Клинтиана зашла в воду по колено, и края прикрывавших её лоскутков закачались на воде.
— Взгляни! — громко сказала Клинтиана.
— Я на берегу постою, разуваться неохота, — отозвался я.
Клинтиана повернулась и одарила меня изумлённым взглядом.
— Мортегар, это несерьёзно!
Я чуть не фыркнул. Прям училка в школе.
— Абсолютно серьёзно, — сказал я. — Я долго шёл к умению говорить «нет» прекрасным девушкам. Но без регулярной практики оно атрофируется. Поэтому стараюсь применять навык раз в сутки.
Вот это я отмочил. Пятёрка, Морти, садись. И ведь даже не сказать, чтоб соврал.
Клинтиана проглотила удивление. Она повела посохом над водой, и вода засветилась мягким рассеянным светом, как будто внизу заработала лампочка. Или скорее телевизор. Мне почудилось, что я вижу какую-то картину. А, нет, не почудилось!
Я привстал на цыпочки, потом подпрыгнул. Наверное, я могу подлететь при помощи магии, но я пока не уверен, что хочу показывать все свои способности этим… Людям.
Картинка на воде рябила от течения, но всё же угадывалась. Тот… о-о-о, как я мог забыть эту свою Голгофу! Тот самый холм, на котором состоялась последняя битва с Мелаиримом. Пригорок между упавшим Летающим Материком и морем. Я запомнил его пустым, выжженным и мёртвым. Но сейчас он весь зарос травой и цветами. И на вершине его устроили нечто рукотоворное.
Клинтиана ещё раз провела посохом над водой, и изображение приблизилось. Теперь получилось разглядеть грубое каменное строение. По-настоящему грубое. Раньше любой маг Земли мог бы сделать его гладким и аккуратным, но это — это, похоже, складывали руками. И камни добывали где-то внизу, потом тащили наверх.
Изображение вплыло внутрь строения, и там я увидел маленький декоративный прудик, за которым горел огонь без дров.
— Это ведь стихийная магия? — не выдержал я.
— Это — природный газ, который они научились использовать, — презрительно сказала Клинтиана.
Ну да. Если бы я в родном мире додумался такое ляпнуть — там кто угодно покрутил бы пальцем у виска. В зависимости от того, в каком мире ты находишься, самое простое и очевидное объяснение одного и того же явления будет различным. Равно как и самое безумное.
— А те огни, что зажигаете вы? — не отставал я.
— Магия наших душ. Смотри!
Оказывается, это ещё было не всё. Изображение подплыло к каменной надписи на стене за пылающим огнём. Свет его позволял прочитать слова, которые опять же высекали вручную.
«Здесь, первого числа первого месяца первого года по Новому Летоисчислению, сэр Моингран убил презренного Мортегара, уничтожившего Стихийную магию. Здесь добро победило зло, и здесь мы получили возможность жить дальше».
— Ты видишь? — Клинтиана выключила трансляцию и повернулась ко мне. — Видишь, о чём они помнят? О том, как ты отобрал их игрушки. Ни слова о том, что ты уничтожил Мелаирима…
— Потому что не я его уничтожил, — пробормотал я. — Я… — Рука непроизвольно поднялась к сердцу, которое отозвалось тупой ноющей болью, что нередко терзала его по ночам. — Я уничтожил магию. А Мелаирима убила Авелла.
— Бессильного, — уточнила Клинтиана. — Безопасного. Которого можно было просто оставить, как есть. Он не сумел бы уже навредить и мухе. Но даже так… Где памятная надпись Белой Даме? Где славословия ей?
Белая Дама? Это Авелла?! С ума сойти. Вот она обалдеет, когда я ей расскажу. Схватится за голову, скажет: «Ой!». Блин, полжизни бы отдал, чтоб её повидать.
Клинтиана воспользовалась моей задумчивостью. Я не заметил, как она оказалась рядом, дерзко вторгнувшись в моё личное пространство. Я ощутил её запах, и что-то внутри меня рванулось навстречу.
— Я сутки не выходила из шатра, — прошептала Клинтиана, коснувшись ладонью моей щеки. — Я скорбела и не могла сдержать слёз. И весь мой народ рыдал вместе со мною. Но мы знали, мы верили, что ты вернёшься. И я получила видение: Мортегар придёт, и одесную его будет ступать Верный Зверь. Оставленный всеми, преданный и проклятый, он найдёт утешение среди нас. И с ним мы вернём себе утраченный мир…
* * *
По моим расчётам до рассвета оставалось часа два, когда все, наконец, угомонились. На обратном пути никто уже не кланялся — повалились и уснули, все как один, даже часовых не выставили. Непуганые совсем, что ли? Ну, или их мать-вселенная предупредит, случись чего. Или у них тут в принципе никаких врагов быть не может.
Клинтиана настойчиво звала меня к себе в шатёр. Не могу сказать, что мне не хотелось, но я держался. Сказал, что хочу прогуляться и переварить полученную информацию. И это была чистая правда. Я уже не в том возрасте и состоянии ума, когда в любой непонятной ситуации первым делом хочется уединиться с симпатичной девушкой.
Поэтому я уединился с драконом, отойдя метров на сто от армии Людей.
— Противень, — сказал я, усевшись на свой пахнущий жареным мясом плащ. — Что ты обо всём этом думаешь?
Дракончик изверг в небо струю искр.
— Очень красиво, — похвалил я. — А по существу?
Противень коротко рыкнул.
— Верно мыслишь, — сказал я. — Погоди-ка… Как там Юи говорила?
Я сосредоточился, вызвал интерфейс. Вот пикча с кентавром. Тык. Натсэ и Авелла, дорогие мои, вот так.
— Теперь нас если и подслушают — ничего не поймут, — сказал я Противню на более привычном (в том числе и дракону) языке. — Итак, что мы имеем? Мы имеем огромную армию. Люди вооружены и предположительно все владеют магией Души. Они все идут в гости к моим старым друзьям, которые считают меня мёртвым, да к тому же — воплощённым злом. Собираются всех убить. И им это удастся! Числом сомнут. Да и в плане магии… Наши-то не так давно учиться начали. Толковых там — по пальцами пересчитать. Всё, что осталось от свиты Старика. А если верить Маленькой Талли, там ещё и междоусобицы какие-то начались. Долбанутым нет покоя…
Противень улёгся напротив меня и издал полустон-полурык. Он был сыт и, в целом, доволен. Проблемы не видел от слова «совсем». Я рассеянно почесал ему жёсткую чешуйчатую голову, и дракончик в блаженстве прижмурил глаза.
— Оставим в стороне тот скользкий миг, что мне больше не хочется героически спасать этот придурочный мир, — сказал я в задумчивости. — Даже если бы мне захотелось… Что я тут могу? Взять нож и отправиться резать спящих воинов? Хороший тамада, и конкурсы интересные…
— Теперь ты понимаешь, насколько всё серьёзно? — спросил на том же самом языке тонкий девчоночий голос совсем рядом со мной.
Глава 11Когда плачут кентавры
Я подскочил на месте, услышав этот голосок. Но Противень подскочил ещё выше, даже почти подлетел. И с рёвом кинулся на Маленькую Талли, что очутилась в полушаге от меня.
— Не тронь! — воскликнул я, пытаясь перехватить дракона.
Однако Маленькая Талли отнеслась к нападению философски. Взмахнула рукой, и Противень уменьшился до размеров вороны. Талли поймала его, уложила на колени и принялась насильно гладить, как котёнка. Вытаращенные от шока глаза дракона смотрели на меня и молили о помощи.
— Талли, — процедил я сквозь зубы. — Кто тебе позволил…
— Никто мне не позволял, я сама решила! — Талли показала мне язык. — Это у тебя есть выбор, ты — человек. А я — богиня, это совсем другое.
— Богиня она! — воскликнул я. — Понаберут по объявлениям…
— Ты прав… — Губы девочки задрожали, на глаза навернулись слёзы. — Я не справляюсь. Я маленькая бездарная идиотка, у которой ничегошеньки не получается!
Выпустив дракончика, она спрятала лицо в ладонях и тихо заплакала.
— Перестань, — буркнул я. — Знаешь ведь, я этого не выношу.
— У-у-у! — тихонько заскулила Талли.
Как будто и не притворялась. А я ведь действительно не выношу, когда девушки плачут. Талли, к тому же, родная дочь. Ну… генетически — родная. Поэтому у меня нешуточно защемило сердце.
− 15 здоровья.
— Что за дети нынче, право, — проворчал я, придвинулся к ней и обнял за плечи. — Мы своё здоровье тратим, но на это наплевать им…
Талли тут же прижалась ко мне. Минуту спустя рыдания потихоньку утихли, превратились во всхлипывания. Мы сидели, любуясь звёздным небом. На коленях у Талли ворчал дракончик, смекнувший, что все свои, и опасности нет.
— Знаешь, как всё сложно, — пробормотала Маленькая Талли. — Я пыталась всё сгладить — и ничего не вышло. Потому что я получаюсь на их стороне.
— Как так? — не понял я.
— Ну, так. Я — богиня, я — связующее звено между людьми и матерью-вселенной, как они её называют. Само моё существование придаёт им сил. Я могла либо погибнуть, либо…
Она замолчала.
— Либо что? — подбодрил её я. — Назначить меня дьяволом?
— У… — опустила голову ещё ниже.
Противень сорвался с места и начал носиться взад-вперёд перед нами, издавая негромкие звуки, под стать размеру. Почувствовал, что что-то не так, но каким образом это исправить — понятия не имел. Что ж, ты не одинок, дружище…
— Как там Натсэ и Авелла? — спросил я.
— Волнуются, — шмыгнула носом Талли. — Я пыталась их успокоить, они меня чуть не убили. Меня, конечно, нельзя толком убить, но я всё равно очень испугалась.
— Заслужила. — Я отвесил дочери лёгкого щелбана. — А Лореотис?
Всё ещё трудно было называть этим именем ребёнка, которого я лишь однажды подержал на руках.
— Он здоров и пищит, — сказала Талли. — Кажется, так и должно быть. Всё хорошо, не волнуйся за них!
— Ладно, — вздохнул я. — Так, давай обратно к нашим баранам. Мне-то что делать?
— О, это самое интересное, папа, — сказала Талли. — Я не знаю.
Мне потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное.
— А ну… А ну, ещё раз?!
— Понятия не имею! — Отстранившись от меня, Маленькая Талли всплеснула руками. — Когда я в первый раз попросила, племена ещё даже не начали объединяться. Тогда одного твоего присутствия хватило бы, чтоб предотвратить войну. Но теперь… Я вижу одну ниточку, потянув за которую, можно всё исправить. Но тянуть за эту ниточку — не мне. Понимаешь?
— Нет, — честно признался я.
— Ой, ну, пап! — надулась Талли. — Ну это же просто!
— Чувствую себя стариком, которому рассказывают, как пользоваться «Скайпом»…
— Даже ещё проще! В мире сейчас — одно начало. Богиня, гармония. Ей — то есть, мне — подчинено всё сущее. А ты должен стать вторым началом — дьяволом, дисгармонией, внести хаос. Ты… ты ведь это умеешь, да? Только хаос может примирить непримиримое, сочетать несочетаемое…
— Впихнуть невпихуемое, — подхватил я.
— И это тоже. И поторопись, пап! Ещё немного — и вы подойдёте к морю. Три дня — переправа. А потом… Всё начнётся.
— Так а с той стороны-то хотя бы в курсе, какая беда на них движется?
Талли как-то странно посмотрела на меня.
— Ещё нет. Но скоро будут… Мне пора, папа. Спасибо, что согласился помочь.
— Э, постой! Я ещё ни на что не согласился. Я ведь хаотичный, сама знаешь. Возьму — и уйду, помру в степи, и Противень сожрёт мои останки. Сожрёшь ведь, Противень?
Дракончик прыгнул на меня, словно в поисках защиты и спасения. Я зашипел от боли, когда крохотные коготки впились в ногу сквозь штаны. Поднял Противня, посадил себе на плечо. Там он утихомирился и только жарко, с искрами дышал в сторону Талли.
— Ты каждый день будешь навещать Натсэ и Авеллу, а потом прилетать ко мне, — сказал я. — Вот в это самое время. Будешь рассказывать мне, как у них дела, а им — как у меня. Понятно?
— Есть! — Талли приложила ладонь к голове. Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться, так комически серьёзно она выглядела.
— А скажи мне, только честно, — попросил я. — Анемуруд что — и вот это всё провидел?
— Мне кажется, что он провидел решительно всё, — тихо сказала Талли.
И исчезла.
— Постой! — спохватился я. — А Противень?! Сделай его обратно!
Но только ветер колыхнул траву.
— Что ж этому миру не живётся-то спокойно? — риторически спросил я. И зевнул.
Хотелось спать. Да и немудрено — я за последние сутки лишь урывками дремал. А впечатлений вынес — мама не горюй.
Предложение Клинтианы, насколько я понял, действовало бессрочно, двери её шатра… Хотя какие там двери? Дырка её шатра всегда открыта для меня… Бр-р-р! Ужас. Нет, не так. Во: её шатёр всегда открыт для меня. Тоже не фонтан. Эх, не быть мне писателем. Да не больно-то и хотелось, честно говоря. Зато я — дьявол. Вот повезло так повезло…
Всю космогонию — вверх тормашками. Дьявол — отец богини, женское начало — порядок, мужское — хаос.
— Знаешь, что, друг мой Противень? — сказал я. — Кажется, кентавры тут несколько особняком держатся, ты не находишь?
— Ар-р-р! — ответил Противень.
— Во-о-от! Дело говоришь. Давай-ка используем на них наши новые языковые способности.
Я встал, зашагал в ту сторону, где, по моим представлениям, должны были ночевать кентавры. На ходу ткнул в пиктограмму с Натсэ и Авеллой. Не без сожаления сменил её на пикчу кентавра.
Спустя минут десять, наконец, они появились. Издалека казалось — лошади валяются, но у меня глаз уже был намётан. Я замедлил шаг, осторожно пробираясь среди спящих тел. И вдруг…
Я проходил мимо здоровенного куста, когда услышал фырканье. Совершенно лошадиное фырканье, но к нему присовокупились странные шепотки.
— Что-то недоброе происходит, друг мой Противень, — прошептал я.
И осторожно, на цыпочках, обогнул куст, одной рукой нащупав рукоятку ножа за поясом.
Темно стало — хоть глаз коли. Правду предки говорили: чем темнее ночь — тем скорее рассвет. И наоборот. Кстати. А Магия Души подразумевает какие-нибудь там варианты ночного зрения? Вроде бы у меня что-то такое местами прорезалось.
Разблокировать навык Ночное Зрение? Стоимость разблокировки: 30 пунктов здоровья, 15 пунктов запаса сил. Откат: 1 час. Использование навыка: 1 пункт магической силы за 1 минуту.
«Так-то ни о чём, — подумал я. — Давай».
Перед глазами с деловым видом пролетела Юи на стрекозиных крылышках, махнула волшебной палочкой со светящейся звёздочкой на конце.
Навык Ночное Зрение разблокирован.
Применён навык Ночное Зрение.
«Вау!» — воскликнул я.
Вернее, воскликнул бы, если бы в этот самый миг кто-то не заткнул мне рот ладонью. Я даже не сразу это осознал в полной мере. Потому что за кустом происходило нечто такое, чего смертный человек вообще не должен видеть.
Там совокуплялись кентавры.
Противень, похоже, обалдел от увиденного не меньше моего — он тоже не среагировал на присутствие сзади пятого лишнего. Сидел у меня на плече, сложив крылья, неподвижный, как чучело дракона.
Кентавры занимались своим делом, стоя в профиль ко мне, и я, при помощи ночного зрения, узнал обоих.
Первый, мой старый знакомый Тон, был, само собой, сверху. Он закинул передние копыта на спину своей партнёрши, а длинными руками что есть силы мял… О, да, эти ребята на самом деле знают толк в этих самых…
— Сильнее, — шептала Наар. — Давай, я ждала этого целую вечность!
— Я чуть с ума не сошёл, видя, как Настар-Танда держит тебя так!
— О, Мортегар, Настар-Танда!
— О, Величайший спаситель мира! — простонал Тон.
«Мама, — подумал я. — Пожалуйста, забери меня отсюда. Я буду самым-самым лучшим сыном, клянусь. Поступлю в институт, женюсь на однокурснице из хорошей семьи, устроюсь генеральным директором в какую-нибудь фирму, или что там полагается делать хорошим детям… Только позволь мне это развидеть и разслышать!!!».
Ладонь соскользнула с моего рта. В компании второй руки она подхватила меня, как-то затейливо подбросила. Ветер свистнул в ушах, меня тряхнуло…
Я пришёл в себя, сидя на лошадиной спине кентавра. Вернее — кентаврихи. Она скакала по степи, не разбирая дороги, с такой скоростью, что у меня волосы на голове зашевелились от нехорошего предчувствия. У кентаврихи-то, наверное, не было навыка Ночное Зрение. Зато она плакала — ветер доносил до меня рыдания.
— Кгхм, — решился я обратить на себя внимание. — Мадемуазель! Прошу прощения, что вмешиваюсь, но…
— Оставь меня! — прокричала Кон, унося меня всё дальше от стана людей и кентавров.
Глупо кричать такое человеку, который сидит у тебя на спине и держит тебя за грудь. И которого ты, к тому же, сама на эту самую спину посадила.
Ну что ж, Малютка Талли, ты хотела, чтобы я сеял хаос? Я, кажется, начал. Тебе нравится? Вон папка-то чего творит. Готов спорить, у твоих одноклассников отцы даже по пьяни ничего подобного вообразить не могут. А я — даже не задумываясь! Мужественно держусь. За сиськи…