– Они на Космоюаньское шоссе поедут.
– Почему ты так решил?
– Домой. Там же почти все жадаи живут. Ну, кроме вампиров. Все манкиры, манистры и уж тем более гадистры.
– Точно! – Сеня хлопнул себя по лбу.
– Давай, запрягай громокот Бори Вана. То есть космоцикл заводи, – скомандовал Проникаев.
– Тачила у них скоростная, – озабоченно сказал Сеня, кивая в сторону кормы «Бэт-Гэд Мобиля», покидающего парковку. – Догоним ли?
– И что ты вечно ноешь, сомневаешься? – раздраженно рявкнул Проникаев. – С именем Императора догоним, помолясь. Тем более, что у нас тут тоже не черепаха из созвездия Слизня. Глюонный космоцикл кое-чего стоит! В общем, Знаменский. Пошли реактор запускать, – уже спокойнее скомандовал Проникаев.
И они пошли, а точнее, очень быстро побежали к космоциклу.
Потому что лимузин гадистра, вырулив с парковки, погасил габариты, взвизгнул, мгновенно набрал какую-то немыслимую скорость и скрылся из виду.
– Ну, не дай Персей он Нуль-Т включил и ушел в гиперпрыжок! – воскликнул Проникаев.
– Не думаю, Проникаев, – рассудительно сказал Сеня.
– Почему это?
– Потому что Космоюаньское тут близко, Нуль-Т-прыжок жрет очень много энергии, а энергия стоит денег. А гадистр – очень жадный. Нет, он на штатном реакторе поедет.
– А вот какого ляда, ты, Знаменский, козыряешь тут дедукцией и индукцией вместо меня? – разозлился Проникаев. – Самый умный, что ли?
Сеня развел руками и покрутил ручку газа.
– Не время, Клим Климыч, собачиться, – задушевно сказал он Проникаеву. – Давай поехали уже, а?
– Давай подсыпь глюонов в реактор, – буркнул в ответ майор, садясь в седло и пристегиваясь гравиремнями. – Пойдем на форсаже. Выжмем из твоего космоцикла все, на что он способен.
– Громокот не дербанется? – озаботился Сеня. – Мне перед Борей Ваном отчитываться, а у него папа – генерал-ефрейтор. К тому же как я смогу оправдаться, если нас взрывом реактора закинет, например, в туманность «Алебон»?
– Отчитаешься как-нибудь, – отрезал Проникаев. – А если нас закинет в «Алебон», – то это даже хорошо. Я тогда лично спрошу у ихнего короля-пресерватора, где у он девал Чужого.
– А если он откажется? – ехидно подначил Знаменский.
– А если он откажется, я ему в «Алебоне» устрою шахтерскую забастовку и вообще восстание с революцией, – мрачно пообещал Проникаев. – А еще натравлю на него жодландцев и лепреконцев. Он после этого за мной на коленях бегать будет.
– Ну, хорошо, убедил, – кратко сказал на это Сеня и дал газ.
Тут глюонный реактор громокота Бори Вана взревел, как волопасский мастодон во время гона, из выхлопных труб космоцикла снопами вырвались яркие, как суперновые звезды, искры, а Знаменский и Проникаев удержались в седле только благодаря на совесть сработанным гравиремням. И то чудом.
– Поехали! – хотел было крикнуть Знаменский, но веселый встречный ветер вогнал все звуки обратно ему в глотку.
Тогда Знаменский вспомнил, что надо бы опустить щиток спецшлема, и опустил.
– А вот теперь поехали, – сказал Проникаев.
И они поехали и помчались в сторону Космоюаньского шоссе, в погоню за Гадистром №4.
Космоцикл со Знаменским и Проникаевым на полной скорости мчался по Космоюаньскому шоссе.
– Ну, где же ты, моя ненаглядная? – как заклинание, повторял Проникаев.
Впереди была лишь непроглядная тьма.
И вдруг из тьмы показались смутные очертания лимузина.
Знаменский хотел протереть глаза, но вовремя сообразил, что на нем гермошлем.
– Вот она, моя ненаглядная! – вскричал Проникаев, делая пальцами «V». – Наддай, Знаменский!
– Не могу, Климыч, – прохрипел Сеня, – реактор на краю!
И тогда Проникаев сделал единственно возможное в данной ситуации.
Он что есть мочи оттолкнулся кирзовым сапогом от покрытия шоссе и придал космоциклу так необходимое ему сейчас ускорение.
Космоцикл рванулся вперед, как амнистированный узник из Галактического Централа.
То есть очень быстро.
Корма лимузина стала приближаться.
– Сеня, у тебя есть полицейская светошумомигалка? – проорал Проникаев. Слова были плохо слышны сейчас – из-за рева реактора, работающего на пределе, и веселого ветра, с разбойничьим свистом обтекающего мчащийся на субсветовой скорости космоцикл.
Сеня пожал плечами.
– Не зна!.. – ветер унес конец фразы.
– Ты в бардачке посмо!.. – крикнул Проникаев. – У Вана должна быть!.. у него папа – генерал-ефр!..
Сеня сунул перчатку в бардачок космоцикла, рядом с глюонобаком.
И точно.
– Еее!… – ветер унес остаток фразы, но Проникаев уже и так понял, что Знаменский нашел.
Знаменский извлек из бардачка светошумомигалку на магнитной присоске и присосал ее на руль космоцикла.
Потом включил.
Полицейская светошумомигалка обладала большой мощностью. При необходимости она могла имитировать аварийную посадку трансгалактического лайнера.
Поэтому, когда Сеня ее включил, неудивительно, что преследуемый лимузин с гадистром резко вильнул из стороны в сторону. При этом чуть не врезавшись в могучий псевдодуб на обочине. Но как-то оправился от потрясения и сумел выровнять управление.
– Нет, погибший в катастрофе гадистр нам не нужен, – пробормотал Проникаев. – Тормозим их!
Тогда Знаменский еще порылся в бардачке и извлек оттуда матюгальник, а из кармана своей кожаной тужурки – галактполовский значок.
Проникаев снова оттолкнулся сапогом от дороги и, когда космоцикл поравнялся с лимузином, Сеня проорал в матюгальник:
– Лимузин галактномер ГАД-666! Немедля прижмитесь к обочине и заглушите ваш реактор! Это полицейская операция! В случае неповиновения имею разрешение применить лучи смерти – по колесам лимузина!
– Только бы он на Нуль-Т не нажал! – прошептал Проникаев.
Но водитель с гадистром то ли были чересчур самоуверены и намеревались запугать Проникаева и Сеню, ссылаясь на высокопоставленных особ, как часто поступали жадаи…
… то ли их впечатлил возникший как призрак загробной жизни черный «стелс»-космоцикл с двумя отморозками, светошумомигалкой и матюгальником…
… но, как бы то ни было, лимузин сбавил ход, а затем вообще остановился. Проникаев и Знаменский услышали характерное «жжжж» остывающего реактора.
– Ну, слава Персею! – облегченно выдохнул Проникаев.
Они тоже остановились, вылезли из гравиремней и быстро направились к лимузину, из которого пока никто не вышел.
Честнов на минуту прервал рассказ, сел за лекционное фортепиано и мастерски исполнил вступление известной песни «Галактическая кошка-воровка».
Затем продолжил лекцию:
– Значица, Проникаев и Знаменский подошли к лимузину, показали галактполовские значки и потребовали права и документы. Затем они сделали вид, что их что-то не устраивает, и попросили шофера и гадистра выйти из машины.
Те нехотя вылезли на свет, а если быть точным – то во тьму. Поскольку на дворе была ночь. Дул теплый бриз с Понтийско-понтового водохранилища, стрекотали цикадосверчки, а с неба ласково светило звездное скопление Майалл-2. Так что было не совсем темно.
Гадистр принял развязную позу господина, лакей-шофер стал чуть в стороне, на подпружиненных ногах, видимо, был готов к разному развитию событий.
– Ну и с какой стати вы нас задержали, господа галактполовцы? Вот это знаете, что такое? – он извлек из внутреннего кармана корочку, раскрыл и помахал в воздухе.
– Нет, не знаем, а что это? Контрамарка в оперу? Абонемент в библиотеку? А, нет-нет. Я понял. Это – билет в зоопарк! – Проникаев решил прикинуться простачком.
– Отнюдь, – злорадно ответил Гадистр. – Это удостоверение консультанта-политолога при Совете Пэров Его Величества Государя Императора.
– Так это ваши коллеги-политологи несут по галактическому ящику каждый день такую чушь, что уши вянут? – вежливо поинтересовался Сеня. – Так и я могу.
– Может быть, и можете, молодой человек, – отвечал гадистр, – но только вы не ни за что не сможете прийти в Совет Пэров и рассказать там о бесчинствах Галактпола по отношению к консультанту Совета. А я вот могу, представьте себе.
– И что?
– А то, что вас вызовут на ковер к Государю Императору. И он вам сделает бо-бо. Сейчас, слава Персею, не 2237 год!
– Да-а? Да что ты говоришь? – протянул Проникаев. – А что ты скажешь вот на это?
И тут Проникаев предъявил убийственный козырь. Он достал из своего бездонного кармана кремовый аппарат с единственной красной кнопкой и личным гербом Императора. Это была Императорская «вертушка» – аппарат прямой гиперсвязи с самим Императором лично.
Это была та самая штука, краешек которой Проникаев показал Знаменскому, когда тот колебался – присоединиться ли к Проникаеву в преследовании Гадистра.
В общем, это была вещь посильнее «Фауста» Гете.
Гадистр побледнел, и это было видно даже ночью, в серебристом свете Майалла-2.
Надпочечники выбросили в его кровь мощную порцию адреналина, от которого у гадистра слегка помутилась логика префронтальной коры, закружилась голова и захотелось в туалет по-маленькому.
– Император дал согласие на применение мер третьей степени, – веско произнес Проникаев. (Хотя Император такого разрешения на самом деле не давал, Проникаев посчитал, что может слегка преувеличить. И, кроме того, подумал он, всё еще впереди).
– Император не мог дать такого разрешения… – пискнул гадистр.
– А вот ты тоже представь себе! – расхохотался ему в лицо Проникаев. – Мы будем страшно пытать тебя деньгами. И ты нам все расскажешь. Про Чужку, про Алебон, про то, как отнял у первоклассника мороженое и про то, как не пропустил на зебре старушку. Все-все!
После этих зловещих обещаний гадистр получил новый мощный выброс адреналина.
Но Проникаев посчитал, что мокрые штаны гадистра не являются смягчающим вину обстоятельством.
– Эй, Знаменский! – сказал майор. – Отпусти этого ливрейного служаку, он нам только мешать будет. Лично к нему у меня претензий нет, к тому же ставлю «рольс-ройсовский» звездолет против суборбитального самоката, что он ничего не знает.
– Хорошо, – сказал Знаменский. – Иди-ка ты домой, служивый, – ласково сказал он ливрейному лакею-шоферу-телохранителю. Иди домой. Зря ты ушел из андроспецназа, чтобы служить этому гаду, но Персей тебе судья. В том, как ты Галактику на зарплату променял.
Ливрейный лакей-шофер-телохранитель быстро опустил руку, которой он потянулся было за пазуху. Он еще раз бросил взгляд на императорскую «вертушку» и понял, что игра не стоит свеч. Да и свидетелем того, что сейчас, по его мнению, должно было произойти, он стать не стремился.
Еще меньше он стремился оказаться в подвалах ИБЕ, потому что Гадистр, может, таки и отмажется, – подумал служака, – а вот я – навряд ли.
– Это точно, – подтвердил Проникаев.
– Спасибо, господа галактполовцы! – с чувством произнес шофер-лакей. – Счастливо оставаться, хорошей ночи и приятных мер третьей степени!
– И тебе того же, – иронически сказал Сеня. – Иди уже, не задерживай.
И тогда лакей телохранитель подошел к Гадистру – теперь уже бывшему своему хозяину. Он произнес памятную фразу:
– Я думал, ты влиятельная персона, а ты – лишь латекс от дюрекса! – с горьким разачарованием и мукой в голосе сказал он.
После чего отвесил господину Гадистру №4 смачного пенделя, так, что тот даже немного подлетел в воздух.
Проникаев аж крякнул.
– Хорошая подача, Большая Нога! – заржал Знаменский.
Лакей вежливо поклонился Знаменскому и Проникаеву, затем сам себе скомандовал «кругом!» и быстрым шагом стал удаляться по шоссе в сторону города.
Он повернул за поворот и скрылся из виду.
– Ну вот, – подытожил Знаменский. – Вот такие верные слуги. Ну ни хрена не защищают хозяев. Возмутительно.
– Точно, – сказал Проникаев. – Ну а теперича, господин Гад, мы можем, наконец, заняться нашими играми.
Он включил тройное шифрование и нажал на единственную кнопку вертушки.
Император ответил не сразу. Но Проникаев умел ждать, как никто другой. На 28-м гудке он услышал голос Императора.
– Слушай, майор, ты охренел совсем? Ты хоть знаешь, что ночь на дворе? И спать хочется? – так, очень дружелюбно, по-домашнему, отреагировал Император на вызов «вертушки».
– Так точно, знаю, Ваше Величество! – гаркнул Проникаев. – Но дело не терпит отлагательств! Я поймал Гадистра №4!
– И что? Проникаев, четвертый гадистр – это не Чужка, – резонно возразил Император. – И ради этой херни ты разбудил меня в три часа ночи?
– Я уверен, что он знает, где Чужка, Ваше Величество!
– Это лучше. Допустим. Верю в твою индукцию и дедукцию. А он расскажет? – Император, кажется начал просыпаться.
– А куды он, красавчег, денеццо, Ваше Величество? – браво отвечал Проникаев.
– Это хорошо, – Император развеселился. – Только не бей его, а то меня опять иногалактические газеты обзовут душителем свободы.
– Нет, что вы, Ваше Величество. Зачем же бить, когда можно жестко пытать?
Император подпрыгнул на своем конце вертушки.
– Проникаев, ты совсем съехал?? – снова заволновался он. – «Алебон» все полосатые матрацы арестует за своего агента влияния! А боярщина меня с потрохами тогда сожрет!
– Точно-точно! – оживился гадистр, который, похоже, услышал последние слова Императора – тот разволновался и сильно кричал в трубку.
– А ты не вякай у меня, когда Государь Император на проводе! – ласково сказал ему Проникаев.
Затем майор подумал с полсекунды, и отвесил Гадистру легкий хук справа – чтобы гадистр не подслушивал и не мешал разговору с Императором своими прохиндейскими замечаниями.
И чтобы вообще был не в курсе содержания разговора.
Гадистр, естественно, упал, и Знаменский принялся отсчитывать ему 10 секунд. Поскольку гадистр на 10-й секунде не встал, Знаменский засчитал ему нокаут, а Проникаеву – победу.
– Ну вот, теперь мы можем продолжить, Ваше Величество, – Проникаев вернулся к разговору с Императором.
Император, оказывается, все это время терпеливо ждал у трубки.
– Ну и нахал ты, Проникаев, – сказал он.
– Никак нет, Ваше Величество! – не согласился Проникаев. – Просто Гад мешал разговаривать с Вашим Величеством! А это недопустимо!
– Ладно, замнем, – сказал Император. – Мы остановились на методах получения информации от Гада.
– Да, я помню, – сказал Проникаев. – Ваше Величество сказали, чтобы я его не пытал. Но вы ведь наверняка знаете, что для жадаев есть такое воздействие космоюанями?
– В курсе, – неохотно признался Император. – А ты, наверное, в курсе, что прогрессивная Вселенная собирается приравнять его к пыткам?
– Обещать – не жениться, Ваше Величество! – бодро ответил Проникаев. – Официальный бюллетень еще не вышел.
– Я, конечно, не трус, но все равно как-то страшновато, – признался Император. – А вдруг бюллетень выйдет?
– Ну, во-первых, – сказал Проникаев, – вы можете свалить все на меня. Я ж официально уволен из органов. Тогда прогрессивная Вселенная объявит кровавым тираном не вас, а меня.
– Не катит, Проникаев, – грустно сказал Император. – Ты же знаешь, что во всем, что происходит в нашей Галактике, прогрессивная Вселенная обвиняет меня и только меня. В каждой слезинке каждого невинного гадистра.
– Тогда есть «во-вторых», – не сдавался майор. – В соседней галактике «Млечный Путь» давным-давно жил некто Филипп Филиппыч Македонский. Он же Филипп Второй.
– Слышал, – перебил Император.
– Он как-то сказал, что крепость не может считаться неприступной, если туда можно привести ишака, груженого золотом.
– Я в курсе, – сказал Император, – у нас в М31 тоже такое бывает, не только в «Млечном Пути». И что ты предлагаешь, майор? Говори прямо.
– Я предлагаю, Ваше Величество, предложить нашей крепости под названием «Гадистр номер 4» вот такого золотого ишака. В обмен на информацию о Чужке.
– И сколько? – поинтересовался Император.
– Я думаю, примерно 20-25 тонн космоюаней, – сказал Проникаев. – Метрических тонн, в смысле веса, а не сленга. То есть большую кучу тысячных желтых космоюаневых купюр, и чтобы эта куча весила 20-25 тонн, – уточнил он. – И желательно прямо сейчас.
– Друг мой ситный, – вскричал Император, – где же я тебе возьму такую кучу космоюаней среди ночи??
Проникаев в ответ выразительно промолчал.
– У тебя шифрование тройное? – вдруг спросил Император.
– Да, Ваше Величество, как положено!
– Включи четверное. Там сбоку такой рычажок.
Проникаев включил.
– Включил? – нетерпеливо спросил Император.
– Так точно, Ваше Величество! Мы остановились на вопросе, где взять такую кучу космоюаней посреди ночи!
– Не ори, Проникаев, я не глухой. Вообще говори потише. Где взять, спрашиваешь? – медленно проговорил Император. – Кажется, под кроватью в 19-й спальне что-то есть. И в 23-й под кроватью какая-то мелочь завалялась. Должно хватить.
– Как можно, Ваше Величество, это же ваши личные деньги! – прошептал Проникаев.