком маленьком домике. Эта комната была настоящим зеркальным лабиринтом. Даже пол и потолок были зеркальными.
– Ядвига, послушай, – начал Избранный, натыкаясь на свое отражение. – Отпусти ребенка с матерью. Ведь они тебе не нужны. Я тебе нужен. Давай поговорим.
– Не обольщайся, – послышался откуда-то голос ведьмы. – Мне нужен не ты, а твой страх. Не представляешь, как дорого он стоит.
– Представляю, раз ты охотишься за мной. Я дам тебе, чего ты хочешь, если ты отпустишь их живыми.
– Ха-ха! – засмеялась Ее Милость. – Думаешь, ты в том положении, когда можно диктовать условия? Кстати, там, в обители, ты меня впечатлил с этим ледяным дождем.
– Ты меня тоже, когда своровала жезл Верховного Мага. – Люк ударил кулаком, разбив одно из зеркал. – У тебя уже есть это проклятое могущество! Чего тебе еще надо?
– Ты непонятливый, Избранный. Я выпью весь твой страх до единой капли…
– И что тогда? – засмеялся зеленоглазый юноша. – Будешь править миром?
– Почему нет? – произнесла баронесса.
– Ты сумасшедшая, Ядвига! Зачем ты заспиртовала голову своего мужа? За что ты убила Шофранку? В чем были виноваты близнецы?
– Ты будешь заниматься поисками или болтовней?
Люк осторожно шел по лабиринту, то и дело врезаясь в свое отражение. Его монета молчала, ждать поддержки было не от кого. Он достал нож Лонда и стал бить зеркала.
– Эй! Поосторожней! – крикнула леди Гилмор.
– Если ты не покажешь мне живых Олли и Еву – я разобью здесь все.
– Ну, если ты так просишь… Сними кольцо и оставь под ногами.
– Подавись, – сказал Люк, кладя перстень на зеркальный пол.
– Любуйся!
В отражении Избранный увидел, как Олли спокойно спит, обнимая мать. Люк оглянулся, но сзади никого не было.
– Доволен? – спросила Избранного Ее Милость.
– Откуда мне знать, что это не обман?
– Придется поверить.
В этот момент кольцо у ног Люка исчезло.
– Что теперь? – спросил он. – Не хочешь показаться сама? – В ответ прозвучала тишина. – Трусишь? Ладно, я готов все забыть, если ты оставишь ребенка в покое. ?? Непонятно.
– О! Кстати, о ребенке. Смотри!
Люк вгляделся в зеркало. Он увидел цветочную поляну, по которой гулял породистый жеребенок. Рядом с ним на траве лежал красивый смуглый парнишка. Он привстал, распахнув свои большие изумрудные глаза, и убрал черные локоны с лица. В его ухе свернула серьга.
– Узнаешь? – язвительно поинтересовалась баронесса.
– Кто это? – медленно спросил Люк, вглядываясь в знакомые черты мальчика.
– Значит, не узнаешь. А ведь это ваш с цыганкой сын. Славный парнишка. Смелый.
– Что? – остолбенел Люк.
– Бедняга. Не убей тогда Присцилла его будущую мать, он был бы рожден в любви. Да и покойный Лонд был бы жив. Он желал принять тебя в свою семью. А разговоры о том, что лишь человек из их племени может жениться на цыганке, – пустяки. Ведь я уничтожила их грязный народ.
– Не говори так о цыганах! Это люди с чистым сердцем. Тебе не понять… – заскрипел зубами Избранный.
– Свадьбу вы отметили бы по цыганским обычаям, – продолжала Ядвига, – прямо в просторной степи под открытым небом, – издевалась она.
– Я убью тебя! – заорал Люк, и из его глаз брызнули слезы.
– Ну, прекрати уже. Мне не нужен твой гнев, а только страх.
Люк как завороженный смотрел в зеркало. Его не рожденный сын тихонько запел красивый мотив. Жеребенок, который был точной копией Кало, затанцевал на месте, мотая головой. К ним подошла цыганка. Она погладила сына по волосам и улыбнулась. Это была Шофранка. У нее все так же вольно развевались на ветру волосы, она посмотрела на кого-то своими прекрасными черными глазами и поманила к себе. К смуглой красавице подбежал молодой человек, он поднял Шофранку и мальчика на руки. В этом мужчине Люк узнал себя…
– Шофранка! – закричал он в отчаянии.
Прекрасная картина исчезла.
– Достаточно, – отрезала баронесса.
Люк бил зеркало ладонями, словно пытался войти в него. Он сполз на пол, ничего не видя от слез.
– Мне не нужны твои слезы, – сухо напомнила леди Гилмор. – Только гнев.
– Я ненавижу тебя, – прошептал Избранный. – Ненавижу.
– И ненависть мне твоя ни к чему.
– Гореть тебе вечно в аду, Ядвига.
В зеркальную дверь послышался стук и тревожный голос Вуди:
– Брат, ты здесь?
– Не открывай дверь! Уходи! – прокричал Избранный, не в силах остановить слезы. – Уходите все немедленно! Я скоро вернусь…
– Люк, что происходит? Дверь не открывается!
– Уходи, Вуди! Я приказываю!
– Брат, помни, ты – Избранный! Я люблю тебя. Победи свой страх. Победи, – произнес, поняв, в чем дело, младший.
Шум за дверью стих.
– Если ты все знала с самого начала, – дождавшись тишины, начал Люк, – знала, что я избран и могу погубить тебя, почему не прикончила меня сразу? Как только я вошел в проклятый замок.
– А как же твой страх?
– Ты – безумная уродливая старуха.
– Невежливо оскорблять старших.
– Будь ты трижды проклята, – пытаясь успокоиться, сказал Люк. – Еще раз говорю, отпусти ребенка, и мы квиты.
– А ты вернешь мне Присциллу? Она тоже была ребенком.
– Есть разница. Твоя дочь – чудовище, а Олли – невинное дитя.
– Замолчи, или я раскромсаю твоего брата, и Олли заодно, на мелкие кусочки и скормлю псам на твоих глазам. Я выразилась ясно?
– Да-да. Все ясно. Хорошо. Я не хотел обидеть, правда, – выдавил из себя сменивший тон Люк, чувствуя, как страх окатывает его кипятком. – Леди Гилмор, нам надо договориться. Я прошу. Так будет лучше для всех. Эта борьба не может длиться вечно. Пора остановиться. Вы победили. Просто отдайте мне мальчика, и вы больше никогда меня не увидите. Я исчезну, стану тенью…