– А чего это ты топчешься как абориген из Созвездия Кентавра? – спросил он. – Не хочешь ли ты сказать, что это я приказал ИБЕ его убрать, так как он слишком много знал? Ты смеешь подозревать своего Императора??
– Никак нет, Ваше Вашество! – щелкнул каблуками Проникаев.
Хотя, если честно, именно это он и подозревал.
И Император это понял.
Он пристально посмотрел на дерзкого подчиненного, как бы решая, что с ним делать. Отправить ли в ссылку на окраину Галактики, или перевести в капитаны имперских штурмовиков?
Но на самом деле Император был добрым и мягким человеком.
Поэтому он решил не наказывать Проникаева, а предъявить ему царицу доказательств – видеозапись.
Он сказал:
– Майор, хоть вы и ведете себя как наглец, но Мое Величество решило быть милостивым и предоставить вам все необходимые доказательства, что Гадистр умер своей смертью. Дело в том, что его, лимузин и космоюани контролировал дрон из стратосферы. Он же и вел съемку. Смотрите же.
Из воздуха снова соткался экран, и Проникаев увидел сцену во всех подробностях. И шоссе, и лесок, и лимузин, и Гадистра, и деньги.
А также двух молодых гопников, которые, игриво размахивая монтировкой, вылезли из леска с противоположной Гадистру стороны шоссе.
Изображение было таким четким, как будто дрон снимал не из стратосферы, а с высоты всего семи-восьми метров. А качество звука было таким, что слышны были и хриплое дыхание Гадистра, и одышка гопников, которые, конечно же, слишком много курили и совсем не занимались спортом. Слышен был шелест листвы, шелест купюр, мягкое холостое урчание движка «Бэт-Гэд Мобиля», птичьи голоса и даже далекий-далекий лай модной в нынешнем году собаки «мордосский дракон», видимо, в одном из коттеджей Космоюаньского шоссе аж в нескольких километрах от места.
– Дальше история была примерно следующей, – сказал Честнов. – Дрон, конечно, может сделать запись высочайшего качества, но он не может заглянуть человеку в душу и увидеть его эмоции и мысли. А также всякие другие его страстишки, потуги и мотивы: все то, из чего, в сущности, и состоит живой хомо сапиенс.
Но мы попытаемся пофантазировать, ведь фантазия – это мощное подспорье для хорошего сыщика. В раскрытии преступлений, я имею ввиду. Особенно сложных.
Вот ее-то мы и применим.
Итак:
– Гадистр сперва не заметил гопников. Он был сильно озабочен задачкой – как же разместить 25 метрических тонн космоюаней в багажнике лимузина.
Не надо думать, что Гадистр страдал потерей памяти и забыл угрозы, которые ему озвучил Проникаев: и насчет того, что деньги ему, Гадистру, не полагаются;
и насчет пропажи хоть одной купюры из кучи;
и насчет того, что имперские штурмовики бывают порой до ужаса грубыми.
Нет, он все это помнил.
И некоторое время в голове Гадистра жадность боролась со страхом. Но все-таки он был жадаем до мозга костей. Имперские штурмовики были где-то там, далеко, а хрустящие желтые деньги – прямо под рукой.
Да еще в таком количестве.
Перед этим искушением, наверное, не устоял бы даже Гадистр №3!
Ну а наш Гадистр №4 тем более не устоял.
В итоге – победила жадность.
Гадистр все-таки решил стырить космоюани и запрятать их в укромном месте. А уже потом, используя свои достаточно серьезные (чего там – не будем кривить душой) связи, пробиться на прием к Императору, опорочить Проникаева и отстоять деньги.
Как все люди во все времена, он считал себя умнее других.
Он считал, что именно у него получится как-нибудь выкрутиться. Может, у других не получалось, а у него – получится!
А вот представьте себе!
И Гадистр принялся прикидывать морковку к носу – то есть соображать, как же переместить валяющиеся у него под ногами космоюани в багажник лимузина.
Багажник «Бэт-Гэд Мобиля» хоть и был весьма вместительным, но, однако, такая гора денег – это вам не сдача в служебной столовой Галактпола.
Гадистр мучительно размышлял, как бы получше утрамбовать в этом багажнике денежные пачки, но тут нагрянула другая беда, другая проблема.
Ведь перетащить 25 метрических тонн пусть даже на какие-то 10 метров – нелегкое дело для одного человека. А точнее – очень тяжелое. Практически – все равно, что железнодорожный вагон с картошкой в галактике «Млечный Путь» разгрузить.
… Третьей бедой было время. Время-то потребуется изрядное, подумал Гадистр. А позвать помощников из, например, своих собственных слуг жадай не мог.
Для начала, он им не очень доверял, памятуя, как с ним обошелся его шофер-охранник. Затем, никто не отменял утечки информации. Вот, пожалуйста: кто-то из слуг стуканет в ИБЕ. Или – сразу Проникаеву.
А последнее гораздо хуже, чем все имперские штурмовики и ИБЕ вместе взятые.
Гадистр поежился.
В общем, с горечью подумал Гадистр, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.
В этом задумчивом состоянии роденовского мыслителя и застали Гадистра наши гопники. Они подошли к нему сзади на мягких лапах, со своей неразлучной монтировкой.
Денег гопники пока не видели: кучу закрывала фигура Гадистра и широкая корма лимузина, а также росший прямо на обочине псевдодуб.
Гопники, конечно, занялись тем, чем обычно занимаются гопники.
– Закурить не найдется, дядя? – стандартно начал первый гопник.
Гадистр слегка подпрыгнул и обернулся. Еще одной подлости от мироздания в виде гопников – и это в дополнение ко всем остальным проблемам – он никак не ожидал и очень обиделся.
Однако, не думая, ответил так, как всегда отвечал таким вот нищебродам (правда, в присутствии охраны):
– Найдется. Восемьсот космоюаней.
У обоих гопников отвисла челюсть.
– Чёёё??? – рявкнули оба.
Тут Гадистр вспомнил, что на этот раз охраны-то у него и нет. Охрана сбежала, отвесив хозяину пинка. «Мерзкое воспоминание», – подумал Гадистр.
При себе оружия Гадистр не держал, всецело полагаясь на охрану – она его никогда не подводила.
(Но все когда-то случается впервые).
В общем, Гадистр оказался на пустынном рассветном шоссе тет-а-тет с двумя гопниками и монтировкой, сам не вооруженный.
Он понял, что надо менять тактику беседы.
– Спокойно, ребята, – сказал он. – Мы проведем переговоры!
– Чёёё??? – возмутились ребята. – Ты чё в натуре такой дерзкий?
– Не надо бузить, ребята, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Гадистр. – Я дам вам 3 космоюаня на мороженое…
– Чёёё??? – заревели ребята в третий раз. – Чё ты нам дашь??
– Денюжку. Целых три космоюаня.
– А вот это знаешь чем пахнет? Смертью пахнет! – воскликнул гопник с монтировкой, сунув упомянутое орудие труда Гадистру прямо под нос.
Монтировка на самом деле пахла помойкой, бомжатником и почему-то – кошками.
«На кошках, что ли, тренировались?» – предположил Гадистр.
Он привык к изысканным парфюмерным запахам и рефлекторно отшатнулся назад.
И это стало его роковой ошибкой.
Он открыл сектор обзора, и гопники увидели космоюани.
– Вауууу!!!!!! – заорали оба от нахлынувших на них чувств.
Затем оба, забыв про Гадистра, захотели броситься навстречу этому нежданно-негаданно свалившемуся на них счастью, которое случается только раз в жизни, и только у детей миллиардеров.
– Нет, нет, нет! – закричал в отчаяньи Гадистр.
Впрочем, остановить сейчас рвущихся к сокровищу архаровцев было так же просто, как остановить идущий полным ходом космоносец «Император Победоносец».
Поскольку Гадистр кричал уж очень громко, один из безобразников решил устранить мешающий счастью источник нервозности, повернулся к Гадистру и взмахнул монтировкой.
Тут Гадистр с кристальной ясностью осознал, что космоюани потеряны для него навсегда.
Он схватился за грудь, захрипел, упал на землю, два раза дрыгнул ногой и умер от инфаркта.
Монтировка просто не успела.
– И это вы прекрасно можете видеть на записи, – сказал Император, тыча пальцем в экран, – и это же вы можете увидеть в заключении врачей мордосской «скорой помощи». Обычной скорой помощи, не императорской, с 4-й подстанции. Так что, как видите, Проникаев, – сухо подытожил Император, – Гадистр умер своею смертью…
– Что же касается господ гопников, то им деньги тоже не достались, – развел руками Честнов.
Дело в том, что предсмертный крик Гадистра «нет, нет, нет!» привлек собаку породы «мордосский дракон», которая лаяла где-то там в начале записи, – если помните, товарищи курсанты.
– Собака «мордосский дракон» одним махом преодолела те три километра, что отделяли ее от места событий. Она увидела наших ухорезов с монтировкой и радостно бросилась к ним, в надежде, что с ней поиграют.
Гопники же расценили появление «мордосского дракона» иначе. Они, как впоследствии показала экспертиза, накурились неудачной хуамарианы и у них началась измена.
– Персей в дыму! Это же пандорианская морская свинка-убийца! От нее не убежать! – заорали они в сильном аффекте.
Но убежать они все-таки попытались; за полчаса преодолели 10 километров и ворвались в ближайший отдел Галактпола – 14-й, на окраине столицы.
Там ухорезы потребовали немедленно запереть их в «обезьянник», пока «пандорианская морская свинка-убийца» до них не добралась. Что сержант и ефрейтор и сделали.
– Потом наши друзья признались во всех своих мелких художествах и безобразиях, которые совершили в жизни, начиная с четырех лет. Наказание для них было чисто символическим, ввиду малой опасности для общества. Кажется, 25 лет мезонно-бозонных рудников на планете Танкахза, известной своим теплым и здоровым климатом, – сообщил Честнов.
– «Мордосского дракона» галактполовцы покормили докторской колбасой, и довольная собака убежала домой, на Космоюаньское шоссе, к своим хозяевам.
– На этом заканчивается история с Гадистром №4. К сожалению, ему удалось избежать Галактического Централа. Проникаев был недоволен. Но что делать! – пожал плечами Честнов, – ведь Гадистр теперь находился в местах, значительно более отдаленных, и достать его оттуда было нельзя. А может быть – Гадистр вообще нигде не находился.
Как известно – науке это неизвестно, – подвел итог Честнов.
Затем он продолжил лекцию.
– Вот так, – сказал Император, когда кино закончилось. – Убедились, что это не я?
– Я бы никогда не посмел… – начал Проникаев.
– Да чего там, майор, – махнул рукой Император, – вы меня подозревали, я же не вчера родился. Но по мне лучше такие вот ершистые, но дельные сотрудники вроде вас или Знаменского, чем батальон дворцовых шаркунов и блюдолизов.
– Служим Императору! – грянули оба-два Проникаев и Знаменский.
– Вольно, – сказал Император. – Какие у вас планы на ближайшее время? Поспите?
– Да некогда спать, когда из яиц Чужака, рассеянных по нашей Галактике, ежечасно вылезают сороконожки и воруют все, что плохо лежит! – возразил Проникаев.
– И даже то, что хорошо лежит – тоже воруют, – мрачно признался Император.
– Так что я хотел бы допросить Чужого. Причем теперь же. Применив к нему меры третьей степени, – зло заявил Проникаев. – Если можно.
– А вот в этом случае – можно! Права гуманоида на него не распространяются. Максимум в чем нас обвинит прогрессивная Вселенная – это жестокое обращение с животными. Я думаю – как-нибудь отмахаемся, – обрадовался Император. – Знаменского возьмете?
– Как не взять. Ведь, если его не взять, он мне всю плешь проест, и в старости всю пенсию испортит своими попреками, – сказал Проникаев.
– Уж будь уверен в этом, – вполне серьезно подтвердил Знаменский.
– Ваше Величество, а плетка у вас найдется? – спросил Проникаев.
– У космических казаков, кажется, нагайка есть. Они северный вход во дворец охраняют, – отвечал Император.
– Сойдет и ихняя декоративная нагайка. За неимением горничной спят с дворником, – сказал Проникаев.
Имератор снял трубку «вертушки».
– Атаман, это вы? Пришлите пару нагаек. Да, в Большой Рабочий кабинет. Жду.
– Сейчас есаул принесет, – сообщил Император. – Что еще вам надо?
– Пожалуй, больше ничего, – ответствовал Проникаев. – Кастет, кулак и набойки из обедненного урана всегда при мне. Думаю часа через два я сообщу вам, Ваше Величество, где Чужой девал свои яйца.
– Так быстро? – поразился Император. – Как надеетесь этого добиться??
– Лаской, только лаской. Единственной формой воздействия, которая только и работает в обращении с живым существом, – с неподражаемым выражением отвечал Проникаев.
Тут есаул как раз принес нагайки.
– Ну, за работу, – сказал себе и Знаменскому майор.
– Минус шестой, из лифта налево. Вторая дверь, за спальней для слуг, – напомнил Император.
– Ваше Величество, у меня фотографическая память, – укоризненно сказал Проникаев.
– Ну тогда ни пуха ни пера.
– К антиПерсею!
И все взялись за работу: Император за свою, государственную, ну а Проникаев со Знаменским – за свою.
Впрочем, тоже не менее государственную.
Приехав на минус шестой и облачившись в противорадиационные костюмы и противогазы – для того чтобы войти в камеру для кварковых отходов, где содержался Чужой, – Проникаев и Знаменский сами стали похожи на Чужих.
После этого Проникаев нажал на большую красную кнопку, и двери бронированной камеры распахнулись.
Майор и капитан вошли внутрь.
Двери за их спинами с грохотом захлопнулись.
Стало темно.
Майор Проникаев достал фонарик и включил его.
Они увидели помещение с низким потолком, площадью примерно 50 квадрат, и с большой кучей радиоактивных отходов в центральной части.
На этой куче сидел Чужой, скалил зубы, хлестал себя хвостом по бокам, готовился прыгнуть и вообще вел себя агрессивно.
– Ой-ёй-ёй, – прогудел Знаменский из-под противогаза, – посмотрите на него! Это не Чужка, это просто какой-то ужас на крыльях ночи. – Кис-кис, – сказал он и протянул руку в резиновой перчатке, намереваясь почесать Чужку за ухом – чтобы наладить отношения.
Чужка повел себя недружелюбно: он попытался откусить капитану руку; Знаменского спасла только хорошая реакция.
– Знаменский, – прогудел Проникаев, – кажется, он нас не узнает. Это из-за противогазов.
Он снял свой противогаз и бросил его в угол, Знаменский поступил точно так же.
– Как приятно после духоты вдохнуть свежий воздух! – сказал Знаменский, раздувая ноздри.
– А вот теперь узнал, – сказал Проникаев, тыча пальцем в Чужку. – Узнаешь меня? – спросил зверя Проникаев.
Чужак быстро закивал и мелко затрясся всем телом.
– Узнает Проникаева, – догадался Знаменский.
Что говорить.
Конечно, как только галактполовцы сняли противогазы, Чужой сразу все понял и осознал. Он даже сопли пускать перестал; а из-под хвоста его стала растекаться большая лужа.
– Ну вот, теперь, когда маски сброшены, – Проникаев пнул ногой валяющиеся на полу противогазы, – все встало на свои места. Теперь мы можем заняться делом.
Он полез в карман, достал казачью нагайку и развернул ее. То же самое проделал Знаменский.
Проникаев щелкнул нагайкой, и Чужка пустил лужу во второй раз.
– Ладно, пусть это и жестокое отношение с животными, но надо же спасать Галактику! – патетически воскликнул Знаменский.
– Да, – сказал Проникаев и приблизился к Чужому на дистанцию порки. – Говори, – загремел майор, – где ты девал яйца с каракатицами, которые крадут сокровища из нашей Галактики М31 «Туманность Андромеды»?
… Минут через 20 в Большом рабочем кабинете Императора зазвонила «вертушка». Император снял трубку.
– Ваше Величество, докладывает Проникаев, – услышал Император. – Я вам звоню из бронированной камеры. Чужка во всем сознался. Признает свою вину. Упирает на смягчающие обстоятельства. Плачет, что его якобы заставил король-пресерватор «Алебона».
– Врет, – холодно проговорил Император. – Ты мне другое скажи, майор. Ты же собирался его расколоть за два часа. А вышло – 20 минут. Как так?
– Человек предполагает, а Персей располагает, – хмыкнул Проникаев. – Как бы то ни было, у вас там под рукой есть бумага и карандаш?
– Есть иридиевые таблички и алмазное стило.
– Тогда пишите координаты: на планете Мусака – 14-32-156, 13-67-23, 11-VG-00; на планете Терпи – 23-ТТ-SA, 34-1589-1; на планете Таял… – успеваете, Ваше Величество? – Затем Проникаев продиктовал еще ряд планет и координат с тайниками и яйцами.
Временами голос Проникаева перебивали взвизги и скрип инопланетных зубов. Это забавлялся с казацкой нагайкой Знаменский, которому до этого случая не привелось пользоваться этим полезным предметом.
– Я бы рекомендовал Вашему Величеству, – сказал Проникаев, – оправить в каждую точку по гиперциклу с парочкой сотрудников ИБЕ с коваными сапогами. Надо раздавить эти яйца.
Тут раздался особенно громкий визг.